Макаревич Э. Ф. Концепции и разработки для американского глобального лидерства

УДК 327

Makarevich E. F. Conceptions and Development of the Global Leadership of the USA

Аннотация ♦ Автор рассматривает проблему американского глобального лидерства в ее современных формах. В этой связи он характеризует ряд концепций, предложенных западными учеными во второй половине XX — начале XXI в.: неоконсерватизм (Л. Штраус), концепции социальных революций представителей исторической социологии (И. Валлерстайн, М. Манн, П. Бурдье, Т. Скочпол, С. Хантингтон, Э. Геллнер, Ф. Фукуяма, Р. Коллинз, Г. Дерлугьян, К. Калхун) и др. В статье говорится, что благодаря сложившейся в США конкуренции ведущих научных школ рождаются новые смыслы, идеи, концепции, которым следуют политики, ориентированные на глобальное лидерство США.

Ключевые слова: глобальное лидерство, социальные революции, нации, национализм, родина, политический режим, политические идеи, политические смыслы, концепции глобального лидерства, матрица политической экспансии, миссия США, геополитическая гегемония.

Abstract ♦ The author considers the issue of the U.S. global leadership in its contemporary forms. In this respect, he describes a number of conceptions suggested by Western scholars in the second half of the 20th — the early 21st century: neoconservatism (L. Strauss), theories of social revolutions proposed representatives of historical sociology (I. Wallerstein, M. Mann, P. Bourdieu, T. Skocpol, S. Huntington, E. Gellner, F. Fukuyama, R. Collins, G. Derluguian, C. Calhoun) and others. The article states that due to the competition of the leading schools of thought in the USA new points, ideas, and conceptions arise and politicians oriented to the global leadership of the USA follow them.

Keywords: global leadership, social revolutions, nations, nationalism, Motherland, Fatherland, political regime, political ideas, political points, conceptions of global leadership, matrix of political expansion, U.S. mission, geopolitical hegemony.

В изменении мира, в организации социальных переворотов лучше себя чувствует тот, кто лучше создает смыслы и управляет образами на их основе. Здесь несомненный лидер США. Если говорить о смыслах, оказавших влияние на мир, начиная с середины XX в., стоит назвать концепции стадий роста, «народного» капитализма, государства всеобщего благоденствия, неолиберализма и неоконсерватизма, глобализации, распространения демократии и теорию революций.

Над ними трудились американские университеты, научные центры и исследовательские лаборатории, возглавляемые яркими умами. Они создали Америке славу ведущей интеллектуальной лаборатории мира. Поэтому в американские университеты стремилось попасть много способных интеллектуалов из разных стран. Большинство из них после учебы продолжали «служить» в этих университетах. Все это позволило создать конкуренцию ведущих научных школ, замешанную, по словам профессора социологии Р. Коллинза, на интерактивных ритуалах, энтузиазме и эмоциональной энергии.

Во многом благодаря такой конкуренции и рождались идеи и смыслы, воспринятые миром. Причем рождались как ответ на вызовы, риски, угрозы для американского общества как внутри США, так и за пределами страны. А если исследования или разработки рассматривались как ответ на вызов, волнующий общество, элиту, бизнес, то государство и бизнес финансировали их. Самые глубокие, многообещающие смыслы, принятые американским интеллектуальным сообществом, превращались в инструмент глобальной экспансии, глобального манипулирования массами.

В 60-е — начале 70-х годов XX в. Америку захлестнули левые идеи, за которыми стояли теоретики франкфуртской школы, неомарксисты, в частности, Т. Адорно, Г. Маркузе, М. Хоркхаймер. Эти идеи стимулировали массовые выступления молодежи в Европе и в США в то время. Но более всего эти идеи затронули общественные науки, культуру и образование. И тогда против них объединились другие интеллектуалы, тоже, кстати, приехавшие из Европы. Они-то и породили новую теорию: неоконсерватизм. Идейным и теоретическим вдохновителем «неоконсервативных» интеллектуалов был Л. Штраус. Он бежал из нацистской Германии осенью 1938 года, когда стало ясно, что в этой стране для евреев нет будущего, их ждут жуткие времена. Его новой родиной стали США, где он продолжил занятия философией в Чикагском университете. Скоро у него появились ученики, которые разделяли его идеи и потом нашли себя в науке, политике, государственном управлении.

Его идеи привлекали прежде всего твердостью в противостоянии с «ползучим конформизмом» либерализма. Штраус считал, что необходимо бороться с моральной толерантностью, которой пронизаны теоретические изыскания левых интеллектуалов, будущих апологетов постмодерна. Их либерализм запятнал себя тем, что признавал равными все точки зрения. Выступая против этого, Штраус прежде всего критически подходил к позитивистской социальной философии, на которую ориентировались приверженцы либерализма: «Позитивистская социальная наука “свободна от ценностей” или “этически нейтральна”: она нейтральна в конфликте добра и зла, как бы их при этом ни понимали. Это значит, что основы, общей для всех ученых, работающих в области социальных наук, основы, на которой они строят все свои исследования и дискуссии, можно достичь только в процессе освобождения или абстрагирования от моральных суждений: моральная бесчувственность выступает необходимым условием научного анализа. Ибо в той степени, в какой мы еще ощущаем моральные различия, нам придется выносить моральные суждения. Привычка смотреть на социальные или человеческие феномены, не вынося при этом ценностных суждений, оказывает разрушительное воздействие на любые предпочтения» (Штраус, 2000: 17). Но, по мнению Штрауса, точка зрения политического философа должна быть основана на твердых моральных принципах: благородное (то есть добро) есть благородное, а низкое (то есть зло) есть низкое, свобода есть свобода, а тирания есть тирания, истина есть истина, а демократия есть демократия. Он добавлял при этом: невозможно прояснить характер демократии как таковой без четкого понимания ее альтернатив, так же как невозможно понимать мораль без понимания аморальности. И поэтому следует противостоять упрекам левых интеллектуалов, считающих, что в познании подход с позиции твердых моральных принципов не диалектичен, не демократичен, не способствует развитию мысли. И не просто отметать упреки их, а убеждать, что «позитивизм в социальных науках поощряет не столько нигилизм, сколько конформизм и филистерство» (там же: 19). «Невозможно изучать социальные феномены, то есть все важные социальные феномены, не вынося при этом ценностных суждений», — утверждал Штраус (там же).

