Васильев Ю. А. Тайны «Могикана». Статья 1. «Этот Андропов… опять лезет не в свои сани»
Статья подготовлена в рамках проекта «Демифологизация истории России», осуществляемого АНО «Центр образовательных технологий» при поддержке Общероссийской общественной организации «Общество “Знание” России».
The article was written within the framework of the project “The Demythologization of Russian History” conducted by Autonomous Non-Commercial Organization “Center for Educational Technologies” with support from All-Russian Non-governmental Organization “Society Knowledge of Russia”.
УДК 94(470.22)
Vasiliev Yu. A. The “Mohican’s” Secrets. Article 1. “This Andropov… Gets above His Station”
Аннотация ♦ Цикл статей «Тайны “Могикана”» (К 100-летию со дня рождения Ю. В. Андропова) посвящен наименее изученному периоду в политической биографии Ю. В. Андропова. Освещается его деятельность в годы Великой Отечественной войны в качестве комсомольского руководителя в Карело-Финской ССР.
В данной статье опровергаются многочисленные домыслы и недостоверные факты, связанные с работой Андропова в сложных условиях прифронтовой республики, где ему приходилось заниматься организацией секретной подпольной деятельности в оккупированных районах и партизанского движения в Карелии.
Автор публикации определяет нелицеприятные фразы бывшего партийного руководителя КФССР Г. Н. Куприянова в отношении Ю. В. Андропова, тиражируемые сегодня многими СМИ, как противоречивые и необоснованные. Объяснение обвинительных замечаний Куприянова может заключаться в желании переложить вину за собственные просчеты и неудачи в организации подпольной и партизанской деятельности на оккупированной территории. В статье обосновано утверждение о характерных чертах стиля работы молодого комсомольского руководителя: осмысление специфики деятельности в тылу противника в карельских условиях, понимание реалий военного времени, стремление к поиску подходов к молодежи с учетом новых вызовов времени.
Ключевые слова: Великая Отечественная война, Юрий Андропов, комсомол, Геннадий Куприянов, оккупация, подпольная работа, партизанское движение.
Abstract ♦ The Series of articles The Mohican’s” Secrets (dedicated to the 100th anniversary of Yuri Andropov) covers the least studied period in the political biography of Yuri V. Andropov. It illustrates his activities during the Great Patriotic War as the head of Komsomol in the Karelian-Finnish SSR.
The article refutes numerous conjectures and unreliable facts related to Andropov’s work in the difficult conditions of the front-line Republic, where he had to organize a secret underground activity in the occupied areas and the guerrilla movement in Karelia.
The author of the publication considers the uncomplimentary phrases of the former party chief of the Karelian-Finnish SSR Gennady N. Kupriyanov about Yuri V. Andropov to be contradictory and unsubstantiated. Today these phrases are replicated by many mass media. A possible explanation of Kupriyanov’s accusatory remarks may be the desire to shift the blame for his own mistakes and failures in the organization of the underground and guerrilla activity in the occupied territory. The article substantiates the statement about the characteristic features of the work style of the young Komsomol leader: conceptualization of the specificity of activities in the enemy’s rear in the Karelian conditions, understanding of the realities of the wartime, aiming at search for approaches to young people taking into account new challenges.
Keywords: the Great Patriotic War, Yuri Andropov, Komsomol, Gennady Kupriyanov, occupation, clandestine work, guerrilla movement.
I
15 июня 2014 г. — 100-летний юбилей Юрия Владимировича Андропова. Личность государственного деятеля, возглавлявшего в течение 15 лет КГБ СССР (18.05.1967 г. — 26.05.1982 г.) и 15 месяцев — СССР (12.11.1982 г. — 9.02.1984 г.), до сих пор окутана множеством загадок и домыслов. Андропов является объектом мифотворчества. И это несмотря на то, что о нем написано множество книг (об Андропове писали С. Семанов, И. Минутко, Л. Млечин, Р. Медведев, О. Хлобустов, С. Чертопруд и др.). Нередко авторы публикаций акцентировали внимание на поиске информации обличительного характера, использовали противоречивые сведения из недостоверных источников. Самый малоизученный период биографии Ю. В. Андропова — годы Великой Отечественной войны. В 1941–1944 гг. он являлся первым секретарем ЦК ЛКСМ Карело-Финской ССР. В военные годы Андропов получил позывной «Могикан».
В современных публикациях часто встречаются сомнительные трактовки военных событий, в условиях которых пришлось действовать Ю. В. Андропову. Особенно это касается оккупированных территорий. В числе подобных изданий — книга Марка Солонина, в которой автор утверждает: «Объективное обсуждение финского оккупационного режима совершенно немыслимо без учета того главного фактора, который и вызвал такие противоправные и негуманные действия финских властей, как насильственное переселение и создание лагерей для перемещенных лиц. Речь идет, разумеется, о так называемых карельских партизанах, т. е. диверсионных отрядах НКВД, терроризировавших мирное население Финляндии и Карелии» (Солонин, 2008: 20). В данном положении выражается не просто непонимание феномена партизанского движения на территории Карелии в годы Великой Отечественной войны — уничижительные определения по поводу «так называемых карельских партизан» и отождествление их с группами НКВД недопустимы и оскорбительны. Солонин фактически повторяет заключение одного из отчетов финской оккупационной администрации (Военного управления Восточной Карелии), в котором причиной принудительного переселения населения объявлялось «оживленное» партизанское движение, вследствие чего финские власти «приняли меры по эвакуации населения» (Веригин, 2013: 222). Но данное объяснение по поводу ответных действий карельских партизан имеет тактический характер. В стратегическом плане политика финской администрации на оккупированной территории была определена задолго до вторжения финских войск в Карело-Финскую ССР. Программа действий определялась идеологией создания будущей «Великой Финляндии», включающей территории Карелии с этнически родственным финно-угорским населением.
Необоснованные и бездоказательные интерпретации, высказанные Солониным, созвучны аргументам, тиражируемым в средствах массовой информации Финляндии, которые в постсоветский период настойчиво поднимают так называемый партизанский вопрос: ряд общественных организаций и политических деятелей страны обвиняют бывших советских партизан в совершении военных преступлений на территории Финляндии и требуют выдачи их финскому правосудию как военных преступников. Так, общество «Суур Суоми» («Великая Финляндия») требует суда над бывшими советскими партизанами за жестокости по отношению к мирному населению Финляндии. Известно, что в прокуратуру Республики Карелия были присланы списки «преступников» (Наша боль … , 1999: Электр. ресурс). Был бы жив Ю. В. Андропов — наверняка бы оказался в первых строках подобного «санкционного» списка как один из главных организаторов партизанского движения в Карелии.
Как известно, решение о военных преступниках вынесено Нюрнбергским военным трибуналом: в качестве таковых объявлены нацистская Германия и ее союзники. Современные финские исследователи категорически отрицают причастность Финляндии к союзу с Германией. Тогда как определить факт вторжения финских войск, на башнях танков которых красовалась фашистская свастика, и оккупацию части территории Советского Союза — двух третей Карело-Финской союзной республики? Захватчиков никто не приглашал на советскую землю — сами пришли. Количество жертв среди гражданского населения Финляндии, которое ставится в вину карельским партизанам (по разным данным — 147 человек, либо 176, или около 200 человек) несоизмеримо с потерями среди мирного населения, включая детей, на оккупированной территории Советской Карелии, которые исчисляются многими тысячами жизней.
Для советского народа защита своего Отечества стала Великой Отечественной войной. Действия финской стороны были продиктованы реализацией идеи «Великой Финляндии». Данный тезис был детально подтвержден и обоснован в годы войны благодаря в том числе информации, добытой подпольем «Могикана» — Ю. В. Андропова. Как и то, что провалилась попытка создания «Великой Финляндии» за счет присоединения территории т. н. Восточной Карелии со всеми ее природными богатствами. «Родственное» финно-угорское население, которое вроде бы пришли освобождать от большевизма финские войска, не восприняло новую власть и новую идеологию.
Исследовательская работа по теме осуществлялась в парадигме локальной истории (прифронтовая Карело-Финская ССР) и повседневной истории. Изучение проблемы проводится в традиции русской исторической школы — во взаимосвязанном контексте двух методологических подходов: номологического и идиографического (феноменологического). В современном мифотворчестве преобладает увлечение поиском сенсаций и трагических картин, отягощенных политической и пропагандистской риторикой. Нередко авторы акцентируют внимание на отдельных фактах, которые будоражат сознание, вызывая эмоциональное восприятие, но не создают полной и объективной картины. Репрезентация исторических реалий Великой Отечественной войны в большей степени должна быть связана не только и не столько с описательной стороной отдельных событий — важнее выявить, какими причинами были вызваны происходившие процессы, исследовать их природу, тенденции и закономерности.
В этой связи представляется удачной концепция вышедшей в июне 2014 г. книги известного российского журналиста и издателя Ю. В. Шлейкина «Андропов. Карелия. 1940–1951…: биографическая хроника». Прекрасное оформление издания, насыщенного множеством документальных материалов, сочетается со значимым в научном плане методологическим подходом автора: в единую историческую схему он органично объединил «три героя»: главный герой — Юрий Андропов, второй — его Карелия, которую он защищал в годы войны, третий герой — Время, годы, которые во многом его сформировали, дали уникальный опыт руководящей работы в годы военной жизни (Шлейкин, 2014: 6).
