Svalov A. N. From the Genealogical Tree of Nikolai Stankevich
Аннотация ♦ Статья написана на основе выявленных автором архивных материалов, что позволило уточнить и обобщить сведения, относящиеся к родословной Николая Владимировича Станкевича (1813–1840) — философствующего мыслителя, виднейшего представителя образованного дворянства 1830-х годов.
Ключевые слова: Николай Владимирович Станкевич, Станкевичи, сербы в России, Воронежская губерния, генеалогия, русское провинциальное дворянство.
Abstract ♦ The article is based on the archive materials the author collected. This made it possible to clarify and generalize the data related to the family tree of Nikolai Vladimirovich Stankevich (1813–1840), a philosophising thinker and prominent representative of the educated nobility in the 1830s.
В ряде статей, опубликованных в журнале «Знание. Понимание. Умение», были представлены результаты исследований жизненного пути и творческой деятельности Николая Владимировича Станкевича (1813–1840), оставившего в русской философии и литературе заметный след. Автор выявил особенности философского и этического рассмотрения Н. В. Станкевичем проблематики человека (Свалов, 2009a), охарактеризовал его взгляды на любовь, которые были неотделимы от поиска ответов на важнейшие вопросы миропонимания и человекопонимания (Свалов, 2009b, 2011a). Затем были рассмотрены композиция и содержательные особенности философской повести Н. В. Станкевича «Несколько мгновений из жизни графа Z***» (Свалов, 2011b), идейный замысел и содержание его трагедии «Василий Шуйский» (Свалов, 2012). В статье о воронежских годах жизни Н. В. Станкевича был собран и обобщен конкретно-исторический материал, относящийся к его учебе в частном мужском пансионе в 1825–1830 гг., и показано, что к этому времени часть провинциального дворянства уже начинает воспринимать образованность как ценность, которая во многом может определить весь строй жизни (Свалов, 2015).
В настоящей статье на основе выявленных архивных материалов автором уточняются и обобщаются сведения, относящиеся к родословной Николая Владимировича Станкевича.
Фамильная история Станкевичей в России ко времени рождения интересующей нас персоналии исчислялась отрезком совсем небольшим — менее 60 лет.
По мужской линии семья выросла из корней иноземных. Дед Николая по отцу был сербом из города-крепости Зара (Задар) в Далмации, входившей до 1797 г. в состав Венецианской республики. В 1757 г., в двадцатидвухлетнем возрасте, он отправился в необъятную Россию, обозначив тем поворот в своей судьбе и в фамильной истории Станкевичей. О дедовском происхождении будет напоминать один из литературных псевдонимов Николая Станкевича — Зарич.
Кстати, сербской фамилии Станкевич как таковой не существует. Это измененный русский вариант фамилии, которая в Далмации была иной: скорее всего, Стáнкович. Но в России закрепилось написание фамилии как Станкевич. Иван Семенов сын (Иван Семенович) Станкевич будут именовать бывшего сербского далматинца на новой родине.
Дедовский поступок был смелым, решительным, но необычным его не назовешь. Еще со времен Петра I сербов в России привечали, привлекая на службу, прежде всего военную. Да и позднее сербские и другие балканские выходцы активно пополняли армию, занимались охраной границ и хозяйственным освоением малонаселенных южных регионов России. Достаточно напомнить о поселенных сербских и других полках в Новой Сербии и Славяносербии административно-территориальных образованиях, созданных в начале 1750-х годов. Императрица Елизавета Петровна, способствуя переселению сербов в Россию, в указе Сенату от 24 декабря 1751 г. повелевала, «чтоб они, пользуясь высочайшей нашей милостию, наилутче в житье с своими фамилиями основаться могли и чтоб сей новоприходящий в нашу империю народ не токмо не огорчен и не отгоняем был в другую сторону, но по возможности оному показуемым благоволением и выгодами к нашему подданству и верности мог бы приохочен быть большим числом в наши границы на поселение приходить, от чего немалая польза нашей империи быть имеет» (Политические и культурные отношения России … , 1984: 151). Основательному обустройству сербских пришельцев в России придавалось большое значение.
Развернуто причины и обстоятельства, которые подвигли деда Николая Станкевича отправиться в Россию, выявить вряд ли возможно, но несомненно, что это решение — одно из проявлений переселенческого движения сербов. Из надежд на новые, благоприятные жизненные перспективы в молодой и сильной империи исходило большинство переселенцев. Повышенного беспокойства за свою судьбу в России у Станкевича не должно было быть, хотя, естественно, гарантий по налаживанию новой жизни никто не давал.
Иван Семенов сын Станкевич имел происхождение дворянское — из шляхетства «сербской нации». Вызывают, однако, большие сомнения предположения, что предком Станкевичей мог быть сербский король Стефан Душан (около 1308 — 1359). Никаких заслуживающих доверия источников в пользу такого родства не обнаружено, а потому и писать о «факте такой связи» (Добрынина, 2009: 12, 14), конечно, не оправдано. Да и к чему вообще подобные недостоверные «факты»? И без наличия остатков королевских кровей Станкевичи заслужили свое место в истории.
