Решетникова Е. В., Туринцева Е. А. Женщина в армии
УДК 316.354
Reshetnikova E. V., Turintseva E. A. Women in the Military
Аннотация ♦ В статье рассмотрены проблемы службы женщин в армии, показано различие мотиваций выбора женщинами такой службы в условиях России и США. Обозначены проблемы семьи, в которой оба супруга — военнослужащие.
Ключевые слова: армия, женщина в армии, семья военнослужащего.
Abstract ♦ The article considers the problems of women’s service in army. The authors indicate the difference in the motivations of women’s choice of military service in conditions of Russia and the USA. They specify the problems of the family where both partners are military personnel.
Keywords: army, woman in army, family of military servant.
Армия всегда была «закрытым клубом для мужчин», поскольку военная служба всегда была исключительно мужским занятием. Женщины, впрочем, также издавна имели некоторое отношение к армии — а именно служили военной добычей, трофеями, или подрабатывали в обозе древнейшим женским ремеслом, получая от воинов часть добычи. Женщины подобного плана никогда не пользовались уважением со стороны солдат, хотя иногда бывали полезны, ухаживая за ранеными, а одной из них даже повезло стать русской императрицей.
Женщины другого рода также всегда присутствовали в армейской среде — это женщины, оставленные в другой, гражданской жизни, чьей обязанностью было ожидание и верность — реальные или мнимые жены. Широко известны древнейшие образы верных жен, ожидающих своих мужей из военных походов — знаменитые Пенелопа или Ярославна — это скорее всего не реальные, а обобщенные образы, воплощающие идеальную женщину для военного — далекую, любимую, чистую его жену.
Ситуация с раздвоением основного женского образа в армии сохраняется и сейчас. Так, в исследовании Вал. А. Лукова и Д. Л. Аграната показано, что в группе тотальных институтов обнаруживается специфический психологический защитный механизм — образ любимой далекой девушки, который очень важен как инструмент поддержания самоидентичности курсанта, защищая от нивелирующего воздействия плаца и детального контроля жизни в казарме (Луков, Агранат, 2005). При этом существование реальной или выдуманной «любимой девушки» практически не мешает курсантам искать реальных приключений с доступными женщинами — это другой, несмешиваемый с предыдущим способ поиска самоидентичности.
Жены военнослужащих как социальное явление возникают не ранее I в. н. э. в римской армии, и, «вероятно, солдаты вступали в семейный союз чаще всего со своими бывшими рабынями» (Колобов, 1999: 57). Высказывая такое предположение, А. В. Колобов приводит и другое мнение, согласно которому «легионеры формально обращали в рабство свободных женщин перегринского статуса из окрестного населения, а затем “освобождали” их для того, чтобы дети могли получить права римского гражданства» (там же).
Если женщина-проститутка и женщина-жена сопутствовали армии во все времена, то явление женщины-военнослужащего, женщины-солдата с оружием в руках является феноменом последних двух сотен лет.
Эволюция женщин-военнослужащих начинается с единичных, исключительных случаев. Кавалерист-девица Надежда Дурова — пожалуй, самый яркий пример женщины, сознательно избравшей неженскую профессию воина. До сих пор причины, побудившие ее оставить мужа и сына и тайно, скрываясь за мужским костюмом, поступить на военную службу, не выяснены.
В дальнейшем, в тесной связи с явлением женской эмансипации и борьбы женщин за свои права участие женщин в войнах становится массовым, но пока только в качестве обслуживающего персонала — в основном сестер милосердия. Чем больше у женщин появляется прав, тем более стремятся женщины к захвату таких областей социальной жизни, которые прежде были им недоступны. Обретаемые права женщин сравниваются с правами мужчин — «А что еще, дозволенное мужчинам не дозволено женщинам?» и, поэтому, женщин особенно привлекают области, являвшиеся прежде абсолютной привилегией мужчин — прежде всего, армия.
Первое женское воинское формирование — Добровольческий ударный батальон смерти под началом полного Георгиевского кавалера поручика Марии Бочкаревой был создан в мае 1917 г. с целью «моральной поддержки уставших от войны, массово дезертирующих солдат». На самом деле не исключено, что женский энтузиазм был цинично использован теми тогдашними политическими силами России, которые ратовали за продолжение войны. Ведь еще Платон предлагал принимать в войско возлюбленные пары, чтобы мужчины стыдились своей слабости в присутствии женщин и воевали смелее. В пользу этого мнения говорит тот факт, что в батальон принимали женщин-уголовниц, досрочно освобожденных из заключения — т. е. совсем уж ненадежный в бою «человеческий материал».
