Pogorskiy E. K. The Role of Information and Communication in Information Society
Аннотация ◊ В статье анализируются теории будущего состояния общественного устройства с позиции влияния информации и коммуникаций. Делается вывод о том, что информация и коммуникационные процессы на этапе становления информационного общества определяют доминирующие в обществе картины мира и основные социальные практики, которые выступают как источники и механизмы социокультурных изменений и диалога культур.
Ключевые слова: информационное общество, картина мира, информация, социальные практики, социокультурные изменения.
Abstract ◊ The article analyzes theories of the future condition of social order from the standpoint of the impact of information and communications. The author makes a conclusion that information and communication processes determine the dominant world views in the society and main social practices at the stage of the development of information society. These practices, in turn, serve as sources and mechanisms for sociocultural changes and the dialogue of cultures.
Keywords: information society, world view, information, social practices, sociocultural changes.
Тезис об усилении роли информации и коммуникационных процессов в информационном обществе находит свое отражение в теориях общества будущего, прежде всего в аспекте сопоставления с современным обществом, еще лишь приближающимся к стадии информационного. В работах постиндустриалистов основное внимание в этой связи сосредоточено на информационно-технологических предпосылках становления нового этапа общественного устройства. Переходной период на пути к информационному обществу часто связывается с процессами глобализации.
Еще в теории постиндустриального общества Д. Белла, строившейся на противопоставлении «доиндустриального», «индустриального» и «постиндустриального» обществ, проявилось понимание значения информационного фактора в будущем общественном устройстве. Д. Белл, в частности, подчеркивал добывающую роль доиндустриального сектора, базирующегося на сельском хозяйстве, рыболовстве, добыче полезных ископаемых, заготовке леса и других ресурсов. Индустриальный сектор, как пишет Д. Белл, сосредоточен в первую очередь на производящем характере и использует энергию в сочетании с машинной технологией для изготовления товаров. Постиндустриальный сектор носит обрабатывающий характер. Для обмена информацией и знаниями здесь используются в основном телекоммуникации и компьютеры (Белл, 1999: 150). Белл исходит из того, что знания и информация становятся стратегическими ресурсами и агентом трансформации постиндустриального общества. Коммуникации, по мнению Белла, послужили причиной колоссального информационного взрыва, своего рода бомбардировки сенсорного аппарата человека, расширения социального и психологического взаимодействия людей, которое сейчас растет экспоненциально (Белл, 1986). В той или иной степени этот подход был продолжен авторами, показывавшими постиндустриальное общество как прямое продолжение общества индустриального, но с некоторыми отличающимися характеристиками. Так, Т. Стоуньер в экономике нового общества видит свойство информации как основного капитала: если в индустриальной экономике главенствовала хозяйственная деятельность, которая состояла по преимуществу в производстве товаров, а лимитирующим фактором выступал чаще всего капитал, то «в информационной экономике хозяйственная деятельность — это главным образом производство и применение информации с целью сделать все другие формы производства более эффективными и тем самым создать больше материального богатства. Лимитирующий фактор здесь — наличное знание» (Стоуньер, 1986: 397).
В последующем развитии идеи большое внимание стало уделяться тому, что информация не только меняет экономическую основу общества, но и трансформирует самого человека. На это, в частности, указывал Э. Тоффлер, считавший, что данные изменения скажутся и на трансформации определенных черт характера — появится новый социальный характер: «И сегодня мы опять оказались на грани такого же психокультурного переворота. И это подводит нас к весьма интересным вопросам, если не выводам. Ведь эти перемены затрагивают воспитание детей, образование, юность, работу и даже то, как формируется образ нашего «я». Невозможно изменить все это, не меняя весь социальный характер будущего» (Тоффлер, 1999: 604).