Ничем выдающимся дед Николая Станкевича не отметился, но служил новой родине добросовестно[1]. Приняв присягу на вечное подданство России, поступил в гусары. В марте 1759 г. произведен в прапорщики, в мае 1766 г. в подпоручики, в январе 1769 г. стал поручиком (Центральный Исторический архив Москвы — ЦИАМ. Ф. 418. Оп. 100. Д. 168. Л. 4). Памятными строками в его биографической канве обозначено участие в военных кампаниях, которые вела Россия. Так, во время Семилетней войны (1756–1763), по существу общеевропейской, воевал с пруссаками и, в частности, в сентябре 1760 г. участвовал в «Берлинской экспедиции» — русско-австрийской операции, завершившейся — при решающей роли русских войск — капитуляцией прусской столицы (там же.).
В легкой коннице он останется и в дальнейшем, когда получит назначение в регулярный Острогожский гусарский полк, который возник после упразднения в 1765 г. слободского войска, в том числе одноименного поселенного слободского полка, ранее выступавшего не только военной, но и административно-территориальной единицей на Слобожанщине. Известно, что 1769 г. Иван Станкевич под знаменем реформированного Острогожского полка был в польском походе для борьбы с восставшими конфедератами. Так называли сторонников Барской конфедерации (образована в феврале 1768; название по городу-крепости Бар в Подолии), выступавшими в защиту самостоятельности Речи Посполитой, против короля Станислава Августа Понятовского, придерживавшегося пророссийской ориентации. Положение осложнялось необходимостью борьбы и против Турции, которая, надеясь использовать сложившуюся ситуацию в своих целях, с осени 1768 г. находилась в состоянии войны с Россией. Подразделения острогожских гусар весной 1769 г. направили в дунайские княжества — Молдавию и Валахию для борьбы с османскими частями. «Во всех случившихся в прошедшую кампанию с неприятелем сражениях» гусар Станкевич был с полком и «вел себя добропорядочно, так, как честному офицеру надлежит и быть в походах» (там же.) Однако современный автор Н. Е. Добрынина явно заблуждается, когда сообщает, что за ратные подвиги Ивану Станкевичу «пожаловали поместье в Воронежской губернии» (Добрынина, 2009: 14). Такого пожалования не было, из доступных нам источников ничего не известно и об его «ратных подвигах».
Многие сотни верст изъездил и исходил наш гусар. Между тем годы шли, и у первого российского Станкевича крепло желание обрести свой кров, перейти к мирной семейной жизни. В марте 1770 г. его прошение об отставке удовлетворяют, наградив при ней капитанским чином. И дети его, а потом и внуки, включая, понятно, и Николая Станкевича, при случае всегда не без гордости отмечали, что зачинатель их дворянской фамилии в России был гусаром.
Сам же Иван Станкевич о пребывании в армии никогда не сожалел, тем более что образованных отставных офицеров охотно привлекали для гражданской службы. Эта служба, как ранее и военная, приобретала для Ивана Семеновича тем большее значение, что он, в отличие от многих увольнявшихся с военной службы дворян, не имел пока собственного крова; не относясь в России к родовитому дворянству, он не мог опираться на семью, родственные связи, на традиции. Рассчитывать приходилось в основном на себя. Вскоре после отставки ему удалось занять место комиссара Меловатского комиссарства, одного из шести в составе Острогожской провинции[2] фактически выступая главой власти на вверенной территории. Жизнь принимала новые очертания.
Это комиссарство с центром в городке Меловской (встречается написание Меловой; ныне село Старая Меловая Петропавловского района Воронежской обл.) объединяло земли на юго-востоке, за левым берегом Дона, где ранее — до упразднения в 1765 г. слободских полков — располагались Толучеевская, Меловская и Калачеевская полковые сотни. Станкевич — под его началом находились атаман и десятники слобод — отвечал за сбор податей, в том числе подушной, распоряжался казенной и пустующей землей, разбирал поземельные и прочие споры между жителями — в подавляющем большинстве это были войсковые обыватели. От комиссара требовали наблюдения за сроками и качеством полевых работ, дабы хлебопашество умножалось, а также за трудом «ремесленных людей разного мастерства». Он должен был знать, порядочно ли живут люди, нет ли «неприлежных к работе и вовсе ленивых», а нежели есть таковые, то принуждать их к труду. Непосредственно на комиссара возлагалось и отправление «полицмейстерской должности». Ему предписывалось пресекать побеги, следить, чтобы «по миру шатающихся отнюдь не было», искать людей пропащих, воров и разбойников, принимать меры по предупреждению пожаров. И это далеко не исчерпывающий перечень обязанностей, закрепленных в обширной инструкции 1766 г. (см.: Инструкция … , 1890), составленной по указанию императрицы Екатерины II. Немало забот приносили и распоряжения от центральных и вышестоящих местных властей. Пришлось, к примеру, насильно распространять для посадки клубни «земляного яблока», то есть картофеля, который как необычный иноземный продукт население в те времена сажать упорно не желало. Встречались и чрезвычайные ситуации. Так, наш комиссар отличился в борьбе с «моровой язвой» — имеется в виду чума, занесенная с юга. Острогожская провинциальная канцелярия, состоявшая из воеводы, его товарища и прокурора, в указе от 12 декабря 1772 г. оценила действия Ивана Станкевича по отвращению смертоносной язвы, за «особливое и усердствующее радение и попечение его яко прямого сына Отечества» (ЦИАМ. Ф. 418. Оп. 100. Д. 168. Л. 4–4 об.). Шесть лет он занимал комиссарскую должность.