Эмпирическая база исследования основана на значительном массиве оригинальных источников, в основном архивных. Изучено также значительное количество материалов периодической печати (газеты военного времени). В числе основных архивных материалов — коллекции документов фондов Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), Национального архива Республики Карелия (НА РК). Рассекреченные документы Спецотдела ЦК ВЛКСМ (полное название — Отдел по работе с комсомольцами и молодежью на временно оккупированных территориях) позволяют восстановить неизвестную секретную деятельность первого секретаря ЦК ЛКСМ Карело-Финской ССР Ю. В. Андропова в 1942-1944 гг. Воспоминания участников событий помогают уточнить многие детали и сюжеты работы «невидимого фронта». По свидетельству его ветеранов, по строжайшему указанию Андропова всю информацию надо было держать только в голове — никаких списков, документов.
Выражаем огромную благодарность заведующей читальным залом №3 РГАСПИ Галине Михайловне Токаревой за большую помощь в работе с архивными документами и всемерную поддержку в процессе изучения темы. Уникальный жизненный опыт этого замечательного человека, высококвалифицированного и одновременно очень требовательного специалиста по работе с документами соединил воедино военные годы выживания малолетней узницы фашистского концлагеря, в послевоенный период — ответственность первого секретаря Сахалинского обкома комсомола, руководителя секретного сектора ЦК ВЛКСМ, затем протокольного сектора, закалку сотрудника Комитета партийного контроля.
Содержание книги состоит из введения, пяти разделов, заключения, списка источников. Перечень литературы представлен в конце каждого раздела.
Историческая память связывает воедино знаковые исторические события, происходившие в родном городе автора — карельском городе Сегежа — прифронтовом в годы Великой Отечественной войны. Среди основных участников событий военного лихолетья — Юрий Владимирович Андропов. Рабочий поселок Сегежа, в котором Андропову приходилось заниматься важными делами, являлся одним из основных партизанских центров — он находился недалеко от линии фронта, остававшейся почти неизменной до июня 1944 г. Поселок, расположенный на Кировской (ныне Октябрьской) железной дороге, был образован в 1938 г. для «эксплуатационных кадров» Сегежстроя: в составе Беломорско-Балтийского комбината (ББК) создавался сегежский лесобумхимкомбинат — крупнейший производитель мешочной бумаги не только в СССР, но и во всей Европе. Для большой стройки в октябре 1939 г. был организован Сегежлаг. В связи с началом войны 28 июня 1941 г. он был закрыт.
Административная столица КФССР в годы войны г. Беломорск находился в 109 км от Сегежи. В Сегеже располагалась база партизанских отрядов. Для подготовки партизанских кадров в приграничном поселке была создана партизанская школа (учебный пункт), здесь проходили специальную подготовку партизаны и подпольщики. Из Сегежи многие партизанские отряды уходили в поход. Так, первая партизанская бригада в июне 1942 г. именно отсюда отправилась за линию фронта, сюда же вернулась в августе 1942 г. Сегежа стала госпитальной базой 32-й армии Карельского фронта, сюда также доставляли раненых партизан: в поселке размещались несколько стационарных и передвижных госпиталей. В декабре 1943 г. Сегежа получила статус города (в послевоенный период советской истории, в 1960 г. Сегежа стала Всесоюзной ударной комсомольской стройкой).
II
Сегодня десятки сайтов в Интернете тиражируют одни и те же фразы в отношении Андропова, источником которых стала неопубликованная рукопись книги бывшего первого секретаря ЦК КП (б) КФССР, члена Военного совета Карельского фронта генерал-майора Г. Н. Куприянова под названием «Партизанская война на Севере». Текст объемной рукописи хранится в деле Куприянова в Национальном архиве Республики Карелия.
Ссылаясь на заведующего организационным отделом ЦК КП (б) И. В. Власова, партийный руководитель республики подчеркивал, что заворг предложил ему послать на подпольную работу Ю. В. Андропова: «Юрий молодой, здоровый парень, что ему околачиваться в тылах? В комсомоле республики остались одни девушки-подростки пионерского возраста. А в ЦК комсомола хватит работников и без Андропова — пусть повоюет. И будет очень хорошо, если комсомольский партизанский отряд возглавит секретарь ЦК комсомола. Но Юрий Владимирович сам не просился послать его на войну, в подполье или партизаны, как настойчиво просились многие работники старше его по возрасту. Больше того, он часто жаловался на больные почки. И вообще на слабое здоровье. Был у него и еще один довод для отказа отправить его в подполье или в партизанский отряд: в Беломорске у него жила жена, она только что родила ребенка…». Однако, по словам Куприянова, он не имел «морального права применить высшую силу, высшее право послать Ю. В. Андропова в партизаны, руководствуясь партийной дисциплиной. Как-то неудобно было сказать: «Не хочешь ли повоевать?». Человек прячется за свою номенклатурную бронь, за свою болезнь, за жену и ребенка». Куприянов обвинял Андропова «в карьеризме, клевете и шкурничестве», уклонении от отправки за линию фронта: «...Это было продиктовано исключительно большой хронической трусостью и удивительным даром приспособленчества, которыми обладает этот человек» (Куприянов свидетельствует, 2004: Электр. ресурс).
Конечно, в определенной мере за этими словами можно усмотреть жестокую обиду человека, репрессированного по «ленинградскому делу» и томившегося в тюрьмах и лагерях в 1950–1956 гг. Куприянов утверждал, что после его ареста «некоторые из подпольщиков были арестованы, некоторые сняты с работы по инициативе Ю. В. Андропова». Одновременно он резко оценивал позицию Г. М. Маленкова, который в 1944 г. отклонил представление карельского руководства к награде партизан и подпольщиков, после чего последовали обвинения в адрес Куприянова и Власова в связи с «политической близорукостью» в отношении деятельности подпольщиков в годы войны (там же).
Однако сохранились другие свидетельства и оценки Г. Н. Куприянова в отношении Ю. В. Андропова, причем противоположные изложенному. В неопубликованной книге «Во имя Великой Победы» автор писал: «Я очень уважал Юрия Владимировича. С ним было легко работать, приятно беседовать. В любом большом и малом деле он находил что-то новое, всегда вносил живую струю в проведение любого мероприятия. Его любили не только комсомольцы, но и весь партийный актив. В июне 1943 года секретарь ЦК ВЛКСМ Н.А. Михайлов настоятельно просил меня отпустить Ю. В. Андропова — хотел рекомендовать его первым секретарем ЦК ЛКСМ Украины. Я категорически возражал. Наш спор разбирался на заседании оргбюро ЦК ВКП (б). В резолюции записали: “Слушали просьбу т. Михайлова и письмо т. Куприянова о Ю. В. Андропове. Постановили: в просьбе т. Михайлова отказать, согласиться с мнением т. Куприянова и оставить Ю. В. Андропова на работе в Карело-Финской ССР”» (цит. по: Шлейкин, 2013: 40). Так когда же «мнение т. Куприянова» было искренним? Когда он обличал Андропова или когда он же его превозносил? Перевод Ю. В. Андропова на должность руководителя комсомола Украины, который, как свидетельствуют документы, планировался руководством ЦК ВЛКСМ, вполне объясним: успешный карельский опыт организации партизанской и подпольной работы предполагалось использовать на Украине, где деятельность на оккупированных советских территориях была намного масштабнее. Партийное руководство Карелии категорически этому воспротивилось[1]. Конечно, не для того, чтобы отправить Андропова «повоевать» — «возглавить» комсомольский партизанский отряд.
Следует отметить, что именно секретарь ЦК КП (б) КФССР Г. Н. Куприянов 23 сентября 1944 г. подписал ходатайство о награждении Ю. В. Андропова орденом Красного Знамени[2]. В данном представлении констатировалось, что «тов. Андропов Ю. В. во всех мероприятиях комсомольской организации проявляет личную инициативу и обладает большими организационными способностями» (Под псевдонимом «Могикан» [Ю. В. Андропов в Карелии], электронный ресурс). Отмечалось, что за период Великой Отечественной войны тов. Андроповым проделана большая работа в деле развития партизанского движения и создания комсомольского подполья на временно оккупированной территории Карело-Финской республики. ЦК ЛКСМ КФССР при непосредственном участии Андропова подготовлено и направлено в партизанские отряды республики более 400 комсомольцев и молодежи, кроме этого около 50 ответственных комсомольских работников было послано в тыл врага организаторами комсомольского подполья и агитаторами. В оккупированные районы для населения ЦК ЛКСМ заброшено большое количество листовок, книг, брошюр, газет. По инициативе Андропова было собрано значительное количество подарков для партизан. Особо звучала инициатива: в годы войны молодежь республики еженедельно работала 2 часа сверх рабочего времени в помощь фронту. В еженедельные «комсомольские вторники» было изготовлено для фронта и партизан свыше 50 тысяч пар лыжных колец, 4 200 минных ящиков, выстирано и отремонтировано 20 тыс. кг белья, собрано и заготовлено 92 800 кг грибов, 82 215 кг ягод (Там же). В послевоенный период в одной из своих книг Г. Н. Куприянов фактически повторил высокую оценку работы секретаря ЦК ЛКСМ Андропова, который «в тяжелые годы войны проявил незаурядные способности организатора» (цит. по: Шлейкин, 2014: 44).
