Власов Д. В. Концептуализация понятий и их употребление в правовой сфере
УДК 161
Vlasov D. V. The Conceptualization of Notions and Their Use in the Legal Field
Аннотация ◊ В статье рассматриваются проблемы, связанные с концептуализацией понятий в юриспруденции, а также приводятся примеры понятийных коллизий. Учитывая отечественный и международный опыт теории права, формулируются рекомендации и подходы к правильному толкованию юридических понятий и их корректному использованию.
Abstract ◊ The problems related to the conceptualization of the notions in law are considered in this article. Some examples of conceptual conflicts are made. Taking the Russian and international experience in legal theory into account, the author makes some recommendations and states some approaches to the correct interpretation of legal terms and their proper use.
Keywords: concept, the conceptualization of notions, definition, jurisprudence, law, legal conflicts.
Говоря об образовании юридических понятий, следует иметь в виду понятия, закрепленные в законе или юридической теории. Обыденные понятия, составляющие один из компонентов семантической системы права, не относятся к юридическим понятиям. В законах, правовых актах, иных юридических документах эти понятия используются в своих «буквальных» значениях, то есть без специального уточнения. Иными словами, это неконцептуализированные понятия. В случае необходимости их вторичную концептуализацию (толкование) осуществляет правоприменитель.
Вообще говоря, проблема концептуализации понятий в юридической практике достаточно сложная, малоизученная в аспекте классической теории понятий (логика, философия науки), а прагматический аспект формирования понятий в сфере юриспруденции имеет свою безусловную специфику. По этой причине в юридической практике иногда возникают казуистические сложности в определении понятий и парадоксы, связанные с их употреблением. Рассмотрим вначале один из вариантов таких конфликтов между понятиями в разрезе различных отраслей права.
Начнем с характеристики гражданского права, которая определяется, прежде всего, признанием юридического равенства всех участников, регулируемых этим правом. Из юридического равенства участников вытекает то, что какие-либо правоотношения между ними порождаются, как правило, их собственными действиями, соглашениями, выражающими их волю. В силу независимости и равенства участников споры разрешают независимые органы, не связанные организационно-властными, имущественными, личными или иными отношениями с кем-либо из них, то есть суды общей юрисдикции, арбитражные или третейские суды. Также важной характеристикой метода гражданского права является то, что гражданско-правовая ответственность, даже за причинение морального вреда и при нарушении личных неимущественных прав, носит имущественный, компенсационный характер.
Наряду с особыми предметом и методом регулирования каждая отрасль права характеризуется специфическими принципами. Так, к гражданскому праву относятся принципы недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела; принцип юридического равенства участников гражданско-правовых отношений; принцип неприкосновенности собственности; принцип свободы договора; принцип самостоятельности и инициативы в приобретении, осуществлении и защите гражданских прав; принцип беспрепятственного осуществления гражданских прав, в том числе свободы имущественного оборота; принцип запрета злоупотребления правом и иного ненадлежащего осуществления гражданских прав.
К принципам уголовного права, сформулированным в статьях 3–7 Уголовного кодекса РФ, относятся принцип законности, принцип равенства граждан перед законом, принцип вины, принцип справедливости и принцип гуманизма. Каждому из этих принципов соответствует определенное понятие, от трактовки содержания которого зависит понимание и применение соответствующего принципа.
Со своей стороны, толкование понятий, соотносимых с отраслевыми принципами, требует учета контекста не только соответствующего принципа, но всей системы принципов данной отрасли права, а также значений связанных с ним по смыслу понятий, в том числе обыденных. В этом выражается важнейший аспект системности понятийного аппарата права: толкование правовых понятий носит характер концептуализации, то есть прояснения, уточнения смысла и значения понятий с учетом контекста его использования и всей системы принципов и норм права, прямо или косвенно связанных с данным понятием, а также его научных трактовок.
Продемонстрируем это на примере понятия «злоупотребления правом», соотносимого с некоторыми из перечисленных выше принципов гражданского и уголовного права. Использование этого понятия имеет давнюю традицию в странах континентальной системы права, основанной на законе. Согласно этой традиции под злоупотреблением правом принято понимать использование закрепленного в законе субъективного права вопреки его социальному предназначению и общественному интересу, требованиям разумности и добросовестности, например, единственно с целью причинения вреда другому лицу. Иными словами, злоупотребление правом — это недобросовестное использование права в формальном соответствии с требованием закона, «в обход» закона. Этим злоупотребление правом отличается от правонарушения. Например, когда миноритарные акционеры в ущерб интересам компании, пользуясь своим правом вето, блокируют конструктивные решения, в корпоративном праве такое поведение квалифицируется как злоупотреблением правом меньшинства (abuse of right of minority)[1].