Укоренению бывшего далматинца на крепкой воронежской земле способствовал его брак с Марьей Дмитриевной Синельниковой — дочерью Дмитрия Петровича Синельникова (ок. 1727–1788), сотника бывшего Острогожского слободского полка, от его первого брака с Авдотьей Леонтьевной Изосимовой. Эта малороссийская семья из потомственных казаков была достаточно известной и обеспеченной[3]. Синельников, человек с непростым, можно даже сказать, тяжелым характером, убедившись в честности и серьезности натуры Ивана Станкевича, дал благословение. После свадьбы молодые супруги приобрели в уездном Острогожске дом с садом; деньгами помогли, должно быть, родители жены[4]. Кроме того, им отдали мельницу в уезде с участком земли и крепостными людьми, — к 1789 г. таковых насчитывалось немного: семь человек мужского пола и восемь женского. В пригородной слободе Вознесенской был куплен винокуренный завод деревянного строения (Отдел письменных источников Государственного Исторического музея — ОПИ ГИМ. Ф. 351. Оп. 1. Д. 89. Л. 6). После смерти в 1811 г. Натальи Федоровны Нечаевой, второй супруги Д. П. Синельникова, происходившей из купеческого рода, им, точнее, Марье Дмитриевне, достанется и другая, перестроенная в 1799 г., винокурня, как это предусматривало завещание сотника, оформленное в октябре 1785 г. (ОПИ ГИМ. Ф. 351. Оп. 1. Д. 95. Л. 1–2 об.)[5].
Скажем кратко об Острогожске, — с ним теперь была связана служба и повседневная жизнь семьи Ивана Станкевича. Рождение этого города относят к 1652 г. Основанный на месте старинного городища он служил одним из форпостов Белгородской засечной черты, защищавшей южные рубежи Русского государства от грабительских набегов татар и ногайцев. Городок острогожских казаков (нередкое тогда написание — козаки) оправдал свое назначение, а льготы и привилегии, предоставленные центральной властью, — в том числе возможность части населения заниматься всякими промыслами и торговлей «безоброчно и беспошлинно», свободно курить и шинковать вино — способствовали его развитию, как и других территорий, где размещалось слободское казачество. Со временем южные границы России отдвигались, и военное значение Острогожска становилось меньше, но зато возрастала его роль в хозяйственно-экономическом развитии. О городе во времена, когда в нем прочно обосновался Иван Станкевич, позволяет судить Описание, выполненное в ноябре 1781 г. по запросу комиссии Императорской Академии наук. Острогожск, согласно этому документу, «простирается на три версты и сто пятнадцать саженей, а поперек одна верста». По приведенным данным, население непосредственно Острогожска составляло 4652 человека мужского пола (из них 3765 войсковых обывателей). В городе и его предместьях тогда было домов немало — 1632 деревянных и каменных. Имелись во многом числе винокуренные заводы, «простые» и на «аглицкий манер» выстроенные, один завод по производству селитры, три кирпичных; немало ремесленных мастерских разного рода. В округе помещики активно упражнялись в земледелии и скотоводстве. Успешно шла торговля рыбой, зерновыми, табаком, салом и хлебным вином (Описание … , 1889: 1944, сл.).
Город застраивался при «правильном расположении» улиц и домов по генеральному плану, утвержденному в апреле 1786 г. Екатериной II. Небезынтересно, что современном Острогожске в основном сохранилась общая планировка города и бывших слобод, сложившаяся в конце XVIII — начале XIX века.
С 1765 г. Острогожск был провинциальным центром Слободско-Украинской губернии; в 1779 г. город с обширным уездом, сообразуясь с законодательным актом Екатерины II «Учреждения для управления губерний Всероссийской империи» (1775), причислили к Воронежскому наместничеству; при последующих реформах он в 1797 г. вновь отойдет к Слободско-Украинской губернии, но скоро, в 1802 г., вернется в Воронежскую губернию.
В Острогожске Иван Станкевич вначале исполнял должность дворянского заседателя в уездном суде, рассматривавшего на основании жалоб или указаний вышестоящих судебных инстанций как гражданские, так и уголовные дела, а в 1786–1788 гг. был в нем судьей (ЦИАМ. Ф. 418. Оп. 100. Д. 168. Л. 5; о введении в должность: Государственный архив Воронежской области — ГАВО. Ф. И-30. Оп. 2. Д. 7. Л. 19 об.).