Парадоксально, но некоторые из приведенных выше личных претензий и обид Г. Н. Куприянова к Ю. В. Андропову в отношении собственной фигуры обернулись для последнего другой стороной: 21 апреля 1950 г. Секретариат ЦК ВКП (б) рассматривал заявление в ЦК партии из Петрозаводска по поводу поведения Андропова. Некий Петров выдвинул против Андропова целый ряд обвинений. В их числе значилась постоянная поддержка Куприянова и подхалимство к нему со стороны Андропова в годы, когда Андропов был первым секретарем ЦК ЛКСМ республики. Проверка фактов специальной комиссией, назначенной секретарем ЦК ВКП (б) Г. М. Маленковым (во главе с зам. председателя Комитета партийного контроля М. Ф. Шкирятовым), пришла к заключению о необоснованности обвинений. К тому же данное заявление оказалось анонимным: как выяснилось, за фамилией вымышленного автора скрывались другие персонажи.
Гипотетически можно поразмышлять на тему: разумно ли было опытного организатора молодежи в лице первого секретаря ЦК ЛКСМ Ю. В. Андропова отправить командовать одним из партизанских отрядов — несомненно, с этой задачей лучше бы справился командир с военной закалкой. Андропов же еще до войны зарекомендовал себя умелым комсомольским руководителем: в 1938–1940 гг. он возглавлял областную комсомольскую организацию в Ярославле, количественно более крупную, чем карельская (в июле 1944 г. Андропов был награжден орденом Трудового Красного Знамени за мобилизацию молодежи на строительство Рыбинского и Угличского гидроузлов на Волге[3]). С июня 1940 г. до 11 октября 1944 г. он работал первым секретарем ЦК ЛКСМ Карело-Финской ССР. Более трех тяжелых военных лет Андропов возглавлял республиканский комсомол. По свидетельству Федора Кузнецова (секретарь по школам ЦК ЛКСМ в 1942–1944 гг., затем второй секретарь. — Ю. В.) «ЦК ЛКСМ с первых дней войны был своего рода штабом, где оперативно решались различные вопросы, связанные с удовлетворением нужд фронта, где рождались и получали развитие различные патриотические начинания молодежи в прифронтовой обстановке» (цит. по: Шлейкин, 2014: 54).
Решение кадровых вопросов в общественной организации являлось компетенцией ее руководства: секретариата, первого секретаря Н. А. Михайлова. Во всяком случае, они были непосредственными руководителями первого секретаря ЦК ЛКСМ КФССР, а не партийный руководитель республики, который мог руководствовался «партийной дисциплиной» для выполнения своих пожеланий (было принято, что кадровые назначения комсомольских органов утверждались соответствующими партийными органами). По представлению ЦК ВЛКСМ вопросы персонального призыва в действующую армию решала Комиссия при СНК СССР по освобождению и отсрочкам от призыва по мобилизации[4] (РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 47. Д. 2. Л. 122).
Оценки Г. Н. Куприянова вызывают немало сомнений и вопросов. Не возникало ли у партийного руководителя республики желания переложить вину за собственные просчеты и неудачи на плечи других? Опытный партийный руководитель, в 1938 г. являвшийся членом т.н. «тройки» в Карелии, утверждавшей расстрельные дела, Куприянов не мог не понимать степень возможной ответственности за негативные результаты в организации и управлении партизанской и подпольной работой в республике. По статистике, за три года войны каждый второй партизан погиб, умер от истощения или ран, пропал без вести в лесах и болотах, был отчислен по состоянию подорванного непосильными нагрузками здоровья (Гнетнев, 2011: 5).
Первый секретарь ЦК КП (б), член Военного совета Карельского фронта Г. Н. Куприянов рассматривал партизанское движение прежде всего как объект партийного руководства и контроля. Стремление продемонстрировать успешную и активную деятельность в этой области заслоняло серьезные недостатки в организации партизанского движения. Особенно это касалось координации, управления и руководства боевыми действиями отрядов. Нельзя не согласиться с мнением, что основная ответственность за неудачи и потери летнего похода в 1942 г. первой партизанской бригады И. А. Григорьева лежит как на штабе партизанского движения под руководством комбрига С. Я. Вершинина, так и на командовании Карельского фронта в лице члена Военного совета фронта Г. Н. Куприянова. Именно они поставили перед бригадой заведомо неосуществимые задачи, разработали план операции без учета конкретной обстановки и не смогли организовать обеспечение, прежде всего продовольственное, в ходе рейда бригады (см.: Веригин, 2009: 267). Отнюдь не Андропов повинен в том, что из 225 комсомольцев, участников героического, одновременно трагического и «голодного» (по определению партизан) похода бригады в июне-августе 1942 г., погибли 194 человека (РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 53. Д. 10. Л. 48; Д. 188. Л. 4-6). Комсомольцы — участники похода получили достойные награды, многие посмертно: орденом Ленина были награждены 4 молодых партизана, орденом Красного Знамени — 6, орденом Красной Звезды — 27, медалями За отвагу» и «За боевые заслуги» — 24 (Чекисты Карелии, 1986: 47). История похода первой партизанской бригады правдиво описана в романе-хронике Д. Я. Гусарова «За чертой милосердия» (Гусаров, 1977).
Именно после этого драматического похода большого партизанского соединения выявился острый недостаток кадров в партизанском движении, особенно руководителей партизанских отрядов: многие погибли (включая командира бригады майора И. А. Григорьева), получили ранения, выбыли из строя по состоянию здоровья. Образовавшуюся брешь надо было срочно как-то закрывать. Может быть, здесь и возникла идея у партийных руководителей Г. Н. Куприянова и И. В. Власова отправить в прорыв комсомольского руководителя (фактически переложить ответственность)?
Много лет спустя, в 1970-е гг. Г. Н. Куприянов объяснял на встрече бывшим партизанам необходимость похода партизанской бригады стратегическим планом прорыва ленинградской блокады, разработанным Верховным Командованием, чтобы оттянуть и связать крупные войсковые соединения финской армии, дезорганизовать тыл противника. Но в связи с обстановкой под Сталинградом планы изменились — в результате партизанской бригадой фактически пожертвовали. Один из участников того разговора — Иван Комиссаров[5] выразил свои впечатления от этой информации: «Получается, мы с ребятами оказались, будто червяки на крючке, — приманкой. Выходит так, что под неосуществившиеся планы командование положило целую бригаду? Я не великий стратег. Я знал только приказ. Но не потому ли <…> все мы в бригаде не знали, куда на самом деле должны идти?» (Гнетнев, 2011: 244).
Кто повинен в той несоразмерной цене, которая оплачена многими человеческими жизнями? Современные исследователи подвергают сомнению трактовку Куприянова: «Были ли у верховного командования такие планы или их не было, и имеем ли мы дело с мифами, нам еще предстоит узнать. Может быть, ничего подобного в реальности и не существовало, а генералами в Беломорске (военной столице КФССР. — Ю. В.) двигало понятное и вполне земное желание попасть в сводку Совинформбюро, отметиться громкими боевыми делами перед Верховным Главнокомандующим. И недрогнувшей рукой они бросали на гибель сотни партизан» (Гнетнев, 2011: 218). До сих пор неясна изначальная цель: для чего в тыл противника было отправлено крупное соединение из 6 партизанских отрядов (648 бойцов)? 1 сентября 1942 г. Советское информбюро сообщило сводку о героическом походе партизанской бригады в Карелии.
Просчеты партийного руководства республики в организации подпольной работы в оккупированных районах стоили жизни десяткам карельских подпольщиков и разведчиков. Перенесение в Карелию белорусского, украинского, брянского, орловского, смоленского опыта борьбы на оккупированных территориях являлось одной из роковых ошибок тогдашнего политического и военного руководства республики. Создание разветвленной и многочисленно сети подпольных организаций в оккупированных районах Карелии было объективно невозможно. В отличие от партийного руководства Карело-Финской республики, Ю. В. Андропов достаточно быстро сделал соответствующие выводы и доложил в ЦК ВЛКСМ о необходимости внесения корректив в организацию работы на оккупированных территориях. Удивительный факт: за годы войны зафиксирован лишь один факт предательства со стороны комсомольцев — подпольщиков. По оценке Н. Тихонова, инструктора военного отдела ЦК ЛКСМ республики, впоследствии ставшего крупным руководителем в Карелии, «потребность в исчерпывающем знании проблемы, подлежащей решению, деловитость и принципиальная настойчивость уже тогда были присущи Юрию Владимировичу в высшей мере. Действия его при всей основательности были стремительными, умение перестроиться в нужный момент — поразительными» (Чекисты Карелии, 1986: 62).
Две трети территории прифронтовой республики, включая столицу Петрозаводск, были оккупированы финскими войсками. В своих воспоминаниях Куприянов отметил: «Я много раз в дни войны бывал под артобстрелом, пулеметным огнем и бомбежкой. Там смерть тоже носилась рядом, и много раз в какие-то моменты невольно приходилось вспоминать о ней» (там же). Действительно, прифронтовые районы жили напряженной жизнью. Нередко люди работали ночью, пользуясь отсутствием налетов вражеской авиации. В подобных же условиях находился и Андропов. В одном из писем Андропов описал эпизод, связанный со своим участием в формировании стрелкового полка: в июле 1941 г. полк был срочно переброшен закрывать брешь отступающего фронта. Так Андропов оказался в районе боев: «На днях был на самых передовых (район Суоярви)… Видал теперь, впервые в жизни, настоящую боевую жизнь. Довелось даже пострелять врага. Как я себя чувствовал? В основном неплохо но, честно говоря, в себя пришел не сразу. Ну, теперь — «мы солдаты стреляные» (цит. по: Шлейкин, 2014: 43). По свидетельству комиссара партизанского отряда «Комсомолец Карелии» Ивана Инниева, его первая встреча с Андроповым произошла недалеко от Калевалы, комсомольский руководитель часто бывал в отряде (там же: 97).
