Луков Вал. А. Методологические и методические вопросы исследований межпоколенческих социокультурных различий

Динамический аспект социальной жизни представляет собой по механизму смену поколений. Идея преемственности поколений как способа сохранения культуры (культурного капитала) в современной социологии конкурирует с идеей конфликта поколений как силой, взрывающей общество, ведущей к социальным трансформациям. Ограниченность западных теорий конфликта поколений можно связывать с тем, что фактор конфликтности межпоколенческих отношений, действительно имеющий место, возведен к главный мотор истории, непременное правило социальной жизни на всех ее уровнях, во всем ее масштабе. Тем не менее в российских публикациях с середины 1980-х годов наблюдалось явное увлечение самой формулой конфликта поколений, хотя эмпирические исследования плохо подтверждали наличие конфликтов такого рода везде, где прямо не задавался респондентам вопрос, провоцирующий на признание такого рода отношений.

Это вовсе не значит, что о конфликте поколений нельзя вести речь применительно к российскому обществу, обществу европейскому и т. д. Новейшие события 2005–2006 гг. («цветные революции» в странах — бывших республиках СССР, массовые протесты студентов во Франции и т. д.) вновь поставили вопрос о методологической роли теории конфликта поколений.

Но возвращаясь к формуле, мы должны прояснить ее смысл в контексте смены эпох. Иными словами, необходимо увидеть более широкую проблему различий поколений в аспекте социокультурной динамики.

Проблема межпоколенческих различий. Трактовка межпоколенческих различий как социокультурных достаточно распространена в мировой социологии. Суть трактовки межпоколенческих различий как социокультурных была раскрыта еще П. А. Сорокиным, который подчеркивал, что возраст — одна из важных характеристик социокультурной гомогенности и гетерогенности: взаимодействие между индивидами одного возраста, «особенно между теми, кто обладает одинаковыми социокультурными ценностями», всегда отличается во многих отношениях от взаимодействия между индивидами разного возраста[1].

Но что стоит за понятием возраста применительно к поколениям? Достаточно ясно, что применяемые в демографии характеристики поколения мало что проясняли бы в вопросах о ценностно-нормативных системах, хотя некоторые составляющие (или смыслы) демографических понятий реального поколения и гипотетического поколения могут интерпретироваться в контексте социо­куль­турных различий. Это, в частности, относится к ступеням по линии родства родственников по прямой линии («отец — сын» и т. д.). Но ряд обстоятельств, заслуживающих исследования, в этом случае не принимается во внимание, и прежде всего воздейст­вие крупных исторических событий на формирование массовой однотипной идентичности. Между тем именно здесь обнаруживаются наиболее существенные межпоколенческие различия социокультурного характера[2].

Рядом автором различие молодого поколения и старшего поколения выделяется именно по признаку культурной дифференциации. Так, М. Карват и В. Миляновский подчеркивают, что само понятие «молодое поколе­ние» ценностно по своей природе, оно семантически выражает но­визну, вносимую в общественную жизнь молодежью. Не случайно синонимом понятию «молодое поколение» выступает понятие «новое поколение»[3].

Надежность в исследованиях межпоколенческих различий ос­тается методологической и методической проблемой.

Методологически важно определиться по двум  вопросам: о сущности социокультурных поколений и о предмете социокультурных раздичий.

Социокультурное поколение. Необходимо установить, какого рода поколения могут сопоставляться по характеристике социокультурных различий. Мы считаем продуктивным подход П. Уэлптона, примененный им при выделении когорт[4], но без ограничений признаками демо­графического события.

С учетом сказанного, под социокультурным поколением понимается возрастная когорта, испытавшая социализационное воздействие некоторого социокультурного фактора или группы таких факторов (определенной системы ценностей, образовательных стандартов, крупных исторических и культурных событий, моды, субкультурных стилей и т. д.). Термин «социокультурное поколение» (в отличие от «демографического поколения») имеет смысл только в рамках социокультурного исследования. Мы будем пользоваться термином «социокультурное поколение», чтобы отличить его от «демографи­ческого поколения».