«Радетельное усердие» не осталось без внимания. 3 апреля 1786 г. наместническое правление пожаловало Станкевичу за «беспорочную службу» гражданский чин коллежского асессора (ЦИАМ. Ф. 418. Оп. 100. Д. 168. Л. 6 об.), который занимал место VIII класса в Табели о рангах и подтверждал его права на потомственное дворянство. Отныне при деловом общении и официальной переписке с ним полагалось использовать формулу титулования «Ваше высокоблагородие», да и обращаться все чаще стали более уважительно, по имени и отчеству: Иван Семенович.
Важным событием в истории фамилии стала запись ее в дворянскую родословную книгу. Наличия таких книг требовала «Грамота на права, вольности и преимущества благородному российскому дворянству» Екатерины II (апрель 1785), по обыкновению называемая Жалованной грамотой дворянству. Составление родословных книг возложили на учреждаемые губернские дворянские депутатские собрания, которые должны были состоять из представителей уездов и возглавляться губернским предводителем дворян. В Воронежской губернии депутатское собрание было открыто 11 декабря 1786 г.
Дело о правах Ивана Станкевича и его рода на дворянское достоинство с последующей записью в родословную книгу рассматривалось этим собранием 28 ноября 1789 г. Для «неопровергаемых доказательств» дворянского достоинства были представлены: 1) патенты на чины, присвоенные Станкевичу во время военной службы; 2) указ Военной коллегии от 31 марта 1770 г. об отставке, в котором записано, что он происходит из шляхетства сербской нации и что им принято вечное подданство России; 3) аттестат, выданный 1 января 1770 г. из Острогожского гусарского полка; 4) указ Воронежского наместнического правления в адрес Острогожской провинциальной канцелярии об его службе в Меловатском комиссарстве; 5) патент на чин коллежского асессора; 6) указ о награждении чином коллежского асессора и 7) справка о том, что он и его дети занесены в алфавитный дворянский список Острогожской округи (Российский государственный исторический архив — РГИА. Ф. 1343. Оп. 29. Д. 6269. Л. 9 об.–10). Собрание определило записать Ивана Семена сына Станкевича и род его в 4-ю часть воронежской родословной книги (ЦИАМ. Ф. 418. Оп. 100. Д. 168. Л. 6 об.)[6]. В эту часть как раз и вносились иностранные роды, принявшие российское подданство. Подлинник определения подписали губернский предводитель дворянства и девять депутатов, участвовавших в заседании.
Запись в книгу закрепляла принадлежность Станкевича и его рода к благородному сословию; он наделялся всеми правами члена дворянской общности, в том числе по участию в самоуправлении дворян, новые возможности для которого открывала Жалованная грамота. При этом подчеркнем, что дворянином Иван Станкевич признавался в России и раньше. В противном случае он встретил бы немало осложнений при продвижении на военном поприще и, естественно, не мог бы занимать выборные должности от дворянства. Фактически губернское депутатское собрание применительно к Станкевичу решало вопрос не о причислении к дворянству, а лишь проверяло правомочность его дворянского достоинства. И эту проверку он выдержал без каких-либо затруднений.
Примечательно, что еще до записи в родословную книгу, в конце 1788 г., дворянами Острогожского уезда он был выбран их предводителем (ЦИАМ. Ф. 418. Оп. 100. Д. 168. Л. 6 об.). На этой ответственной и почетной (без вознаграждения) должности дворянского самоуправления, Станкевич пробудет один срок — три года, повторно избираться не станет: с годами накапливалась усталь, да и здоровье оставляло желать лучшего. Больше дед Николая Станкевича не служил, заботился об острогожском доме, о детях, россиянах по рождению.
* * *
За перенос рода своего в Россию, придание ему новой жизненной энергии Ивану Семеновичу Станкевичу всегда были благодарны его потомки.
Уже первые побеги на новом российском древе оказались многочисленными, — наставление библейское об умножении рода человеческого Иван Станкевич с супругой последовательно исполняли. Ко времени записи в дворянскую родословную книгу, к 1789 г., в семействе росли сыновья — Петр двенадцати, Алексей восьми, Николай семи, Александр пяти, Иван четырех, Владимир трех лет и дочь Наталья девяти лет (там же. Л. 5). Для нового поколения Станкевичей Россия однозначно будет своим, родным Отечеством.
В наибольшей мере нас, разумеется, интересует один из сыновей — Владимир Иванович (7 июня 1786 — 21 октября 1851), будущий отец Николая Станкевича. Научившись читать и писать дома, он продолжил учебу в Харькове, в пансионе «у какого-то иностранца», а затем поступил в харьковское Казенное училище (в марте 1798 г. соединено с главным народным училищем), где считался примерным учеником. Хорошие знания он имел по математике, но вместе с тем писал и удачные сочинения на заданную учителем тему; читал наизусть немало стихов М. В. Ломоносова и Г. Р. Державина, — они навсегда остались для него образцовыми писателями. Об успехах в учебе свидетельствует и Похвальное свидетельство, которое Владимиру Станкевичу вручили 8 декабря 1798 г. по итогам публичного испытания. Награжден, значилось в нем, «за отличное в науках прилежание и порядочное поведение, и для вящего впредь к тому поощрения» (оригинал Свидетельства: ОПИ ГИМ. Ф. 351. Оп. 1. Д. 86. Л. 1).
