Содомора П. А. Абстракция, знак и аналогия в учении Томы Аквинского
УДК 1(092)(450)”653”
Sodomora P. A. The Abstraction, the Sign and the Analogy in the Teaching of St. Thomas Aquinas
Аннотация ◊ Перевод ключевых метафизических терминов предопределяет восприятие текста целиком. На материале некоторых терминов четко видно, как происходит постепенная трансформация предыдущих философских традиций в идеи Томы, а томистических идей в последующие философские направления. Доктрина знака Томы Аквинского рассматривается и анализируется в контексте учения о бытие, поскольку является вторичной. Традиции Августина трансформируются в идеи Томы, которые, в свою очередь, переходят в последующие философские тенденции.
Abstract ◊ The translation of key metaphysical terms plays a significant role in the general structure of philosophical text. A gradual transformation of previous philosophical traditions into St. Thomas’ ideas is apparent in the case of certain metaphysical terms. Thomistic ideas develop into subsequent philosophical streams. St. Thomas’ doctrine of the sign is discussed and analyzed in the context of the theory of being as it emerges from it. St. Thomas accepts some of St. Augustine’s traditions on this question, which in their own turn are transformed into upcoming philosophical mainstreams.
Keywords: sign, abstraction, cause, semiotics, analogy, Thomas Aquinas.
Идея исследования схоластической терминологии в целом и проблем перевода философских терминов на украинский язык в частности появилась во время работы над переводом «Суммы теологии» Томы Аквинского[1]. Исследование является, с нашей точки зрения, крайне важным на современном этапе развития украинской философской терминологии, поскольку процесс формирования терминосистемы существует в развитии. Поэтому результаты исследования важны и для философов, и для широкого круга лингвистов, работающих как над переводом, так и над терминологией. Одна из целей данного исследования, частью которого является эта статья, — предложение качественно новых эквивалентов латинских транслитерированных лексем на основе собственно украинской лексики.
Терминология Томы Аквинского поражает точностью и аккуратностью, поскольку автор осмысливает совершенно абстрактные вещи, такие как существование Бога. Мысля таким образом, Тома выделяет три степени абстракции. Первая степень абстракции происходит тогда, когда мышление формирует концепты, которые представляют ему осмысленные предметы мобильного бытия через стыкование предметов опыта под формальным понятием бытия, которое может существовать или не существовать обособленно от материи и продолжает изображать свойства и следствия того, что было осмыслено. Этот вопрос внимательно изучают многие специалисты данной области философии (Deely, 2001: 309). Вторая степень абстракции состоит в том, что мышление фокусируется на численном и протяжном аспекте ощущаемых предметов и стыкует этот аспект под концептом, который представляет предмет осмысливаемой численности (quantitas intelligibilis) и не может существовать сам по себе, обособленно от материи, но может быть схвачен мыслью. Из этого исходят различные математические науки: арифметика, как численность делимая, или геометрия, как численность протяжная. Третья степень абстракции предполагает, что мышление разделяет в границах опыта те аспекты предмета, которые могут быть осмысленны обособленно от материи, а потом объединяет их в концепты бытия как такового, продолжая исследовать смысл и следствие такого концепта.
Ключ к пониманию таких степеней абстракции лежит в способе, каким предмет располагается к существованию. В первом способе анализированный предмет помещается в мышлении из-за обозначения объема для существования в материальном порядке бытия как ens reale. В другой степени анализированный предмет обозначен чисто мысленно зависимым предметным существованием, ограниченным относительно к ens rationis. Третья степень вмещает понятие предмета, принадлежащего к обозначению ens reale, но теперь он полностью зависит от чистого существующего истока, мысль направлена к причинам и первоистокам ограниченного бытия как зависимого от этого чистого истока.
Оперируя такими понятиями, можно вникнуть в смысл большинства терминов, которые использует Тома Аквинский, поскольку философия бытия является ключевой в его учении. Деление бытия на ens reale и ens rationis — один из необходимых ключей к осмыслению философии Томы Аквинского. Исходя из этой позиции, можно истолковать многие термины и оправдать предлагаемые аналоги латинских терминов в украинском переводе «Суммы теологии» — одного из самых значительных произведений философа. Одним из таких терминов является термин «знак», так как доктрина знака следует после доктрины бытия.
