Науменко В. Г. Заздравный кубок Одессы — Айвазовскому
Статья подготовлена при поддержке РГНФ (проект № 12-04-00410, «“Классический полуостров”: Крым в русской литературе путешествий конца XV — начала XX века»).
The article was written with support from the Russian Foundation for the Humanities (project 12-04-00410, “„A Classical Peninsula‟: Crimea in the Russian Travel Literature of the Late 15th — the Early 20th Century”).
УДК 929 ; 75.03
Naumenko V. G. Grace Cup of Odessa for Aivazovsky
Аннотация ♦ В статье рассматривается один из важных фрагментов истории взаимоотношений Одессы и Айвазовского. В ней затрагивается трудный, запутанный, отложенный на неопределенное время и, мы верим, не болезненный для кого-то из исследователей вопрос о персональных выставках в творческой деятельности Айвазовского. Значимость этого вопроса при осмыслении всех периодов продвижения вперед отношений художника из Крыма и главного города юга России заслуживает обсуждения и комментария. Важно, что с Одессой Айвазовского связывают выставки и эпохи, этапные произведения, у которых в его творчестве и истории русского искусства особая роль. Потому целесообразно и необходимо выйти за пределы списков персональных выставок Айвазовского и войти в их «контекст», включая периодику XIX века.
Ключевые слова: Одесса, И. К. Айвазовский, персональные выставки, история русской живописи.
Abstract ♦ The article deals with one of the important fragments in the history of relations between Odessa and Aivazovsky. The author touches upon a complicated and perplexed question — postponed for an indefinite time and hopefully not a charged one for a researcher, i.e. the issue of the personal exhibitions in the creative activity of Ivan Aivazovsky. The significance of this issue for a better understanding of all the periods of advancing the relations between the artist from Crimea and the main city of Russia’s South is worth to be considered and commented. It is important that Odessa and Aivazovsky are united by exhibitions and epochs, milestone works of art that play a special role in his oeuvre and the history of Russian fine arts. So, it would be necessary and reasonable to exceed the bounds of the lists of Aivazosky’s personal exhibitions and go into the “context” including the periodicals of the 19th century.
Keywords: Odessa, Ivan Aivazovsky, personal exhibitions, history of Russian pictorial art.
220-летию Одессы, 195-летию Айвазовского и 100-летию Минаса Саргсяна посвящается.
«В искусстве XIX века трудно найти крупного
мастера, жизнь и творчество которого не были бы
изучены досконально. Как ни странно, одно из
редких исключений составляет И. К. Айвазовский.
Многое в его творческой жизни до сих пор — а
прошло уже 100 лет со дня его смерти — остается
в густой тени. Пока не чувствуется стремления
рассеять эту тень и раскрыть духовный мир певца
моря на более многогранной основе. Выходят все
новые работы, посвященные Айвазовскому,
однако читатель едва ли обнаружит существенную
разницу в их иллюстративном и фактографическом
материале. Наш альбом — попытка осветить
неизвестные страницы жизни и творчества
известнейшего мастера»
Шаэн Хачатрян, 2000 г. (Хачатрян, 2000: 5).
История встреч, дружбы, любви — целый мир. Наш труд, надеемся, еще одно звено обширной Библиотеки об искусстве Старой России и об ее городах. Общение с Иваном Константиновичем Айвазовским и Одессой необходимо: его творчество утверждает способность человека перебороть все или почти все враждебные обстоятельства, Одесса переработала, как сырье, все, даже «внимание» недоброжелателей и врагов, и, как и певец Черного моря, стала легендой. Художник родом из Крыма и город, возникший по высочайшему повелению из Петербурга, имели большие надежды, которым суждено было осуществиться, а им встретиться в пору их молодости, блеска и славы.
Автор коллажа Александр Козинин — художник, скульптор, график.
Одесса ничего не делала в полсилы — не хотела и не могла. И Айвазовский — наступит час — скажет, что всем, чего достиг, обязан труду. Мы не уверены, правда, что «одесситы пристально следили за успехами художника», свидетельством чего явились «восторженные отзывы» о нем в одесской прессе 1841 г. (Полищук, Колесниченко, 2007: Электр. ресурс). Это наше первое и неожиданное для нас самих возражение авторам статьи «Айвазовский и Одесса», само появление которой в культурном пространстве глобальной компьютерной сети важно, так как разговор в ней о связи духовных ценностей, накопленных Одессой, и интересной части творческого наследия отдельного человека и художника. Пообещав читателю сообщить «восторженные отзывы об успехах Ивана Константиновича в Италии» и даже указав на № 40 «Одесского вестника» от 17 мая 1841 г., Наталия Полищук и Лариса Колесниченко обращаются к «похвальным статьям о художнике», опубликованным во многих итальянских газетах столичными ценителями живописи. В исследовании искусствоведа Минаса Саргсяна об «Айвазовском известном и неизвестном», о котором говорится, что «подробнейшая биография художника написана на основе уникальных материалов, сохранившихся в архивах и библиотеках России, Армении, США и Европы», он приводит одну из них: «В Риме на художественной выставке картины Гайвазовского признаны первыми. «Неаполитанская ночь», «Буря», «Хаос» наделали столько шуму в столице изящных искусств, что залы вельмож, общественные сборища и притоны артистов оглашаются славою новороссийского пейзажиста; газеты гремели ему восторженными похвалами и все единодушно говорили и писали, что до Гайвазовского никто еще не изображал так верно и живо света, воздуха и воды» (Саргсян, 2010: 48–49). Эти строки из «Жизни великого мариниста» имеют ссылку не на «Одесский вестник», а на «Художественную газету» 1841 г. (№ 11) с указанием: «цитируется по: «Айвазовский. Документы и материалы» (Ереван, 1967, С. 319)», одним из составителей которых является Минас Саргсян. В примечаниях к «Документам и материалам» запомнилось: «О новых произведениях Айвазовского и его успехе в Италии писали многие итальянские, армянские и русские журналы того времени». И далее: «Газета «Одесский вестник» сообщала отзыв К. А. Векки о картинах Айвазовского. Векки — любитель и знаток живописи, в дальнейшем адъютант Джузеппе Гарибальди» (Айвазовский … , 1967: 320). Что же касается ссылки на «Художественную газету» Нестора Кукольника, то «Художественная газета» не смогла отказать себе в удовольствии сослаться на «Одесский вестник». У Кукольника «Одесский вестник» сообщает отзыв одной итальянской газеты о картине Гайвазовского «Неаполитанская ночь». Для одесской газеты это «новое славное имя».