После учебы Владимир вернулся в Острогожск. Поначалу пошел по пути отца, выбрав военное поприще. В середине марта 1804 г. он поступил юнкером в гусарский полк — Ахтырский; в феврале 1805 г. становится портупей-юнкером; в январе 1808 г. «за отличность против французского войска» был награжден чином корнета. В походах 1806–1807 гг., находясь в союзнической Пруссии, участвовал в «действительных сражениях» против французов, в частности под местечком Сиротским и при Пултуске. Май — ноябрь 1809 г. в его формуляре отмечен походом в восточную часть Галиции для защиты русских интересов в условиях войны Франции и Великого герцогства Варшавского против Австрии. Во время военной службы «препоручаемые должности отправлял с отличною ревностию, с одержанием успехов и исправностию, без малейшего упущения, не был при том ни в малейших штрафах и подозрениях» (аттестат о военной службе: ОПИ ГИМ. Ф. 351. Оп. 1. Д. 86. Л. 3). В отставку с производством в поручики исправный офицер вышел «за болезнью» (распространенная формулировка в то время, отнюдь не означавшая, что отставник действительно болел) 13 января 1811 г., так что с наполеоновскими войсками, вторгшимися через полтора года в Россию, на поле брани он не сражался. Известно, однако, что в годину суровых испытаний отец Н. В. Станкевича активно участвовал в деятельности дворян по снабжению армии провиантом. За труды в деле защиты и спасения России он, как и другие отличившиеся дворяне, был отмечен бронзовой медалью «В память Отечественной войны 1812 года»; награду передали ему летом 1816 г.
Теперь самые общие сведения о других детях Ивана Семеновича. Прежде всего, о Николае Ивановиче (20 марта 1783 — 22 августа 1838), который станет неотъемлемым членом интересующей нас семьи Станкевичей. Так вот, отсчет армейской службы Николай Иванович начал рано, в ноябре 1796 г., вероятно, в воронежской губернской команде (роте), в апреле 1803 г. был переведен в Курский мушкетерский полк, с августа 1805 г. служил в Одесском мушкетерском полку. В марте 1806 г. стал прапорщиком, в ноябре того же года подпоручиком. Участвовал в военных действиях, в частности в 1807 г. против турок при Измаиле, в марте 1809 г. был в бою с ними под крепостью Журжей, а затем «в походе за Дунаем», в Болгарии. В июле 1809 г. пожалован в поручики, некоторое время занимал должность бригадного адъютанта. 4 марта 1810 г. по собственному прошению уволен со службы («Паспорт» и аттестат о службе: ОПИ ГИМ. Ф. 351. Оп. 1. Д. 85. Л. 69–72).
Позднее два брата — Николай и Владимир — станут идти рука об руку по жизни и успешно заниматься предпринимательством, олицетворяя «союз братства». Первый из них, пережив в молодости роман, не закончившийся браком, так и не создаст свою семью, и семья Владимира Ивановича фактически станет его семейным очагом. В июне 1814 г. братьями у штаб-ротмистра Ивана Александрова было приобретено имение Удеревка с частью земель в Бирюченском уезде. Удеревка, куда переедет из Острогожска семья, станет уютным отчим местом, центром притяжения для Н. В. Станкевича, его братьев и сестер, для последующих потомков. (Имение окажется полностью разграбленным в 1919 г.)
Обратим внимание и на другие важные для рассматриваемой темы исторические сведения. Речь идет о собственноручно подписанной 5 июля 1830 г. императором Николаем I Грамоты о возведении Николая Ивановича и Владимира Ивановича Станкевичей в «вечные времена» в российское дворянство с тем, чтобы им и потомству их по нисходящей линии пользоваться вольностями, честью и преимуществом дворянского сословия (подлинник Грамоты: ОПИ ГИМ. Ф. 351. Оп. 1. Д. 119).
Как уже знает читатель, род Станкевичей внесли в родословную книгу еще в ноябре 1789 г., но подтверждения этого решения Герольдией долгое время не было (Герольдия оформила это решение — вот уж коллизия сдвига времен! — только в июле 1842 г.). Беспокоило ли это всерьез Станкевичей? Вряд ли. Ведь никаких оснований для сомнений в их потомственном дворянском состоянии не предвиделось. Так почему же братья Станкевичи при поддержке воронежского губернского начальства настойчиво добивались и добились монаршего пожалования в дворянство? Ответ очевиден. Такое пожалование было желательно, прежде всего, как знак признания, подтверждающий успехи Станкевичей. Вместе с тем оно призвано было способствовать дальнейшему упрочению их позиций, росту авторитета как людей значительных, людей губернского масштаба..
