Даргын-оол Ч. К. Региональный аспект в исследовании социальных процессов современной России

Проблема региона в гуманитарных науках. Региональный аспект социальных процессов в современной России в последние годы стал одним из самых изучаемых вследствие процессов глобализации и модернизации, в которые Россия была вовлечена с начала 1990-х годов. Внешнее влияние мировых тенденций и внутренние системные трансформации страны обусловили изменения во всех сферах общественной жизни, в том числе актуализировали проблему различий между регионами и вытекающую из нее проблему неоднородности России. Среди наиболее обсуждаемых вопросов, связанных с социальным развитием страны, — проблемы регионализации, взаимоотношений в разрезе «центр–регионы», регионального развития в целом и по каждому российскому региону.

При большом количестве работ в области активно развивающегося регионоведения продолжает наблюдаться недостаток исследований, содержащих анализ особенностей регионального развития, а также факторов, которые на него влияют. В этом плане можно отметить, что регионализация произошла не только в социальном развитии, но также и в общественных науках. С одной стороны, слабая осведомленность относительно конкретных процессов в регионах (особенно географически значительно удаленных) не позволяет специалистам «центра» в достаточной мере отражать и анализировать в своих исследованиях всю палитру региональных вопросов. С другой — исследователи регионов замкнуты в кругу знаний о «своей» территории и нередко ограничиваются попыткой исследовать проблемы развития одного региона (группы регионов), лишь применяя устоявшиеся теоретические подходы. Это нисколько не умаляет достоинств таких прикладных работ, однако их обилие подтверждает обозначенную нами регионализацию в науках. Данную двусторонность можно объяснить не только познавательными, чисто научными, коммуникативными, информационными причинами. Отмечаются и моменты опасений, что всплеск интереса к региональной проблематике, вопросам путей и средств регионального выживания обусловлены «децентрализацией государственной власти, развитием центробежных тенденций и опасностью фрагментации единого экономического пространства наряду с усилением амбиций региональных элит»[1].

Следует отметить, что понятие «регион» используют различные научные дисциплины (такие как политология, география, история, юриспруденция). Они выделяют в нем те аспекты, которые отвечают их исследовательским задачам и дисциплинарным рамкам. Кроме того, это понятие имеет разные границы применения: от широкого значения с охватом нескольких стран, объединяемых по ряду признаков, до узкого, которое основывается на социальном, культурном, политическом единстве в рамках одной территории. Очевидно, что для термина «регион» главным является территориальный аспект, поэтому, как подчеркивают географы, оно тяготеет именно к географии, которая рассматривает «регионоведение» в качестве своей субдисциплины.

Под термином «регион» мы подразумеваем территориальное образование в составе одной страны, имеющее свою историю формирования, политическую автономность и свои институты власти, своеобразную хозяйственную, этническую и культурную жизнь. В качестве основных отличительных черт региона можно выделить: социальную общность, или социальные связи; единство исторического происхождения, единую территорию или пространственную локализацию, особую форму хозяйствования, этническую культуру и общий менталитет, систему политической жизни или определенную социально-политическую форму.

Особенностям современной регионализации России посвящено большое число работ, в которых уделяется много внимания социально-экономической или политико-идеологической стороне жизни регионов[2]. Однако очевидно, что вопросы модернизации регионов требуют, прежде всего, анализа культурного потенциала каждого регионального сообщества. Мы определяем проблему регионального развития именно как связанную с модернизацией региона — трансформационного перехода от традиционного типа развития (с преобладанием традиции над инновацией) к современному (с приоритетом инноваций над традициями).

В отечественном обществоведении региональное развитие часто определяется как процесс качественного поэтапного улучшения социальных показателей существования региона. В данной трактовке понятия «развитие» есть свои недостатки, которые уже подвергались критике в истории социальной мысли. Определение развития через представления о качественно улучшающихся ступенях, по сути, близко к теории прогресса с его идеями о направленности, восходящем характере истории, что, как отмечает П. Штомпка[3], было представлено в двух основных версиях теории в XIX веке — эволюционизме и историческом материализме. Теории модернизации первоначально также делали упор на прогрессивности изменений, рассматривали понятия «современное» как синоним «западному». Ныне развитие больше рассматривается как процесс перехода обществ из традиционного состояния в современное со всеми трудностями перехода, трансформациями, индивидуальными вариациями, отступлениями, поворотами.

Культурно-антропологические факторы регионального развития. В соответствии с выводами современных исследователей модернизирующихся обществ[4] особое внимание следует уделить факторам культуры, которые мы определяем как культурно-антропологические факторы. При этом мы придерживаемся взгляда на культуру как на надбиологическую программу жизнедеятельности, духовную составляющую всех сфер общественной жизни, регулятор и мотивационный аспект (по В. С. Степину)[5]. Изучение культурно-антропологического фактора социального развития дает возможность не просто констатировать существующее положение дел с позиции «развитых» и «депрессивных» регионов, а обратиться к основам самобытности региональной культуры, выявить причины сложившейся ситуации в каждом конкретном обществе и наметить наиболее реальные пути его будущего развития. Различия между российскими регионами можно рассматривать как различия между культурами, между мировоззренческими установками.