Тогда об Айвазовском, много путешествовавшем по Италии, могли говорить действительно многие: как итальянцы, которые жили или появлялись в Одессе и ее окрестностях, так и представители русской культуры, посещавшие мастерскую художника в Италии и бывавшие в Одессе. Кажется, не было во время заграничной командировки выпускника Императорской Академии художеств ни итальянца, ни француза, ни русского, кто бы не восхищался красотой моря и неба Неаполя при лунном свете или поверхностью волн, на которые легли лучи света, в картине «Хаос». Согласно Н. Полищук и Л. Колесниченко, с 1841 г. «каждое значительное событие в жизни художника находит отклик в одесской периодике. С 1846 по 1900 г. в Одессе проходит 14 персональных выставок И. К. Айвазовского (1846, 1847, 1850, 1851, 1865, 1865, 1867, 1868, 1877, 1884, 1886, 1892, 1897, 1899)» (Полищук, Колесниченко, 2007: Электр. ресурс). При всем нашем нежелании это делать, не представляется возможным избежать еще одного возражения сотрудникам Одесского художественного музея Наталии Сергеевне Полищук и Ларисе Павловне Колесниченко, что в 1846 г. в Одессе состоялась персональная выставка 29-летнего мариниста. Пытаемся мыслить против самих себя, чтобы понять и строки Минаса Саркисовича Саргсяна о том, что «тридцать первого мая Айвазовский перенес выставку в Одессу и сам лично открыл ее 1 июня» (Саргсян, 2010: 80). Здесь, на наш взгляд, можно обратиться к современникам Айвазовского и привести строки из письма русского композитора Александра Николаевича Серова, отца художника В. А. Серова, к своей сестре Софии от 30 мая 1846 г., когда с опозданием на первую юбилейную выставку Айвазовского он приехал в Феодосию: «В понедельник (3 июня. — В. Н.) Айвазовский уже укладывал картины в дальний путь, к вам в Питер» (Письмо А. Н. Серова к его сестре Софии … , 1896: 69). Однако концепция двух уважаемых краеведов из Одессы достаточно влиятельна. Так, известно, что в фундаментальном издании Н. С. Барсамова «Иван Константинович Айвазовский. 1817–1900» (1962) в разделе «Выставки» за годом 1846-м «числится» и выставка в Одессе. Все даты выставок в Одессе у авторов обзора из Одессы совпадают с датами в указанном разделе барсамовского издания, где тип выставок не определен. Здесь же отметим, что в Каталоге Собрания ГТГ в статье «Айвазовский» выделены «Участие в выставках» и «Персональные выставки», перечень которых начинается со строки: «1846–1847 Феодосия, Одесса» (Айвазовский (Гайвазовский) Иван (Ованес) Константинович, 2001: 35). В появившемся в 2013 г. научно-популярном издании «Айвазовский» Юлии Андреевой в Приложении «Выставки, в которых принимал участие И. К. Айвазовский» первая строка содержит буквально следующее: «1846 — Феодосия, Одесса, Петербург, Берлин» (Андреева, 2013: 350–351). Нужно подчеркнуть, что только в статье «Айвазовский» из Каталога Собрания Государственной Третьяковской Галереи аккуратно представлены «Архивные документы» и «Литература», в которых ощутима опора на известных русских историков искусства Н. П. Собко, Ф. И. Булгакова и др.
Персональная выставка — к десятилетию начала творческой деятельности Айвазовского — проходила с 21 по 31 мая 1846 г. в Феодосии (так у Минаса Саргсяна). Ранее, 20 марта 1846 г., в Письме к Редактору «Одесского вестника» Д. К.(арейша) спешил передать любителям изящного в Новороссийском крае, «а особливо в Одессе», приятную весть о художественной выставке, которую «знаменитый морской пейзажист Иван Константинович Айвазовский намерен сделать в родном своем городе Феодосии в начале мая» (Д. К. Художественная выставка … , 1846: 115). Он припомнил, что в октябре 1845 г. «Одесский вестник» сообщал о прибытии в Одессу Айвазовского (вероятно, после плавания с экспедицией под начальством адмирала Ф. П. Литке. — В. Н.) и о полученных им от Императора заказах написать для Его Величества четыре вида главных русских портов на Черном море. «Вдохновенная кисть артиста уже перенесла на холст три вида: «Одесса в ясную лунную ночь», «Севастополь днем с величавым флотом на рейде» и «Феодосия утром при восходящем солнце». Еще нужны Керчь и Константинополь с чудесной панорамой его побережья», — экспозиция признавалась событием на юге России. Заметим, 8 мая «Одесский вестник» давал совет увидеть 18 мая на выставке в Феодосии «новейшие произведения волшебной кисти Айвазовского, изображающие замечательные места Черного моря и Босфора» и даже указывал расписание парохода Дарго, идущего в Ялту и Феодосию (Одесский вестник. 1846. 8 мая. № 37. С. 184).
Главные библиографы Отдела периодики Государственной Публичной Исторической Библиотеки России Нина Альфредовна Ясутис и Ирина Грачевна Авагян обратили внимание на слова редактора «Одесского вестника» в номере от 19 июня 1846 г.: «Неужели все эти картины, в которых блещет наш юг и наше Черное море, изображенные рукой великого мастера, отправятся в Петербург, минуя Одессу, и нам придется довольствоваться одним только описанием художественных произведений славного русского пейзажиста?» (От Редактора, 1846: 244). Именно так и произойдет. В «Одесском вестнике» за 1846 г. речь не о выставке в Одессе, а «О художественной выставке картин Айвазовского в Феодосии» (№ 49, 19 июня и № 50, 22 июня). Д. Карейша писал 3 июня из Феодосии в известную одесскую газету, издаваемую Тройницким, о «неожиданном в Крыму событии»: «В свое время мы дадим отчет об этой экспозиции, никогда еще не бывалой на юге России, и подробно опишем каждый пейзаж порознь. Но нам кажется, что никакое описание не дает удовлетворительного понятия о той волшебной прелести, той неге, которые дышат в картинах Ивана Константиновича. Случай редкий, и вряд ли он когда-нибудь повторится у нас на юге» (Карейша, 1846: 243). Найдутся и такие любители изящных искусств, кто не поймет патриотических чувств молодого художника, впервые в провинциальном уголке России устроившего художественную выставку («Иллюстрация» — СПб., 4 мая 1846 г.).
Нам представляется все важным в обзоре Д. Карейши «Художественная выставка картин И. К. Айвазовского в Феодосии», опубликованном «Одесским вестником» в рубрике «Фельетон», в том числе описание картины «Ночь над приморской частью Одессы»: «Перед глазами раздольный одесский рейд, покрытый рябью. Справа тянется набережная с стоящими подле нее несколькими судами, а над нею поднимается колоссальная лестница на арках; на возвышении виднеется линия бульварных зданий, оканчивающихся красивым строением биржи и домом князя Гагарина. Далее, в ночном полу-тумане, выказывается карантин с нагорными строениями и внизу возле него протягивается влево карантинная гавань с лесом мачт и маяком у оконечности мола. За ним на горизонте едва заметны белеющие паруса купеческих судов в постепенно теряющемся отдалении. Ближе их, у карантинного рейда на всех парусах выходит в путь судно, а правее величественно колышется на волнах громадный 120-типушечный корабль «Двенадцать апостолов» с поднятыми отчасти парусами и брезжащим из окна кормы слабым светом лампы. В стороне от него скользит по волнам небольшой катер, с поднятых весел которого ниспадают струйки воды. Плывет бочка, гонимая волною. На темноватом ночном небе, между живописно разбросанных групп легких облаков, движущихся влево, выказывается полная луна, подернутая снизу прозрачным, как парным облаком, и серебристым светом своим озаряет края облаков и пестреющую от шевелящейся зыби волн поверхность рейда. Чем долее стоишь пред видом Одессы, тем более он очаровывает: море столько имеет жизни и движения, освещенное на его зыбях так натурально, что невольно изумляешься, как художник мог уловить и перенесть с такою неподражаемою верностью прелести южной лунной ночи» (там же: 245). Не забывается и то, что 23 мая была разыграна в лотерею картина «Бурная ночь на море» и что деньги розданы беднейшим жителям Феодосии.