Той же Высочайшей грамотой «для вящего свидетельства императорской милости» Станкевичам жаловался родовой герб с правом употребления его «во всех честных и пристойных случаях». В Грамоте приводились изображение и описание герба этому молодому, но уже преуспевающему российскому роду: «Щит разделен на три части. В первой части в голубом поле изображена серебряная в правую сторону обращенная Луна; во второй части в красном поле Бычачья голова; в третьей части в золотом поле, бегущий в правую сторону Лев. Щит увенчан дворянским шлемом и короною с тремя на оной страусовыми перьями. Намет на щит красный и голубой, подложенный золотом» (там же). Гербовые фигуры обозначали молодость рода, его силу и мужество. Таким образом, обретение родового герба, да еще и пожалованного верховной властью, относится к 1830 г., и это заслуга, прежде всего, Николая Ивановича и Владимира Ивановича Станкевичей. Грамота и герб многие десятилетия были предметами фамильной гордости.
Еще одним дядей Н. В. Станкевича по линии отца был Александр Иванович (1784 г. рожд.) Он начал военную службу унтер-офицером в ноябре 1800 г., в августе 1802 г. из Воронежа назначен в Софийский мушкетерский полк, с августа 1805 г. служил в только что образованном Калужском мушкетерском полку. В марте 1805 г. произведен в прапорщики, спустя год в подпоручики, поручиком стал в январе 1808 г. Был в походах и боевых действиях: в 1806 году в Пруссии, в феврале 1807 г. участвовал в сражении под городом Браунсберг, затем, в 1808 г., воевал против шведов на территории Финляндии и в бою 1 сентября при Нюкарлебю был ранен пулей в ногу. 10 июня 1809 г. уволен со службы с чином штабс-капитана (ОПИ ГИМ. Ф. 351. Оп. 1. Д. 66, Л. 1; Д. 100. Л. 3. ). Скончался он в Удеревке.
Непросто сложилась жизнь Петра Ивановича Станкевича (1777–1840). Он тоже пошел по ратному делу, служил в полку, в отставку вышел в чине ротмистра. В последующие годы серьезно психически болел, «вышел из ума». Нередко, вплоть до смерти «от натуральной болезни и изнеможения», проживал в Удеревке. Умер 7 апреля 1840 г., похоронен в ограде удеревской Покровской церкви (ОПИ ГИМ. Ф. 351. Оп. 1. Д. 1. Л. 12, 23–24).
Достоверные сведения об упомянутом Алексее (1781–1810 или в нач. 1811), а также еще одном сыне Ивана Семеновича — Иване (1785 г. рожд.) не выявлены. Поскольку в позднейших документах (после 1789) этот Иван не упоминается, то можно полагать, что он умер в раннем возрасте.
Немного информации имеется у нас о дочери Ивана Семеновича — Наталье (1780 г. рожд.). Известно, что она вышла замуж за острогожского купца Федора Михайловича Сыромятникова. В апреле 1811 г. Наталья Ивановна отказалась от своей доли родительского наследства, при этом обещая «остаться навсегда довольной», «впредь никогда не просить более себе в дачу» никакого имущества и от братьев «ничего не требовать». За это ей была выплачена денежная компенсация в сумме не менее 31 000 руб. (ОПИ ГИМ. Ф. 351. Оп. 1. Д. 100. Л. 1–2). Наталья Ивановна — вероятно после смерти супруга — жила в Удеревке и активно помогала вести разраставшееся хозяйство.
Но вернемся непосредственно к отцу Н. В. Станкевича. 1811 г. был ознаменован не только его уходом из армии, но и другим событием, волнительное ожидание которого ускорило отставку. Молодой офицер женился. Избранницей стала Екатерина Крамер (1794–1866), дочь коллежского асессора Иосифа (Осипа) Христофоровича Крамера[7], к тому времени умершего. Познакомился с барышней Владимир Иванович, когда навещал родные места во время отпуска, предоставленного в Ахтырском полку. Екатерина Иосифовна, будучи в преклонных годах, не без удовольствия рассказывала об обстоятельствах знакомства (см.: Воспоминания … , 1915: 47–48). На одном из увеселительных вечеров играли в горелки. Водящим во время этой подвижной игры выбирался молодой человек, который мог по правилам «ловить» только девушку из убегающей пары, но лекарская дочь, отличавшаяся красотой, умудрилась — случайно ли? — схватить крепкого лицом и сложением корнета за парик с привязной косой. Коса отвалилась, но Владимир был «пойман». Так или иначе, они приглянулись друг другу.
Чувства молодых людей были искренними. По крайней мере, Владимира Ивановича не смущало, что жениться он решил на бесприданнице, жизнь которой после смерти отца оказалась не из легких[8]. Да и сам он в то время отнюдь не относился к состоятельным людям. 21 апреля 1811 г., поутру, в Троицкой церкви Острогожска[9] — «без всяких глупостей и церемоний» — состоялось венчание (ОПИ ГИМ. Ф. 351. Оп. 1. Д. 1. Л. 44).
Жизнетворящий путь к рождению первенца-сына — Николая Станкевича, его братьев и сестер был открыт.