Эта линия заметна в трудах постмодернистов, для которых основными источниками социокультурных трансформаций становятся информация и коммуникации. Так, Ж.-Ф. Лиотар, авторитетный представитель постмодернистского движения, придает значение преобразованию и эволюции информации в трактовке информационного общества. Ж.-Ф. Лиотар, отмечает, что в эпоху постмодерна к информации как знанию предъявляются новые требования: «…все непереводимое в установленном знании, будет отброшено, а направления новых исследований будут подчиняться условию переводимости возможных результатов на язык машин. “Производители” знания, как и его пользователи должны и будут должны иметь средства перевода на эти языки того, что одни стремятся изобрести, а другие — усвоить» (Лиотар, 1998: 17–18). И если Лиотар обращает внимание на процесс передачи знаний от человека к машине, то куда более важными являются последствия этой передачи знаний. Возможно, в будущем с решением «геделевского аргумента» помимо всех накопленных человечеством знаний машинам также будет доступен и передан разум, свойственный человеку, что значительно расширит возможности использования ранее накопленных знаний и откроет новый этап отношений машины и человека.
Мы можем констатировать, что авторы теорий будущего состояния общества предполагают закрепление более значительной роли информации на этапе перехода к новому обществу. Роль информации усиливается настолько, что Кастельс вводит отдельное понятие — «информациональное общество» для противопоставления понятию информационного общества, в силу того, что термин «информациональное общество», по утверждению Кастельса, подчеркивает роль информации в обществе и указывает на атрибут специфической формы социальной организации, в которой генерирование, обработка и передача информации становятся фундаментальными источниками производительности и власти (Кастельс, 2000: 42–43).
Возникает даже представление, что информация в ее социальном аспекте должна измеряться по тем же принципам, что и производительность труда. Так, Никлас Луман в своей концептуальной работе «Общество как социальная система» рассматривает отличительные характеристики общества будущего в виде все более затрачиваемого рабочего и свободного времени на производство и потребление информации. При этом, по мнению Лумана, по аналогии с различением предмета и символа необходимо проводить различие между предметом и знанием, то есть информацией, однако, обе компоненты этого различения рассматриваются как предметы, которые не исчезают и не требуют воссоздания при переходе из рук в руки: «Информация является различением между тем, что могло бы быть и тем, что происходит или сообщается. В качестве различения она не имеет ни измерений, в пределах которых она могла бы варьировать, ни местоположения, где ее можно было бы обнаружить» (Луман, 2010: Электр. ресурс). Это интересное положение остается у Лумана не раскрытым и потому не слишком ясным. Различение — действительное свойство информации, и применение этого свойства к соотношению вероятного и случившегося представляется перспективным. Здесь, в частности, возникает дополнительный аспект социально-философского понимания Происходящего [в трактовке И. М. Ильинского (см.: Кузнецова, 2006)]. Но отрицание измерителей различения применительно к информации ничем у Лумана не подтверждается.
Более обстоятельно социально-философские аспекты информации раскрываются в трудах К. К. Колина (см. о его новых публикациях по этим вопросам: Луков, Погорский, 2011). В своей книге «Философские проблемы информатики» К. К. Колин шаг за шагом доказывает, что именно фундаментальность понятия информации и ключевая роль информационных процессов в развитии живой и неживой природы и являются теми основными факторами, которые выдвигают информацию на уровень фундаментальных факторов развития общества. По его мнению, в XXI веке процесс информатизации общества «перешел на качественно новый этап своего развития — он стал системным и направлен на формирование глобального информационного общества, в котором создаются принципиально новые условия для жизни и деятельности человека» (Колин, 2010: 218).