Социокультурные поколения могут отстоять друг от друга на временном расстоянии, исчисляемом по тем же показателям, что и в демографии (длина поколения и т. д.). Но даже и в этом случае правильнее говорить, что это применение не демографических показателей, а аналогии с ними. На­пример, в демографическом смысле длина поколения исчисляется как средний интервал времени, разделяющий поколения родителей и их детей, при этом применяются различные способы расчета, поскольку существуют различия в составе семей, показателях детности и т. д.[5] Выделение же «отцов» и «детей» как социо­культурных поколений основывается на различных ценностных ин­терпретациях, в частности на самоидентификации. При этом реальные параметры лиц, относимых к разным социокультурным по­колениям, могут оказаться идентичными, как мы показали это на материале исследования «Читатель­ская аудитория еженедельника «Собеседник», где в возрастной группе 26–35-летних ценностные ориентации оказались существенно различными в зависимости от того, к «отцам» или «детям» отнесли себя респонденты этой группы[6] (по моральным проблемам хотели бы видеть публикации 50,8% «отцов» и 28,3% «детей», по молодежной музыке, соответственно, 19,1 и 37,7% и т. д.). Такая группировка носит ярко выраженный социокультурный смысл.

Данное обстоятельство проясняет сложную структуру ценностных предпочтений, которые не обнаруживают однозначную связь с возрастом, а лишь закрепляются в отдельных случаях с возрастным имиджем, нередко создаваемом искусственно средствами массовой информации. Такова внедренная в общественное сознание привязка коммунистической идеи к возрастной группе престарелых. Исследования периода «великого отказа» от советского прошлого нашей страны показали, что наряду с распространенной установкой на отрицание коммунистической идеи в молодежной среде широко были представлены ориентации, являющиеся по своей сути прокоммунистическими[7]. Следовательно, отрицательная реакция на коммунизм во многом является реакцией на слово, символ, ярлык.

Точно так же можно увидеть в том, что в ежегодных (проводимых с 1995 г.) исследованиях Московского гуманитарного университета среди студентов, в том числе студентов-гуманитариев, не отмечается самоидентификация с интеллигенцией. Было бы опрометчиво делать из ослабления символизирующего воздействия слова или, напротив, из его сакрализации (чему содействуют деятели культуры) вывод об утере интеллигенции в новых поколениях (хотя вопрос так ставится и активно дискутируется не только на основе идентификационных индикаторов, см. главу 1).

Из этого, в частности, следует, что изучение ценностных ориентаций и их связи с поколенческой проблематикой легко может быть искажено уже в период программирования исследования. Между реальной ориентацией и ее вербальным (символическим) обозначением есть широкое поле маневра, которое может быть просто не замечено в исследовании.

Предмет социокультурных различий. Второй методологический вопрос, требующий разъяснения, — выявление предмета социокультурных различий. Из того, что такие различия должны искаться в сфере ценностных ориентаций, не возникает представления о сложности этой задачи.

Реализация ориентирующей функции ценностей не происходит как однозначный, подконтрольный и хорошо осознаваемый процесс. Ценности лежат в основе диспозиций как принципиальные ориентиры, но из этого не следует, что они применяются автоматически и в предсказуемой форме. На разных уровнях социальной организации одновременно могут отмечаться конфликты и единство социокультурных поколений. Обобщения в отношении ведущей тенденции не могут не учитывать, что социокультурные события воздействуют на формирование идентичности шире, чем символ.

«Военное поколение», «шестидесятники» и т. п. — не только самоназвание, но и образ мыслей и, в определенных пределах, образ жизни. Однако само формирующее событие содержит в себе отражения множества других событий, а в более общей форме — ментальности народа, культурных кодов эпохи, социальных ожиданий и т. д. Эти факторы сняты в социокультурном событии, но скрыто присутствуют в нем и связывают его с другими социокультурными событиями, формирующими новые поколения через культурные тезаурусы (ориентационные комплексы, см. главу 12).