Но мало придерживаться только морального принципа разделения добра и зла, свободы и тирании. Нужно теоретически обосновать необходимость борьбы добра со злом, борьбы за свободу против тирании. Добро должно уметь защищаться и нападать. О том же еще в 1925 г. говорил русский философ И. А. Ильин, когда выдвинул тезис о «сопротивлении злу силою». Правда, спустя годы Ильин искал поддержку у гитлеровской Германии, а Штраус — у США.

Исходя из морального принципа борьбы добра со злом, Штраус предлагает такие понятия, как «хороший гражданин» и «достойный человек». Их различие в том, что «хороший гражданин» связан с режимом, а «достойный человек» такой связи не имеет. Но только «в случае наилучшего режима» понятия «достойный человек» и «хороший гражданин» тождественны (там же: 32). И это, конечно, режим, сложившийся в США. Штраус отмечает: «В языке классической метафизики родина или нация есть материя, тогда как строй — форма. Классика придерживалась того взгляда, что форма по своему достоинству выше материи. Можно назвать этот взгляд “идеализмом”. Практическое значение этого идеализма заключено в том, что благо по своему достоинству выше собственного или что наилучший строй важнее, чем родина» (там же: 33). Этот вывод, ставший известным в начале «холодной» войны, до сих пор является предметом сражений в коммуникационных мировоззренческих войнах.

Развивая свою теорию, Штраус проводил параллели между коммунизмом и нацизмом, представляя их как зло абсолютное. Поэтому борьба с этим злом должна быть радикальной. А если представить США в качестве субъекта абсолютного добра, борющегося с мировым злом (а его можно найти всегда), то это становится философией развития страны. А сама ситуация противостояния добра и зла превращается государством в социальные практики.

Философия абсолютного добра Л. Штрауса удивительным образом соответствовала его внутреннему этическому настрою, в котором не последнюю роль играло самомнение. Не зря он так ценил тех древних философов, которые придерживались той точки зрения, что «немытые массы не достойны ни истины, ни свободы» (см.: Храбрый, 2005: Электронный ресурс).

Философию Штрауса превратил в политический и пропагандистски-идеологический проект американский президент Р. Рейган. Выступая в марте 1983 г. в Орландо (штат Флорида) перед Национальным обществом евангелистов, он назвал Советский Союз «империей зла». Как бывший актер, снимавшийся в боевиках, он понимал толк в таких образах. Для США это был достаточно жесткий образ, предполагающий мобилизацию сил «добра» для откровенной политической, экономической, идеологической борьбы с носителем «зла» — страной, именуемой СССР.

Художественность образа СССР как «империи зла», пришедшая от Рейгана, подтолкнула американскую научную элиту к созданию политической теории глобализации, вытекающей из философии Штрауса. В основе этой теории — идея глобальной демократии, которая должна мотивировать миссионерскую деятельность США.

По большей части научная элита США рассматривала глобальную демократию как самоценную субстанцию, которая необходима всему миру. А раз это субстанция мировая, то и защищать ее должно глобальное государство. Но уж очень близок образ «глобального государства» образу «братская ассоциация англоязычных народов, противостоящая тирании», который сформулировал бывший премьер-министр Великобритании У. Черчилль в своей Фултонской речи 1946 г., положившей начало «холодной» войне между СССР и странами Запада. Сегодня роль глобального государства должны играть США, претендующие на глобальное лидерство. Поэтому, США обязаны взять на себя ответственность за защиту мировой демократии. Под влиянием интеллектуалов так считает значительная часть американского истэблишмента. В понимании американской элиты эта защита должна сводиться к экспорту демократии в те страны, где ее нет, или где она находится под угрозой, либо не соответствует глобальным, а по сути американским стандартам.

Союзником философии Штрауса в проектах американского лидерства для изменения мира начиная с 60-х годов прошлого века выступает историческая социология со своими концепциями социальных революций, которые с тех пор активно разрабатывались в американских и британских университетах.

В целом исследования революционных процессов в западной макросоциологии условно можно разделить на два подхода: гносеологический и прагматический, обосновывающий систему действий для революционного или контрреволюционного проектов.

Гносеологический подход объединил таких исследователей, как Д. Белл, Р. Дарендорф, Д. Хоманс, А. Инкелес и некоторых других, а потом восставших против их теорий и предложивших свои — И. Валлерстайна, М. Манна, П. Бурдье, Д. Голдстоуна, Ч. Тилли и Т. Скочпол. Последние трое объясняли причину революции развалом государства, которое не способно справиться с бюджетным кризисом и расколом во власти.

Прагматический подход представлен прежде всего такими научными авторитетами, как С. Хантингтон, Э. Геллнер, Э. Хобсбаум, Ф. Фукуяма.