Колин определяет информацию как «объективное свойство реальности, которое проявляется в неоднородности (асимметрии) распределения материи и энергии в пространстве и времени, в неравномерности протекания всех процессов, происходящих в мире живой и неживой природы, а также в человеческом обществе и сознании» (там же: 96). С учетом этого автор предполагает, что «существуют некоторые фундаментальные закономерности проявления информации, которые являются общими для информационных процессов, реализующихся в объектах, процессах или явлениях любой природы» (там же: 97). Нельзя сказать, что к такого рода выводам не приходили другие теоретики информации, но всегда остается вопрос, что из таких постулатов следует для осмысления реальных процессов в природе, обществе, человеческом сознании. У К. К. Колина центр приложения этих общих постулатов — характеристика новой информационной реальности с позиций социальной информатики. Он показывает, что информатизация общества имеет свойства социально-технологической революции — глобальной информационной революции, которая, среди прочего, ведет к формированию нового, информационного миропонимания и мировоззрения. В силу этого происходит существенное изменение современной вещественно-энергетической картины мира, научной парадигмы и методологии научных исследований, а также совершенно по-новому ставится проблема информационной безопасности. А в итоге дело идет к гуманитарной революции, ведущей как к формированию цивилизации нового типа — глобальному информационному обществу, так и к формированию нового типа личности — Человека Информационного (Homo Informaticus).
Колин делает прогноз, что «уже в ближайшее десятилетие будет сформирована новая научная Картина мира, в которой важное место будет принадлежать информации и информационным процессам. Именно это, а не массовое развитие ИКТ <…> и будет означать переход цивилизации на новый уровень — к информационному обществу, основанному на знаниях» (Колин, 2010: 217). Автор раскрывает различные аспекты социальных практик в сфере коммуникации, включая и сегментированные по социальным общностям (например, коммуникации молодежи), которые выступают как источники и механизмы социокультурных изменений. Здесь есть и аспект дальнейшего развития диалога культур под распространением и увеличением роли современных средств коммуникации, который на этапе становления информационного общества не может не приобретать новые черты (там же). Коммуникационным процессам в обществе будущего уделяет внимание О. Н. Астафьева. В процессе коммуникативной стратегии основные формы активности могут достигаться путем принципов диалога и полилога. Как отмечает Астафьева, коммуникативная стратегия предполагает в себе внедрение новых технологий, задающих алгоритм коммуникативным актам, что выражается, например, в системе образования, где коммуникация выступает в качестве составной части и элементом организации знания (см.: Астафьева, электронный ресурс; Астафьева, Колин, 2010).
Развивая эти оценки и характеристики, мы также будем исходить из понимания, что XXI век несет в себе революцию, основанную на трех глобальных процессах: глобализации общества, его комплексной информатизации и повсеместной технологизации (Колин, 2009: 112). Как и любую другую революцию, революцию информационную будет сопровождать кризис, выражающийся в таком состоянии человека, когда освоенные человеком способы ориентации в мире и его картина мира не обеспечивают понимания Происходящего (вновь воспользуемся этим термином в интерпретации И. М. Ильинского) под воздействием быстрых и широкомасштабных перемен в окружающей среде, что приводит к процессу утраты человеком ранее освоенных смыслов, составляющих основание его тезауруса как ментального ориентационного комплекса (см.: Луков Вал. А., Луков Вл. А., 2008).
Сознание человека перегружается информацией, его ежедневно атакуют все новые знаковые системы. Количество знаков становится таким большим, что человек прибегает к специальной технике, чтобы их распознать. Уже сейчас, с появлением штрих-кодов на упаковках товаров, QR-кодов для мобильных устройств, мир получил универсальную систему знаков с большей емкостью информации. Изменения в картине мира и основных социальных практиках, которые выступают как источники и механизмы социокультурных изменений и диалога культур, ускоряют современные средства маркетинга и рекламы, навязывающие человеку все большее количество информации. Эта информация выступает в качестве различных брендов, сообщений и ассоциаций и борется за умы потребителей посредством СМИ и Интернета. Как замечает О. Н. Астафьева, тем самым эти сферы оказывают влияние на ценностные ориентации и культурную активность молодежной аудитории. Также на эти феномены особое внимание обращают, исследуя общие свойства информационного общества, И. С. Мелюхин (Мелюхин, 1998) и М. Г. Делягин (Делягин, 2003). На этапе становления информационного общества эволюция средств распространения информации, которая имеет общую направленность, характеризующую их развитие в период с изобретения письменности до современных электронных медиа — тенденцию утверждения гетерархического порядка на месте иерархического и отказа от пространственной интеграции общественных операций (см.: Луман, 2005: 259).