Доктрина знака, а также примыкающие к ней учения, имеют важнейшее значение в философской науке нашего времени. На современном этапе развития философской мысли семиотика, наука о знаке, охватывает широчайшие горизонты всевозможных наук — от физики и биологии до кибернетики и лингвистики. Чрезвычайно интересные исследования ученых из разных стран мира публикуются в сборниках конференций (Semiotics…, 2009), вопросами семиотики интересуются учёные разных стран (см., например: Макаревич, 2013). Различные вопросы философии и языкознания находят свое истолкование в семиотическом ключе (Deely, 1990). В семиотическом аспекте можно найти решение и истолкование проблемам перевода некоторых исключительно важных философских терминов периода схоластики, которые не имеют прямых аналогов в украинском языке. Данная статья посвящена проблеме перевода некоторых терминов и обоснованию принципов перевода и является частью крупного междисциплинарного исследования.
Понятие знака появляется в произведениях Августина. Из исследований творчества Томы Аквинского можно сделать заключение, что философ еще не готов отвергнуть определение знака, основанное на чувственно-воспринимаемых обозначениях, которое представил его предшественник. Тома придерживается такого определения этого понятия, как его представил еще Августин: «Знак есть что-то известным для нас, то что ведет нас к познанию чего-то иного». Такое определение знака находим в «Комментариях» Томы на «Сентенции» Петра Ломбарда (Aertsen, 1988). Далее Тома говорит, что знак обозначает ощущаемую вещь, которая помогает нам познать другую, до сих пор неизвестную. В этом же ключе воспринимает понятие знака Мойсей Маймонид (Египетский).
В этом же произведении Тома говорит, что «только во вторичном значении что-то, что не подпадает под чувства, может называться знаком». Однако чуть позже Пирс скажет, что такое суждение чересчур эмоционально. В своих более зрелых произведениях, таких как «Сумма теологии», философ придерживается своих прежних взглядов. Исходя из таких позиций Томы, некоторые ученые обозначают понятие «знак» следующим образом: «вещь не может называться знаком, если она не является чем-то таким, благодаря чему кто-то доходит до познания чего-то другого способом дискурса, то есть перескакивая с одной, известной вещи, на другую, неизвестную» (Summa Theologiae…, 1918–1930). Однако это также чрезмерно поспешное утверждение: взгляды Томы на понятие знака, на самом деле, намного глубже.
В рамках опыта не всегда следствия становятся знаками причин. Также и причины могут быть знаками следствий. В произведении «Quaestiones disputatae de Veritate» Тома говорит: «знак — это то, что вторично по природе, однако в понятие знака не входит бытие первичное или вторичное по природе, а только если он был заблаговременно известен для нас; поэтому иногда мы воспринимаем следствия как знаки причин, а иногда причины — как знаки следствий».
Далее Тома разделяет знак в его собственном значении и знак в его общем значении. По этому поводу он говорит, что знак в его собственном значении не присущ ангелам, поскольку их познание не является дискурсивным. И потому знаки ощущаемы, поскольку наше познание суть дискурсивно и возникает из ощущений. Но в общем значении знаком можно называть все познанное, отчего мы познаем что-то другое, и в таком значении мысленная форма может называться знаком вещи. Таким образом ангелы познают вещи через знаки, а один ангел говорит с другим через знаки.
На самом деле доктрина Томы о знаках и о присутствии знаков в общении ангелов свидетельствует об исключительной природе самого понятия «знак». В действительности не следует чрезмерно привязывать это понятие к ангелам: в мышлении Томы это было примером, благодаря которому философ определил глубокую природу понятия знака. Далее Тома подтверждает свою позицию, представляя следующие аргументы: понятие знака принадлежит прежде всего следствию, а не причине, поскольку сама причина есть причина существования следствия. Но поскольку следствие получает от причины не только существование, но и обозначение, то причина, будучи первичной в отношении следствия в существовании, является такой же и в обозначении. Поэтому внутреннее слово первично и включает в себя понятие обозначения в отличие от внешнего слова, поскольку внешнее слово устанавливается для обозначения только через внутреннее слово.