Заставляя нас и сегодня созерцать море и город на берегу, в том числе и тех, кто, может быть, жаждет красоты, но не знает, в чем она, Айвазовский оказывает нам величайшую услугу. Воздействие его картины не ограничено ни рамками страны и времени, когда она была создана, ни рамками страны и эпохи, в которых она пребывает сейчас. Искусство Айвазовского полно тайн именно потому, что каждый век неизбежно обращается к минувшим дням, ночам, годам, векам за тем, в чем более всего нуждается, и минувшее перестраивает согласно своему образу. Что увидело XIX столетие в картине «Ночь над приморскою частью Одессы»? Оно смотрело на 52-летнюю Одессу глазами молодого южанина с петербургской школой Айвазовского, которого влекла гармония воды, света, воздуха, земли и для кого музыка морской зыби и лунного света над морем и городом и света из каюты корабля на волне дают душевный покой. И какого корабля! Послушаем известного армянского ученого Минаса Саркисовича Саргсяна, оставившего о мае 1846 г. в Феодосии незабываемые строки: «Со всех сторон Крыма на выставку стекались многочисленные гости. Приехал и Александр Иванович Казначеев, первый попечитель и большой друг художника. Пожаловали новый Таврический губернатор В. И. Пестель, городской голова Керчи князь З. С. Херхеулидзев, адмирал М. П. Лазарев и другие. Присутствие столь высоких гостей превратило открытие выставки в праздник. Еще большую торжественность придало событию прибытие из Севастополя пяти военных кораблей Черноморской эскадры во главе с линкором «Двенадцать апостолов» под командованием В. А. Корнилова. Эскадра встала на якорь вблизи города и салютовала орудийными залпами. «Можно сказать, воинственный Севастополь посетил мирную Феодосию», — писал об этом биограф художника» (Саргсян, 2010: 79). Еще есть у Одессы восемь мирных лет перед бомбардировкой ее английской эскадрой, есть те же восемь лет у капитана 1 ранга Владимира Алексеевича Корнилова до героической гибели при защите важнейшего черноморского порта Севастополя, убережет Бог и живописца Главного морского штаба профессора Айвазовского — Иван Константинович напишет картину «Гибель английских кораблей». Ее копией в 60-летний его творческий юбилей «Живописное обозрение» украсит свой № 40 от 5 октября 1897 г.
Мы видим сегодня в картине из Государственного Русского Музея приморский город, нерасторжимыми узами связанный со страной, которая сказала ему: «Быть!», и побуждающий к действию, даже когда он наталкивался на непонимание. Айвазовский будет рассказывать историю Одессы на протяжении всей своей жизни. Такой это Город — «с историей»! Благо, что от рождения художник не был связан никакими условностями. Его Одессу с ее феноменальной лестницей, Биржей и дворцами на бульваре, с Флотом в ее гаванях не перепутаешь ни с каким другим городом и портом, и не удивительно, что в XXI веке она для многих из нас место, куда попадаешь как будто совсем из другого мира. Может быть, самое ценное, чему научил Айвазовский, не только стремление соединять редкий талант с доброй душой, но умение угадывать исторический смысл в тех изменениях, которые претерпевала жизнь новых российских портовых городов. Наверное, он понял, что по человеческим устремлениям Одесса или Феодосия ничем не отличаются от тех столиц, которые ему приходилось видеть, и сумел придать своему творчеству серьезное значение.
С первых картин об Одессе и Севастополе им движет вера, что он запечатлевает специфически российский опыт. Он и старается описать приморскую Одессу «образца» 1845–1846 гг., чтобы запомнилась она такой и тем, кому суждено дожить до нового XX века. Как в этой картине он не забудет «лестницы на арках», бульварных зданий и леса мачт в разных гаванях Одессы, так через много лет его изумит «новизна» ее «мира». Он внес свой вклад в историю города, демонстрируя лучшие его черты. Но, оставаясь романтиком, не мог выразить прямо доминирующую тональность города, выросшего полвека назад у берегов Черного моря: в нем серебристый свет, и мерцающая вода, и воздух, и катер, и корабль — дышат, живут. Не о том ли в письме к своей сестре Софии Дю-Тур сказал о картине «Одесса в лунную ночь» Александр Николаевич Серов 30 мая 1846 г.: «Вправо сам город с самой живописной стороны — бульвар с колоссальной лестницей прямо в море. — Влево 100-пушечный корабль красуется во всем величии (в каютке мелькают огоньки лампадок). Правее, почти посреди картины прямо на зрителя плывущий катер. — Главное действующее лицо в этой картине — луна с своим отражением. Ее свет и ослепительные блёстки на мелких волнах переданы верно до невероятия. Это не краски — просто свет! И рядом с этим блеском темный катер, с матросами, как живыми, — и на веслах их капельки и брызги сквозят светом» (Письмо А. Н. Серова к его сестре Софии Дю-Тур … , 1896: 71). Саргсян «Вид Одессы в лунную ночь» воспринял как говорящее существо. В главе «Романтизм и реализм» своей знаменитой книги Минас Саркисович оставил следующие строки: «Город изображен со стороны моря, занимающего весь передний план. В глубине картины, на берегу, видны здания, освещенные холодным светом луны. На волнах лодка, заполненная людьми, а вдали парусник. Лунная дорожка на поверхности волн, переливаясь, создает иллюзию движения, вызывает трепетное состояние души. Эта картина, пожалуй, самое лирическое произведение живописца. Поэзия лунной ночи написана с большим мастерством» (Саргсян, 2010: 82). Небезынтересно узнать, что в Предисловии к ереванскому изданию «Жизни великого мариниста» 1990 г. автор исследования предупредил, что «внимание акцентировалось главным образом на самых значительных, этапных произведениях мастера, наиболее ярко характеризующих пройденный им путь, дающих право судить о важнейших событиях его большой жизни» (Айвазовский. Документы и материалы, 1967: 9).