Таким образом, происходящие изменения позволяют нам заключить, что информация и коммуникационные процессы в информационном обществе определяют доминирующие в обществе картины мира и основные социальные практики, которые выступают как источники и механизмы социокультурных изменений и диалога культур. При сохранении в доминирующих картинах мира базовых черт традиционной социальности к ним прибавляются новые характеристики, в которых ценность знания выше ценности материальных благ в их макросоциальном выражении (как благ, принадлежащих обществу в целом, большим социальным группам и т. д.), при этом на индивидуальном уровне долго могут сохраняться установки предыдущих эпох. Диалог культур в этом контексте может закрепляться на макроуровне даже при увеличении противоречий на микроуровне.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Астафьева, О. Н. Коммуникативные и дискурсивные стратегии субъектов молодежной культурной политики [Электронный ресурс] // Connect Universum. URL: [архивировано в ] (дата обращения: 16.10.2013).
Астафьева, О. Н., Колин, К. К. (2010) Концептуальные основы государственной политики в области духовной культуры для обеспечения единства российского народа и национальной безопасности Российской Федерации. Челябинск : Челябинская государственная академия культуры и искусств.
Белл, Д. (1986) Социальные рамки информационного общества // Новая технократическая волна на Западе / cост. и вступ. ст. П. С. Гуревича. М. : Прогресс. С. 330–342.
Белл, Д. (1999) Грядущее постиндустриальное общество : Опыт социального прогнозирования. М. : Academia.
Делягин, М. Г. (2003) Глобализация и мировой кризис (выступление на открытии конференции) // Глобализация и столкновение идентичностей. Международная интернет-конференция 24 февраля — 14 марта 2003 г.: сб. материалов / под ред. А. Журавского, К. Костюка. М. С. 8–13.
Кастельс, М. (2000) Информационная эпоха: экономика, общество и культура / пер. с англ. под науч. ред. О. И. Шкаратана. М. : ГУ ВШЭ.
Колин, К. К. (2009) Теоретические проблемы информатики. Т. 1 : Актуальные философские проблемы информатики / под общ. ред. К. И. Курбакова. М. : КОС-ИНФ.
Колин, К. К. (2010) Философские проблемы информатики. М. : БИНОМ. Лаборатория знаний.
Луман, Н. (2010) Решения в информационном обществе [Электронный ресурс] // Московский международный синергетический форум. URL: [архивировано в ] (дата обращения: 16.10.2013).
Мелюхин, И. С. (1998) Концепция «Информационного общества» и кризис // Информационное общество. Вып. 6. С. 20–22. URL: [архивировано в ] (дата обращения: 16.10.2013).
Стоуньер, Т. (1986) Информационное богатство: профиль постиндустриальной экономики // Новая технократическая волна на Западе / cост. и вступ. ст. П. С. Гуревича. М. : Прогресс. С. 392–409.
Тоффлер, Э. (1999) Третья волна. М. : АСТ.
BIBLIOGRAPHY (TRANSLITERATION)
Astaf'eva, O. N. Kommunikativnye i diskursivnye strategii sub"ektov molodezhnoi kul'turnoi politiki [Elektronnyi resurs] // Connect Universum. URL: http://connect-universum.com/page/people/ru/keyspeakers/astafieva/ [arkhivirovano v WebCite] (data obrashcheniia: 16.10.2013).
Astaf'eva, O. N., Kolin, K. K. (2010) Kontseptual'nye osnovy gosudarstvennoi politiki v oblasti dukhovnoi kul'tury dlia obespecheniia edinstva rossiiskogo naroda i natsional'noi bezopasnosti Rossiiskoi Federatsii. Cheliabinsk : Cheliabinskaia gosudarstvennaia akademiia kul'tury i iskusstv.