Отношение офицеров к женщинам в русской армии на фронтах Первой мировой войны являлось достаточно неоднозначным: «с одной стороны, — недоверие, скептицизм, настороженность; с другой, — снисходительная опека, покровительство “слабому полу”; с третьей, — желание подтянуться, проявить себя с лучшей стороны, оказавшись в обществе “дам”» (Сенявская, электр. ресурс). Однако, например, генерал П. Н. Краснов считал, что присутствие женщины на фронте может отрицательно отразиться на моральном состоянии военнослужащих: «Когда боевая обстановка позволяет — отпуск домой, на побывку, но никогда не разрешение женам и вообще женщинам быть на фронте. Женщины-добровольцы, подобные легендарной кавалеристу-девице Дуровой времен Отечественной войны и Захарченко-Шульц времен Великой войны, — исключение. Правило же: женщина на фронте вызывает зависть, ревность кругом, а у своих близких усиленный страх не только за себя, ибо при ней и ценность своей жизни стала дороже, но и за нее» (Краснов, электр. ресурс).
Советская власть, впервые полностью формально уравнявшая женщин в правах с мужчинами, способствовала массовому приходу женщин в мужские профессии. Это обстоятельство и плюс к тому вражеское окружение молодой Советской Республики привело к тому, что участие женщин в военной подготовке стало обязательным. Девушки наравне с юношами сдавали нормы ГТО и принимали участие в работе ДОСАФ. Многих из этих девушек Великая Отечественная война испытала на прочность.
Как показала в своем исследовании Е.С. Сенявская, девушки, воспитанные в 30-х годах на идеалах патриотизма, оказались готовы к подвигу, но не готовы к реальной воинской жизни, и то, с чем им пришлось столкнуться на войне, оказалось для них неожиданностью. «Мужчина, он мог вынести, — приводит исследовательница воспоминания бывшего снайпера Т. М. Степановой. — Он все-таки мужчина. А вот как женщина могла, я сама не знаю. Я теперь, как только вспомню, то меня ужас охватывает, а тогда все могла: и спать рядом с убитым, и сама стреляла, и кровь видела, очень помню, что на снегу запах крови как-то особенно сильный... Вот я говорю, и мне уже плохо... А тогда ничего, тогда все могла» (Сенявская, электр. ресурс).
В нашем исследовании звучали противоположные мнения. Галина М., прошедшая всю войну санитаркой на передовой, говорила: «Умирать было не страшно, все привыкли к смерти, умрешь — ну и что, как все» и еще: «Будут Вам говорить, что на войне была какая грязь — не верьте. Мужчины и женщины спали в одних окопах под одним одеялом. И все думали только о победе, только о том, как скорее победить врага. Любовь была, это правда, а грязи не было, не до этого было». Галина М в первый год войны потеряла мужа, а к концу войны она вновь вышла замуж. К мужчинам, с тех пор, она испытывала абсолютное уважение и говорила: «Я мужчин очень люблю и жалею, потому что видела как они умирали и никто не боялся….». Здесь признание женщины, которая хотя и была, по сути, солдатом, но все-таки сама не убивала, это не входило в ее прямые обязанности и ей, поэтому легче было сохранить в армии женскую самоидентичность. Возможно, с этим связано ее более простое отношение к ситуации войны.
Что касается сексуальных притязаний во время войны, хочется также привести слова генерала М. П. Корабельникова: «Когда я пришел в армию, мне еще не было и двадцати и я еще никого не любил — тогда люди взрослели позже. Все время я отдавал учебе и до сентября 1942 г. даже не помышлял о любви. И это было типично для всей тогдашней молодежи. Только в двадцать один или в двадцать два года просыпались чувства. А кроме того... уж очень тяжело было на войне. Когда в сорок третьем — сорок четвертом мы стали наступать, в армию начали брать женщин, так что в каждом батальоне появились поварихи, парикмахерши, прачки... Но надежды на то, что какая-нибудь обратит внимание на простого солдата, почти не было» (там же).
Эта сторона проблемы стала темой многочисленных сплетен и анекдотов и породила насмешливо-презрительный термин «ППЖ» («походно-полевая жена»). Что характерно, она особенно охотно обсуждалась в тылу — теми, кто предпочитал «отсиживаться подальше от передовой за спинами все тех же девчонок, ушедших на фронт добровольцами» (там же).