Первая персональная выставка картин Айвазовского в Одессе состоялась в 1850 г. — с 18 по 20 августа. Об этом можно прочитать в «Одесском вестнике» за август и начало сентября 1850 г. и в др. газетах, а также в воспоминаниях и переписке очевидцев происходящего и других гостей Одессы. Однако заметка из Феодосии Де Вилльнева «Новые картины г-на Айвазовского» появилась 1 апреля 1850 г. в № 26. Среди них «Вид Санкт-Петербурга», «Весна. Отузы», «Осень. Судак», «Месячная ночь — мыс Айтодор». Еще раньше, 8 марта 1850 г., в «Одесском вестнике» в № 19 опубликовано «Письмо из Феодосии» В.(илльнева) о «гениальном любимце родного города», который 8 февраля дал блистательный бал, куда были приглашены более ста особ всех наций. Среди них русские, греки, армяне, караимы, татары и др. И уже без особого удивления читаешь августовские и сентябрьские страницы «Одесского вестника», посвященные Выставке картин г-на Айвазовского в Одесской бирже 18–20 августа и Обеду Ивану Константиновичу Айвазовскому в Одесском клубе 23 августа. Две статьи подписаны «А. Т.» (?) и «К. З.» (Константин Зеленецкий). Теперь Кукольник боялся, что Петербург будет лишен удовольствия, «которым воспользовались Феодосия и Одесса (знал о нем по слухам. — В. Н.)», но его опасения не оправдаются: первая персональная выставка Айвазовского в столице состоится с 26 февраля по 8 марта 1847 г.
19 августа 1850 г. Константин Зеленецкий, оказавшись во власти неуловимых стихий: света, воздуха и воды в картинах «Бриг» Меркурий [после победы над двумя турецкими судами встречается с русской эскадрой. — В. Н.]» и «Наваринский бой», характеризовал Айвазовского как «гениального художника, великого артиста», занявшего «блистательное место в среде русских и европейских живописцев» (К. З., 1850a). Он же, описывая Обед в честь Айвазовского 23-го августа, отметил: «Прежде бывал он у нас минутным гостем. Теперь только ознакомились с ним самим» (К. З., 1850b). Семьдесят членов Одесского клуба и гости города, сидя за столом с изысканными яствами, были окружены музыкой, исполняемой Оркестром Нейгеборна. В памяти осталась мелодия трубы Якиша и ария Лучiи из оперы Доницетти. Ораторы много говорили о славе. Вспоминали, как 15 лет назад чествовали гениального Брюллова, теперь слава Айвазовского, чья «жизнь — гордость Феодосии», становилась «родной славой Одессы». Что ж удивляться, что на Обеде чувства тех, кто находился во власти переливов цветов и света на волнах открытого моря в картинах дорогого гостя из Крыма, вылились в разговор о славе Айвазовского за пределами океана. В ответ Иван Константинович просил гостеприимную Одессу назначить предмет для картины — повод к воспоминанию о нем в Английском клубе.
Любопытно, что на том знаменитом Обеде были А. И. Казначеев и князь П. А. Вяземский, возвратившийся из Константинополя. Константин Зеленецкий написал «Обед кн. Вяземского в Одессе 18-го Августа», дошедший до нас в «Одесском вестнике» от 23 августа 1850 г. «Тесный, искренний и радостный круг» друзей окружал князя. По случаю прибытия русского «любимца муз и вдохновений» пировали в зале Ришельевской гостиницы. Петр Вяземский предложил тост в память Пушкина, «кто раз и навсегда так поэтически и так верно своим неподражаемым пером изобразил Одессу:
Где «все Европой дышит, веет,
Все блещет югом и пестреет
Разнообразностью живой» (К. З., 1850c).
«За обедом был славный Айвазовский», — написал Зеленецкий, автор «Краткой истории русской литературы», о которой 30 августа 1849 г. спрашивал мнения Плетнёва Грот. Поскольку обед имел назначение служить изящным искусствам, потому словами «Да здравствует море и его представитель — художник среди нас!» Вяземский провозгласил здоровье Айвазовского, высотою своих дивных созданий восхищавшего в эти дни одесскую публику. А далее следует сцена, которая просится в раму. Собеседники вышли на открытую галерею гостиницы. Вдали виднелось море. «Оно как бы предчуяло близость и того, кто понял и передал своим поэтическим пером всю силу русского духа, и того, чьей кисти вверило оно тайны океана», — так заканчивался день 18 августа 1850 г. Похоже на рассказ-легенду, обращенный к читателям Одессы и края. Корреспондент «Одесского вестника» дал и современному человеку пример художественного осмысления незабываемых южных дней и ночей середины XIX столетия.
У М. Саргсяна о «новой» выставке картин Айвазовского в Одессе «осенью 1850 г.» говорится таким образом: «Вырученную от выставки сумму (а она, по свидетельству художника, была достаточно велика) он передал для нужд бедных слоев города. Благодарные жители устроили роскошный обед в честь Айвазовского и подарили ему серебряную вазу чудесной работы с тонкой гравировкой.
Глубоко тронутый горячим приемом, художник, в свою очередь, подарил городскому клубу и бирже свои картины «Туманное утро» и «Итальянский вечер», которые демонстрировались на его одесской выставке. В тот же период в Севастополе он подарил батальную картину недавно открывшейся библиотеке» (Саргсян, 2010: 91–92). И вновь встречаемся с неточностью.
Работая над настоящей статьей, мы обратили внимание на заметку севастопольского корреспондента «Одесского вестника» Г. Славони «Морская библиотека в Севастополе» (№ 1 от 4 января 1850 г.). Она, действительно, может ввести в заблуждение некрымчанина. В ней говорится об освящении и открытии новой Морской офицерской библиотеки 20 ноября 1849 г. Севастопольцы знают, что Морской офицерской библиотеке Города-Героя в 2012 г. исполнилось 190 лет. Очевидно, Г. Славони имел в виду освящение и открытие нового здания для Морской библиотеки, о чем, как никто другой, беспокоился адмирал В. А. Корнилов. По описанию оно то, в котором не менее известная, чем Кронштадтская флотская библиотека, Морская библиотека в Севастополе находится сегодня. Ее юбилею посвящена книга Вл. Н. Пащени «Неиссякаемый источник знаний: К 190-летию Севастопольской морской библиотеки имени адмирала Н. П. Лазарева».
Где бы ни бывал Айвазовский — в Севастополе, Одессе, Феодосии или далекой стране, он, очевидно, верил, что может помочь человеку стать другим. Для него это важно. Наверно, какой-то эпизод из прошлых встреч он оставлял при себе — не забывал, как и сюжет виденной картины. Он мог иметь продолжение, обнаруживая свою жизненность под другими небесами. Картины Айвазовского, как и дела быстрорастущих южных городов империи, заключают в себе приглашение не к подражанию, а к поиску. Без попытки вести зрителя за руку. Написать картину, вырастить город-порт, провести туда воду и железную дорогу стоило того, чтобы на это обратить внимание. Однако в главной газете края «Одесский вестник» мы не обнаруживаем после 1850 г. упоминаний о персональных выставках «гениального художника, великого артиста» в Одессе вплоть до 1886 г.
Николай Николаевич Раевский третий в статье «Выставка Общества изящных искусств в Одессе», перепечатанной «Одесским вестником» из «Вестника Европы» 8 августа 1865 г., писал о Выставке из 52 картин в доме Райха на Коблевской улице, не говоря об Айвазовском. Статья К.(?) «Вторая художественная выставка в Одессе», увидевшая свет 14 октября 1865 г., содержит упоминание об «одной из лучших картин, присланных профессором Айвазовским в дар Обществу изящных искусств, — «Лунная ночь на море» (числилась под № 82) (К., 1865: 745). Таким образом, очевидно, что персональной выставки картин Айвазовского в Одессе в 1865 г. не было. Не было ее и в 1867 г.