В 60-е годы XX в. С. Хантингтон опубликовал работу о политическом порядке в меняющихся обществах, в которой обосновал алгоритм возникновения революций. Потом, когда Америка вела войну во Вьетнаме, он сумел свою научную концепцию превратить в систему действий нужных для Пентагона — американского министерства обороны. Как пишет профессор Нью-Йоркского университета Г. Дерлугьян, «Хантингтона не зря прозвали “Карлом Марксом для Пентагона”. <…> он лично выезжал во Вьетнам консультировать американское командование по стратегии борьбы с партизанами, а бунтующие студенты тем временем пикетировали его кабинет в Гарварде (Дерлугьян, 2013: 344).

«Революционный» алгоритм С. Хантингтона основывался на пирамиде стрессов, которым было подвержено общество в переходный период модернизации. Причинами этих стрессов являлись крушение традиционных устоев жизни, хозяйственных укладов, социальных авторитетов, религиозной веры, а также массовое движение населения из деревень в беспорядочно растущие города. Переходное состояние модернизации — самое неустойчивое, оно и порождает революции. Как их остановить? Хантингтон рекомендовал в переходный период модернизации вводить жесткую диктатуру, способную нейтрализовать сбои в модернизации. Поэтому, как пишет критик его теории, «Вашингтону рекомендовалось не комплексовать и относиться прагматично-реалистически к своему вынужденному покровительству военным и авторитарным правителям в Третьем мире… <…> вполне по восхищенно-циничной формуле президента Франклина Рузвельта, высказанной по ходу доклада о деяниях никарагуанского диктатора Самосы: “Совершеннейший сукин сын, но наш сукин сын!”» (там же: 345–346).

По мнению Г. Дерлугьяна, «контрреволюционная теория Хантингтона <…> была мощно аргументированная схема, в которой присутствовали как анализ структурных условий, взятых в исторической динамике, так и функциональное указание на роль элит и политических режимов, источники массового недовольства, влияние мировой геополитики и идеологической конфронтации времен холодной войны» (там же: 346). Схеме Хантингтона отвечал военный переворот в Чили в 1973 г., когда военные, предводимые генералом А. Пиночетом, убили избранного народом президента страны С. Альенде и при поддержке США установили диктаторский режим в стране.

Еще более сильную концепцию для практики революций предложил британский макросоциолог Э. Геллнер. Его книга «Нации и национализм», вышедшая на Западе в 1983 г., поразила ученый мир, вызвала возбуждение среди политиков и стала руководством к действию для организаторов политических проектов и стратегов массовых коммуникаций на годы вперед. Э. Геллнер рассматривал нацию не как общность людей на основе общих языка и культуры, территории и экономической деятельности, а как сконструированный массовый политический проект. И согласно этому проекту «именно национализм порождает нации, а не наоборот» (Геллнер, 1991: 127), «нации делает человек; нации — это продукт человеческих убеждений, пристрастий и наклонностей» (там же: 35; курсив автора. — Э. М.).

Как считал Э. Геллнер, «два человека принадлежат к одной нации лишь только в том случае, если их объединяет одна культура, которая в свою очередь понимается как система идей, условных знаков, связей, способов поведения и общения» (там же). Культуры, которые национализм «требует защищать и возрождать, часто являются его собственным вымыслом или изменены до неузнаваемости», а «культурные лоскутки и заплатки, используемые национализмом, часто являются произвольными историческими изобретениями» (там же: 128). «Вымышленная» культура, исторические изобретения для национализма поддерживаются повсеместным распространением «опосредованного школой, академически выверенного, кодифицированного языка, необходимого для достаточно четкого функционирования бюрократической и технологической коммуникативной системы», распространением символики, стилизованной национализмом под народную культуру (там же: 130).

Концепцию Э. Геллнера использовали социальные технологи, которые выстроили систему практических действий в отношении Югославии в 1991–2008 годах. В этот период Социалистическая Федеративная Республика Югославия распалась на шесть независимых стран и одно частично признанное государство. В этом процессе активную роль играли сербские националисты, с которыми работали западные политологические центры. Их стратегия сводилась к стимулированию национализма в Югославии в соответствии с выводом Э. Геллнера: «Национализм — прежде всего политический принцип, суть которого в том, что политическая и национальная единицы должны совпадать» (там же: 23).

В начале 2000-х годов США, в соответствии со своими геополитическими соображениями, выбрали Украину, чтобы превратить ее в игрока первой линии в своей борьбе за глобальное лидерство на восточном направлении, где сходятся интересы Европы и России. В этой геополитической игре Украина, по замыслу американцев, должна была создать свою новую нацию. И тем самым выйти из культуры российской цивилизации, которая объединяла людей различных этносов — русских, украинцев, белорусов, казахов и других, проживавших на территории СССР и именуемых в свое время советским народом, ядро которого составляли русские, благодаря многочисленности и притягательной силе своей культуры. Согласно Э. Геллнеру, не нации порождают национализм, а «национализм порождает нации» (там же: 127). Когда эта идея овладела умами геополитических стратегов, тогда в одном из американских научных центров политический проект национализма для Украины обрел ведущую идею — «украинство». Под эту идею на американские гранты украинские обществоведы обосновывали ведущую роль украинского этноса в рождении древнерусского государства, а потом и самостоятельную историю украинцев. Идея украинства закладывалась в новые учебники истории для школ и университетов. Вожди политических партий, учителя, организаторы массовых коммуникаций, национальной культуры, публичных ритуалов, организаторы поиска и канонизации национальных героев, коими оказались радикалы-бандеровцы, — все работали на идею украинского национализма, тоталитарность которого формировала новую, украинскую нацию. Вся эта открытая и скрытая деятельность поддерживалась различными американскими институтами и фондами, среди которых ведущая роль принадлежала институтам республиканской и демократической партий США.