P. S. Автор статьи искренние благодарит сотрудников указанных архивов за внимание и помощь при работе с источниками.
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] Сведения о военной и гражданской службе Ивана Станкевича содержатся в копиях дела о записи его рода в Воронежскую родословную дворянскую книгу: Российский государственный исторический архив — РГИА. Ф. 1343. Оп. 29. Д. 6269; ГАВО. Ф. И-29. Оп. 139. Д. 187. Копии документов из этого дела, подтверждающие дворянское достоинство, были представлены Николаем Станкевичем при поступлении в Московский университет (Центральный исторический архив Москвы — ЦИАМ. Ф. 418. Оп. 100. Д. 168). Важнейшие вехи своей службы обозначены Иваном Станкевичем в сохранившемся «Объяснении», написанном им в мае 1804 года для обоснования права на винокурение (автограф: Отдел письменных источников Государственного Исторического музея — ОПИ ГИМ. Ф. 351. Оп. 1. Д. 89. Л. 6–6 об.).
[2] Комиссарства в Слободской Украине были учреждены для «управления войсковыми слободами» в мае 1765 г. Кроме Меловатского в Острогожской провинции были созданы Острогожское, Бирюченское, Калитвянское, Осиновское и Урывское комиссарства.
[3] Одним из свидетельств может служить избрание Дмитрия Синельникова депутатом от Острогожского полка в Комиссию по составлению проекта нового Уложения, созванную в соответствии с манифестом Екатерины II от 14 декабря 1766 года.
[4] Никакого заметного состояния в то время у деда Н. В. Станкевича не было. «Душ (крепостных. — А. С.) за собою не имеет», сообщалось в «Списке о дворянах вновь назначаемой Острогожской округи 1779 года» (Список …, 1898: 131).
[5] См. подробное описание винокуренного завода, а также сведения о завещании Н. Ф. Синельниковой, в том числе части имущества в пользу Станкевичей: ОПИ ГИМ. Ф. 351. Оп. 1. Д. 66. Л. 5–14. Вообще Синельниковы, как показывают документы, внесли весьма значительный вклад в укрепление материального благополучия интересующей нас семьи.
[6] Станкевичей род внесен в эту часть родословной книги под номером 20 (см. копию книги: РГИА. Ф. 1343. Оп. 51. Д. 66. Л. 205 об). Из 2500 воронежских дворянских родов в 4-ю, «иноземную» часть губернской родословной книги в разное время было внесено всего 28 фамилий (Акиньшин, Литвинова, 2009: 58).
[7] Этот дед Н. В. Станкевича происходил из «санкт-петербургских граждан». Начал службу в мае 1761 г. учеником аптекаря, с октября 1763 г. лекарский ученик, через год подлекарь в Петербургском генеральном сухопутном госпитале, с марта 1766 г. на той же должности в Артиллерийском инженерном корпусе. С мая 1768 г. лекарь в морских и пехотных частях. В мае 1781 г. «за добросовестную службу» произведен в штабс-лекари и вскоре уволен с военной службы. По определению Медицинской коллегии был определен в Воронежское наместничество, служил лекарем в Коротояке. Во время русско-турецкой войны 1787–1791 гг. находился «при корабельном строении» гребной флотилии и в военных частях, расположенных в Воронежском наместничестве. Записан в 3-ю часть дворянской родословной книги (ГАВО. Ф. И-29. Оп. 132. Д. 135).
[8] Несколько ранее намечался было другой брак Екатерины, однако «первый жених ее, к которому она чувствовала расположение, отказался от нее, узнав, что за ней нет никакого приданого» (ОПИ ГИМ. Ф. 351. Оп. 1. Д. 83. Л. 83).
[9] В строительство нового здания этого старинного храма в 1780–1787 гг. и обновление убранства значительный денежный вклад внесли Синельниковы, на дочери которых, как уже знает читатель, женился дед Николая Станкевича.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Акиньшин, А. Н., Литвинова, Т. Н. (2009) Дворянские роды иностранного происхождения, внесенные в родословную книгу Воронежской губернии // Генеалогический вестник. № 35. С. 57–69.
Воспоминания Александры Владимировны Щепкиной. (1915) Сергиев Посад : Тип. И. И. Иванова. 248, [2] с.
Добрынина, Н. Е. (2009) Сквозь полтора столетия: моя семья. М. : Пашков дом. 345, [2] с.
Инструкция Слободской Украинской губернии комиссарам 1766 года (1890) // Багалей Д. И. Материалы для истории колонизации и быта Харьковской и отчасти Курской и Воронежской губ[ерний]. Харьков : Тип. К. Л. Счасни. С. 295–318.
Описание, учрежденное в Острогожском уездном суде обще с острогожским же городничими нижним земским судом, против запросов учрежденной при Императорской Академии наук комиссии (1889) // Материалы по истории Воронежской и соседних губерний / собраны и изданы Л. Б. Вейнбергом. Вып. XVI : Акты XVII и XVIII столетий. Воронеж : Типолитография Губернского правления. С. 1935–1968. [Нумерация страниц по выпускам сквозная.]