Bell, D. (1986) Sotsial'nye ramki informatsionnogo obshchestva // Novaia tekhnokraticheskaia volna na Zapade / sost. i vstup. st. P. S. Gurevicha. M. : Progress. S. 330–342.
Bell, D. (1999) Griadushchee postindustrial'noe obshchestvo : Opyt sotsial'nogo prognozirovaniia. M. : Academia.
Deliagin, M. G. (2003) Globalizatsiia i mirovoi krizis (vystuplenie na otkrytii konferentsii) // Globalizatsiia i stolknovenie identichnostei. Mezhdunarodnaia internet-konferentsiia 24 fevralia — 14 marta 2003 g.: sb. materialov / pod red. A. Zhuravskogo, K. Kostiuka. M. S. 8–13.
Kastel's, M. (2000) Informatsionnaia epokha: ekonomika, obshchestvo i kul'tura / per. s angl. pod nauch. red. O. I. Shkaratana. M. : GU VShE.
Kolin, K. K. (2009) Teoreticheskie problemy informatiki. T. 1 : Aktual'nye filosofskie problemy informatiki / pod obshch. red. K. I. Kurbakova. M. : KOS-INF.
Kolin, K. K. (2010) Filosofskie problemy informatiki. M. : BINOM. Laboratoriia znanii.
Kuznetsova, T. F. (2006) Sotsial'naia filosofiia Proiskhodiashchego. Novaia kniga I. M. Il'inskogo // Znanie. Ponimanie. Umenie. № 1. C. 227–228.
Liotar, Zh.-F. (1998) Sostoianie postmoderna : per. s frants. N. A. Shmatko. M. : Institut eksperimental'noi sotsiologii ; SPb. : Aleteiia.
Lukov, Val. A., Lukov, Vl. A. (2008) Tezaurusy : Sub"ektnaia organizatsiia gumanitarnogo znaniia : nauch. monografiia. M. : Izd-vo Nats. in-ta biznesa.
Lukov, Val. A., Pogorskii, E. K. (2011) Informatika i novaia informatsionnaia real'nost': filosofskii vzgliad // Znanie. Ponimanie. Umenie. № 2. S. 289–293.
Luman, N. (2005) Media kommunikatsii. M. : Logos.
Luman, N. (2010) Resheniia v informatsionnom obshchestve [Elektronnyi resurs] // Moskovskii mezhdunarodnyi sinergeticheskii forum. URL: http://synergetic.ru/society/reshenia-v-informacionnom-obschestve.html [arkhivirovano v WebCite] (data obrashcheniia: 16.10.2013).
Meliukhin, I. S. (1998) Kontseptsiia «Informatsionnogo obshchestva» i krizis // Informatsionnoe obshchestvo. Vyp. 6. S. 20–22. URL: http://emag.iis.ru/arc/infosoc/emag.nsf/BPA/dc6c95b3b80c776cc3256967002d1b8a [arkhivirovano v WebCite] (data obrashcheniia: 16.10.2013).
Stoun'er, T. (1986) Informatsionnoe bogatstvo: profil' postindustrial'noi ekonomiki // Novaia tekhnokraticheskaia volna na Zapade / sost. i vstup. st. P. S. Gurevicha. M. : Progress. S. 392–409.
Pogorskiy Eduard Konstantinovich, Candidate of Science (philosophy), project executive of the Institute of Fundamental and Applied Studies at Moscow University for the Humanities. Tel.: +7 (499) 374-75-95.
Библиограф. описание: Погорский Э. К. Роль информации и коммуникаций в информационном обществе [Электронный ресурс] // Информационный гуманитарный портал «Знание. Понимание. Умение». 2013. № 5 (сентябрь — октябрь). URL: http://www.zpu-journal.ru/e-zpu/2013/5/Pogorskiy_Role-of-Information/ [архивировано в ] (дата обращения: дд.мм.гггг).