Но, возможно, придет то время, когда профессора и геополитики зададутся вопросом: чья нация наиболее жизнеспособна? Нация, порожденная национализмом, как образование скорее искусственное и недолговечное, или нация, порожденная культурой, которая предстает как накопленная в веках сила человеческого духа?

В 1996 г., через 20 лет после своей революционной работы об алгоритмах революции, С. Хантингтон предложил научному сообществу и политической элите свой фундаментальный труд под названием «Столкновение цивилизаций», который сделался настольной книгой политологов. Это случилось в том числе благодаря его идее о том, что имеющиеся в мире цивилизации придется вводить в требуемый цивилизационный образ западной цивилизации. Но на рубеже XX и XXI веков провокационный прогноз столкновения цивилизаций, предложенный С. Хантингтоном, не был востребован практикующими политиками. Время этого прогноза придет чуть позже. А тогда понадобился Ф. Фукуяма с его эссе, а потом и книгой «Конец истории и последний человек», вышедшими соответственно в 1989 и в 1992 годах. Его работа привлекла либеральным подходом к распространению демократии и попыткой убедить, что цивилизационный образ Запада стал определяющим для современного мира. Но особенная ценность ее была в том, что борьбу за демократию он рассматривал как борьбу за признание человеческого достоинства. По Гегелю борьба за признание есть главная движущая сила истории. Когда Ф. Фукуяма отождествил стремление к признанию человеческого достоинства с духовностью, с достоинством, самоценностью и свободой человека, он тем самым предложил лозунг будущих революций, который скоро прибрали к рукам «разработчики» «цветных» революций. Под сенью такого лозунга эти «разработчики» готовы были биться за геополитические интересы США.

Несомненно то, что путь к практике глобальной демократии, к практике приобщения разных стран к цивилизационному образу по западному варианту был проложен американскими профессорами. Главными идеологами этой практики стали С. Хантингтон с его книгой «Столкновение цивилизаций», Ф. Фукуяма с его произведением «Конец истории и последний человек» и З. Бжезинский с самой известной его книгой «Великая шахматная доска: главенство Америки и ее геостратегические императивы», где представлена доктрина глобального лидерства. Они — ведущие умы в деле утверждения глобальной демократии в мире. За ними тянутся М. Палмер, известный своим сочинением «Сломать ось зла. Как к 2025 году устранить от власти последних диктаторов», и Дж. Най, написавший книгу «Мягкая сила. Как добиться успеха в мировой политике» об использовании привлекательности американской культуры для распространения демократии в мире.

Глобальное лидерство США определяет процесс глобализации мира. А он включает в себя и экспорт демократии, и господство транснациональных корпораций, большая часть которых — американские; и действия, связанные с лишением стран их самодостаточности путем превращения их в страны одного продукта. Все это так или иначе связано с глобальным лидерством «глобального государства», которое придерживается того принципа философии Л. Штрауса, который гласит, что «наилучший строй важнее, чем родина» (Штраус, 2000: 33). Если наилучший строй — это максимальная включенность страны в глобализацию, то это важнее родины. Такой строй порождает «достойного человека», по определению Штрауса, для которого действительно лучший строй был в США, куда он бежал от гитлеровского режима, утвердившегося в 30-е годы на его родине — в Германии.

Именно глобализация по такой модели лишает страны и их народы экономической, политической, культурной и ценностной идентичности, «растворяет» эти страны в глобализированном мире. При этом главный менеджер этих глобальных процессов — США — остается и самодостаточным, и сохраняющим, и наращивающим свою идентичность.

С появлением в США философской доктрины Л. Штрауса, которую высоко подняли интеллектуалы его школы, на ключевых постах в экономике, науке, юстиции, в массовых коммуникациях, системе государственного управления, в структурах государственной безопасности стали появляться приверженцы этой доктрины. Профессор Е. М. Дроне, исследуя философию неоконсерватизма Штрауса, показал механизм концентрации его учеников во власти, и тем самым изменение власти: «есть несколько кругов учеников, <…> своим же ближайшим ученикам передаём тонкости учения вне текста, в устной традиции, совсем почти тайно. <...> Воспитываем несколько выпусков, все посвящённые составляют как бы секту, помогают друг другу с карьерой, делая её сами, держат в курсе учителя. <...> через несколько десятков лет “наши” без единого выстрела берут власть в самой сильной стране мира» (Дроне, 2004).

Действительно начиная с конца 1960-х годов в американской власти появлялось все больше интеллектуалов школы Штрауса — в Государственном департаменте, в экономических и финансовых ведомствах, в Центральном разведывательном управлении. Не без их участия ЦРУ и другие разведслужбы все больше отдавали предпочтение оперативной деятельности, нежели аналитической. ЦРУ возвращалось к методам, с помощью которых в 1940–1950-е годы осуществлялась смена политических режимов в некоторых странах Европы, Ближнего Востока, Азии, Латинской Америки. Сторонники мировоззрения Штрауса действовали, руководствуясь не только политическими установками, но прежде нравственно-религиозными принципами его философии. И оппонентам было трудно им противостоять.