В своем письме первому секретарю ЦК ВЛКСМ Н.А. Михайлову от 13 марта 1942 г. Андропов написал: «Тут и есть самый настоящий фронт» (РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 53. Д. 186. Л. 26). Комсомольский руководитель носил армейскую форму: шинель, гимнастерка, брюки, сапоги. Андропов лично сопровождал многие группы для отправки в тыл врага. Так, в июле 1943 г. большая группа разведчиков отправилась из Беломорска в расположение 7-й армии в Ленинградскую область — до станции Оять Кировской железной дороги, ближайшей к полевому аэродрому, с которого осуществлялась заброска разведчиков в глубокий тыл врага. В воинских частях они размещались в землянках, где ожидали вылета самолетов, часто под бомбежкой. Прямо на передовой состоялась встреча Андропова с Федором Вайгановым, бывшим инструктором ЦК ЛКСМ, политработником воинской части. В июне 1944 г., когда Андропов сопровождал группу на полевой аэродром в поселок Девятины Вологодской области для отправки в Шелтозерский район, было получено сообщение о начале наступления морских пехотинцев Онежской военной флотилии на Петрозаводск (Чекисты Карелии, 1986: 56–58, 60). Он стал первым представителем руководства республики, кто прибыл в освобожденный Петрозаводск на военном катере Онежской флотилии.
В воспоминаниях Г. Н. Куприянова нередко выпячивается его собственная роль как руководителя партизанского движения в Карелии. В первом варианте рукописи книги «За линией Карельского фронта» ее автор утверждал, что «в вещевом мешке каждого партизана, уходившего в тыл врага на задание, непременно был томик «Краткого курса истории ВКП (б)»… Большого труда партизанам стоило убедить автора в необходимости снять это нелепое утверждение» (Гнетнев, 2011: 7). В изложении бывшего политрука, помощника комиссара по комсомолу партизанского отряда «Железняк» С. П. Татаурщикова этот эпизод представлен следующим образом: «Еле убедил. Говорю: Ну не было такого, Геннадий Николаевич! Ведь каждая иголка на счету. Я даже свой кольт в походы перестал носить, а вы с “историей партии”… А ведь генерал Куприянов в числе других руководил партизанским движением, считался авторитетом в истории войны на территории Карелии и лучше многих знал предмет, о котором писал…» (Гнетнев, 2011: 7). Конечно, странный факт, когда читаешь и сопоставляешь с ним боевые донесения о походах партизанских отрядов в тыл врага. Например, в донесении отряда «Боевые друзья» о дальнем месячном походе, включая территорию Финляндии, отмечалось, что во время выхода партизан в этот рейд груз партизана достигал 50–55 кг (РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 53. Д. 188. Л. 188). Несомненно, все это было известно генерал-майору Куприянову. Тогда где мотив подобного приукрашивания военной действительности? Может быть, партийному руководителю хотелось показать успешные результаты работы спецшколы ЦК Компартии республики, готовившей кадры для отправки в тыл врага, в учебной программе которой изучение «Краткого курса истории ВКП (б)» занимало почти вдвое больше времени, чем военная и специальная подготовка? (см.: Веригин, 2009: 258).
Бывший партизан, народный писатель Карелии Дмитрий Яковлевич Гусаров, автор ряда документально — художественных произведений о партизанской войне в Карелии, свидетельствовал: «…Вновь и вновь убеждаюсь, сколь поверхностно, легкомысленно и «по-вождистски» занимался партизанским движением член Военного совета фронта, первый секретарь ЦК республики Г. Н. Куприянов. Да, многое в партизанских делах делалось столь безответственно, диву даешься. Теперь это ясно. И как хорошо, что тогда, в годы войны, мы, рядовые партизаны, ничего этого не знали и свято верили, что все делается нашими руководителями самым лучшим, единственно возможным образом. Это помогало нам сохранить бодрость, веру, преданность, и это помогало одержать победу, хотя она в партизанской борьбе достигалась иногда слишком большой ценой» (Гусаров, 1996: 57). 18-летний Дмитрий Гусаров добровольцем прибыл в Карелию из Свердловской области и летом 1942 г. был зачислен бойцом в партизанский отряд «Боевые друзья», затем стал командиром отделения разведки. В 1944 г. тяжело ранен в ногу. Невольно вспоминается образ этого человека, опиравшегося на трость, его неторопливый рассказ о готовящемся романе-хронике «За чертой милосердия», когда он приезжал в мою родную Сегежу в 1975 г. и выступал перед нами — школьниками, вспоминал сегежские места периода своей боевой молодости. Это был настоящий урок мужества, памяти. Такие ощущения живут во мне до сих пор. Оценки Д. Гусарова созвучны данным, приведенным в документальной повести О. Н. Тихонова (Тихонов, 1971). Тексты радиограмм, отправленных Г. Н. Куприяновым и И.В. Власовым в адрес разведчиков, работавших в тылу противника, являются документальной иллюстрацией невысокой компетентности и оперативности партийных руководителей в организации подпольной работы в тылу противника, нередко занимавшихся не своими функциями. Последствием подобного руководства становились факты провалов целого ряда групп, а также предательства со стороны некоторых их членов.
Показать собственную главную роль — такое стремление политических руководителей часто бросается в глаза при изучении документов. Обратим внимание на следующий факт. В изложении подвига Героев Советского Союза Марии Мелентьевой и Анны Лисицыной в представлении к награждению, подписанном Г. Н. Куприяновым и председателем президиума Верховного Совета КФССР О. В. Куусиненом, карельские героини названы в качестве связных ЦК Коммунистической партии Карело-Финской ССР (РГАСПИ. Ф. М-7. Оп. 2. Д. 834. Л. 1-3; Д. 754. Л. 7). На самом деле М. Мелентьева являлась инструктором ЦК ЛКСМ, А. Лисицына — связной ЦК ЛКСМ республики. Заслуга в привлечении их к подпольной работе принадлежит лично Ю. В. Андропову.
Непонятным образом ряд представителей карельского комсомольского подполья оказался в Перечне подпольных партийных организаций, действовавших на оккупированной территории в 1942–1944 гг. В их числе: М. Мелентьева (обозначена в списке как связная Шелтозерского райкома партии), А. Питкянен — руководитель подпольной партгруппы Петрозаводска (?!), Т. Щербакова — руководитель Шелтозерского райкома партии (?!), П. Маунумяки — связной Петрозаводского горкома партии (?!), Э. Аалто — руководитель боевой дружины Петрозаводского горкома партии (?!), М. Филатов — руководитель партийной подпольной группы района Калевалы (?!) (Шлейкин, 2014: 64). То ли некомпетентность организаторов партийного карельского подполья подвела, то ли желание приукрасить собственную роль в отчете для Москвы.
Наконец, вызывает немало возражений роль Г. Н. Куприянова в освещении факта, связанного с попыткой ликвидации Карело-Финской союзной республики в 1944 г. по инициативе командования Карельского фронта. Возможно, учитывая тогдашнюю конъюнктуру (массовые депортации ряда народов), генералы Карельского фронта поставили этот вопрос в ЦК ВКП (б), основываясь на данных о сотрудничестве представителей финно-угорского населения с финскими оккупационными властями, обосновании слабости партизанского и подпольного движения в Карелии. В этом случае Карелия утратила бы статус республики (не только союзной, но и автономной). Возможно, последствием этого решения могла быть дальнейшая депортация местного карело-финского населения в Сибирь. Предотвратить подобную акцию позволило решение этого вопроса, которое было принято И. В. Сталиным. Определенную роль могли сыграть Г. М. Маленков и другие руководители страны. Представляется, что, защищая карело-финское население от голословных обвинений в пособничестве оккупантам в период войны, Г. Н. Куприянов отстаивал не только интересы республики, но и собственное положение в номенклатурной иерархии.
Можно утверждать, что на протяжении всех военных лет И. В. Сталин получал оперативную и достоверную информацию о ситуации на оккупированной территории Карело-Финской ССР. Следует отметить в этом деле заслугу комсомольского руководителя республики Ю. В. Андропова. Материалы, основанные на докладных записках, статьях Андропова о героических делах и подвигах комсомольцев и молодежи Карело-Финской ССР, в том числе представителей карельского, финского, вепсского народов, поступали, как правило, от первого секретаря ЦК ВЛКСМ Н. А. Михайлова в адрес партийного и государственного руководства СССР (И. В. Сталина, Г. М. Маленкова, А. С. Щербакова, А. А. Андреева, К. Е. Ворошилова, П. К. Пономаренко и др.), широко были представлены в газетах и журналах, в передачах и репортажах Всесоюзном радио. Заведующий военным отделом ЦК ВЛКСМ Д. В. Постников, у которого с Андроповым сложились дружеские отношения, в своих письмах настойчиво требовал: «Давай материал» — для радио, «Комсомольской правды», в журнал «Смена». 19 января 1942 г. Постников написал Андропову: «Я ваш полпред и буду отстаивать интересы Карело-Финской республики. Меня и так прозвали — Верный сын Карело-Финского народа» (цит. по: Шлейкин, 2014: 67). По инициативе Постникова «Комсомолка» отправила в Карелию собкора.