В годы Великой Отечественной в армии проходили службу 800 тыс. женщин. «Не все они оказались на передовой: были и вспомогательные службы, на которых требовалось заменить ушедших на фронт мужчин, и службы “чисто женские”, как, например, в банно-прачечных отрядах. Но все равно у многих мужчин было чувство вины за то, что воюют девчонки, а вместе с ним — смешанное чувство восхищения и отчуждения» (там же). Мужчины, в большинстве своем, даже понимая, что участие женщин в войне — вынужденное, не могли увидеть женщину в солдате. Характерен один ответ респондента в исследовании Сенявской: «Когда я слышал, что наши медицинские сестры, попав в окружение, отстреливались, защищая раненых бойцов, потому что раненые беспомощны, как дети, я это понимал, — вспоминает ветеран войны М. Кочетков, — но когда две женщины ползут кого-то убивать со “снайперкой” на нейтральной полосе — это все-таки “охота”... Хотя я сам был снайпером. И сам стрелял... Но я же мужчина... В разведку я, может быть, с такой и пошел, а в жены бы не взял» (там же). Особенно обращает на себя внимание оговорка о том, что такую женщину, взявшую на себя (хотя и вынужденно) роль мужчины, уже невозможно взять замуж, т. е. идентифицировать как женщину. Иными словами, женщина-военнослужащий на момент несения службы независимо от обстоятельств, становится «мужчиной» и для себя и для своего окружения.
Подтверждение этого вывода мы находим в современном исследовании Вал. А. Лукова и Д. Л. Аграната, которые отмечают, что основой гендерного конфликта в милицейских вузах является последовательное изменение восприятия девушки-курсанта от традиционной ролевой модели женщины в обществе через осознание женщины как «слабого звена» в системе военной подготовки и до выделения статусу девушки-курсанта самого низкого уровня в статусных позициях мужской группы. Иными словами на последнем этапе курсанты — юноши больше не воспринимают курсанта-девушку как женщину, а только как низкостатусного мужчину (Луков, Агранат, 2005).
Такое поведение мужчин, по-видимому, имеет даже не столько социальную, сколько еще более древнюю — инстинктивную основу. В нашем случае с точки зрения биолога происходит следующее: сначала женщина-воин воспринимается как женщина и ей нет места в иерархии мужчин — поэтому мужчины просто игнорируют курсантку. Потом женщина-курсант начинает имитировать поведение самца, показывая, таким образом, что желает быть встроена в мужскую иерархию. Она меняется внешне (надевает форму), воспроизводит поведение самца (например, начинает материться, курить). Однако в испытаниях физической выносливости, которые как раз и служат основным критерием распределения статусов в мужской иерархии, женщина «выдает себя» — отстает на марше, не может подтянуться и так далее. Как результат — она добивается включения в мужскую иерархию, но на самую нижнюю ступень в качестве самого слабого и всеми презираемого самца.
Женщинам, решившим посвятить себя военной службе (настоящей военной службе в качестве солдат), следует знать о той жертве, которую они обязательно должны будут принести — а именно о том, что в жертву будет принесена их женственность и высокий статус в женской иерархии в обмен на весьма проблемное завоевание высокого статуса в мужской иерархии.
Женщины, чья роль в армии не боевая, а вспомогательная, также неоднозначно воспринимаются сослуживцами-мужчинами. Большую роль здесь играет мотивация женщины, поступившей на службу. Е.С. Сенявская приводит пример Афганистана: «…в составе ограниченного контингента советских войск в Афганистане женщины (как правило, вольнонаемные) находились именно на вспомогательных, а не боевых службах. По оценкам воинов-“афганцев”, значительная часть этих женщин приехала туда либо из меркантильных соображений, либо с намерением устроить свою личную жизнь. И отношение к ним со стороны мужчин было в основном негативным: “Не нужны они там были! Можно было без них обойтись!”» (Сенявская, электр. ресурс).
Мнение опрошенных Е. С. Сенявской «афганцев» относительно женщин в армии сводится к тому, что в большинстве своем женщины-военнослужащие воспринимались как проститутки (поскольку основной мотив их приезда и службы — деньги и поиск жениха, что никогда не вызывало симпатий у мужчин-военных, чьи мотивы всегда патриотические и связаны с романтикой воинской службы), та же малая часть женщин, для которых их служба была связана с воинским долгом пользовались уважением коллег, однако их сфера «приличного участия в боевых действиях и армейской жизни» была ограничена медсанбатом.
Таким образом, в условиях, когда взаимоотношения полов в армии регулируются естественным образом, женщина никогда не сможет стать воином, не отказавшись полностью от своей женской самоидентификации и не приняв патриотический воинский долг.