К. Райс (в 2000–2005 годах — помощник президента США по национальной безопасности, 2005–2009 годах — госсекретарь США), один из самых верных почитателей философии Штрауса, в 2002 г. писала в своей статье в газете «Дейли телеграф»: «Во внешней политике давно идет спор между так называемой “школой реализма” и “школой идеализма”. Упрощенно — реалисты принижают важность моральных ценностей, подчеркивая соотношение сил как основу стабильности и мира. Идеалисты подчеркивают примат моральных ценностей и характер общественных формаций как критически важные для отношений государства с другими странами. Возможно, этот вопрос мог бы быть интересен в академических дебатах, но в реальной жизни могущество и моральные ценности нераздельно связаны между собой. Великие державы способны оказывать влияние на жизнь миллионов людей и изменять ход истории. И моральные ценности великих держав имеют значение. Если бы Советский Союз выиграл “холодную войну”, сегодняшний мир был бы иным» (Rice, 2002: Электронный ресурс; цит. по: Райс, 2002: Электронный ресурс).

Согласно этому высказыванию, США, движимые идеализмом, одержимы продвижением свободы и демократии в мире. Президент США Дж. Буш — младший оказался весьма восприимчив к идеям младоинтеллектуалов штраусовского толка. Он продолжил творчески развивать проекты Рейгана хотя и в новых условиях, но на основе все той же политической философии штраусовского толка. В ноябре 2003 г., выступая по случаю 20-летия созданного Рейганом Национального фонда демократии (National Endowment for Democracy), он заявил о начале глобальной демократической революции и в связи с этим о новой внешней политике США, главной целью которой становится распространение свободы в мире. А в марте 2005 г. в Конгресс США несколькими конгрессменами был внесен законопроект, регламентирующий продвижение демократии и демократических ценностей в недемократических странах. Разработали этот документ в стенах Гудзоновского института политолог, дипломат и бизнесмен М. Палмер, а также политологи М. Горовиц и Б. Тантильо и присоединившийся к ним юрист Э. Кадель. Неформальным лидером этого «авторского коллектива» был М. Палмер, который в своей нашумевшей книге «Сломать ось зла» описал условия, принципы, методы смены режима в той или иной стране (Palmer, 2003).

Выход этой книги приветствовали Ф. Фукуяма и Дж. Муравчик, которые по праву числятся среди первых лиц американской политологии. Довольны были и политики-практики, в частности бывший директор ЦРУ Дж. Вулси, лидеры Демократической партии в Конгрессе США Н. Полоси и Дж. Байден. Мысли и настроения соратников Палмера тогда удачнее всех выразил Вулси в предисловии к книге «Сломать ось зла»: «В ходе трех мировых войн (двух горячих и одной холодной) мы и наши союзники освободили большую часть человечества. Марк Палмер показал нам, каким образом нужно довести наше дело до конца» (цит. по: Попов, 2006: Электронный ресурс).

Этому делу должен был служить и предлагаемый в то время Закон о продвижении демократии и демократических ценностей в недемократических странах. В практической части законопроекта речь шла о финансировании групп и лиц, которые способствуют продвижению демократии. В Госдепартаменте США тогда наметили создать отдельное Управление по демократическим движениям и переходным процессам. В ряде американских посольств планировалось открыть региональные демократические центры.

Особенность влияния США на продвижение демократии в мире заключалась не столько в использовании ресурсов ЦРУ, как в годы «холодной войны», сколько в использовании могущества американской правящей элиты. Вот как объяснил это теоретик глобального лидерства США З. Бжезинский: «Появление американской гегемонистской элиты является неизбежным следствием роста американской мощи в последние полвека. В то время как США в период “холодной войны” и после ее окончания выполняли свои глобальные обязательства, постепенно складывалась соответствующая всемирная военно-политическая структура, управляемая исполнительной властью и обеспечивавшая реализацию постоянно усложнявшейся роли Америки в мире. Со временем колоссальный дипломатический аппарат, военные инфраструктуры, системы сбора разведывательной информации и бюрократические интересы объединились для управления этим всеобъемлющим присутствием Америки в мире. Воодушевленные концентрацией знания, интересов, власти и ответственности, имперские бюрократы стали смотреть на себя как на людей, обладающих всем необходимым для того, чтобы определять поведение Америки в этом сложном и опасном мире» (Бжезинский, 2004: 254).

Сегодняшние PR-революции, бескровные перевороты в странах с неугодными США режимами обеспечиваются тремя факторами: теоретической концепцией, имеющей ранг политической доктрины, организацией и финансами. Эта политическая доктрина, вырастая из работ Бжезинского о диалектике мирового господства и глобального лидерства, определяет перспективы развития человечества в условиях глобализации и распространения демократии под управлением американской элиты. Эту концепцию усиливает теория «мягкой силы» (soft power) Ная и понятие «власть народа» (people power), которое появилось в 1986 г., когда в США решили, что президент Филиппин Ф. Маркос должен уйти со своего поста. «Мягкая сила» в трактовке Д. Ная — это использование привлекательности определенной культуры, определенных политических идеалов и ценностей для выработки линии поведения на мировой арене, определенной культуры коммуникаций. Предлагаемая им структура мягкой силы — это работа международных экспертов и советников, деятельность глобальных массовых коммуникаций, продвижение определенных установок и стандартов поведения и потребления, привлекательных прежде всего для молодого поколения.