Наши исследования по компьютеризации средней школы показали, что в определенных пределах даже далеко оторвавшиеся вперед от учителей и родителей в освоении компьютера и преобразовании картины мира подростки сохраняют на невербальном уровне (как можно предположить, на уровне социокультурных кодов) значительную близость с представителями поколения «отцов».

Этим, между прочим, ставится под сомнение положение Л. Г. Ионина о «культурном разрыве», которое он обнаруживает в ликвидации традиционных советских институтов, находя обоснование этому в смене поколений[8]. Все здесь несколько сложнее, и дело состоит в том, что ценностные системы феноменологичны лишь в определенном смысле и установление социокультурных различий как различий систем ценностей упирается в трудно разрешимую задачу: или надо сопоставлять вербально выраженные конструк­ции, субъективно организующие ценности в системы, или надо от­вергнуть эксплицированное описание ценностей ради изучения «чистых» ценностей.

В последнем случае возможно замерять ценностные отношения применительно к вещному миру. П. А. Сорокин отмечал, что «матери­ально идентичное часто является совершенно различным в социо­культурном отношении благодаря разнице в значениях или ценнос­тях, приписываемых ему; наоборот, то, что различается биофизи­чески, часто идентично по социокультурным параметрам»[9]. Это важное наблюдение хорошо переводится в исследовательскую мето­дику. Но если ограничиться таким ценностным описанием, в сто­роне остаются невещные составляющие ценностного мира.

Метод символьного пространства. В разрешении возникающих вопросов определенную роль могут сыграть методические средства, специально разработанные для оценки ценностных параметров межпоколенческих различий. Для целей исследования межпоколенческих различий в «образе мира» мы разработали метод символьного пространства[10]. Этот метод устанавливает социаль­ные типы по признаку целостной (синкретичной) реакции на обра­зы, обладающие символическим значением. Специфика метода со­стоит в том, что применение в нем приемов, аналогичных исполь­зуемым в психологии (пятна Роршаха, графическое тестирование и т. д.), имеет в итоге социологическую типологизацию, т. е. соот­носится с дифференциацией людей, ставших объектом изучения, не по психологическим, а по социально-демографическим, социально-профессиональным и другим признакам, определяющим социальную структуру и стратификацию общества. Так поставлен­ная задача ставит следующие проблемы доказательства:

1. Не являются ли причиной различий в картине мира собс­твенно психологические различия (экстравертивность, интровер­тивность и т. д.)? Возможное влияние психологических типов на итоги примене­ния символического интеграла проясняется при помощи сопостав­ления его результатов и результатов графического тестирования. Установление психологических типов при помощи графического тестирования (тест «Картина мира» по Е .В. Романовой и О. Ф. По­темкиной с интерпретацией по типологии личности К. Юнга и клас­сификации Г. Рида)[11] дает фоновый материал, позволяющий выявить зависимость картины мира, получаемой по методу символьного пространства, от психологического типа личности с тем, чтобы установить существенное влияние этого фактора на итоги применения данного метода.

2. Нет ли других социальных факторов из числа определяющих различия в картине мира, влияние которых можно принять за влияние изучаемого фактора? Проблема устраняется отработкой инструментария путем фиксации образов по уровню их зависимости от социальных признаков в соответствии с дальнейшим описанием.

Комплект из 100 фотографий[12] формируется по итогам многократного отбора из 1000 заготовок, основания которого:

* типовые выборы, произведенные 50 мужчинами и 50 женщи­нами (по уровню частотности);

* типовые выборы, произведенные 50 молодыми людьми («детьми») и 50 представителями старших поколений («отцами») (по уровню частотности);

* типовые выборы, произведенные 50 лицами из целевой группы и 50 лицами группы-антипода (по уровню частотности).