Как указывает авторитетный цивилист В. П. Грибанов, конкретное назначение субъективного гражданского права в некоторых случаях прямо определено в законе посредством указания целей, для которых оно может быть использовано, как и целей, для которых это право использовать нельзя. Кроме того, назначение права может устанавливаться административными актами, односторонними сделками, договорами либо косвенно, путем указания назначения имущества. Поэтому при квалификации действий как злоупотребления правом важная роль отводится судейскому усмотрению[2]. Теоретически, здесь возникает опасность судебного произвола, нарушений принципа законности. Однако, как считает В. П. Грибанов, подобное вряд ли возможно в условиях романо-германской правовой семьи, где усмотрение и произвол судей ограничены.
Нормы, запрещающие злоупотребление субъективными правами, впервые появились в гражданском законодательство Германии (1896 г.) и Швейцарии (1907 г.). Вопрос о необходимости таких норм обсуждался в начале XX в. во Франции. Определение злоупотребления правом содержала статья 1 ГК РСФСР 1922 г., гласившая, что: «Гражданские права охраняются законом, за исключением тех случаев, когда они осуществляются в противоречии с их социально-хозяйственным назначением». Более узкое определение содержала статья 5 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г.: «Гражданские права охраняются законом, за исключением случаев, когда они осуществляются в противоречии с назначением этих прав в социалистическом обществе в период строительства коммунизма». Как указывает В. И. Емельянов, статья 5 Основ гражданского законодательства судами практически не применялась[3].
В Основах гражданского законодательства 1991 г. запрет злоупотребления правом был сформулирован в пункте 2 статьи 5 как требование не нарушать при осуществлении гражданских прав права и охраняемые законом интересы других лиц, а также уважать моральные принципы общества и права деловой этики и положение об отказе в юридической защите осуществления прав в противоречии с их назначением. Статья 10 ныне действующего Гражданского кодекса РФ, в части 1 запрещает шикану, «а также злоупотребление правом в иных формах». Как видим, данное определение злоупотребления правом является самым широким.
Заметим, что законодательное закрепление запрета на злоупотребление правом приводит к парадоксальности этого понятия, поскольку возникает основание для того, чтобы свести его к правонарушению. Такая точка зрения является «неклассической», однако ее высказывали некоторые известные юристы. Так, М. М. Агарков писал, что, «поскольку закон запрещает злоупотребление правом, то действия, которые называют злоупотреблением правом, на самом деле совершены за пределами права»[4], и, следовательно, являются правонарушениями. Этой же точки зрения придерживалась М. В. Самойлова, утверждая, что противоправного осуществления права быть не может[5]. Некоторые ученые, в том числе С. И. Вильнянский, С. Н. Братусь[6], Н. С. Малеин[7], В. А. Рясенцев[8], А. А. Ерошенко[9] и др., выступали против использования понятия злоупотребления правом.
В настоящее время крайнее проявление этой позиции выражает А. А. Малиновский[10], рассматривающий злоупотребление правом как разновидность обычного правонарушения. Данный подход игнорирует всю долгую традицию использования и теоретического осмысления этого понятия и фактически устраняет его, полностью выхолащивая содержания соответствующего принципа гражданского права.
Автор статьи выражает мнение, что описанные споры в юридической науке, связанные с трактовкой понятия злоупотребления правом, вызваны недооценкой различий онтологического характера между нормами права и принципами права. Если нормы права устанавливают права и обязанности субъектов, то принципы права описывают цели, условия и пределы действия норм права. В частности, принцип незлоупотребления правом устанавливает пределы действия гражданских прав.
О принципах уголовного права (они изложены в статьях 3–7 Уголовного кодекса Российской Федерации) можно сказать, что они не просто констатируют руководящие идеи кодекса, но адресованы законодателю и правоприменителю в качестве общего руководства в их деятельности, направленной на применение уголовного законодательства и его дальнейшее развитие. С каждым из принципов связано определенное специфическое понятие, содержание которого находится в тесной связи с содержанием соответствующего принципа. При этом такое понятие может быть терминологически не уникальным, как например, понятие законности. В общеязыковом значении законность — это «состояние, положение, характеризующееся соблюдением законов»[11]. В общеюридическом смысле законность — это политико-правовой режим, характеризующийся точным и неуклонным соблюдением правовых предписаний всеми субъектами права[12]. В контексте же уголовно-правового принципа законности это понятие конкретизирует свое содержание. При этом оно эволюционирует по мере уточнения формулировок принципа законности в уголовном законодательстве.