В современном мире активно внедряется вариант искусственной регуляции взаимоотношения полов в армии при внедрении женщин-военнослужащих. Корни этого явления находятся все там же — в процессе эмансипации и борьбы женщин за равенство с мужчинами, начало которой было положено суфражистками XIX века. Ну а к чему это приводит? Рассмотрим пример США, где агрессия феминисток в отношении Вооруженных сил в настоящее время достигла своего апогея.
В 1972 г. американский Конгресс принял Поправку к равным правам. С этого момента Конституция США обеспечивала новую эгалитарную реальность, что касалось и службы в армии женщин наравне с мужчинами. Активная феминисткая политика, добившись равноправия, поставила целью устранение «маскулинных ценностей», для чего необходимо было привлечь в традиционно мужские сферы деятельности как можно больше женщин. В армии возможность для этого была найдена в виде привилегированного карьерного роста для женщин. Женщины-военнослужащие делали главную ставку на самопродвижение и карьерный успех, в отличие от мужчин-военных, которым была в большей степени присуща формулируемая традицией патриотическая ориентация.
Благие намерения начинателей процесса «феминизации армии» довольно скоро обернулись значительными проблемами. Антонио Фейтц в речи, произнесенной на Инвереллском форуме 2 марта 2000 г., отдельно останавливается на роли феминизма в разрушении армии: «Согласно феминисткам, которые составили CEDAW (the Convention on the Elimination of All Forms of Discrimination against Women / Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин. — Е. В., Е. Т.), пока нации не достигнут разделения 50 на 50 во всем между полами — в занятости, в общественной жизни, и даже в домашней сфере — они виновны в дискриминации женщин» (Фейц, электр. ресурс). Поэтому феминистки требуют присутствия женщин в армии 50 на 50, настаивая на выполнении женщинами боевых задач в боевых условиях. А. Фейтц отмечает: «Опыт США должен предупредить нас не следовать этой дорогой. <…>Карьерных офицеров, которые видят трудности, являющиеся результатом требований феминисток, заставляют молчать через высокопоставленный официальный Комитет по Женским Проблемам, который рекомендовал, чтобы любое разногласие с политикой “женщины в бою” вело бы к дисквалификации офицеров. Карьеры превосходных офицеров-мужчин были пожертвованы за выражение своего мнения, даже конфиденциальное, относительно женщин в бою. <…>Недавнее исследование конгресса нашло, что 40% офицеров, и 62% из завербованного персонала планируют оставить военную службу, когда закончится срок их контракта. Больше чем 60 процентов из тех, у кого взяли интервью, объясняли свое желание “рабочими обстоятельствами” как последней каплей, которая разрушила их положительное отношение к военной службе. Личное неофициальное расследование Хакворта больше чем 3,000 служащих солдат и моряков, подтвердило, что слова “рабочие обстоятельства” являются своего рода кодом, означающим проблемы с женщинами» (там же).
Роберт Борк пишет в книге «Политика пола»: «В испытаниях на физическую пригодность очень немногие женщины смогли даже один раз подтянуться на перекладине, так что Военно-Воздушная Академия даже выделила дополнительное количество времени, чтобы женщины могли повисеть на перекладине. Женщины-кадеты в среднем в четыре раза чаще обращались за медицинской помощью в сравнении с кадетами-мужчинами. Женщины-кадеты в Вест Поинте в полевых испытаниях получали травмы в четыре раза чаще по сравнению с мужчинами и 61% женщин не смогли выполнить полный физический тест в сравнении 5% мужчин»(Борк, электр. ресурс).
Далее он замечает: «Особенно неблагоприятный эффект может сказаться на моральном духе, присутствие женщин среди мужчин ослабляет боевую готовность. Подразделения, состоящие только из мужчин в купе с полевым опытом, обладают повышенным единением и эффективностью. Когда присутствуют женщины, у мужчин ухудшаются отношения друг с другом и они начинают стараться привлечь женщин. И не о каком улучшение морального климата не может идти речи, когда постоянно висит угроза обвинения в домогательствах. <…> Израильтяне, Советы, немцы, когда отчаянно нуждались в личном составе на передовой, пускали женщин в бой, но позже отказались от этой практики. Мужчины-военнослужащие забывали их тактические цели в порядке защиты женщин от вреда или пленения, зная, что враг может сделать с женщинами-военнопленными. Это сделало боевые подразделения менее эффективными и подвергало мужчин еще большему риску» (там же).