Доктрина глобального лидерства, принципы «мягкой силы» позволили создать матрицу политической экспансии, которая есть тактика бескровного переворота. По М. Палмеру, матрица смены режимов сводится к следующему (за основу взяты его суждения в книге «Сломать ось зла»):

1) поиск в стране лиц, ориентирующихся на либеральные ценности и придерживающихся проамериканских взглядов; создание с участием этих лиц различных неправительственных организаций — студенческих, молодежных, правозащитных;

2) создание в стране либеральных, прежде всего прозападных каналов коммуникации (ТВ, радио, печатных СМИ и интернет-сайтов); продуктом деятельности этих каналов являются определенные образы;

3) распространение западными СМИ среди граждан данной страны западного общественного мнения и создание нелегитимного и демонического образа так называемого недемократического режима в стране;

4) создание западными и внутренними «демократическими» СМИ образа оппозиционных групп и организаций как «настоящих» представителей народа страны;

5) принятие международными организациями резолюций, осуждающих «нарушения свобод и прав человека», «наступление на свободу прессы» в стране, где готовится «демократическая революция»;

6) подготовка оппозиционных групп и организаций к проведению уличных «ненасильственных» акций — демонстраций, митингов, пикетов, массовых акций (например, блокирования зданий, где находятся органы власти). Лидеры этих групп и организаций должны являть собой образы бескорыстных борцов за свободу и демократию;

7) создание в стране психологической атмосферы, парализующей способность сторонников власти к сопротивлению;

8) использование политических, дипломатических и финансовых методов давления на лидеров страны, членов правительства, чтобы они «добровольно» ушли в отставку.

Философию Штрауса, стратегии Фукуямы, Хантингтона, Бжезинского и тактику Палмера дополняет практическими рекомендациями гарвардский профессор Дж. Шарп. В своей книге «От диктатуры к демократии» (From Dictatorship to Democracy) он рассматривает 198 способов ненасильственной борьбы, включая саботаж, разного рода акции, парализующие государственные учреждения, и, конечно, организацию толпы, проведение демонстраций и митингов. Шарп здесь использует давние теории Г. Лебона, Г. Тарда и С. Московичи.

Активность американской властной элиты в глобальной экспансии демократии и создании для этого глобальных PR-коммуникаций во времена президентства Дж. Буша — младшего способствовала консолидации американской администрации, Конгресса США, а также различных фондов, комитетов, ассоциаций. Все эти бюрократические и «общественные» структуры работают как один гигантский центр экспансии, занимающийся PR-операциями, а точнее PR-революциями. Такие революции — современная форма распространения влияния, экспансии демократии. Основа этой формы — использование «мягкой силы». В противовес «жесткой силе», основывающейся на принуждении, на экономической и военной мощи, «мягкая сила», включающая «власть народа», эффективна за счет опоры на определенные политические и культурные ценности, определенные принципы поведения на мировой арене.

Если мягкая сила «питается» историей, дипломатией, политикой и культурой, то «жесткая» сила, опирается на экономическую и военную мощь США, — это прежде всего сила экономических санкций, которые по инициативе США вводятся против «непослушного» государства. С. Хантингтон, единомышленник З. Бжезинского, еще в период «холодной войны» с Советским Союзом обосновал некоторые принципы и положения экономической войны в своей статье «Торговля, технология и рычаги: экономическая дипломатия». В ней он поставил вопрос о пересмотре существующего в США законодательства в отношении предоставления кредитов СССР, замену жестких рамок кредитования более гибкими, позволяющими американскому правительству использовать этот «финансовый рычаг» в интересах внешней политики США (Huntington, 1978). По мнению Хантингтона, необходимо было постоянно увязывать передачу Советскому Союзу современных американских технологий, расширение объемов торговли двух стран, предоставление кредитов и т. д. с политическими отношениями СССР и США, в которых должны были превалировать интересы США.

Когда президент США Р. Рейган объявил СССР «империей зла» и поставил задачу «ломать» эту империю, то командовать силами «слома» был определен директор ЦРУ У. Кейси, человек, который фанатически жаждал борьбы с таким политическим противником как СССР. Для этого он создал штаб, собрав верных ему людей, которые были способны анализировать информацию, разрабатывать концепции и рекомендации. И здесь можно обратиться к П. Швейцеру, который в своей книге «Победа» раскрывает стратегию США, направленную на развал СССР. Он пишет: «Ему (У. Кейси. — Э. М.) удалось уговорить бывшего председателя “Rand Corporation” («фабрика мысли», американский стратегический научно-исследовательский центр. — Э. М.) Генри Роуэна возглавить национальный Совет по делам разведки, взяв в качестве своего ассистента по специальным делам редактора журнала “Фортуна” Герберта Мейера. Оба они были экспертами по советской экономике. Своим связным с Белым домом он взял Дэвида Вигга, экономиста, создавшего систему контроля поступлений твердой валюты в Советский Союз и ее экспорта» (Швейцер, 1995: 54). Среди этих экспертов также были — профессор А. Уайттэкер, психолог, по заданию ЦРУ анализировавший портреты советских политиков; Р. Пайпс, доктор философии, профессор-историк из Гарвардского университета, специалист по российской и советской истории. От этих ученых и аналитиков У. Кейси хотел знать: чего боится Москва; где ее слабые, уязвимые стороны; какова ее способность восстанавливать силы; как быстро она способна восстанавливаться после поражения; можно ли поколебать ее уверенность? (там же: 57, 129). Уже тогда этот штаб рекомендовал применение «мягкой» и «жесткой» силы, предлагал действовать на нефтяном рынке, сбивая цены на советскую нефть; в Афганистане, организуя сопротивление советским войскам, и в Польше, организуя таранную силу профсоюза «Солидарность» против режима.

И сегодня наиболее верным способом изменения мира становится сочетание «мягкой» и «жесткой» силы, столь присущее «миссионерам» из США. При этом наиболее действенной оказывается «мягкая сила», проводником которой являются неправительственные организации, различные фонды. Они выделяют гранты, ведут пропаганду, устраивают форумы политиков, организуют обучение национальных лидеров, поездки молодежи в страну, инициирующую «демократическую» экспансию. Все это формирует представление о другой жизни, лучшей, чем та, к которой соответствующую страну привела ее правящая элита.