Так, принцип законности был следующим образом реализован в Общей части УК РСФСР 1960 г. Согласно части 1 статьи 3 УК РСФСР уголовной ответственности и наказанию подлежало только лицо, совершившее предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние. Согласно части 2 статьи 3 никто не мог быть признан виновным в совершении преступления, а также подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда и в соответствии с законом. Часть 1 статьи 6 Кодекса 1960 г., согласно которой преступность и наказуемость деяния определяются законом, действовавшим во время совершения этого деяния, дополнительно конкретизировала принцип законности. Этот принцип получил отражение и в определении преступления (ч. 1 ст. 7), а также в статье 37 УК РСФСР, устанавливающей общие начала назначения наказания, в которой говорилось, что суд назначает наказание в пределах, установленных статьей Особенной части Кодекса, предусматривающей ответственность за совершенное преступление, в точном соответствии с положениями Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик и Общей части Кодекса.
Таким образом, в УК РСФСР 1960 г. принцип законности присутствовал в пределах двух основных положений: “Nullum crimen sine lege” («Нет преступления без указания закона») и “Nullum poena sine lege” («Нет наказания без указания закона»). И в этом состояли преимущества данного кодекса перед уголовными кодексами 1920 и 1926 гг. Заметим, что не во всех зарубежных уголовных кодексах сформулированы оба эти компонента принципа законности. Так, согласно §1 Уголовного кодекса Германии деяние может наказываться только в том случае, если его наказуемость была определена законом до его совершения[13]; согласно §1 Уголовного кодекса Дании только деяния, наказуемые в соответствии с законом или с полностью сопоставимыми c ним актами, влекут наказание[14]. В этих формулировках нашел свое выражение принцип “Nullum poena sine lege”. Что же касается принципа “Nullum crimen sine lege”, то он в конкретных нормах этих кодексов отражения не получил.
Обе составляющие принципа законности присутствуют в Уголовном кодексе Франции: согласно статье 111-2 закон определяет преступления и проступки и устанавливает наказания, применяемые к их исполнителям (ч. 1); регламент определяет нарушения и устанавливает, в пределах и в соответствии с различиями, установленными законами, наказания, применяемые к нарушителям (ч. 2)[15]. В соответствии со статьей 111-3 никто не может быть подвергнут наказанию за преступление или проступок, элементы которого не определены законом, или за нарушение, элементы которого не определены регламентом (ч. 1); никто не может быть подвергнут наказанию, которое не предусмотрено законом, если преступное деяние является преступлением или проступком; или не предусмотрено регламентом, если преступное деяние является нарушением (ч. 2). То же можно сказать об Уголовном кодексе Швейцарии, статья 1 которого гласит, что наказуемым является только тот, кто совершает деяние, которое точно запрещено законом под угрозой наказания[16].
В ныне действующем Уголовном кодексе РФ принцип законности не ограничивается указанными двумя составляющими. Он усилен посредством принципиального ограничения понятия «закон», его конкретизации. Это выражается в следующем. Во-первых, часть 1 статьи 3 УК РФ ограничивает объем понятия «закон» исключительно Уголовным Кодексом, между тем как в уголовном праве стран Западной Европы такая норма отсутствует, и источниками уголовного права могут выступать не только Уголовный кодекс, но и другие законы. Во-вторых, часть 2 статьи 3 УК РФ исключает возможность применения закона по аналогии. Заметим, что отказ от аналогии характерен для многих систем континентального права. Например, во французском Уголовном кодексе запрет на применение уголовного закона по аналогии сформулирован в статье 111-4: «Уголовный закон подлежит строгому толкованию».
Подводя итог, можно сделать вывод: при толковании понятий права необходимо учитывать содержание различных принципов права. Это одно из проявлений системности понятийного аппарата юриспруденции. Такая системность проявляется в существовании общей семантической системы права, включающей в качестве своих основных компонентов: семантическую систему естественного языка, систему законодательно определенных понятий и систему теоретических понятий. Последняя категория представляет собой понятия, результаты концептуализации которых могут быть неоднозначными и дискуссионными.
В конечном счете, предназначение понятийного аппарата права состоит в решении конкретных юридических задач. С одной стороны, главной тенденцией развития теории понятий в правовой предметной области является отход от казуистичности, неопределённости понятий, а с другой стороны, всегда остается актуальной задача интерпретации общих понятий права применительно к конкретному случаю, и эта задача не всегда является тривиальной. Целевая функциональность понятий права осуществляется на уровне законодательных определений. При этом нередко определения строятся конкретно для целей определенного закона и отражают лишь те смысловые стороны понятий, которые необходимы для этих целей.