В январе 1942 г. прозвучала молодежная передача Всесоюзного радио, посвященная комсомолу Карелии, в марте 1942 г. транслировалась новая радиопередача, регулярно передавались сообщения по радио. Радиосектор отдела пропаганды и агитации ЦК ВЛКСМ постоянно получал информацию из Карелии. Материалы о молодежи Карелии, включая трофейные экспонаты, были широко представлены на постоянной Всесоюзной выставке «Комсомол и молодежь в Отечественной войне», которая открылась в Москве в 1943 г. Можно привести также пример, связанный с инициативой молодых карельских партизан: в октябре 1943 г. было принято решение о написании коллективного письма И. В. Сталину по поводу принятия боевых обязательств. В начале 1944 г. на имя Сталина отправлялись рапорты о ходе выполнения принятых обязательств.
Оснований для принятия решения о какой-либо депортации в Карелии объективно не существовало. По подсчетам современных исследователей, общий процент всего населения Карелии, оказавшегося в зоне оккупации и причастного к коллаборационизму (политическому, военному, экономическому, культурному и пр.) составлял не более 3,5% (Веригин, 2009: 412).
В условиях военного лихолетья на плечах Андропова легла огромная ответственность, требующая колоссального физического и эмоционального напряжения. По оценке современников Андропова, отличительным качеством его как руководителя молодежи являлось «стратегически широкое понимание войны» (Чекисты Карелии, 1986: 65), что выражалось не только в организации военной работы, но и в стремлении мобилизовать молодежь в тылу прифронтовой республики на оказание помощи фронту (в лесу, на рыбных промыслах, в колхозах и совхозах, МТС, в школах). По характеристике известного карельского партизана С. П. Татаурщикова, в послевоенные годы возглавлявшего комсомол Карелии, Ю. В. Андропов был «требовательным, взыскательным, не прощающим грубых ошибок, допущенных из-за безответственности. Но в то же время очень внимательным, чутким, понимающим нужды людей» (Тогда они были молодыми … , 2004: 2).
Чтобы объективно оценить трудности, с которыми пришлось столкнуться в Карелии молодому комсомольскому руководителю Андропову (за неделю до начала войны ему исполнилось 27 лет), следует отметить не только специфику этого сурового таежного края и особенности северного народа, но и оставшиеся от гулаговских времен реалии ББК, Сегежлага и других бывших довоенных советских строек. Так, в приказе НКВД СССР №001318 от 17 октября 1940 г. в числе 65 Управлений ИТЛ ГУЛАГа значились: Управление Сегежского ИТЛ и строительства НКВД (сокращенное название — Сегежлаг, п/я №252); Управление Беломорско-Балтийского ИТЛ и Комбината НКВД (ББК, п/я №251). Первое управление располагалось в Сегеже, второе — в г. Медвежьегорске (Сегежа входила в состав Медвежьегорского района) (См.: ГУЛАГ … , 2000: 261, 263). Известно, что партизанское пополнение прибывало в том числе и из мест заключения. После оккупации финскими войсками основной части КФССР значительная часть территории Советской Карелии являлась районом, который контролировался прежде бывшим гулаговским ведомством, включая лесоповалы, «командировки» и т. п.
Самая молодая партизанка Карельского фронта Наталья Сидорова (1922 г. рождения) с начала войны до освобождения Карелии была медсестрой взвода разведки отряда «Вперед». А судьба у нее оказалась непростая. В 1938 г. забрали всех мужиков ее карельского хутора, а отца особой «тройкой» НКВД осудили и расстреляли. Молодая партизанка показала себя в партизанском отряде героически: она была награждена орденом Красной Звезды, медалью «За боевые заслуги». Воевала она против тех, кто пришел вроде бы освобождать таких, как она представителей «родственного» народа, пострадавших от произвола большевистской власти. Как понять горячее желание сражаться с врагом, проявленное дочерью раскулаченного и расстрелянного отца?
Такая же история случилась и с другой карельской девушкой — Евдокией Тарасовой: ее отец с двумя братьями на карельском хуторе был раскулачен в 1937 г., все три брата расстреляны (как впоследствии выяснилось, они были несправедливо оклеветаны). Матери с пятью детьми, младшему из которых только исполнилось 4 месяца, было предписано освободить жилье в 24 часа. Дусе, старшей из детей, было в ту пору 13 лет. Ей, члену «семьи врага народа», пришлось познать голод и скитания. С началом войны Дуся Тарасова стала медсестрой Пряжинского истребительного батальона, прошла 10 месяцев обороны и отступления. Понять, что побудило карельскую девушку воевать с теми, кто вроде бы пришел освобождать таких, как она, было непросто — это требовало проявления смелости. Встреча с Андроповым, по ее словам, «определила» судьбу. После расформирования истребительного батальона с марта 1942 г. она работала медсестрой в поселке Лейгуба около Сегежи — писала в райком комсомола письма с просьбой отправить на фронт. В конце июля 1942 г. 18-летнюю Евдокию Тарасову пригласили в ЦК ЛКСМ, к Андропову. После разговора он спросил: «Хорошо ли вы подумали, написав заявление с такой просьбой?» Сомнений у девушки не было, она заявила: решение твердое. Андропов направил ее в спецшколу НКВД КФССР, которая базировалась в поселке Шижня около Беломорска. В разведшколе Евдокия стала радисткой. В 19 лет в составе специальной разведгруппы НКВД «Аврора» в июле 1943 г. ее десантировали на самолете в Шелтозерский район. В августе группа разведчиков была окружена и внезапно атакована во время сеанса связи. Евдокия Тарасова получила 5 пулевых ранений, целый год она находилась в финском плену, пыталась бежать. Юная разведчица подвергалась допросам и пыткам, но не выдала никакой информации. Финские офицеры были крайне удивлены мужеством карельской девушки, ведь они знали о ее расстрелянном отце. По тогдашним финским законам полная ответственность для женщин наступала в 21 год, поэтому Евдокию не расстреляли — военный суд приговорил ее к пожизненной каторге.
После освобождения состоялась вторая встреча Евдокии Тарасовой с Андроповым в начале июля 1944 г. Она пришла рассказать о судьбе разведгруппы Я. В. Ефимова, секретаря Олонецкого подпольного райкома партии. Судьба свела их в финской тюрьме. Андропова интересовали подробности — именно он отправлял группу на задание. В итоге разговора обещал ходатайствовать о награждении посмертно Якова Ефимова и Ульяны Кузьминой. С наградами не получилось, но разведчиков не забыли: они не оказались в числе без вести пропавших. Андропов предложил Е. Тарасовой должность инструктора в Прионежском райкоме комсомола (Судьба страны. Судьба чекистов ... , 2013: 98–100; Аникеева, 2004).
В начале войны в руководстве карельским комсомолом появились кадровые проблемы в связи с уходом на фронт многих его работников. Бывший секретарь ЦК ЛКСМ республики 23-летний карел Иван Вахрамеев, по рекомендации Андропова назначенный комиссаром партизанского отряда «Вперед», воевал два с половиной месяца и пал смертью храбрых в бою в октябре 1941 г. В декабре 1941 г. погиб член бюро ЦК ЛКСМ офицер-пограничник Василий Матвеев. Погиб также бывший инструктор ЦК ЛКСМ В. Конашков — инструктор политотдела 7-й армии. В 1943 г. погиб бывший секретарь ЦК комсомола республики Федор Тимоскайнен, направленный в оккупированный Петрозаводск секретарем подпольного партийного горкома.
Небольшой аппарат ЦК ЛКСМ, размещавшийся в военной столице республике г. Беломорске в двух одноэтажных домах, укрепили бывшие партизаны, вернувшиеся после ранений и лечения в госпитале: Николай Королев, назначенный секретарем ЦК ЛКСМ, и Николай Тихонов, ставший инструктором военного отдела ЦК ЛКСМ по работе с партизанскими отрядами. Вторым секретарем ЦК ЛКСМ работал Иван Петров, секретарем по пропаганде и агитации — Петр Ихалайнен, секретарем по работе со школьной молодежью — Федор Кузнецов. По свидетельству Ф. Кузнецова, первого секретаря ЦК ЛКСМ республики Юрия Андропова отличал «талант вожака»: «В ЦК комсомола военной поры было 5 секретарей. Ни по возрасту, стажу работы среди секретарей большой разницы не было. Но по опыту жизни, умению и остроте понимания обстановки того времени Ю. В. Андропов превосходил всех нас… он уже в те годы обладал редкостным даром организатора» (цит. по: Шлейкин, 2014: 54).
Андропова отличало умение подбирать кадры — это редкое качество констатировали многие. Местные комитеты пополнялись опытными работниками. Так, Екатерина Федорова после ранения в партизанском походе была назначена инструктором Беломорского горкома комсомола. Собственные впечатления о первой встрече зимой 1942 г. Н. Тихонов описал следующим образом: Андропов «…подробно и заинтересованно расспросил о действиях бригады. Рассказывая, я чувствовал, что Юрий Владимирович досконально осведомлен и о боях бригады, и об условиях, в которых мы действуем, и о нужде в оружии и одежде. Но он слушал вдумчиво и внимательно. Мне показалось, а позднее я убедился в этом, что ему всегда было важно, как человек рассказывает, что при этом испытывает, какие проблемы нащупывает. Это был его способ познания людей, которым он доверял серьезное дело (курсив автора. — Ю. В.). Он располагал к себе редким сочетанием простоты, душевности и строгой требовательности» (Чекисты Карелии, 1986: 45).
В комсомольской среде Ю. В. Андропов выделялся своим интеллектуальным уровнем. Об этом свидетельствуют, в частности, его статьи и материалы для молодежных газет и журналов. Неслучайно главный редактор «Комсомольской правды» Борис Бурков писал Андропову и просил присылать материалы. Читаешь андроповские тексты, и невольно ловишь себя на ощущении — насколько глубоко и нестандартно авторская мысль схватывала и оценивала происходящее. Осмысление ситуации, понимание реалий военного времени, стремление найти подходы к молодежи с учетом новых вызовов времени — характерные черты аналитического склада ума молодого комсомольского руководителя.