В конце 2008 г. Дж. Буш — младший покинул Белый дом. Пришедшая американская администрация во главе с Б. Обамой придерживается той же концепции союза «мягкой» и «жесткой» силы. По словам тогдашнего госсекретаря США X. Клинтон, администрация президента США «будет способствовать развитию демократии, поддерживать и защищать ее», основываясь на идее «принципиального прагматизма» (цит. по: Каймаков, 2009: Электронный ресурс). Политика в области прав человека и национальные интересы не должны противоречить друг другу. Необходимо «проявлять гибкость в выборе политических инструментов для поддержки демократии в разных странах», а не считать, что «только давление и изоляция являются эффективными инструментами укрепления демократии» (там же). «Принципиальный прагматизм» предполагает использование различных политических инструментов для поддержки и укрепления демократии — от публичного осуждения (например, в отношении Гвинеи) до давления и жестких переговоров за закрытыми дверями (в отношении стран наподобие России и Китая). При таком принципиальном прагматизме цель остается одна — изменить ситуацию, а не доказать свою точку зрения. И используя для этого совокупность политических инструментов, важно, по мнению Х. Клинтон, поддержать «смелых людей, которые защищают демократию в момент серьезной опасности» (цит. по: там же). Это и есть союз «мягкой» и «жесткой» силы в понимании этого поколения американских политиков.

В 2014 г. президент США Б. Обама в одном из своих выступлений так сформулировал миссию США: «Американское лидерство — единственная константа в неопределенном мире. <…> Мир хочет, чтобы мы вели его вперед. И мы приветствуем эту ответственность. Мы преемники гордого наследия свободы» (цит. по: Обама заявил … , 2014: Электронный ресурс).

Примерно в это же самое время в США сложился творческий союз пяти известных исторических социологов — И. Валлерстайна, Р. Коллинза, М. Манна, Г. Дерлугьяна и К. Калхуна. Они считают, что мир вступил в бурный и довольно опасный исторический период, который, вероятно, продлиться несколько десятилетий, до второй половины XXI в. Центральный вопрос этого периода, — отмечают они, — не в возможности сохранения американского господства и геополитической гегемонии и не в том, к кому перейдет это господство. А проблема в том, предстоит ли миру структурная трансформация, которая снимет сам вопрос о геополитической гегемонии. Ведь еще в 2003 г. М. Манн и И. Валлерстайн публично выступили с критикой проекта американского глобального империализма, поставив под сомнение не только желательность, но и саму осуществимость планов стабилизации мира под дланью империи (в качестве империи здесь выступают США. — Э. М.) (см.: Есть ли будущее … , 2015: 266–267, 278).

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Бжезинский, З. (2004) Выбор. Мировое господство или глобальное лидерство. М. : Международные отношения. 288 с.

Геллнер, Э. (1991) Нации и национализм : пер. с англ. М. : Прогресс. 320 с.

Дерлугьян, Г. (2013) Как устроен этот мир. Наброски на макросоциологические темы. М. : Изд-во Института Гайдара. 384 с.

Дроне, Е. М. (2004) Вопрос о необходимости осуществления революции в данный момент времени (работы Лео Штрауса). М. : Вестник ИБП.

Есть ли будущее у капитализма? (2015) : сб. ст. / И. Валлерстайн, Р. Коллинз, М. Манн, Г. Дерлугьян, К. Калхун / пер. с англ. под ред. Г. Дерлугьяна. М. : Изд-во Института Гайдара. 320 с.

Каймаков, Б. (2009) Демократический прагматизм [Электронный ресурс] // Время новостей. № 232. 16 декабря. URL: http://vremya.ru/2009/232/5/243902.html [архивировано в WebCite (дата обращения: 12.06.2015).

Обама заявил, что США готовы защитить свободу для новых поколений. (2014) [Электронный ресурс] // РИА Новости. 27 сентября. URL: http://ria.ru/world/20140927/1025879319.html [архивировано в WebCite (дата обращения: 10.06.2015).

Попов, О. А. (2006) Американский «Закон о распространении демократии» и «цветные» революции [Электронный ресурс] // Православие.Ru. 5 января. URL: http://pravoslavie.ru/analit/print5175.htm [архивировано в WebCite (дата обращения: 10.06.2015).

Райс, К. (2002) У Америки есть не только мускулы, но и моральные ценности [Электронный ресурс] // ИноСМИ.ru. 17 октября. URL: http://inosmi.ru/untitled/20021017/161268.html [архивировано в WebCite (дата обращения: 10.06.2015).

Храбрый, О. (2005) Neoновая империя [Электронный ресурс] // Эксперт. № 17 (464). С. 66–76. URL: http://expert.ru/expert/2005/17/17ex-neokon1_5596/ [архивировано в WebCite (дата обращения: 12.06.2015).

Швейцер, П. (1995) Победа. Роль тайной стратегии администрации США в распаде Советского Союза и социалистического лагеря : пер. с польского. Минск : СП «Авест». 464 с.

Штраус, Л. (2000) Что такое политическая философия? // Штраус Л. Введение в политическую философию : пер. с англ. М. : Логос ; Праксис. 364 с. С. 9–50.

Huntington, S. (1978) Trade, technology and leverage: Economic diplomacy // Foreign Policy. № 32. Fall. P. 63–80.

Palmer, М. (2003) Breaking the real axis of evil. How to oust the world’s last dictators by 2025. Lanham, MD : Rowman & Littlefield Publishers Inc. xx, 348 p.