Такое двоякое разъяснение понятия знака развил Пуансо в большом произведении «Tractatus de Signis». Философ, будучи последователем большинства идей Томы, говорит, что Тома никогда не намеревался выяснить природу понятия знака, а только комментировал разные аспекты своего учения. Пуансо, поддерживая Тому, говорит, что идеи в нашем мышлении, которыми мы мыслим о предметах, входящих в наше восприятие — это и есть знаки. Поэтому внутреннее слово, идея или мысль вмещает понятие знака в большой степени, чем сказанное или писаное слово (Deely, 2001: 331).
В отличие от ангелов люди познают вещи соответственно тому, как они действуют в конкретный промежуток времени, а не в их сущности, о чем говорит Тома. Отсюда и заключение, что понятие знака более важно для человека, чем для ангела, с одной стороны, и для животного — с другой. Поэтому и определение знака, которое приводит Августин, верное в отношении людей и животных, но в отношении исключительно людей оно ошибочное. Знак, по сути, выступает посредником между внешним и внутренним миром человека.
Так на основе доктрины знака прослеживается достоверность утверждения, что познание бытия зависит от действия знаков, но само бытие должно быть познанным перед познанием знаков (ens est primum quod cadit in cognitionem) (Aertsen, 1988). По мнению Томы, именно поэтому первое, что попадает в наше восприятие есть бытие. Учение Томы основывается на доктрине бытия, из которой следует доктрина знака как основа познания бытия, а из доктрины знака следует доктрина аналогии, которая, по сути, является частью доктрины знака (McInerny, 1996). Доктрина аналогии становится ключевой в теории познания Бога, поскольку, только проводя аналогии, людской интеллект может хотя бы приблизительно и неполно познать Бога.
Аналогия в учении Томы есть доктрина об использовании слов для обозначения того, что мы уже знаем то, что мы еще не знаем (как часть доктрины знака) с целью выяснения их соотношений в дискурсе. И в таком ракурсе доктрина аналогии и доктрина знака являются ключевыми позициями в обосновании употребления украинских эквивалентов для отображения схоластических терминов. К примеру, мы получаем возможность, зная, что такое акциденция, переводить этот термин как «припадковость», словом украинского языка, что и будет именованием по аналогии: этот аналог образован путем калькирования.
Дело в том, что латинский термин accidentia можно перевести на украинский язык двумя способами: транслитерацией (accidentia) и калькированием («припадковость»), т. е. структурно-морфологическим калькированием лексемы оригинала, о чем детальнее говорится в других наших статьях. Этот последний вариант перевода новаторский по сравнению с транслитерацией и более понятен для широкого круга читателей, не особо ознакомленных с терминологией философии средневековья. Хотя, с другой стороны, новаторство не всегда позитивно при переводе лексемы-термина. В данной работе мы предлагаем провести некоторое переосмысление украинской философской терминологии в ракурсе сближения с украинским языком и отдаления от транслитерированных латинских терминов. Это — новаторский процесс, который мы намереваемся проанализировать в нашем исследовании.
Очевидно, что проблема перевода философского текста не исчерпывается одним термином: все термины в тексте взаимодействуют между собой и тесно взаимосвязаны (Maritain, 1959: 340). Поэтому подход к переводу терминов должен быть унифицирован: нельзя переводить один термин одним способом, а другой — совершенно другим, так как в этом случае нарушатся важные связи в тексте. Процесс перевода является сложным заданием, которое требует глубокого изучения.