в первые месяцы войны более 10 тыс. комсомольцев Карелии ушли на фронт — около 30% всей организации республики (Чекисты Карелии, 1986: 44). В январе 1942 г. в комсомольской организации КФССР осталось 2 934 комсомольца (до войны в республике насчитывалось более 32 тыс. комсомольцев) (РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 6. Д. 2. Л. 149). В комсомол пришло новое совсем юное поколение 14–16 летних подростков. Нельзя было не учитывать особенности возраста и запросы подростков в таком возрасте. Андропов акцентировал внимание на различии возрастных особенностей комсомольцев старших (25–26 лет) и младших возрастов — 14–16-летних. В статье «О некоторых недостатках работы райкомов» (13 страниц машинописного текста) Андропов размышлял о необходимости понимания «значения работы», важности воспитательной функции. Он предлагал «искать новые формы работы, добиваться четкости и высокой организованности в каждом деле», подчеркивал значение «живого общения с комсомольцами» (РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 6. Д. 107. Л. 122-123, 128).
Тексты размышлений Андропова публиковались в виде брошюр, статей в «Комсомольской правде», в журнале «Смена», в республиканской газете Карелии «Ленинское знамя». Постановка одного из важных, по оценке Андропова, вопросов — о производственной деятельности комсомольцев, помощи предприятиям в условиях острой нехватки рабочих кадров. В 1942 г. на промышленные предприятия республики пришли более 200 подростков (РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 6. Д. 259. Л. 6). На плечи подростков, которые составляли нередко 40–50% состава рабочих, легла обязанность выполнения производственного плана, в том числе выпуска оборонной продукции. Так, на лесозаводах наладили изготовление лыж для бойцов Красной Армии и партизан, делали волокуши для перевозки раненых, винтовочные приклады, ящики для противопехотных мин и другую необходимую для фронта продукцию. В своей брошюре под названием «Учиться у народа» Ю. В. Андропов констатировал следующий факт: в суровой боевой обстановке войны, полной трудностей и лишений, молодежь закалилась, стала взрослее и мужественнее. По его наблюдениям, именно понимание военной обстановки формировало в них новые черты, новые качества и новые запросы. Мастер цеха на одном из лесозаводов представлял директору подростков: «Вы не глядите, что с виду огольцы. Они у меня по суткам могут работать и все понимают, потому что теперь война» (Андропов, 1943: 2).
Выполняя срочные заказы фронта, подростки по суткам не выходили из цехов. Но при этом Андропов подчеркивал: необходимо учитывать особенности подросткового возраста, «полные юношеского озорства». На одном из лесозаводов десятки подростков ежедневно приезжали на работу на самодельных самокатах. Пришли к директору завода с просьбой организовать стоянку «ногомобилей» (как они сами называли свои самокаты). Директор далеко не сразу, но в итоге решил эту проблему — во дворе завода появилась стоянка для самокатов. Другой пример: в одной промартели подростки чинили валенки, забравшись на крышу мастерской. Оказалось — им так было удобнее. Но при этом план они выполняли на 250-300%. В подобных нестандартных ситуациях надо было найти формы работы с молодым поколением. И находили: среди подростков — рабочих предприятий развивалось движение двухсотников — стахановцев военного времени (РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 6. Д. 107. Л. 127–129). Тыл прифронтовой республики держался в том числе на их подростковых плечах. Данный факт является серьезным аргументом против приведенной выше уничижительной фразы Г. Н. Куприянова о том, что «в комсомоле республики остались одни девушки-подростки пионерского возраста»). Тем более, что о реальном состоянии комсомольской организации республики партийный руководитель прекрасно знал. Тенденция устойчивого и быстрого роста комсомольских рядов отмечалась на заседании бюро ЦК КП (б) КФССР 10 мая 1943 г., на котором рассматривался вопрос «О состоянии роста комсомольской организации республики и работы с вновь принятыми в комсомол». Постановление партийного органа республики за подписью Г. Н. Куприянова было направлено для информации в ЦК ВЛКСМ (РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 6. Д. 107. Л. 119).
В материалах Андропова приводился еще один случай. В ЦК ЛКСМ КФССР прислали письмо из секретариата И. В. Сталина: к Верховному Главнокомандующему напрямую обратилась группа 14–16-летних подростков — рабочих депо Кемь: они информировали, что организовали партизанский отряд из 12 человек, выбрали командира и комиссара, проводили подготовку к партизанской деятельности. От имени членов отряда командир Костя Полетаев писал: «…становится совестно самому перед собой, ведь тысячи таких, как мы отдают свою жизнь, чтобы спасти Отчизну, а мы — все еще в тылу» (там же: Л. 130–131). В этом случае также важно было найти подход к подросткам.
Ю. В. Андропов неоднократно в своих публикациях обращался к теме патриотизма и героизма молодежи. Главный фактор изменений в сознании молодежи, по его мнению, заключался в следующем: «Мы только теперь по-настоящему поняли, что мы имели и чего нас хочет лишить подлый враг. И именно это стало неиссякаемым источником патриотизма нашей молодежи» (Андропов, 1983a: 21). С началом войны, по его оценке, у молодежи появилось чувство особой ответственности за свои поступки. Сильное воздействие оказывали условия непосредственной близости фронта (РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 6. Д. 9. Л. 51). Критерием патриотизма стала помощь фронту. Призыв к девушкам республики выпускницы Повенецкой средней школы Лены Орловой овладеть специальностью шофера, тракториста сразу же получил поддержку. Л. Орлова собиралась учиться на врача — помешала война. Она написала в газету: «Мы станем врачами, инженерами позднее, после победы — сейчас необходимо трудиться там, где больше всего нужны Родине» (там же: Л. 49). В республике началось освоение в кратчайшие сроки профессий шоферов, трактористов для работы на предприятиях, лесозаготовке. В основном это были учащиеся 9–10-х классов. Руководители предприятий отмечали: «Никогда на тракторах и автомашинах не работали такие грамотные, квалифицированные кадры» (там же: Л. 48–49).
В условиях войны Андропов утверждал необходимость заниматься развитием содержания воспитательной деятельности среди молодежи, основой которой должно быть патриотическое воспитание. Его понимание данной проблемы заключалось в тезисе: «Воспитывать молодежь на традициях народа — это и значит учиться у народа мудрости, мужеству, любви к своему Отечеству» (Андропов, 1943: 9). Связывая понятие об Отечестве с представлением о родном крае, Андропов видел ключ к пропаганде великих дел народа в освещении местных фактов из жизни народа, близких для молодежи. В качестве положительного примера приводился успешный опыт проведения в комсомольских организациях республики собраний по истории Карелии, особенно о совместной борьбе русского и карельского народов против иноземных захватчиков. У молодежи собрания вызвали огромный интерес. Андропов рекомендовал активно пропагандировать народные танцы, которые отражают лучшие черты характера народа — их воспитательное значение неоспоримо. Поэтому в районах были проведены семинары организаторов песни и танцев. Полезным начинанием признавалась поддержка традиционных народных игр (там же: 2–3, 5, 10–11).
Создание агитбригад в районах также стало инициативой Андропова. Песни народов, воспевающие ратные подвиги своих богатырей, прославляющие народную стойкость в борьбе против иноземных захватчиков, оказались мало известны. На одном из предприятий поселка Сегежа он поинтересовался: какие народные песни знает молодежь? Только двое ответили, что знают песни о Ермаке и о Стеньке Разине. После этого комсомольским работникам было рекомендовано ездить в села с патефонами: «Первоначально это казалось несколько странным: пристало ли секретарю райкома являться на молодежное собрание с патефоном и пластинками? Книжки, свежие газеты, плакаты — это понятно, но патефон… Ответ дала сама сельская молодежь, которая самым искренним образом приветствовала это начинание. И комсомольские активисты увидели, что ничего зазорного в нем нет… И до собрания, и после собрания молодежь слушала песни и записывала их текст» (Андропов, 1983b: 29–30). Особенно это было актуально для районов, где отсутствовала радиотрансляция. Так, во фронтовом Лоухском районе в избах-читальнях и красных уголках по этой причине нельзя было послушать радио (Андропов, 1943: 9, 11).
Андроповское требование «добиваться четкости и высокой организованности в каждом деле» в полной мере относилась, в первую очередь, к нему самому. В этой связи примечательно письмо Андропова, отправленное 25 декабря 1941 г. Д. В. Постникову[6]. В этом письме Андропов сообщал, что организовал в Карелии производство финских ножей, а также предметов повседневной необходимости (шашки, шахматы, домино, бритвы и пр.). Все это было крайне необходимо и востребовано бойцами партизанских отрядов, а получить было негде из-за эвакуации предприятий на восток. Оказалось, например, что партизанские ножи-финки, незаменимые в походе, были далеко не у каждого бойца: терялись они часто во время партизанских рейдов.