Rice, C. (2002) America has the muscle, but it has benevolent values, too [Электронный ресурс] // The Telegraph. October 17. URL: http://telegraph.co.uk/comment/personal-view/3582942/America-has-the-muscle-but-it-has-benevolent-values-too.html [архивировано в WebCite (дата обращения: 12.06.2015).

REFERENCES

Brzeziński, Z. (2004) Vybor. Mirovoe gospodstvo ili global'noe liderstvo [The choice: Global domination or global leadership]. Moscow, Mezhdunarodnye otnosheniia Publ. 288 p. (In Russ.).

Gellner, E. (1991) Natsii i natsionalizm [Nations and nationalism] : transl. from English. Moscow, Progress Publ. 320 p. (In Russ.).

Derluguian, G. (2013) Kak ustroen etot mir. Nabroski na makrosotsiologicheskie temy [How this world is arranged. Sketches on macrosociological themes]. Moscow, Gaidar Institute Publ. 384 p. (In Russ.).

Drone, E. M. (2004) Vopros o neobkhodimosti osushchestvleniia revoliutsii v dannyi moment vremeni (raboty Leo Shtrausa) [The issue of the necessity of revolution’s implementation at this moment (Works by Leo Strauss)]. Moscow, Vestnik IBP Publ. (In Russ.).

Est' li budushchee u kapitalizma? [Does capitalism have a future?] (2015) : collection of articles / I. Wallerstein, R. Collins, M. Mann, G. Derluguian and C. Calhoun / transl. from English ed. by G. Derluguian. Moscow, Gaidar Institute Publ. 320 p. (In Russ.).

Kaimakov, B. (2009) Demokraticheskii pragmatizm [Democratic pragmatism]. Vremia novostei, no. 232. December 16. [online] Available at: http://vremya.ru/2009/232/5/243902.html [archived in WebCite (accessed 12.06.2015). (In Russ.).

Obama zaiavil, chto SShA gotovy zashchitit' svobodu dlia novykh pokolenii [Obama says US is ready to protect freedom for new generations]. (2014) RIA Novosti. September 27. [online] Available at: http://ria.ru/world/20140927/1025879319.html [archived in WebCite (accessed 10.06.2015). (In Russ.).

Popov, O. A. (2006) Amerikanskii «Zakon o rasprostranenii demokratii» i «tsvetnye» revoliutsii [American “Law on the Spread of Democracy” and “colour” revolutions]. Pravoslavie.Ru. January 5. [online] Available at: http://pravoslavie.ru/analit/print5175.htm [archived in WebCite (accessed 10.06.2015). (In Russ.).

Rice, C. (2002) U Ameriki est' ne tol'ko muskuly, no i moral'nye tsennosti [America has the muscle, but it has benevolent values, too]. InoSMI.ru. October 17. [online] Available at: http://inosmi.ru/untitled/20021017/161268.html [archived in WebCite (accessed 10.06.2015). (In Russ.).

Khrabryi, O. (2005) Neonovaia imperiia [The neon empire]. Ekspert, no. 17 (464), pp. 66–76. [online] Available at: http://expert.ru/expert/2005/17/17ex-neokon1_5596/ [archived in WebCite (accessed 12.06.2015). (In Russ.).

Schweizer, P. (1995) Pobeda. Rol' tainoi strategii administratsii SShA v raspade Sovetskogo Soiuza i sotsialisticheskogo lageria [Victory: The Reagan administration’s secret strategy that hastened the collapse of the Soviet Union] : transl. from Polish. Minsk, SP “Avest”. 464 p. (In Russ.).

Strauss, L. (2000) Chto takoe politicheskaia filosofiia? [What is political philosophy?] In: Strauss, L. Vvedenie v politicheskuiu filosofiiu [Introduction in political philosophy] : transl. from English. Moscow, Logos Publ. ; Praksis Publ. 364 p. Pp. 9–50. (In Russ.).

Huntington, S. (1978) Trade, technology and leverage: Economic diplomacy. Foreign Policy, no. 32, pp. 63–80.

Palmer, M. (2003) Breaking the real axis of evil. How to oust the world’s last dictators by 2025. Lanham, MD, Rowman & Littlefield Publishers Inc. xx, 348 p.

Rice, C. (2002) America has the muscle, but it has benevolent values, too. The Telegraph. October 17. [online] Available at: http://telegraph.co.uk/comment/personal-view/3582942/America-has-the-muscle-but-it-has-benevolent-values-too.html [archived in WebCite (accessed 12.06.2015).

Макаревич Эдуард Федорович — доктор социологических наук, профессор кафедры философии, культурологии и политологии Московского гуманитарного университета. Адрес: 111395, Россия, г. Москва, ул. Юности, д. 5. Тел.: +7 (499) 374-55-11.

Makarevich Eduard Fyodorovich, Doctor of Sociology, Professor, Department of Philosophy, Culturology and Politology, Moscow University for the Humanities. Postal address: 5 Yunosti St., 111395 Moscow, Russian Federation. Tel.: +7 (499) 374-55-11.

E-mail: edward.makarevich@mail.ru

Библиограф. описание: Макаревич Э. Ф. Концепции и разработки для американского глобального лидерства [Электронный ресурс] // Информационный гуманитарный портал «Знание. Понимание. Умение». 2015. № 3 (май — июнь). С. 45–63. URL: http://zpu-journal.ru/e-zpu/2015/3/Makarevich_Global-Leadership-USA/ [архивировано в WebCite] (дата обращения: дд.мм.гггг).

Дата поступления: 13.06.2015.