Главным выводом статьи следует считать, что при толковании любого юридического понятия должны учитываться все его семантические, прагматические и телеологические особенности. А именно, значения, смысловые коннотации в естественном языке, законодательные определения (с учетом определения смежных понятий и контекстуальных ограничений). Также необходимо принимать во внимание результаты теоретической концептуализации и интерпретации понятий в условиях конкретного юридического события или случая.
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] Ионцев М. Г. Корпоративные захваты: слияния, поглощения, гринмэйл. М. : Ось-89, 2003.
[2] Грибанов В. П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав. М. : Изд-во Московского университета, 1972.
[3] Емельянов В. И. Разумность, добросовестность, незлоупотребление гражданскими правами. М. : Лекс-Книга, 2002. C. 29.
[4] Агарков М. М. Проблема злоупотребления правом в советском гражданском праве // Известия АН СССР. Отделение экономики и права. 1946. № 6. С. 427.
[5] Самойлова М. В. Право личной собственности граждан СССР : Автореф. … канд. диссертации. Л., 1965. С. 11.
[6] Братусь С. Н. О пределах осуществления гражданских прав // Правоведение. 1967. № 3. С. 82.
[7] Малеин Н. С. Закон, ответственность и злоупотребление правом // Советское государство и право. 1981. № 11. С. 29.
[8] Рясенцев В. А. Условия и юридические последствия отказа в защите гражданских прав // Советская юстиция. 1962. № 9. С. 8–9.
[9] Ерошенко А. А. Осуществление субъективных гражданских прав // Правоведение. 1972. № 4. С. 28.
[10] Малиновский А. А. Злоупотребление правом. М. : МЗ-Пресс, 2002.
[11] Толковый словарь русского языка : В 4 т. / Под ред. Д. Н. Ушакова. М., 1935. Т. 1. Ст. 958.
[12] Российская Юридическая энциклопедия / Гл. ред. А. Я. Сухарев. М. : Изд. дом «ИНФРА-М», 1999. С. 995.
[13] Уголовный кодекс ФРГ от 15 мая 1871 г. в редакции опубликования от 13 ноября 1998 г. по состоянию на 17 августа 1999 г. // Уголовный кодекс ФРГ. М. : Зерцало, 2000. С. 9.
[14] Уголовный кодекс Дании. СПб. : Изд-во «Юридический центр Пресс», 2001. С. 14.
[15] Уголовный кодекс Франции 1992 г. // Уголовное законодательство зарубежных стран (Англии, США, Франции, Германии, Японии) : Сб. законодательных материалов / Под ред. И. Д. Козочкина. М. : Зерцало, 1999. С. 193.
[16] Уголовный кодекс Швейцарии. М. : Зерцало, 2000. С. 5.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Агарков М. М. Проблема злоупотребления правом в советском гражданском праве // Известия АН СССР. Отделение экономики и права. 1946. № 6. С. 422–436.
Братусь С. Н. О пределах осуществления гражданских прав // Известия высших учебных заведений. Правоведение. 1967. № 3. С. 79–86.
Грибанов В. П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав. М. : Изд-во Московского университета, 1972.
Емельянов В. И. Разумность, добросовестность, незлоупотребление гражданскими правами. М. : Лекс-Книга, 2002.
Ерошенко А. А. Осуществление субъективных гражданских прав // Известия высших учебных заведений. Правоведение. 1972. № 4. С. 27–35.
Ионцев М. Г. Корпоративные захваты: слияния, поглощения, гринмэйл. М. : Ось-89, 2003.
Малеин Н. С. Закон, ответственность и злоупотребление правом // Советское государство и право. 1991. № 11. С. 28–35.
Малиновский А. А. Злоупотребление правом. М. : МЗ-Пресс, 2002.
Российская Юридическая энциклопедия / Гл. ред. А. Я. Сухарев. М. : Изд. дом «ИНФРА-М», 1999.
Рясенцев В. А. Условия и юридические последствия отказа в защите гражданских прав // Советская юстиция. 1962. № 9. С. 7–11.
Самойлова М. В. Право личной собственности граждан СССР : Автореф. дисс. … канд. юрид. наук . Л., 1965.
Толковый словарь русского языка : В 4 т. / Под ред. Д. Н. Ушакова. М. : Государственный институт «Советская энциклопедия» ; ОГИЗ, 1935. Т. 1.