Работники Наркомлеспрома Карелии оказались неповоротливы в этом деле — пришлось Андропову создавать, по его словам, «комсомольскую промышленность». Так, недалеко от линии фронта, в рабочем поселке Сегежа после эвакуации оборудования Сегежского комбината на Урал остался ремонтно-механический завод комбината, ставший военным заводом №103. 10–16 января 1942 г. Андропов побывал в командировке в Сегеже и решил конкретные вопросы. Наряду с производством минометов, мин, автоматов, ремонтом военной техники на заводе стали изготавливать финские ножи и другие предметы «комсомольской промышленности». Андропов писал Постникову: «Ты, конечно, сейчас думаешь: “Вот собака этот Андропов, опять лезет не в свои сани”. Это, конечно, слегка имеет место… в чужие дела мы и сейчас еще лезем, но уже реже» (РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 53. Д. 186. Л. 8). Конечно, недоброжелателей после этого у руководителя комсомола республики прибавилось. Андропов относился к ситуации с присущей ему иронией: «Одно ясно: жить стало веселее, а все остальное приложится» (там же: Л. 9). По его инициативе в январе 1942 г. была организована выставка военных трофеев, с целью наглядной агитации в Беломорске, Кеми, Лоухах, Сегеже проводилось оформление вокзалов, домов, мостов. Нередко приходилось преодолевать непонимание, в частности, в лице работников политотдела Карельского фронта, с которым, по словам Андропова, «отношения не сложились» (РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 47. Д. 42. Л. 148).
О том, как Андропов «лезет не в свои сани», в качестве положительного примера после возвращения из командировки с Карельского фронта заведующий военным отделом ЦК ВЛКСМ Д. В. Постников рассказал первому секретарю ЦК ВЛКСМ Н. А. Михайлову и другим секретарям, с которыми имел продолжительные беседы. Инициативам Андропова была дана высокая оценка. Постников сообщил об этом в своем письме и просил послать ему и секретарям финские ножи на память об андроповском производстве. 9 января 1942 г. Н. А. Михайлов отправил Андропову письмо. В нем отмечалось: «Мы считаем, что вы сделали очень много хороших дел». Но одновременно подчеркивалось, что «это ни в коей мере не означает, что у вас нет недостатков…». О чем шла речь? Михайлов обратил внимание: хозяйственно-производственными делами заниматься необходимо, но при этом не следует забывать о массово-воспитательной работе, политическом воспитании молодежи — то, чем должна в первую очередь заниматься комсомольская организация (РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 53. Д. 186. Л. 11).
На данное письмо Андропов ответил Михайлову 13 марта 1942 г. Он высказал свое мнение по поводу проблемы инициатив и починов: «У нас в последнее время появились прямо “мастера инициативы” — они каждый день начинают с выдумывания чего-то нового… Иногда неплохо на таких неугомонных инициаторов плеснуть холодной водой и опустить их на землю. Получается красивая видимость “кипучей жизни”, а за всем этим скрывается застой в работе» (там же: Л. 24). Оценка любой инициативы, по Андропову, должна быть следующей: недостаточно поднять вопрос (создать «шум» или принять решение), главное — реальная работа. Важно закрепить почин — получить результат. Андропов сформулировал алгоритм решения данной проблемы: инициатива («поднять вопрос») — организовать работу — получить результат (там же: Л. 25).
Изложенная установка стала его правилом. Примеров реализации андроповского правила можно привести немало. В условиях перестройки работы комсомола на военный лад в первые месяцы войны ЦК ЛКСМ командировал на производство 1930 девушек, в том числе 590 человек — на курсы шоферов и трактористов, они окончили их и работали по специальности (РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 53. Д. 186. Л. 28; Ф. М-7. Д. 3809. Л. 23). Так, на Сегежском ЦБК по инициативе райкома комсомола 32 девушки-комсомолки, выполнявшие неквалифицированную работу, стали токарями, слесарями, фрезеровщицами и успешно справлялись со своей новой работой. Выполнение норм доходило до 300%. Одновременно многие изучали программу всевобуча, освоили специальности связистов, пулеметчиков, медсестер, снайперов (Андропов, 1983b: 24).
В январе 1942 г. ЦК ЛКСМ поддержал инициативу комсомольской организации лесозавода №2 г. Беломорска об организации работы в течение двух часов в неделю во внерабочее время для нужд фронта. Так в республике зародилась традиция комсомольских «вторников» — развернулась работа по оказанию помощи фронту. Во время «вторников» организовали пошив маскировочных халатов, починку и стирку белья и обмундирования, изготовление для фронта накомарников бойцам, минных ящиков, лыж, лыжных палок и колец к лыжным палкам, строили бани, ремонтировали дороги, проводили дежурства в госпиталях, разгрузку вагонов, заготовку и распиловку дров. Почин комсомольцев получил широкое распространение среди молодежи республики на протяжении всех военных лет. В 1943 г. комсомольские организации республики поддержали инициативу под названием «гектары обороны», задачей которой стала обработка комсомольцами участков земли и отправка всего выращенного урожая в действующие фронтовые части (см.: Андропов, 1983a: 23; Власова, Пашкова, 2004: Электр. ресурс).
Важнейшим направлением деятельности Ю. В. Андропова в прифронтовой республике в годы Великой Отечественной войны являлась организация подпольной работы и партизанского движения на оккупированной финскими войсками территории.
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] Категорически возражал Г. Н. Куприянов против перевода Ю. В. Андропова и в другом случае. 31 октября 1945 г. первый секретарь ЦК ВЛКСМ Н. А. Михайлов в записке на имя секретаря ЦК ВКП (б) Г. М. Маленкова просил разрешить перевод Андропова в Москву — на должность заместителя главного редактора газеты «Комсомольская правда». В тот период Андропов являлся вторым секретарем Петрозаводского горкома партии. Просьбу руководителя ЦК ВЛКСМ, как и в 1943 г., не удовлетворили: Ю. В. Андропов играл значимую роль в восстановлении столицы КФССР.
[2] Представление Куприянова от 23 сентября 1944 г. было отклонено в Москве. Осенью 1944 г. Ю. В. Андропов был награжден Почетной грамотой Президиума Верховного Совета КФССР.
[3] Второй орден Трудового Красного Знамени Ю. В. Андропов получил после войны — в 1948 г., в год 25-летнего юбилея Карельской республики. В это время он занимал должность второго секретаря ЦК КП (б) КФССР. В период Великой Отечественной войны Андропов был награжден в 1943 г. Центральным штабом партизанского движения медалью «Партизану Отечественной войны» I степени (наградное представление подписано 23 мая 1943 г. секретарем ЦК ВЛКСМ А. Н. Шелепиным). Ходатайство ЦК ВЛКСМ, подписанное А. Н. Шелепиным 19 октября 1943 г., о представлении Андропова к награждению орденом Красного Знамени, поддержанное Центральным штабом партизанского движения, не было удовлетворено.
[4] В Личном листке по учету кадров, заполненном Ю. В. Андроповым 18 октября 1950 г. (в должности второго секретаря ЦК КП (б) КФССР), в разделе воинского учета значится группа учета — в запасе. В разделе листка «Снят с воинского учета» — надпись «нет». В другом Личном листке по учету кадров, заполненном 4 октября 1961 г. (в должности зав. отделом ЦК КПСС), зафиксировано воинское звание — рядовой запаса.
[5] Иван Комиссаров с 16 лет работал на Сегежском ЦБК, секретарь комсомольской организации комбината, в 19 лет в июле 1941 г. вступил в партизанский отряд «Боевые друзья», воевал бойцом разведвзвода до лета 1943 г., затем был утвержден помощником комиссара отряда по комсомолу. Награжден двумя орденами Красной Звезды.
[6] Постников Дмитрий Васильевич до войны являлся зам. зав. отделом школьной молодежи ЦК ВЛКСМ, летом 1941 г. назначен заведующим военным отделом ЦК ВЛКСМ. Судя по тональности послания, они находились в давних дружеских отношениях, вероятно, с тех времен, когда Андропов занимался еще школьной молодежью в Ярославле в качестве третьего секретаря обкома комсомола. Постников в октябре-декабре 1941 г. находился в командировке на Карельском фронте и часто бывал в Беломорске, встречался с Андроповым.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Андропов, Ю. (1943) Учиться у народа. [Б. м.] : Государственное издательство Карело-Финской ССР. 16 с.
Андропов, Ю. В (1983a) Мы защитим тебя, Карелия родная! Статья, опубликованная в журнале «Смена» № 23–24 за 1942 год // Андропов Ю. В. Избранные речи и статьи. 2-е изд. М. : Политиздат. 320 с. С. 20–26.
Андропов, Ю. В. (1983b) О любви к родному краю. Статья, опубликованная в газете «Комсомольская правда» 13 июня 1943 г. // Андропов Ю. В. Избранные речи и статьи. 2-е изд. М. : Политиздат. 320 с. С. 27–32.
Аникеева, Е. (2004) Встречи с [Ю. В.] Андроповым // Курьер Карелии. 17 июня. С. 2.
Веригин, С. Г. (2009) Карелия в годы военных испытаний: Политическое и социально-экономическое положение Советской Карелии в период Второй мировой войны 1939–1945 гг. Петрозаводск : Изд-во ПетрГУ. 544 с.
Власова, Н., Пашкова, Ю. (2004) Юрий Андропов: «Учиться у народа мудрости, мужеству, любви к Отечеству» [Электронный ресурс] // Карелия. 26 февраля. № 21 (1152). URL: [архивировано в ] (дата обращения: 16.01.2014).
Гнетнев, К. В. (2011) Карельский фронт: тайны лесной войны. Петрозаводск : Острова. 416 с.
ГУЛАГ: Главное управление лагерей. 1918–1960 (2000) : Документы / под ред. А. Н. Яковлева ; сост. А. И. Кокурин, Н. В. Петров. М. : Международный фонд «Демократия» ; Изд-во «Материк». 888 с.