Политические и культурные отношения России с югославянскими землями в XVIII в. (1984) : документы / сост. А. П. Бажова, В. М. Хевролина, Н. И. Хитрова ; под ред. А. Л. Нарочницкого, Н. Петровича. М. : Наука (Ин-т истории СССР). 430 с.
Список о дворянах вновь назначаемой Острогожской округи 1779 года (1898) / изд. Л. М. Савелов // Дворянский адрес-календарь на 1898 год. Т. 2. СПб. : Изд. Н. В. Шапошникова. С. 130–138.
REFERENCES
Akin'shin, A. N. and Litvinova, T. N. (2009) Dvorianskie rody inostrannogo proiskhozhdeniia, vnesennye v rodoslovnuiu knigu Voronezhskoi gubernii [Noble lineages of foreign origin recorded in the genealogical book of Voronezh governorate]. Genealogicheskii vestnik, no. 35, pp. 57–69. (In Russ.).
Vospominaniia Aleksandry Vladimirovny Shchepkinoi [Memoirs of Aleksandra Vladimirovna Shchepkina]. (1915) Sergiev Posad, Tip. I. I. Ivanova [I. I. Ivanov's Printing House]. 248, [2] p. (In Russ.).
Dobrynina, N. E. (2009) Skvoz' poltora stoletiia: moia sem'ia [Through a century and a half: My family]. Moscow, Pashkov dom Publ. 345, [2] p. (In Russ.).
Instruktsiia Slobodskoi Ukrainskoi gubernii komissaram 1766 goda [Regulations for the commissioners of the Sloboda Ukraine governorate in 1766]. (1890) In: Bagalei, D. I. Materialy dlia istorii kolonizatsii i byta Khar'kovskoi i otchasti Kurskoi i Voronezhskoi gub[ernii] [Materials on the history of colonization and mode of life in Kharkov and partially in Kursk and Voronezh governorates]. Kharkov, Tip. K. L. Schasni [K. L. Schasni's Printing House]. Pp. 295–318. (In Russ.).
Opisanie, uchrezhdennoe v Ostrogozhskom uezdnom sude obshche s ostrogozhskim zhe gorodnichimi nizhnim zemskim sudom, protiv zaprosov uchrezhdennoi pri Imperatorskoi Akademii nauk komissii [Description made in the Ostrogozhsk district court together with the Ostrogozhsk lower territorial court’s town-provosts against the requests of the commission established under the auspices of the Imperial Academy of Sciences]. (1889) In: Materialy po istorii Voronezhskoi i sosednikh gubernii [Materials on the history of Voronezh and nearby governorates] / collected and published by L. B. Veinberg. Issue XVI : Akty XVII i XVIII stoletii [Acts of the 17th and 18th centuries]. Voronezh, Tipolitografiia Gubernskogo pravleniia [Typolithography of the Governorate Government]. Pp. 1935–1968. [Сontinuous page numbering.] (In Russ.).
Politicheskie i kul'turnye otnosheniia Rossii s iugoslavianskimi zemliami v XVIII v. [Political and cultural relations between Russia and the Yugoslav lands in the 18th c.] (1984) : documents / comp. by A. P. Bazhova, V. M. Khevrolina, N. I. Khitrova ; ed. by A. L. Narochnitskiy and N. Petrovich. Moscow, Nauka Publ. (Institute of History of the USSR). 430 p. (In Russ.).
Svalov, A. N. (2009b) Filosofiia liubvi Nikolaia Stankevicha [Nikolai Stankevich's philosophy of love]. Znanie. Ponimanie. Umenie, no. 3, pp. 222–227. (In Russ.).
Svalov, A. N. (2011a) Nikolai Stankevich: vospevanie liubvi i kollizii chuvstv [Nikolai Stankevich: Celebration of love and collisions of feelings]. Informatsionnyi gumanitarnyi portal “Znanie. Ponimanie. Umenie”, no. 6 (November — December). [online] Available at: http://zpu-journal.ru/e-zpu/2011/6/Svalov_Nikolai-Stankevich/ [archived in ] (accessed 20.04.2015). (In Russ.).
Spisok o dvorianakh vnov' naznachaemoi Ostrogozhskoi okrugi 1779 goda [The 1779 list of the nobility in the reestablished Ostrogozhsk region] (1898) / publisher: L. M. Savelov. In: Dvorianskii adres-kalendar' na 1898 god [Noble address-calendar for the year 1898]. Vol. 2. St. Petersburg, Izd. N. V. Shaposhnikova [N. V. Shaposhnikov's Publ.]. Pp. 130–138. (In Russ.).
Свалов Александр Николаевич — кандидат исторических наук, доцент, академик Российской академии социальных наук, г. Москва. Тел.: +7 (495) 399-15-83.
Svalov Aleksandr Nikolaevich, Candidate of History, Associate Professor, Member, Russian Academy of Social Sciences, Moscow. Tel.: +7 (495) 399-15-83.