Выборы указанных групп, имеющие наименьшие частоты пере­сечения, составляют основу инструмента. В 100 финальных единиц отбора включаются:

* по 10 единиц, типичных для указанных шести групп (муж­чины, женщины, «дети», «отцы», целевая группа и группа-антипод), из числа наименее часто выбираемых в пар­ной группе — всего 60 единиц;

* по 5 единиц, типичных для указанных шести групп, из числа наиболее часто пересекающихся с выборами парной группы — всего 30 единиц;

* 10 единиц, случайно отобранных (по таблице случайных чисел) из оставшегося материала.

Отобранные единицы получают номер, которых находится на обороте фотографии.

Для аналитических целей отобранные единицы распределяются 20 экспертами по шкале Терстоуна.

Работа с респондентами ведется индивидуально, в помещении с минимумом отвлекающих объектов (вещей, шумов) в достаточно высоком темпе.

Этапы работы:

1. Исследователь после предварительного введения опраши­ваемого в курс дела дает ему следующую инструкцию: «Вы хотите рассказать о себе незнакомому человеку, но он Вас не может слышать или прочитать Ваше письмо. Зато у Вас в руках эти 100 картинок. Попробуйте выбрать из них все те, которые смогут на­илучшим образом рассказать незнакомцу о Ваших вкусах, интере­сах, о том, какой Вы человек. У Вас 5 минут. Отобранные кар­тинки раскладывайте так, чтобы они были все видны».

В ходе выполнения задания исследователь фиксирует номера отобранных фотографий.

2. После отбора опрашиваемым фотографий исследователь да­ет ему следующую инструкцию: «У Вас есть возможность передать незнакомцу не все отобранные картинки, а только 25 из них. У Вас 5 минут, чтобы отобрать 25 картинок».

В ходе выполнения задания исследователь фиксирует номера отобранных фотографий.

Исследование может вестись в один этап. В этом случае исследователь сразу ограничивает число фотографий (25 фотогра­фий).

Полученные сведения о выборах (по номерам фотографий) оцениваются раздельно по трем парам групп и в общем виде на основе частотных характеристик. Специально рассматривается ха­рактер выбора при введении задачи оптимизации по Парето.

На основе частотных характеристик производится группиров­ка опрошенных с целью выявления типовых различий. Дополнитель­но производится расчет по весовым коэффициентам, полученным по итогам экспертного распределения фотографий по шкале Терстоуна. В первом и во втором случаях выстраиваются графические об­разы различий как пространственных расстояний и полей. При этом признается, что реакция опрашиваемых на символические об­разы более показательна для исследуемой темы, чем их суждения в данной области.

Уже первые опыты применения метода символьного прост­ранства показали, что с его помощью выявляются некоторые су­щественные изменения, происходящие в новых поколениях и свиде­тельствующие о социокультурной динамике. Дальнейшая обработка результатов позволит сделать вывод о его эффективности как со­циологического метода.

* * *

Социокультурное измерение российского общества одним из своих ракурсов имеет установление сходства и различия поколений россиян. Такое сравнение ведется главным образом по ценностно-нормативным параметрам, и важным достижением последнего времени стало эмпирически обоснованное утверждение относительно высокого уровня тождественности ценностных характеристик поколений «отцов» и «детей» в российском обществе.

Собственно, и для России нашего времени, и в принципе не может идти речи о полностью разделенных ценностных системах в рамках одного общества по признаку возрастных различий. Иное дело — ценностные «разрывы» социокультурных поколений. В силу того, что такие поколения не совпадают с полным составом лиц одного возраста, а отражают значимость социокультурного события для формирования ценностных ориентаций значительных групп людей, в обществе сосуществуют, нередко парадоксально, несколько линий солидарности и конфликта поколений: на фоне противостояния, которое обнаруживается в межпоколенческих отношениях, одновременно может возникать союз поколений, который опять-таки носит ценностный характер и не охватывает всех представителей того или иного возраста — возрастных когорт в демографическом смысле. Как ценностные «разрывы» поколений, так и межпоколенческие «союзы» следует обнаруживать в четко очерченных рамках конкретных социокультурных обстоятельств.