Такое утверждение становится актуальным в свете того, что даже на сегодняшний день уровень употребления украинского языка в сфере науки не всегда является достаточным, а владение соискателями ученых степеней украинской специальной терминологией не всегда является совершенным. Поэтому употребление собственно украинских эквивалентов в противовес их латинских транслитераций является как теоретически обоснованным, так и обусловленным необходимостью становления украиноязычной философской терминосистемы. На наш взгляд, это междисциплинарное исследование содержит результаты, важные как для ученых, занимающихся вопросами философии, так и для лингвистов, литераторов, переводчиков, преподавателей латинского языка и др.
ПРИМЕЧАНИЕ
[1] В русской традиции (философия, филология) используется также другая транскрипция имени: Фома Аквинский, также Фома Аквинат (см., напр.: Аверинцев, 1989: 710–711; Луков, 2009: 84–85; и др.).
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Аверинцев, С. С. (1989) Фома Аквинский // Философский энциклопедический словарь. М. : СЭ. С. 710–711.
Луков, Вл. А. (2009) История литературы : Зарубежная литература от истоков до наших дней / 6-е изд. М. : Академия.
Aertsen, J. (1988) Nature and Creature. Thomas Aquinas’s Way of Thought. Leiden ; N. Y. : E.J. Brill. ix, 413 p.
Deely, J. (1990) Basics of Semiotics. Bloomington : Indiana University Press. xiii, 149 p.
Deely, J. (2001) Four Ages of Understanding : the First Postmodern Survey of Philosophy from Ancient Times to the Turn of the Twenty-first Century. Toronto : University of Toronto Press. xxxiii, 1019 p.
Maritain, J. (1959) Distinguish to Unite, or The Degrees of Knowledge. N. Y. : Charles Scribner's Sons. xix, 476 p.
McInerny, R. (1996) Aquinas and Analogy. Washington, D.C. : Catholic University of America Press. x, 169 p.
Semiotics 2008: Specialization, Semiosis, Semiotics (2009): Proceedings of the 33rd Annual Meeting of the Semiotic Society of America, 16–19 October 2008. N. Y. ; Ottawa : Legas. xc, 961 p.
Summa Theologiae S. Thomae Aquinatis (1918–1930) : Opera Omnia / Iussu impensaque Leonis XIII, P.M. edita. Vol. VI–XII. Rome.
BIBLIOGRAPHY (TRANSLITERATION)
Averintsev, S. S. (1989) Foma Akvinskii // Filosofskii entsiklopedicheskii slovar'. M. : SE. S. 710–711.
Lukov, Vl. A. (2009) Istoriia literatury : Zarubezhnaia literatura ot istokov do nashikh dnei / 6-e izd. M. : Akademiia.
Aertsen, J. (1988) Nature and Creature. Thomas Aquinas’s Way of Thought. Leiden ; N. Y. : E.J. Brill. ix, 413 p.
Deely, J. (1990) Basics of Semiotics. Bloomington : Indiana University Press. xiii, 149 p.
Deely, J. Four Ages of Understanding : the First Postmodern Survey of Philosophy from Ancient Times to the Turn of the Twenty-first Century. Toronto : University of Toronto Press, 2001. xxxiii, 1019 p.
Maritain, J. (1959) Distinguish to Unite, or The Degrees of Knowledge. N. Y. : Charles Scribner's Sons. XIX, 476 p.
McInerny, R. (1996) Aquinas and Analogy. Washington, D.C. : Catholic University of America Press. x, 169 p.
Semiotics 2008: Specialization, Semiosis, Semiotics (2009): Proceedings of the 33rd Annual Meeting of the Semiotic Society of America, 16–19 October 2008. N. Y. ; Ottawa : Legas. xc, 961 p.
Summa Theologiae S. Thomae Aquinatis (1918–1930) : Opera Omnia / Iussu impensaque Leonis XIII, P.M. edita. Vol. VI–XII. Rome.
Содомора Павло Андреевич — кандидат филологических наук, доцент кафедры латинского и иностранных языков Львовского национального медицинского университета имени Данила Галицкого.
Sodomora Pavlo Andreeevich, Candidate of Science (philology), associate professor of the Department of Latin and Foreign Languages at Lviv National Danylo Halytsky National Medical University.