Гусаров, Д. (1977) За чертой милосердия : роман-хроника. Петрозаводск : Карелия. 358 с.
Гусаров, Д. Я. (1996) Отрывочные раздумья разных лет. Запись датирована 12 января 1971 г. [Из архива писателя / Публ. Н. Д. Гусаровой] // Север. № 2. С. 54–89.
Наша боль (Партизанский ответ ; Ветераны протестуют ; Чего хочет «Великая Финляндия»? ; Официальный комментарий). (1999) [Электронный ресурс] // Карелия. 11 марта. № 13 (529). URL: [архивировано в ] (дата обращения: 16.01.2014).
Под псевдонимом «Могикан» (Ю. В. Андропов в Карелии). [Электронный ресурс] // Национальный архив Республики Карелия. URL: [архивировано в ] (дата обращения: 16.01.2014).
Солонин, М. (2008) 25 июня. Глупость или агрессия? М. : Яуза ; Эксмо. 640 с.
Судьба страны. Судьба чекистов. Из истории органов безопасности Республики Карелия (2013) / [редкол.: А. А. Серышев (пред.) и др. ; авт.-сост.: К. Ф. Белоусов, Ю. В. Шлейкин]. 2-е изд., доп. Петрозаводск : Острова. 203 с.
Тихонов, О. Н. (1971) Операция в зоне «вакуум» : Документальная повесть. Петрозаводск : Карелия. 212 с.
Тогда они были молодыми… (2004) : [Интервью с Сергеем Татаурщиковым, который работал вместе с Ю. В. Андроповым / корр.: И. Смирнова] // Курьер Карелии. 16 июня. С. 2.
Чекисты Карелии (1986) : статьи, очерки, рассказы / сост. А. П. Тигушкин. 2-е изд., испр. и доп. Петрозаводск : Карелия. 280 с.
Шлейкин, Ю. В. (2013) Комсомол Карелии в лицах. Петрозаводск : Острова. 352 с.
Шлейкин, Ю. В. (2014) Андропов. Карелия. 1940–1951… : биографическая хроника. Петрозаводск : Острова. 288 с.
REFERENCES
Andropov, Yu. (1943) Uchit'sia u naroda [Learn from the People]. [s.l.]: The State Karelian-Finnish SSR Publ. 16 p. (In Russ.).
Andropov, Yu. V. (1983a) My zashchitim tebia, Kareliia rodnaia! Stat'ia, opublikovannaia v zhurnale «Smena» №23-24 za 1942 god [We Will Protect You, Native Karelia! An Article Published in the Journal “Smena”, 1942, no. 23–24]. In: Andropov Yu. V. Izbrannye rechi i stat'i [Selected Speeches and Articles]. 2nd edn. Moscow, Politizdat Publ. 320 p. Pp. 20–26. (In Russ.).
Andropov, Yu. V. (1983b) O liubvi k rodnomu kraiu. Stat'ia, opublikovannaia v gazete «Komsomol'skaia pravda» 13 iiunia 1943 g. [On Love for the Native Land. An Article Published in the Newspaper “Komsomolskaya Pravda”, June 13, 1943]. In: Andropov Yu. V. Izbrannye rechi i stat'i [Selected Speeches and Articles]. 2nd edn. Moscow, Politizdat Publ. 320 p. Pp. 27–32. (In Russ.).
Anikeeva, E. (2004) Vstrechi s [Yu. V.] Andropovym [Meetings with Yu. V. Andropov]. Kur'er Karelii, June 17, pp. 2. (In Russ.).
Verigin, S. G. (2009) Kareliia v gody voennykh ispytanii: Politicheskoe i sotsial'no-ekonomicheskoe polozhenie Sovetskoi Karelii v period Vtoroi mirovoi voiny 1939–1945 gg. [Karelia During the Hardships of the War: The Political and Socio-economic Situation of Soviet Karelia during the Second World War, 1939–1945]. Petrozavodsk, Petrozavodsk State University Press. 544 p. (In Russ.).
Verigin, S. G. (2013) Partizanskoe dvizhenie v Karelii. Novye podkhody k izucheniiu problemy [The Guerrilla Movement in Karelia. New Approaches to the Problem]. Sever, no. 5–6, pp. 213–225. (In Russ.).
Vlasova, N. and Pashkova, Yu. (2004). Iurii Andropov: «Uchit'sia u naroda mudrosti, muzhestvu, liubvi k Otechestvu» [Yuri Andropov: “Learn Wisdom, Courage, Love for the Fatherland from the People”]. Karelia, February 26, no. 21 (1152) [online] Available at: [archived in ] (accessed 16.01.2014). (In Russ.).
Gnetnev, K. V. (2011) Karel'skii front: tainy lesnoi voiny [The Karelian Front: The Mysteries of the Forest War]. Petrozavodsk, Ostrova Publ. 416 p. (In Russ.).
GULAG: Glavnoe upravlenie lagerei. 1918–1960 [The GULAG: The Main Camp Administration. 1918–1960 (2000) : Documents / ed. by A. N. Yakovlev ; comp. by A. I. Kokurin and N. V. Petrov. Moscow, International Foundation “Demokratiia” ; Materik Publ. 888 p. (In Russ.).
Gusarov, D. (1977) Za chertoi miloserdiia [Below the Mercy Line] : A Novel-chronicle. Petrozavodsk, Karelia Publ. 358 p. (In Russ.).
Gusarov, D. Ya. (1996) Otryvochnye razdum'ia raznykh let (Zapis' datirovana 12 ianvaria 1971 g.) [Fragmentary Thoughts Over the Years (The Entry is Dated January 12, 1971)] [From the Writer’s Archive / publication by N. D. Gusarova]. Sever, no. 2, pp. 54–89. (In Russ.).
Kupriianov svidetel'stvuet [Kupriyanov Testifies]. (2004) Duel, December 7, no. 49. [online] Available at: [archived in ] (accessed 16.01.2014). (In Russ.).
Nasha bol' (Partizanskii otvet ; Veterany protestuiut ; Chego khochet «Velikaia Finliandiia»? ; Ofitsial'nyi kommentarii) [Our Pain (Guerrilla Reply ; Veterans Are Protesting ; What Does the “Great Finland” Want? ; Official Comments]. (1999) Karelia, March 11, no. 13 (529). [online] Available at: [archived in ] (accessed 16.01.2014). (In Russ.).
Pod psevdonimom «Mogikan» (Iu. V. Andropov v Karelii) [Under the Pseudonym “Mohican” (Yuri Andropov in Karelia]. Natsional'nyi arkhiv Respubliki Kareliia [The National Archive of the Republic of Karelia] [online] Available at: [archived in ] (accessed 16.01.2014). (In Russ.).
Solonin, M. (2008) 25 iiunia. Glupost' ili agressiia? [June 25. Stupidity or Aggression?]. Moscow, Yauza Publ. ; Eksmo Publ. 640 p. (In Russ.).
Sud'ba strany. Sud'ba chekistov. Iz istorii organov bezopasnosti Respubliki Kareliia [The Fate of the Country. The Fate of the Chekists. From the History of the Security Bodies of the Republic of Karelia] (2013) / [editorial board: A. A. Seryshev (chairman) et al. ; authors and compilers: K. F. Belousov and Yu. V. Shleikin]. 2nd edn., revised. Petrozavodsk, Ostrova Publ. 203 p. (In Russ.).
Tikhonov, O. N. (1971) Operatsiia v zone «vakuum» [An Operation in the Area “Vacuum”] : A Documentary Story. Petrozavodsk, Karelia Publ. 212 p. (In Russ.).
Togda oni byli molodymi… [While They Were Young…]. (2004) : [An Interview with Sergey Tataurshchikov Who Used to Work With Yu. V. Andropov / interviewer: I. Smirnova]. Kur'er Karelii, June 16, pp. 2. (In Russ.).
Chekisty Karelii [The Chekists of Karelia]. (1986) : Articles, Essays, Short Stories. 2nd edn., revised and enlarged / comp. by A. P. Tigushkin. Petrozavodsk, Karelia Publ. 280 p. (In Russ.).
Shleikin, Yu. V. (2013) Komsomol Karelii v litsakh [The Komsomol of Karelia in Faces]. Petrozavodsk, Ostrova Publ. 352 p. (In Russ.).
Shleikin, Yu. V. (2014) Andropov. Kareliia. 1940–1951…: biograficheskaia khronika [Andropov. Karelia. 1940–1951... : A Biographical Chronicle]. Petrozavodsk, Ostrova Publ. 288 p. (In Russ.).
Васильев Юрий Альбертович — доктор исторических наук, профессор, профессор кафедры истории Московского гуманитарного университета. Адрес: 111395, Россия, г. Москва, ул. Юности, д. 5, корп. 3. Тел.: +7 (499) 374-55-81.
Vasiliev Yuriy Albertovich, Doctor of Science (history), professor, professor of the History Department, Moscow University for the Humanities. Postal address: B. 3, 5 Yunosti St., Moscow, Russian Federation, 111395. Tel.: +7 (499) 374-55-81.
Библиограф. описание: Васильев Ю. А. Тайны «Могикана». Статья 1. «Этот Андропов… опять лезет не в свои сани» [Электронный ресурс] // Информационный гуманитарный портал «Знание. Понимание. Умение». 2014. № 1 (январь — февраль). URL: http://www.zpu-journal.ru/e-zpu/2014/1/Vasiliev_Mohican-Secrets-Andropov-1 [архивировано в ] (дата обращения: дд.мм.гггг).