9 мая 1867 г. на страницах «Одесского вестника» появились «Заметки туриста о Русском отделе Парижской выставки» — Н. Герсеванова. Турист из России посчитал «блистательной частью нашей выставки» картинную галерею. Он передал мнение иностранцев: «Есть картины превосходного направления, — вид южного берега Айвазовского» (Герсеванов, 1867: 338). Он же сообщал читателям газеты, делая упрек то ли художнику, то ли русским, а, скорее всего, французским устроителям Всемирной выставки, что не показали зрителю «Синопский бой». Генерал знал о появившихся нападках на… адмирала Нахимова! 22 июня 1867 г. в № 136 «Одесского вестника» говорилось о всеобщем удивлении Россией, которая «в отношении изящных искусств догнала своих западных соседей». 2 сентября того же года «Одесский вестник» (№ 192) заявил, что «Айвазовский слишком 20 лет не терял имени славного русского художника». «Наш родной русский художник», — так называли в том сентябре Айвазовского все: и граждане Феодосии, и 200 гостей города, и царские дети, прибывшие на яхте «Тигр» из Ливадии в Феодосию и Судак к Айвазовскому.
1877-й — год 60-летия Айвазовского, 40-летия его творческой деятельности и 50-летия «Одесского вестника». Получается, то был Год Айвазовского и Одессы в России. Был ли тогда в отечестве Айвазовского повышенный интерес к художнику? Вспоминали «Синопское сражение» … без Айвазовского. Но всех обошел Г. Юсъ, напечатавший 4 февраля 1877 г. в гостеприимном «Одесском вестнике» в разделе «Из текущей жизни» … «Картины Р. Г. Судковского». Это Золя мог назвать 75-летнего Гюго «королем поэтов», тот же, кто писал под псевдонимом «Юсъ», оставил следующие строки о «текущей жизни»: «Судковский только в последнее время предался пейзажной живописи и не ошибся в расчете. Что же касается его специальности, то известнейшие критики оценили уже по достоинству талант его, как одного из лучших маринистов. Он с большим успехом разрешает задачу этого жанра, состоящую в живой и естественной передаче прозрачности воды, перспективы моря и — главное — рисунка волн, легкости и грациозности их трудно уловимых переливов и отливов. Удачно воспроизвести на полотне бурю на море — гигантская, труднейшая задача. Картины гг. Боголюбова и Айвазовского, изображающие бурю на море, не удовлетворяют ни знатоков, ни любителей живописи. Буря г. Айвазовского не производит впечатления бурной стихии, а действует на созерцателя совершенно обратно, т. е. успокоительно, точно неподвижная, безмятежная тишь и гладь» (Юсъ, 1877: 1).
Любопытно, к какому роду-племени: знатоков или «любителей вообще», относил себя Г. Юсъ? Может быть, на того, кто взял такой псевдоним, повлияло то, что профессор Айвазовский обратил на себя особенное внимание своими произведениями и что они служат молодым художникам прекрасными образцами к изучению живописи морских видов, вследствие чего был представлен в 1876 г. к ордену Св. Станислава первой степени? Вероятно, на «Юса» оказало влияние и то, что итальянское правительство передало через Министерство иностранных дел почетную грамоту Флорентийской Академии художеств на имя Айвазовского. Странно другое: как это Г. Юсъ не предположил, что Рувим Судковский явится продолжателем традиций Айвазовского. Как бы там ни было, но в пореформенный период было возможно мастеру-юбиляру услышать разноречивые мнения о своем творчестве со страниц южной русской газеты, отмечающей свой юбилей. Любопытно, что осень 1877 г. запомнилась читателям столичного «Живописного обозрения», иллюстрированного вестника отчизноведения, тем, что его страницы были буквально переполнены видами Крыма и Черного моря.
Путешествием по берегам Черного и Средиземного морей станет для зрителя Петербурга выставка картин Айвазовского в Академии художеств в январе-феврале 1886 г. Среди старых документов не затерялось письмо художника от 24 февраля 1886 г. к конференц-секретарю Академии П. Ф. Исееву о посылке 600 рублей в ученическую кассу для оказания помощи бедным студентам. В конце декабря Айвазовский увезет в Петербург 18 картин на очередную свою выставку. Однако на осенних страницах «Одесского вестника» 1886 г. остались бесценные строки о трех выставках, случившихся в Одессе в одно и то же время. Подписавшийся «NN» корреспондент отметил в «Хронике жизни города»: «Октябрь обещал не одним любителям и знатокам живописи много эстетических наслаждений. На днях открыта в биржевой зале Академическая передвижная выставка картин, а за выставкой Товарищества передвижных выставок в Английском клубе должно последовать открытие выставки картин Айвазовского в доме Маразли на Бульваре. Такого обилия выставок Одесса, если не ошибаемся, еще не видела. Будет достаточно материала для сравнения и изучения» (NN, 1886). Г. NN не ошибся. Пока Академия Художеств и 38 художников-передвижников питали яркими впечатлениями одесскую публику, Айвазовский готовился к отъезду на выставку своих картин. Одесситам стало известно, что в Феодосии 26 сентября на средства художника открыт фонтан в память А. И. Казначеева — при «безобразном отношении городских заправил» к этому важному делу. Узнали одесситы и гости Одессы, что Феодосийская картинная галерея 26–27 сентября распахнула двери с благотворительной целью[1].
Вторая персональная выставка Айвазовского в Одессе открылась 10 октября и работала по 2 ноября 1886 г. «Отголоски дня» в «Одесском вестнике» от 11 октября содержали высказывания побывавшего на выставке Айвазовского некоего маркиза Довгочхуна. В стиле памятной всем повести Н. В. Гоголя маркиз начал: «При входе так и опасаешься, что вот-вот обдаст тебя холодною волной, шипучие брызги полетят тебе в лицо, — такое впечатление производит первая грандиозная картина «Буря на Азовском море». Бесконечное пространство самой естественной морской воды, по которому бегут вздымающиеся волны, их прозрачность, вздутые пеной их гребни; спускающиеся к поверхности воды облака, сливающиеся на горизонте с бушующею влагою; затонувшее судно, на мачте которого спасается матрос. Прибавьте к этому громадные размеры картины — и вы поймете, почему зрителю все кажется, что он стоит у самого берега расходившегося моря» (Маркиз Довгочхун, 1886: 2). «Буря на Азовском море» была приобретена Румынским королем. Об этом можно прочесть в петербургском издании «Иван Константинович Айвазовский. По поводу его пятидесятилетнего юбилея» (Иван Константинович Айвазовский … , 1887: 54). «В «Буре на Азовском море» воспроизведен факт, бывший в апреле 1886 г., — сказано у Ф. И. Булгакова. — На первом плане матрос, который спасся один из всего экипажа погибшего парохода «Ястреб», привязав себя к мачте и продержавшись на ней в течение двух с половиной суток, после чего он был взят проходившим купеческим судном. «Буря» эта есть повторение той картины г. Айвазовского, которая приобретена недавно королем Румынии» (Булгаков, 1887: 26).