Вместо того чтобы исключить женщин как отвлекающий от выполнения боевой задачи фактор, «американское решение заключалось в том, чтобы попытаться подавить естественные реакции мужчин. Воздушные силы, например, соорудили ложный лагерь для военнопленных, чтобы уменьшить чувствительность у новичков-мужчин при виде пытаемых женщин. Получается абсурд какой-то: с одной стороны, мужчин обучают быть чувствительными, чтобы предотвращать сексуальные преследования, с другой мужчин обучают не реагировать на пытки и изнасилования женщин. Невозможно поверить, что обе эти задачи могут быть осуществимы одновременно» (там же).
Как считает Роберт Борк, «совершенно ясно, что безумная феминистская идеология наносит огромный ущерб боеспособности вооруженных сил Соединенных Штатов. Для женщин доступна любая другая карьера. Нет никаких разумных причин, почему доступ к боевым ролям, к которым они не приспособлены, должен быть также открыт. Но политическое запугивание радикальными феминистками настолько сильно, что, кажется, существует мало шансов изменить политику феминизации вооруженных сил США. По крайней мере, пока некоторые бои не будут проиграны или выиграны неприемлемо высокой ценой, и женщины и мужчины, не начнут в больших количествах возвращаться назад в гробах» (там же).
Некоторые отечественные авторы отмечают положительное влияние женского присутствия на армейскую среду (Смирнов, 2000). Однако их оправдания относительно присутствия женщин в армии сводятся к несущественным деталям вроде того, что женщины бывают более внимательны к мелочам, вносят в бытовую жизнь уют и т. д. В качестве примера приведем слова первого директора Федеральной пограничной службы генерала армии А. Николаева: «Женщина на военной службе не только полезна, но и во многих случая предпочтительна. Там, где требуются особенная добросовестность, внимательность, аккуратность, быстрота реакции, женщины, как правило, справляются лучше мужчин» (Большакова, 2003). Эти утверждения представляются далекими от объективного анализа проблемы женщин в армии.
Встречается в литературе точка зрения, что женщины могут и должны служить в армии в связи с распространением новых видов вооружения и общей концепции «бесконтактной» войны. Действительно, новое технологическое оснащение войск практически снимает «различия между военным и мирным временем, специализация внутри профессиональной армии делает “военное сражение” в классическом смысле слова невероятным. Социолог Л. Б. де Флер, консультант по гендерной интеграции в Авиационной Академии, подчеркнул, что в XXI в. исчезает необходимость в полководцах и возрастает потребность в менеджерах и дипломатах» (Карлсон, 2003). Социолог Ч. Москос приходит к выводу, что военная служба в связи с развитием новых технологичных видов вооружений становится синонимом обычной гражданской деятельности. Он пишет: «…американская армия переживает организационный переворот в связи со сменой институционального формата самих армейских нормативов и переходом к стандартам профессиональности, присущим гражданской деятельности и рынку труда» (Москос, 1990: 79).
Однако опыт локальных вооруженных конфликтов показывает, что совершенно «бесконтактной» войны не бывает и настоящий бой по-прежнему остается мужским делом. Как бы ни старались феминистки отрицать физиологические различия между мужчиной и женщиной, они все же объективно существуют и предполагают различие функций. Думается, стоит переосмыслить очевидно негативный опыт феминизации армии по-американски (обязательное участие женщин в бою) и привлечь опыт военной организации казачьей семьи (семья, готовая к войне, женщина, готовая к войне, но остающаяся в кругу женских забот, пока ей позволяют обстоятельства) для того, чтобы выстроить гармоничное понимание роли женщины в семье военнослужащего и в армии.
В рамках нашего исследования следует остановиться подробнее на тех проблемах и сложностях, которые создает присутствие в армии «свободных» женщин для семей военнослужащих. Прежде всего, возникает проблема супружеской неверности. Для возникновения этой проблемы есть две причины: во-первых, по долгу службы воинский коллектив может долгое время находиться в условиях отсутствия контактов с внешним миром (например, при несении боевого дежурства на подводной лодке), во-вторых, мотивацию поступления на военную службу у многих женщин-военнослужащих определяет не карьерный рост, а поиск достойного жениха (Карлсон, 2003; Сенявская, электр. ресурс). Так, А. Фейтц в своем докладе «Феминизм: подлинная цель» приводит следующие факты: «…на борту авианосца “Эйзенхауер” после его возвращения было “обнаружено” 38 случаев беременности. <…> Имелось также восемьдесят беременностей в силах ООН по поддержанию мира (США) в Боснии. И это не удивительно, если учесть, что военнослужащих обоих полов в обязательном порядке заставили спать в одних помещениях. Громкие возражения жен военнослужащих относительно подобных порядков остались без внимания» (Фейтц, электр. ресурс). Так же глухи остались американские власти к просьбам жен военнослужащих не разрешать присутствия женщин-военнослужащих на подводных кораблях — последнем оплоте «мужского братства» в армии США. Косвенно, о проблемах супружеской неверности, распространяющихся все больше в армии США, говорит факт увеличения числа военных, живущих в повторных браках, согласно данным Института исследования семьи военнослужащего Университета Пердью (The Military Family Research Institute at Purdue University).