Почему мы определяем проблему не просто как проблему культуры, а говорим о «культурно-антропологических факторах»? В рамках теории модернизации фактор культуры тесно взаимосвязан с проблемой человека. Если субъектом истории признается человек, формирование которого происходит в рамках существующего культурного окружения, то вопросы развития должны решаться, начиная именно с этого «узла» взаимоотношений, того столкновения, где общественные традиция и инновация влияют на личностную активность, формируют ее и задают черты основного типа человека в обществе. Модернизация общественная тесно связана с модернизацией персональной[6]. Инновационный характер общества усиливается с увеличением инновационности среди его членов — распространением людей с активным деятельным психологическим складом[7].

Именно поэтому наш подход мы и определили как культурно-антропологический, который опирается на анализ культурного багажа общества и сосредоточивается на вопросах о роли субъекта в социальном развитии. Превалирование в обществе людей традиционного, недеятельного склада вкупе с теми условиями, которые не дают возможности для увеличения численности деятельностных личностей, приводят к тому, что регион во всех сферах жизни имеет черты консервативности, в целом, отстает в своем развитии. Он ориентируется на привычные традиционные схемы, цикличность движения, авторитарность власти с традиционным стилем правления и местных мифологий. Требования модернизации, ускорения, которые для региона становятся вызовом извне, могут оборачиваться в сообществе лишь формальным реформированием «сверху», полным непониманием ситуации, сопровождаться откатами, драматизмом и трансформационными тупиками.

Если в целом модернизацию, справедливо отмечает В. Г. Федотова, исследователи рассматривают как следование образцу, то очевидно, что при различиях в мировоззренческих установках и культурах одинаковых возможностей в следовании образцу не может быть. Не может быть и одинаковых потребностей в ориентации на единую схему развития, что убедительно доказал С. Хантингтон[8]. Несмотря на попытки в условиях глобализации говорить об «универсальной цивилизации», ценности которой распространяет более успешный в своем развитии Запад, гораздо более существенно то, что этнические, религиозные, цивилизационные принципы деления человечества, по мнению исследователя, продолжают быть актуальными и становятся источниками для цивилизационных конфликтов. В отечественной науке проблему культурного фактора, определяющего характер российской модернизации, разрабатывает В. Г. Федотова[9], заключения которой представляются нам чрезвычайно важными для анализа проблем регионального развития.

Проблема культурно-антропологических факторов социального развития имеет несколько аспектов. Один из них — неоднородность культурных установок в одном обществе. Хотя в целом культура является единой системой смыслового содержания, позволяющей членам общества ощущать свою принадлежность к определенному обществу, к культуре, однако в рамках самого общества различаются социально-групповые системы правил, норм.

Другой аспект проблемы состоит в том, что существуют разные подходы к содержательной разнице между культурными мирами. Успешное развитие модернизационных процессов в незападных странах побуждает западных теоретиков говорить о том, что межкультурная вариативность состоит не в содержании культур, а в том, что в одних культурах актуализированы одни группы ценностей, в других — другие.

Проблематика культуры и человека в отношении к региональным процессам России отечественной наукой сейчас активно разрабатывается. Например, с помощью категории идентичности — представлений человека о себе в сопоставлении с общностями разных уровней этнологическая, социологическая науки зафиксировали кардинальные изменения в иерархии идентичностей современной России. Стали актуальными исследования по соотношениям российской и региональной, этнической идентичностям[10].

В изучении культурных оснований региональных проблем также рассматривается понятие региональной политической культуры как набора представлений о взаимоотношениях человека и государства, о месте региона в общеполитической жизни данного государства[11]. Отечественные исследователи усматривают (по традиции Г. Алмонда и С. Вербы) общие типы политической культуры в российских регионах. Например, проявление патриархального типа политической культуры можно наблюдать в Республике Тыва, участнической — в Москве[12].

В качестве новых вариантов территориального деления России применяются историко-культурный (историко-этнографический)[13] и культурно-географический подходы[14]. Последний — культурно-географический подход — наиболее интересен для нашего исследования. Для представителей географического направления региональность есть сплав человеческой культуры и географической среды, их взаимопроникновение, отражение друг в друге. Культурная география изучает территориальные особенности национальной культуры. В этом ракурсе Россия предстает как мозаика местностей. Российский мир состоит из русского культурного мира и интеграции в него (с разной степенью) других культурных миров. Основными факторами интеграции можно назвать культурно-лингвистический, конфессиональный и политико-исторический. В этом плане различаются и уровни интеграции: самый высокий, сравнительно высокий, средний, сравнительно низкий и самый низкий. Таким образом, в России фиксируется присутствие большого количества своеобразных культурных миров, интегрированных в русскую культуру как полностью, так частично. Идея интеграции подразумевает идею готовности общества к изменениям, степень отхода от традиционности, которая может формироваться в культурах разных регионов.