14 октября одесситам адресовалось необычное для них сообщение — «Новая картина Айвазовского». И сегодня с интересом читаем: «13 октября И. К. Айвазовский в Рисовальной школе Общества изящных искусств в присутствии всех художников, живущих в Одессе, преподавателей школы и учеников двух старших классов написал от 1 часу пополудни до половины четвертого большую картину, изображающую лунную ночь на море. Все выражали истинный восторг. Нарождение нового произведения Айвазовского вызвало гром рукоплесканий. Ученики школы несли на руках знаменитого живописца до его экипажа» (Новая картина Айвазовского, 1886: 2).
Тогда же, 14 октября 1886 г., в «Одесском вестнике» прописались цифры о посетителях выставок: в воскресенье, 12 октября, 906 человек побывали в гостях у Айвазовского, 985 — у академистов и более 1000 — у передвижников. «Такой наплыв публики в один день на три художественные выставки в Одессе, не отличавшейся особенной склонностью к высоким эстетическим наслаждениям, может быть объяснен отчасти благотворительной деятельностью нынешнего совета Общества изящных искусств. Отсюда недалеко до поднятия художественного вкуса публики» (там же), — следует сказать, что такой причиной уже не раз газета пыталась объяснить чей-то успех в южной столице России. Обратимся к многолетнему исследователю творчества почетного гражданина Феодосии Айвазовского почетному гражданину Феодосии Николаю Степановичу Барсамову: «Достижения мастеров русского реалистического пейзажа — передвижников — были усвоены Айвазовским и обогатили его творчество.
Айвазовский был близок многим передвижникам. И хотя организационно он не был связан с ними, в их деятельности было много общего. Просветительские цели, которые ставили перед искусством художники-передвижники, были понятны Айвазовскому и совпадали с его взглядами на высокое служение искусством своему народу.
Выставки передвижников на периферии были большим событием в русской жизни» (Барсамов, 1962: 106).
Выступление хозяина громадной деревенской усадьбы Островитянина в капризный понедельник — 20 октября 1886 г. в «Одесском вестнике» можно назвать «Но если хоть на 20 минут перенестись в счастливое прошлое…». Он отпраздновал 50-летний юбилей «своего читания» одной и той же газеты, не забыв сообщить, что по «Одесскому вестнику» и научился читать с помощью гувернантки, а также то, что он его давнишний «корреспондент». Благодаря Островитянину, узнаем, что 16 октября на выставке появилась еще одна картина художника из Крыма, написанная им за … два часа. Не удивительно, что публика «усердно посещала выставку почтенного профессора Айвазовского». Может быть, на волне ностальгии под влиянием увиденного у старого одессита вырвались такие слова: «Разве можно признать Одессу за настоящую счастливую Одессу, когда нет начальника края графа Воронцова, разве может быть полиция без Лагутки или Пашковского, канцелярия губернатора без чиновника особых поручений Криштофовича? Разве может быть наша, именно наша Одесса без польских карет с четвернями чудных коней, с упряжью с шелковыми и шерстяными шалями и платками? Какая же наша Одесса, если нет типографии А. Брауна, магазинов Стифеля, Лардона, Санта-Мария; когда нет корыта для напования волов и лошадей на углу Итальянской и Троицкой, и греки не кричат “бублики-семитаки”, и извозчики не ломают своими возами фаэтонов?» ( Отголоски дня, 1886).
21 октября 1886 г. некий любитель и знаток живописи расскажет современникам, а кажется, отправит в будущее весть из хроники города, переживавшего такую богатую событиями художественную осень. Он назовет свое выступление в «Одесском вестнике» «Айвазовский за работой», заявив в момент приближающегося пятидесятилетия творческой деятельности великого художника и человека, что он, Айвазовский, представитель армянского и русского народа, обладал выдающимся организаторским талантом собирать вместе множество людей. Ему захочется подчеркнуть, что Айвазовскому по силам было нарушить «столь долгий застой в нашем художественном настроении». Перенесемся в музыкальный зал, где когда-то, кажется, впервые происходило чудо:
«С небольшим количеством красок на палитре и 7 или 8 кистями мастер начал покрывать несколькими темными тонами верхний угол полотна, особенными, широкими, круглыми штрихами кисти — и воспроизвел облака, распределил светлые места и несколькими тонами изобразил приятный лунный свет, так что зрителю сделалось понятно, что погода успокоилась и появился мягкий серебристый свет луны на набросанных художником волнах моря, выказывавшим кисть знаменитого Айвазовского. Еще несколько минут были достаточны для изображения последних волн успокоенного моря и затем 12-ю взмахами кисти изображен идущий пароход. Зрители были поражены и как будто ожидали, что великий мастер еще что-нибудь сделает, но он только отступил несколько раз от полотна с видом довольного зрителя. Идея выразилась легко и быстро. Мы указали только на выполнение известной монограммы внизу и благодарный восторг за сделанный им подарок картины» (Айвазовский за работой. Хроника, 1886: 1).
1 ноября 1886 г. в «Художественных новостях» О. Ч.(юмина) сохранила названия картин, написанных Айвазовским с апреля по август того года: «Чесменский бой», «Буря на Азовском море», «Нашествие Олега на Царьград» и «Смотр Черноморскому флоту, произведенный Императором Николаем 1». Впечатление от картин, помещенных под общей рубрикой «Воспоминания Крыма», сравнила с «чудной синевой волн, озаренных солнцем, с прелестным лунным освещением» блестящая поэтесса рубежа XIX-XX веков Ольга Чюмина, пришедшая к читателю «Божественной комедии» в 2009 г., когда появился первый полный иллюстрированный стихотворный перевод поэмы Данте на русском языке. «Общее впечатление этих картин, — говорила она, — можно сравнить с прекрасной симфонией, в которой бурные и страстные мотивы сменяются прелестными певучими мелодиями» (О. Ч., 1886: 579). И это не все. Ольга Чюмина (в замужестве Михайлова) передала современным читателям и читателям будущих поколений Речь Айвазовского перед учениками Рисовальной школы. Подчеркнув, что это выставка «разнообразных талантов», мастер призвал «не увлекаться подражанием, а следить внимательно за теми направлениями, по которым художники приближаются к воспроизведению природы»: «Вы живете в чудной полосе юга, где природа богата, но человеческая рука мало еще сделала. У вас в руках будущее развитие искусства на юге» (там же: 580). Вдохновительный пример для Айвазовского — Италия. Речь его была ясная, простая, но и увлекательная. Не забудем, все слушали человека, воспитанного на стихах Пушкина, Жуковского, Крылова. Одесса заметила не только мариниста Айвазовского и захотела сделать то, что так хорошо передал в одном из своих стихотворений наш современник из Таллинна, любящий Одессу за себя и свою дорогую супругу, недавно ушедшую Анну Александровну, полковник Кораблев Алексей Вениаминович:
«И любому хочет пейзажисту
Эта осень тему подарить» (Кораблев Алексей. Осеннее, 2008).
15 ноября 1886 г. в № 22 «Художественных новостей» появились известия о том, что на выставке Айвазовского (при плате за вход 20 коп.) с 10 октября по 2 ноября было 7 500 посетителей. И вовсе не как новость сообщили, что сбор с выставки Айвазовского был предоставлен им в пользу Рисовальной школы Одесского Общества изящных искусств. Проводить Айвазовского из Одессы в Петербург на вокзал пришло множество людей. В громких криках «Ура!» провожающих и сегодня слышится что-то молодое и здоровое.