Рост супружеской неверности в российской армии также связан с наличием в гарнизонах женщин — военнослужащих, что подтверждается исследованием С. Рыкова (опрос 350 военнослужащих-женщин различных категорий). В данной работе показано, что 67% «опрошенных женщин не удовлетворены в полной мере своей сексуальной жизнью» (Рыков, 2003). Отмечено, что этот результат связан, «прежде всего, с характером выполняемых мужьями служебных задач (значительный отрыв от семьи, поздний приход домой, командировки, стрессовые ситуации, связанные с финансовым обеспечением), а также с нарастающим количеством разведенных и одиноких женщин в воинских гарнизонах» (там же). Подобные выводы делает также Е. А. Кащенко в своем исследовании (Кащенко, 2008).
В России явление радикальной феминизации армии пока мало распространено в силу традиционного отношения общества к военной службе как к мужскому занятию и не столь резких действий власти в этом направлении. К тому же раскрепощение женщин советской властью еще в начале XX века свело на нет феминистское движение в России, а опыт 1930-х годов и опыт участия женщин в Великой Отечественной войне, на наш взгляд, спас Советскую армию от явлений радикальной ее феминизации. Тем не менее, наблюдается тенденция к увеличению числа женщин в Российской армии. По данным С. Рыкова, «если в 1993 году в Вооруженных Силах РФ проходили военную службу 122 тыс. женщин (5,3 % от их общей численности), то начиная с 1995 г. ежегодный прирост военнослужащих-женщин составляет 1,5% и на начало 2002 г. превысил в министерстве обороны РФ уже 10% (95 тыс. чел.), что вывело Россию на 3-е место в мире после США и Израиля по степени феминизированности армии» (Рыков, 2003). Таким образом, по формальным признакам Российская армия в настоящий момент является сверхфеминизированной. Но, кто эти женщины?
Проводимые в США исследования причин, по которым люди идут в армию в качестве добровольцев, показывают, что уровень заработной платы здесь не самый главный стимул: они приобретают возможности для карьерного роста, могут получить бесплатное образование, а также различные социальные льготы и т. п.
Выбор же российских женщин в пользу службы в армии определяется сравнительно высоким денежным содержанием, предоставляемыми социальными льготами и гарантиями по сравнению с работающими в гражданском секторе экономики, а самое главное — отсутствием работы в гарнизонах. На должности военнослужащих-контрактников, особенно рядовых и младшего командирского состава, претендуют женщины, многие из которых — жены военнослужащих. «Принятые в последнее время меры по повышению денежного довольствия военнослужащих на фоне низкого прожиточного минимума гражданского населения в местах дислокации воинских частей и отсутствия рабочих мест положительно воспринимаются женщинами — военнослужащими. Если учесть, что у многих мужья являются кадровыми военнослужащими, то для большинства женщин военная служба является стабильным и единственным источником дохода» — такой вывод делает О. В. Семагина (Военно-социологические исследования, 2003: 46) Проживание семей военнослужащих в отдаленных изолированных гарнизонах способствует массовой безработице их жен. По данным социологических опросов, из 43% неработающих жен офицеров, прапорщиков и мичманов каждая вторая не может найти себе рабочее место (Иванова, 2009). В нашем исследовании 60,5% опрошенных жен военнослужащих (всего опрошено 185 женщин) указали, что им приходилось бывать безработными во время службы супруга. При этом только 3,8% из них были безработными, потому что у них «не было желания работать» или «забота о семье была главнее». Остальные не могли устроиться на работу по причине ее полного отсутствия в гарнизоне (19,5%), по причине невозможности устроиться на работу по специальности (11,9%), из-за отсутствия достойной работы (2,7%) и по причинам, связанным с особенностями жизнедеятельности семьи военнослужащего (переезды, отсутствие помощи близких родственников и т. д.) (Решетникова, Туринцева, 2013: 86–87).
Относительно высокое число женщин среди контрактников говорит о снижении престижа военной службы и невысоком статусе профессионального военного в социуме. Служба жен военнослужащих в российской армии на местах рядового и младшего командирского состава выглядит, по меньшей мере, условной. Участие таких «солдат» в боевых действиях не предполагается. Наряду с этим семьи, в которых оба супруга — военнослужащие, испытывают на себе двойной пресс служебных обязанностей, что приводит к дезорганизации семейного быта и сильно ограничивает время общения с детьми.