Уголовный кодекс Дании. СПб. : Изд-во «Юридический центр Пресс», 2001.
Уголовный кодекс Франции 1992 г. // Уголовное законодательство зарубежных стран (Англии, США, Франции, Германии, Японии) : Сб. законодательных материалов / Под ред. И. Д. Козочкина. М. : Зерцало, 1999. С. 193–237.
Уголовный кодекс ФРГ от 15 мая 1871 г. в редакции опубликования от 13 ноября 1998 г. по состоянию на 17 августа 1999 г. // Уголовный кодекс ФРГ. М. : Зерцало, 2000. С. 9–207.
Уголовный кодекс Швейцарии. М. : Зерцало, 2000.
REFERENCES (TRANSLITERATION)
Agarkov M. M. Problema zloupotrebleniia pravom v sovetskom grazhdanskom prave // Izvestiia AN SSSR. Otdelenie ekonomiki i prava. 1946. № 6. S. 422–436.
Bratus' S. N. O predelakh osushchestvleniia grazhdanskikh prav // Izvestiia vysshikh uchebnykh zavedenii. Pravovedenie. 1967. № 3. S. 79–86.
Gribanov V. P. Predely osushchestvleniia i zashchity grazhdanskikh prav. M. : Izd-vo Moskovskogo universiteta, 1972.
Emel'ianov V. I. Razumnost', dobrosovestnost', nezloupotreblenie grazhdanskimi pravami. M. : Leks-Kniga, 2002.
Eroshenko A. A. Osushchestvlenie sub"ektivnykh grazhdanskikh prav // Izvestiia vysshikh uchebnykh zavedenii. Pravovedenie. 1972. № 4. S. 27–35.
Iontsev M. G. Korporativnye zakhvaty: sliianiia, pogloshcheniia, grinmeil. M. : Os'-89, 2003.
Malein N. S. Zakon, otvetstvennost' i zloupotreblenie pravom // Sovetskoe gosudarstvo i pravo. 1991. № 11. S. 28–35.
Malinovskii A. A. Zloupotreblenie pravom. M. : MZ-Press, 2002.
Rossiiskaia Iuridicheskaia entsiklopediia / Gl. red. A. Ia. Sukharev. M. : Izd. dom «INFRA-M», 1999.
Riasentsev V. A. Usloviia i iuridicheskie posledstviia otkaza v zashchite grazhdanskikh prav // Sovetskaia iustitsiia. 1962. № 9. S. 7–11.
Samoilova M. V. Pravo lichnoi sobstvennosti grazhdan SSSR : Avtoref. diss. … kand. iurid. nauk . L., 1965.
Tolkovyi slovar' russkogo iazyka : V 4 t. / Pod red. D. N. Ushakova. M. : Gosudarstvennyi institut «Sovetskaia entsiklopediia» ; OGIZ, 1935. T. 1.
Ugolovnyi kodeks Frantsii 1992 g. // Ugolovnoe zakonodatel'stvo zarubezhnykh stran (Anglii, SShA, Frantsii, Germanii, Iaponii) : Sb. zakonodatel'nykh materialov / Pod red. I. D. Kozochkina. M. : Zertsalo, 1999. S. 193–237.
Ugolovnyi kodeks FRG ot 15 maia 1871 g. v redaktsii opublikovaniia ot 13 noiabria 1998 g. po sostoianiiu na 17 avgusta 1999 g. // Ugolovnyi kodeks FRG. M. : Zertsalo, 2000. S. 9–207.
Ugolovnyi kodeks Shveitsarii. M. : Zertsalo, 2000.
Власов Денис Владимирович — кандидат экономических наук, доцент кафедры Прикладной информатики в экономике Московского государственного университета экономики, статистики и информатики (МЭСИ). Областью научных интересов является теория понятий, теория систем, философия науки и техники.
Vlasov Denis Vladimirovich, Candidate of Science (economics), associate professor of the Chair of Applied Informatics in Economics at the Moscow State University of Economics, Statistics and Informatics. The area of research is the theory of concepts, systems theory, philosophy of science and technology.
E-mail:
Библиограф. описание: Власов Д. В. Концептуализация понятий и их употребление в правовой сфере [Электронный ресурс] // Информационный уманитарный портал «Знание. Понимание. Умение». 2012. № 5 (сентябрь — октябрь). URL: http://www.zpu-journal.ru/e-zpu/2012/5/Vlasov_Conceptualization-of-Notions/ (дата обращения: дд.мм.гггг).