Не пройдет и пяти лет, как «Одесский вестник» 15 марта 1892 г. передаст, «что Айвазовский участвовал в выставке, проходившей в залах Одесского музея древностей (Биржевая площадь), с лотереею-аллегри. Художник представил 23 картины. Сбор от лотереи был предназначен для местностей, пострадавших от неурожая», — так сказано в Примечаниях главного редактора «Крымского альбома» и директора издательского Дома «Коктебель» Дмитрия Алексеевича Лосева к книге Саргсяна «Жизнь великого мариниста» в серии «Портрет мастера», основанной Лосевым в 2006 г. А вот что писал Айвазовский Алексею Сергеевичу Суворину, редактору «Нового времени» 14 января 1892 г. из Феодосии об устройстве в городах Крыма лотереи в пользу голодающих крестьян: «Аллегри здесь 2-го дала чистых 1800 руб., которые на другой день отправил я в Петербург в Комитет.
Завтра отправляю в Севастополь коллекцию, назначенную для аллегри, и затем в Одессу» (Письмо И. К. Айвазовского к А. С. Суворину … , 1967: 260–261).
В «маленькой хронике» «Художество» в № 158 «Одесского вестника» от 21 июня 1892 г. говорилось, что И. К. Айвазовский бодр и здоров и что 7 его картин из жизни Колумба отправляются на Всемирную выставку в Чикаго через Академию художеств. Там же можно было прочесть о том, что в первой половине августа Айвазовский отплывет из Одессы в Америку. Однако Айвазовский из Феодосии поедет в Париж, а 22 августа из Гавра поплывет в Америку, где в 75-ю осень своего рождения чествуем будет американскими художниками в русском консульстве.
Чем запомнится в последние годы своего существования «Одесский вестник»? Более всего тем, что в № 7 от 9 января 1892 г. в «маленькой хронике» Г. Неон сообщит о премии журнала «Осколки» «Альбому из автографов русских писателей, художников, актеров и музыкантов-композиторов» и объявит Альбом «интереснейшей вещицей» для любой библиотеки, гостиной и кабинета. Обмолвившись, что «здесь карандашные наброски Айвазовского, Богданова, Чичагова, изречения Чайковского»[2]40, «Одесский вестник» даст информацию к размышлению и поискам на годы вперед. Здесь не можем не сказать, что в РО РНБ в Фонде 9-м есть единицы хранения № 8 и № 12, в названии которых осталось имя Айвазовского. Ф. 9, е. х. № 8 содержит гравюру Бем с картины Айвазовского, е. х. № 12, помимо 3-х писем Айвазовского к Ф. И. Булгакову от 11 сентября 1899 г., — наброски пером 6 картин («Корабль «Двенадцать апостолов», «Греки спускаются с гор», «Судак», «Ялта»). Возможно, рисунки Айвазовского имеются в Фонде 1000, о. 6, е. х. № 75.
1897 г. проходил под знаком 80-летия мастера и 60-летия его художественной деятельности. Гению моря, Айвазовскому спешили сказать самые лучшие, справедливые слова сотни представителей разных городов, министерств, стран. Особенно же Искусство и Флот. Мы позволим себе обратиться к выступлению в газете армянского народа «Мшак» («Труженик») художника Геворга Башинджагяна: «Он великий поэт, но будет удачнее сказать — трагический поэт. Он в течение своей жизни не был пленником природы, не подчинялся ей, а господствовал над ней, приказывал ей. Природу моря он выражал столь величественно и пленительно, что до сих пор не удалось это сделать ни одному художнику на безграничной российской земле. Меланхолическое сияние луны, горячие лучи солнца, неистовство бури, удары грозы и улыбка радуги — все в одинаковой степени подвластно сердцу и кисти Айвазовского. Все это он изобразил в равной степени неподражаемо. Он при жизни вошел в элиту бессмертных. Мы не знаем, есть ли на свете человек, который по своему трудолюбию и творческой плодовитости равнялся бы гениальному старику. Он не ждал, когда придет Муза и вдохновит его. Она была с ним неразлучна в течение 80 лет. Можно ли поверить, что один художник сто двадцать раз открывал выставки и на каждой из них представлял новые картины. На 120 выставке было представлено 74 картины» (Башинджагян, 1957: 238). Не отстал от армянского художника и корреспондент «Одесской газеты» по имени «Неизвестный». 30 ноября 1897 г. в разделе «Фельетон» читатели большого города могли прочесть его выступление «Люди и жизнь. Передвижники и Айвазовский». Выставка великого мариниста, обладателя ордена Св. Александра Невского открылась в Одессе 1 декабря 1897 г. (М. Саргсян) и продолжалась по 21 декабря.
«Событием дня в эстетической жизни Одессы, временно приостановившим течение обыденных стремлений общества, живущего ажиотажем и мелкой борьбой за материальное преуспеяние» назвал Г. Неизвестный выставку передвижников и Айвазовского, «редких и дорогих гостей на юге». «Если одессит, этот гермафродит искусства, отодвинул на задний план запросы желудка, и, вооруженный искусственной лупой из собственных пальцев, ахает и вздыхает, стоя перед картиной даровитого художника, то эта выставка действительно такова, что способна захватить зрителя и настроить его образ мыслей на более высокий лад» (Неизвестный, 1897: 2). Вопрос: «Что же нам дали передвижники Мясоедов, Васнецов, Левитан, Шишкин, Пастернак, Савицкий? Что они сказали своими произведениями?» закономерно переносится им и на «гениального мариниста Айвазовского», который назван «другим крупным событием» для одессита. «Это Баян моря, его панегирист и толкователь, его верный и преданный сын, — продолжает Неизвестный. — В море зарыт его могучий, дивный, искрящийся радугой красок талант, в нем его сила, поражающая размерами, чарующая и подавляющая».
Неизвестный считал, что «море — его исключительная привилегия, его королевская резиденция, как лес — бесспорное владение Шишкина.