Учитывая социокультурные особенности семьи военнослужащего (Туринцева, 2011), можно сделать вывод о том, что роль женщины в данной семье является решающей. На самом деле функционально мужчина-военнослужащий представляется далеким от семьи, ее ежедневных бытовых забот. В силу мобильного образа жизни семья военного нуклеарна и состоит, как правило, только из родителей и детей. Таким образом, основной груз по обеспечению жизнедеятельности семьи ложится на женские плечи.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Большакова, М. (2003) Женщины и Вооруженные Силы Российской Федерации // Молодежь и будущее Вооруженных Сил : сб. материалов «круглого стола» : Государственная Дума РФ, 19 декабря 2002 г. / общ. ред. С. А. Байкин. М. : Фонд «Мир семьи». 313 с. С. 282–285.
Борк, Р. Политика пола [Электронный ресурс] // Мужской альманах. URL: [архивировано в ] (дата обращения: 15.03.2014).
Военно-социологические исследования (2003) : сб. статей / Социол. центр ВС РФ ; под ред. В. Н. Бусловского. М. 80 с.
Иванова, Е. Н. (2009) Социально-психологические факторы семейного самоопределения военнослужащих : дис. … канд. психол. наук. М. 266 с.
Карлсон, А. (2003) Общество — семья — личность: Социальный кризис Америки. Альтернативный социологический подход. М. : Изд. дом «Грааль». 288 с.
Кащенко, Е. А. (2008) Секс в армии. 2-е изд. М. : ЛКИ. 272 с.
Колобов, А. В. (1999) Римские легионы вне полей сражений (Эпоха ранней Империи) : учеб. пособие по спецкурсу / Пермский университет ; науч. ред. И. Л. Маяк. Пермь : Изд-во Пермск. ун-та. 132 с.
Краснов, П. Н. Механические средства воздействия на душу человека [Электронный ресурс] // Краснов Петр Николаевич. URL: [архивировано в ] (дата обращения: 15.03.2014).
Луков, Вал. А., Агранат, Д. Л. (2005) Курсанты: Плац. Быт. Секс : Социологическое и социально-психологическое исследование. М. : Флинта ; Наука. 271 с.
Москос, Ч. (1990) Вооруженные силы в «обществе отрицания войны» // Армия и общество / сост. и общ. ред. Н. А. Чалдымова, А. И. Черкасенко. М. : Прогресс. С. 78–83.
Решетникова, Е. В., Туринцева, Е. А. (2013) Социокультурные особенности семьи военнослужащего. Иркутск : Изд-во ИГУ. 139 с.
Рыков, С. Л. (2003) Совершенствование профессионального воспитания военнослужащих-женщин Вооруженных Сил Российской Федерации : дис. … д-ра пед. наук. М. 459 с.
Сенявская, Е. С. Психология войны в XX веке — исторический опыт России [Электронный ресурс] // Электронная библиотека ModernLib.Ru. URL: [архивировано в ] (дата обращения: 15.03.2014).
Смирнов, А. И. (2000) Женщины на службе в Российской армии // Социологические исследования. № 11. С. 128–133.
Фейтц, А. Феминизм: подлинная цель (речь, произнесенная на Инвереллском форуме, 2 марта 2000 г.) [Электронный ресурс] // Мужской альманах. URL: [архивировано в ] (дата обращения: 15.03.2014).
REFERENCE
Bolshakova, M. (2003) Zhenshchiny i Vooruzhennye Sily Rossiiskoi Federatsii [Women and the Armed Forces of the Russian Federation]. In: Molodezh' i budushchee Vooruzhennykh Sil [Youth and the Future of Armed Forces] : “Round Table” Information Package : the State Duma of the RF, December 19, 2002 / ed. by S. A. Baikin. Moscow, Mir sem'i Foundation. 313 p. Pp. 282–285. (In Russ.).
Bork, R. Politika pola [The Politics of Gender]. Muzhskoi al'manakh [online] available at: [archived in ] (accessed 15.03.2014). (In Russ.).
Voenno-sotsiologicheskie issledovaniia [Military and Sociological Research] (2003) : collection of articles / The Sociological Center of the Armed Forces of the RF; ed. by V. N. Buslovskiy. Moscow. 80 p. (In Russ.).
Ivanova, E. N. (2009) Sotsial'no-psikhologicheskie faktory semeinogo samoopredeleniia voennosluzhashchikh [The Socio-psychological Factors of the Family Self-determination of Military Population] : diss. … Candidate of Science (psychology). Moscow. 266 p. (In Russ.).
