Байков А. А. «Сообщества идентичности» в условиях межстрановой интеграции
УДК 327 ; 316.32
Baykov A. A. “Identity Communities” in the Conditions of Cross-Country Integration
Аннотация ♦ «Сообщество идентичности» представляет собой многоплановое понятие, актуальное при интерпретации и глубинном понимании сегодняшних социально-экономических процессов глобализации и интеграции.
Ведущую роль в становлении «сообщества идентичности» играет образование в широком смысле, включая многоплановый аспект социализации, то есть включенности в сеть социально-экономических интегративных взаимосвязей. От того, какие представления, в том числе исторические и политико-идеологические, внедряются в массовое сознание рядовых граждан на этапе их активной социализации, зависит степень жесткости социальных связей внутри сообщества, причем как государственно-организованного, так и регионального.
Abstract ♦ The "identity community" is a multidimensional concept, which is essential to the interpretation and a deeper understanding of today's socio-economic processes of globalization and integration.
The education, including the process of socialization, plays a major role in laying the foundations of the “identity community”. The rigidity of social relationships within the community, both state-centric and regional, is largely dependent on those historical and political and ideological ideas, which are embedded in the collective consciousness of ordinary citizens during their active socialization. Thus, the significance of education cannot be overstated.
Keywords: integration, identity, economics, social policy, level of prosperity, labour force, migration, globalization.
Яркой иллюстрацией роли образования в становлении «сообщества идентичности» является процесс складывания региональных интеграционных комплексов, прежде всего в Западно-Центральной Европе и Восточной Азии. В этих ареалах процессы формирования общих политик интеграционных группировок наложился на благоприятный фон общественно-культурных представлений о единстве, в рамках которых реальное объединение стран в формате интеграционного блока казалось не только желательным в условиях усиливающейся конкуренции нового глобального мира, но и даже необходимым.
Открытие границ для свободного передвижения рабочей силы привело к соприкосновению более бедных мигрантов из Италии, а затем — в 1980-х годах из Греции и Португалии — с более состоятельными жителями первоначальных членов. Это было связано с начавшейся либерализацией рынка труда. В связи с этим конце 1960-х годов практика интеграции стала приобретать более выраженные социальные черты. Прагматика жизни повышала «запрос» на идеологию, способную нейтрализовать очередной выброс энергии сопротивления интеграции (Байков, 2010: 58–73).
Такой идеологией стало кейнсианство. В контексте европейской интеграции значение кейнсианской идеологии проявилось: (1) в отнесении вопросов социальной политики к компетенции правительств отдельных стран, в рамках которых повсеместно, но с национальными отличиями, выстраивалась модель государства всеобщего благосостояния (даже сегодня исследователи предпочитают говорить о социальном измерении, а не о социальной политике ЕС).
Важно подчеркнуть, что при единстве целей и принципов социальной политики в Западной Европе выделяют четыре модели «государства всеобщего благосостояния: модель Бисмарка с лежащим в ее основе принципом профессиональной солидарности (Германия); модель Бевериджа с принципом национальной солидарности (Великобритания); скандинавская модель (Дания, Швеция, Финляндия), в которой социальные услуги рассматриваются как гражданские права и финансируются за счет налогов; рудиментарная южноевропейская модель (Италия, Португалия, Испания), в которой социальная политика возложена на католическую церковь; (2) в изъятии целых отраслей и секторов хозяйства из логики рыночной конкуренции.
Так, общая сельскохозяйственная политика ЕЭС, начало осуществления которой датируется 1962 годом, строилась на методах субсидирования местных производителей, малодоходных производств, директирования цен и квотирования импорта; (3) в приоритетности кредитно-денежной политики в рамках Экономического и валютного союза ЕС по отношению к задачам количественного экономического роста; (4) практике долгосрочного индикативного планирования (Франция, Нидерланды); (5) в регулировании рынка труда (Байков, 2013).
В условиях меняющихся межхозяйственных связей трудовые ресурсы, рабочая сила, процессы ее формирования, распределения и использования приобрели качественно новое определение и видение с учетом современных механизмов разделения и кооперации труда, промышленной, экономической и социальной интеграции, особенностей оценки эффективности данных явлений (Гневашева, 2011: 34–39). Процесс формирования единого мирового рынка труда во многом сегодня определяется успешностью интеграции и кооперации в промышленной, социально-экономической и финансовой сфере (Гневашева, 2003).
Одновременно с нарастающими интегративными связями возникает и множество проблем, в частности урегулирования миграционных потоков, в том числе и потоков трудовых ресурсов, что во многом сопряжено с направленностью национальной политики в том числе и в области внутригосударственной приемлемости национальной восприимчивости и толерантности. В ходе развития европейской интеграции существенно изменились тенденции трудовой миграции, возникла необходимость большей ориентации на страны Центральной и Восточной Европы, что не может не вызвать структурные диспропорции европейского региона в отношении формирования и распределения трудовых ресурсов в будущем.
По мере расширения ЕЭС в 1970-х и 1980-х годах для смягчения региональных диспропорций и придания устойчивости интеграционной структуре востребованной стала более активная «социальная политика» в масштабах всего сообщества (Байков, 2007: 4–17).
Социальная доктрина католицизма, активно внедряемая на европейском пространстве, содержала близкие западноевропейской интеграции идеи: иерархии (наднациональность) и эгалитарности (принцип консенсуса, прямые выборы в Европейский парламент, ратификация договоров через референдумы), а также представление о полезности структур, существующих параллельно с государством и надгосударственными органами. В рамках католического учения речь шла об участии общины в решении проблем ее членов за счет взаимопомощи и перераспределения средств, а в контексте интеграции — соответственно, об усилении контрольно-распределительных функций Сообщества. Но не только.