Обращая внимание на культурно-антропологические факторы, отметим, что влияние и других факторов на социальное развитие немаловажно. Природно-климатические условия, демографический потенциал, экономический, хозяйственный финансовый, политический факторы также воздействуют на ход социального процесса в сложном взаимопереплетении.

Ассиметричность региональных миров. Главной особенностью современной регионализации России с точки зрения модернизационной теории является то, что государство состоит из множества регионов, которые требования модернизации выстроили в ряд по степени успешности реформирования: маленькая группа во главе «каравана», большая в середине, единицы — в хвосте. Именно это обстоятельство и должно приводить к необходимости исследования культур и проблематики различий. Другая особенность: объединение регионов само по себе сложно структурировано. По мнению Л. М. Дробижевой, Российская Федерация представляется асимметричным образованием, самооценка которого себя в целом и своих частей множественна и противоречива в силу существования в нем разных сторон субъективного восприятия[15].

Для подобной асимметричности есть объективные основания: российские территории исторически находятся на разных стадиях формирования своей государственности, и региональные сообщества испытывают потребность в разных степенях самоутверждения. Одни регионы были интегрированы в основной — русский культурный мир с начала формирования российской империи, другие включались много позднее.

Территория, которая испытала на себе российское цивилизационное влияние позднее всех — начиная с конца XIX века, которая последняя вошла в состав государства всего шестьдесят лет назад — в 1944 г. — Танну-Тувинская Народная Республика (ныне — Республика Тыва[16]). Кардинальные социальные изменения в ней, происходившие в советский период, можно охарактеризовать как модернизацию в форме силовой мобилизации. Достигнуто было много: республика из бывшей колонии Маньчжурской империи[17] превратилась в динамично развивающийся регион с промышленностью, с новыми социальными структурами. Однако резкое реформирование, затронувшее основы традиционного общества — кочевой образ жизни, впоследствии проявило свои недостатки. Бывшие кочевники нашли в советском образе жизни новую патриархальность, привычную их мышлению. Когда система разрушилась и встал вопрос о приспособлении к совершенно новым условиям, новым формам хозяйствования, в недавнем прошлом традиционное общество (еще живо поколение, помнившее родоплеменную жизнь досоветского периода!) растерялось и обратилось к архаичным формам выживания. Сейчас Тува — один из самых депрессивных в социально-экономическом плане регионов России, и объясняется эта ситуация в первую очередь малой историей интегрированности этого региона в общероссийский мир, его традиционностью, которая была трансформирована в советское время и значение которой не было правильно оценено в период мобилизационных реформ.

Подобная картина наблюдается во всех регионах России и странах СНГ, где еще сильна традиционная основа быта, тем более — восточного типа культур.

Россия модернизировалась со времен Петра I, отвечала на вызовы Запада постоянным поиском социальных решений. И регионы, входившие в ее состав, получали возможность отвечать на вызовы в общем ходе российского развития. Трансформации разной степени интенсивности происходили в их социальных системах сначала в имперской России, затем во время существования советского государства. Регионами приобретались новые черты, но в целом оказалось, что культурная интеграция происходила у всех по-разному.

Современная регионализация стала возможной в результате ослабления центральной власти, влияния факторов глобализации и требований модернизации. Процесс пока не завершен полностью, все российское общество продолжает трансформироваться. Исследователи уже отмечают некоторое торможение регионализации вследствие деятельности нынешнего руководства страны. Однако это не означает, что «отпущенные на свободу» регионы снова будут переделаны по единому образу и подобию. Формула сотрудничества центра и регионов с сохранением региональной самобытности представляется такой: сталактит (сверху) + сталагмит (снизу) = колонна, опорный столб[18]. Следовательно, необходимость модернизации заставляет обратить особое внимание на основы реформирования на региональном уровне. Необходимо искать заложенные в региональных культурах возможности для вписывания людей в новую систему отношений, условия для формирования персональной модернизации, начиная с анализа культурного багажа.

Таким образом, в проблеме модернизационного развития России учет культурно-антропологических факторов является очень важным и позволяет обратиться к анализу главной особенности российского общества — региональной неоднородности, решая проблему социального развития «изнутри» каждого региона. При этом регионы необходимо рассматривать не в автономности существования, а как части единого российского целого, которые своим внутренним развитием укрепляют государство[19].