Carlson, A. (2003) Obshchestvo — sem'ia — lichnost': Sotsial'nyi krizis Ameriki. Al'ternativnyi sotsiologicheskii podkhod [Society, Family, and Person: The Social Crisis of America. An Alternative Sociological Approach]. Moscow, Graal' Publishing House. 288 p. (In Russ.).
Kashchenko, E. A. (2008) Seks v armii [Sex in Army]. 2nd edn. Moscow, LKI Publ. 272 p. (In Russ.).
Kolobov, A. V. (1999) Rimskie legiony vne polei srazhenii (Epokha rannei Imperii) [Roman Legions beyond Battlefields (The Epoch of the Early Empire)] : study guide for a special course / Perm University ; ed. by I. L. Maiak. Perm, Perm University Press. 132 p. (In Russ.).
Krasnov, P. N. Mekhanicheskie sredstva vozdeistviia na dushu cheloveka [Mechanical Means of Impact on Person’s Soul]. Krasnov Petr Nikolaevich. [online] Available at: [archived in ] (accessed 15.03.2014). (In Russ.).
Lukov, Val. A. and Agranat, D. L. (2005) Kursanty: Plats. Byt. Seks : Sotsiologicheskoe i sotsial'no-psikhologicheskoe issledovanie [Cadets: Drill Ground. Everyday Life. Sex : A Sociological and Socio-psychological Research]. Moscow, Flinta ; Nauka. 271 p. (In Russ.).
Moskos, Ch. (1990) Vooruzhennye sily v «obshchestve otritsaniia voiny» [Armed Forces in the “Society of the Negation of War”]. In: Armiia i obshchestvo [Army and Society] / coll. and ed. by N. A. Chaldymov and A. I. Cherkasenko. Moscow, Progress Publ. Pp. 78–83. (In Russ.).
Reshetnikova, E. V. and Turintseva, E. A. (2013) Sotsiokul'turnye osobennosti sem'i voennosluzhashchego [The Socio-cultural Features of a Military Person’s Family]. Irkutsk, Irkutsk State University Press. 139 p. (In Russ.).
Rykov, S. L. (2003) Sovershenstvovanie professional'nogo vospitaniia voennosluzhashchikh-zhenshchin Vooruzhennykh Sil Rossiiskoi Federatsii [The Advancement of the Professional Education of Female Military Persons of the Armed Forces of the Russian Federation] : diss. … Doctor of Science (pedagogy). Moscow. 459 p. (In Russ.).
Seniavskaia, E. S. Psikhologiia voiny v XX veke — istoricheskii opyt Rossii [The Psychology of War in the 20th Century — The Historical Experience of Russia]. Elektronnaia biblioteka ModernLib.Ru. [online] Available at: [archived in ] (accessed 15.03.2014). (In Russ.).
Smirnov, A. I. (2000) Zhenshchiny na sluzhbe v Rossiiskoi armii [Women on Service in the Russian Army]. Sotsiologicheskie issledovaniia, no. 11, pp. 128–133. (In Russ.).
Turintseva, E. A. (2011) Osobennosti stanovleniia i razvitiia sem' voennosluzhashchego v usloviiakh zakrytoi sotsial'noi sistemy [The Features of the Formation and Development of a Military Person’s Family in Conditions of a Closed Social System] : abstract of the diss. … Candidate of Science (sociology). Moscow.20 p. (In Russ.).
Feitz, A. Feminizm: podlinnaia tsel' (rech', proiznesennaia na Inverellskom forume, 2 marta 2000 g.) [The Real Goal of Feminism (Speech Delivered at the Inverell Forum 2000, March 2, 2000)]. Muzhskoi al'manakh. [online] Available at: [archived in ] (accessed 15.03.2014). (In Russ.).
Решетникова Екатерина Владимировна — кандидат философских наук, доцент, заведующая кафедрой социальной работы Института социальных наук Иркутского государственного университета. Тел.: +7 (3952) 24-33-72.
Reshetnikova Ekaterina Vladimirovna, Candidate of Philosophy, Associate Professor, Head, Social Work Department, Institute of Social Sciences, Irkutsk State University. Tel.: +7 (3952) 24-33-72.
Туринцева Елена Анатольевна — кандидат социологических наук, доцент кафедры социальной работы Института социальных наук Иркутского государственного университета.
Turintseva Elena Anatolievna, Candidate of Social Sciences, Associate Professor, Social Work Department, Institute of Social Sciences, Irkutsk State University.