В истории западноевропейской интеграции католицизм повлиял на утверждение принципа субсидиарности, появившегося в 1992 г. в тексте Договора о ЕС по инициативе Великобритании. Он подразумевает, что вопросы выносятся на наднациональный уровень только в том случае, если они не могут быть решены на уровне соответствующего государства-члена или региона (концепция «Европы регионов»). Кроме того, идея общинности нашла воплощение в функционировании структурных фондов Сообщества (прежде всего, Фонда европейского регионального развития, 1975; Фонда сплочения, 1992), через которые перераспределялись его собственные средства. Объем бюджетных средств ЕЭС не следует преувеличивать. Бюджет ЕЭС не должен превышать 1,27% от совокупного ВВП ЕЭС. В формате «пятнадцати», по состоянию на 1999, объем средств, перераспределявшихся через структурные фонды, составлял 31 млрд евро в базовых ценах 1992 года. В 1980–1990-х годах проявились трудности, связанные с распространением интеграции на сферу этносоциальных отношений. Сделанная в 1960-х годах заявка Западной Европы на социальную интеграцию стала расцениваться в лучшем случае как очередное «забегание вперед». Реагируя на новые вызовы, страны ЕС стали полагаться не столько на готовые теории и опыт 1960–1970-х годов, сколько на сугубо эмпирические стратегии, в основе которых лежали констатации быстро менявшегося этнодемографического состава западноевропейских государств (Religion in … , 2006).
В идеологической парадигме действия сегодняшнего Евросоюза центр тяжести переносится на европейское многообразие и высокий порог толерантности, но главное — на минимизацию религиозной коннотации европейской идеи (Федотова, 1997: 60–73).
Последние исследования в области национальной идентичности молодого поколения показывают общую тенденцию к сглаживанию национальных барьеров в различных областях хозяйственной жизнедеятельности общества. Индивидуальность, присущая молодежи, во многом есть результат протеста и поиска себя, собственной идентификации в обществе. Стремясь, преимущественно, к достижению личного благополучия, критериями которого молодежь видит «материальную обеспеченность», «наличие высокооплачиваемой работы», «наличие семьи», «здоровье», молодые люди в полной мере осознают сложность его достижения, и, выказывая личную независимость в жизненном становлении, все же тяготеют к малой социальной группе (семье), которая, несомненно, является базовым и ведущим агентом их социального становлении. Во многом запутанность социальных сетей способствует большему взаимодействию молодых людей и малых социальных групп, определению своего социального статуса именно в этих социальных координатах.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Байков, А. А. (2007) «Интеграционные маршруты» западно-центральной Европы и Восточной Азии // Международные процессы. Т. 5. № 15. С. 4–17.
Байков, А. А. (2010) Библиография сравнительной интеграции в 2000-х годах // Международные процессы. Т. 8. № 22. С. 58–73.
Байков, А. А. (2013) Идеологический компонент в эволюции Евросоюза // Полис. № 1. С. 130–141.
Гневашева, В. А. (2003) Прогнозирование занятости в российской промышленности : дисс. … канд. экон. наук. М.
Федотова, В. Г. (1997) Модернизация «другой» Европы. М. : ИФ РАН. 255 с.
Religion in an Expanding Europe (2006) / ed. by T. A. Byrnes. P. J. Katzenstein. Cambridge, UK ; N. Y. : Cambridge University Press.
REFERENCE
Baykov, A. A. (2007) «Integratsionnye marshruty» zapadno-tsentral'noi Evropy i Vostochnoi Azii [Routes of Integration in West-Central Europe and East Asia]. Mezhdunarodnye protsessy [International Trends], vol. 5, no. 15, pp. 4-17. (In Russ.).
Baykov, A. A. (2010) Bibliografiia sravnitel'noi integratsii v 2000-kh godakh [Bibliography of Comparative Integration in the 2000s]. Mezhdunarodnye protsessy [International Trends], vol. 8, no. 22, pp. 58-73. (In Russ.).
Baykov, A. A. (2013) Ideologicheskii komponent v evoliutsii Evrosoiuza [The Ideological Component in the Evolution of the European Union]. Polis, no. 1, pp. 130-141. (In Russ.).
Gnevasheva, V. A. (2003) Prognozirovanie zaniatosti v rossiiskoi promyshlennosti [Forecasting of the Employment in Russian Industry] : Thesis ... Candidate of Science (economics). Moscow. (In Russ.).
Fedotova, V. G. (1997) Modernizatsiia «drugoi» Evropy [Modernization of the "Other Europe"]. Moscow : The Institute of Philosophy of the Russian Academy of Sciences Press. 255 p. (In Russ.).
Religion in an Expanding Europe (2006) / ed. by T. A. Byrnes and P. J. Katzenstein. Cambridge, UK ; New York : Cambridge University Press.
Байков Андрей Анатольевич — кандидат политических наук, доцент, начальник Управления магистерской подготовки МГИМО (У) МИД России. Тел.: +7 (499) 431-30-96.
Baykov Andrey Anatolievich, Candidate of Science (political sciences), associate professor, the head of the Master’s Programmes Office, Moscow State Institute of International Relations (MGIMO University), Ministry of Foreign Affairs of Russia. Tel.: +7 (499) 431-30-96.