В этой области Айвазовский недосягаемо велик и безупречен. В ней он неограниченный властитель, творящий по прихоти своего мощного духа». Читаешь и думаешь, что Бог Словом творил мир, отделяя Свет от Тьмы, Твердь от Вод, а человек своей кистью славил Небо, Море и его Создателя. Именно Айвазовскому Бог приоткрыл часть своих секретов. Неизвестный корреспондент «Одесской газеты», касаясь техники, колорита рисунка Айвазовского, не случайно написал: «Не обрывок воспоминания о художественно сработанной картине остается от моря, манящего вас, как Ундина, в разверстую трущобу или опьяняющего вас своею влажной лаской, чарующего вас своим тихим покоем и безмятежностью или вызывающего ужас на вашем лице, раскрыв свою возмущенную бездну» (там же). Это дорогого стоило узнать через Айвазовского душу самой стихии. Потому и благодарила сердечно городская дума Одессы Ивана Константиновича Айвазовского, оставившего городу старую картину, подаренную в 1850 г., за новую его картину. О ней Айвазовский сообщал 9 декабря 1897 г. из Феодосии Владимиру Васильевичу Стасову: «Несмотря на то, что более 60 лет надоедаю публике своими картинами, но в глубокой старости во мне еще сильнее страсть и работаю постоянно. В настоящее время более 15 картин написаны нынешним летом, выставлены в Одессе, в числе этих картин есть одна, изображающая А. С. Пушкина в Одессе в 1827 году (очевидно, речь о 1824 г. — В. Н.), фотографию с этой картины посылаю Вам при сем, картину эту я поднес городу Одессе» (Письмо И. К. Айвазовского к В. В. Стасову … , 1967: 296–297). Наталия Полищук и Лариса Колесниченко в коллекции старейшего Одесского художественного музея называют одну из двух работ из серии, посвященной А. С. Пушкину, а именно: «Пушкин на берегу Черного моря», 1897 г. (Полищук, Колесниченко, 2007: Электр. Ресурс) Н. Н. Кузьмин в своей книге 1901 г. «И. К. Айвазовский и его произведения», называя 10 картин Айвазовского из жизни Пушкина, указывает под № 5 «Прощание Пушкина с Черным морем» («Прощай, свободная стихия»), 1897. Под № 3 в том же списке числится «Прощание Пушкина с Черным морем». Картина написана с Репиным в 1887 г. (Айвазовский. Документы и материалы, 1967: 361) Попытаемся вернуться на 10 лет назад.
Через 50 лет после смерти Пушкина Айвазовский создал ему памятник и сделал это не один, а в содружестве с Репиным. Вдвоем они написали картину «Прощание Пушкина с морем». В Каталоге выставки картин И. К. Айвазовского в Академии художеств [25 января — 22 февраля 1887 г.] есть только «Пушкин на южном берегу Крыма близ Гурзуфа и Партенита с семейством Раевских» (там же: 199–200).
В 1887 году Пушкину были уже памятники в Киеве и Кишиневе, 2 февраля 1887 г. состоялась закладка фонтана с бюстом Пушкина на площади Одессы. Как верно заметил тогда, на чествовании памяти Пушкина в Одесском коммерческом училище, инспектор П. А. Искра: «Это вещественные памятники, рукотворные. Но не о таких памятниках думал Пушкин, когда сказал: «Я памятник себе воздвиг нерукотворный». Этим памятником должна служить, во-первых, его гуманная и высокая поэзия, во-вторых, его многострадальная и поучительная жизнь, и, в-третьих, наконец, его благородная душа. «Я принадлежу стране и хочу, чтобы имя мое было чисто везде, где оно известно», — сказал Пушкин. — Какое высокое благородное желание!» (Чествование памяти А. С. Пушкина … , 1887: 29).
«На картине изображен посреди морской стихии именно такой человек, готовый умереть за его нравственную чистоту — среди волн. Нужно, чтобы имя его «было чисто везде, как эта вода и эти брызги, — продолжал П. А. Искра. — Таким отзывчивым, как Пушкин, был Айвазовский. Пушкин его наставник, кому воздал он «за благо» картиной, написанной на берегу Черного моря. Жизнь кипит, как морская бездна, и после 50 лет ухода. И он свободен и знает цену своей свободе — не искалеченный русский человек! Сила и мощь русского человека и проявится на Черном море!»
Тогда же, в 1887 г., выступая на праздновании 50-летнего юбилея художественной деятельности И. К. Айвазовского от Общества пособия нуждающимся сценическим деятелям, Л. Л. Леонидов сказал, «что картина И. К. Айвазовского «Пушкин на берегу моря», написанная в сотрудничестве с Репиным и подаренная им театральному фойе Александринского театра, имеет поучительное значение. Она показывает, что всякий артист велик в своем амплуа, а не во всем. За это художественное завещание и щедрое пожертвование в пользу нуждающихся сценических деятелей Леонидов провозгласил тост за Айвазовского», — слова эти от 26 сентября попали в № 979 «Всемирной иллюстрации» (Празднование 50-летнего юбилея … , 1887: 323).
Назовем еще одного, младшего современника Айвазовского, поэта Иеронима Ясинского, который в № 980 «Всемирной иллюстрации» посвятил картине Айвазовского и Репина и Пушкину свой этюд: «На картине чудесно развернута морская даль; Айвазовский изобразил и море, и небеса с той гениальной манерностью, которая заставляет сразу угадать его кисть. Пушкин Репина — чудо живописи. Видно, что с любовью, благоговением писал Репин фигуру поэта. Пушкин стоит во весь рост на невысокой скале, волны плещут у его ног. Одной рукой он упирается на камень, в другой, правой, которая в движении, он держит старинную фетровую шляпу. Воротник его плаща развевает ветер. Его светлые глаза обращены к морю, и художник сумел показать нам в них огонь мысли в тот момент, когда в мозгу поэта отпечатлевается образ моря, и он стоит пред волнующейся стихией, охваченный сладостной тоской, стоит «звучных дум полн», как выразился о нем другой современный нам поэт. Лицо Пушкина молодо — ему 25 лет. Поэт говорит: «Прощай, свободная стихия!»? ... Всю прелесть душевных движений гениального юноши передал художник на этом открытом, милом и тонко очерченном лице с откинутыми назад и развеваемыми ветром темно-русыми кудрями. Моря на картине немного, но оно кажется необъятным, и этому впечатлению, разумеется, в сильной степени способствует Айвазовский» (Ясинский, 1887: 335).
Поразительно, но Репин, Айвазовский и Пушкин, похожий на него, — втроем вместе с Черным морем показали тенденцию русского человека к проявлению силы духа. Творчество двух художников восходит к традициям Пушкина. «Прощание Пушкина с морем» картина-притча о России XIX века, которой все три художника и Черное море говорят: «Живи!» Но удивительнее всего то, что Айвазовский, всю жизнь относившийся к морю и морякам как к старым друзьям, угадал задолго до наступления нового XX века, что главными мифическими фигурами того века будут солдат и писатель.
Возвращаясь в 1897 г., обратимся вновь к переписке И. К. Айвазовского. В письме, адресованном Герасиму Артемьевичу Эзову 21 декабря 1897 г., о выставке в Одессе и своих планах Айвазовский говорил: «Сегодняшний день закрывается выставка моих картин в Одессе, и дня три тому сбор с выставки составлял около 2000 рублей. Так как они в пользу пострадавших греков и армян, то на долю армян половина ровно. Я послал эти деньги из Одессы в Константинополь к нашему послу Зиновьеву, но, к сожалению, он еще не скоро туда приедет, поэтому думаю препроводить 1-му драгоману Максимову, чтобы он передал нашему константинопольскому патриарху Орманьяну, которому напишу, чтобы раздал по своему усмотрению, если можно преимущественно армянам в Малой Азии…
Скоро картины мои, бывшие в Одессе, с прибавлением новых будут выставлены в Харькове, но сбор уже на местные нужды. А в марте будет в Москве из 20 новых картин, но там я предоставлю в полное распоряжение княгини Голициной (урожденной) Деляновой. Я ей давно обещал» (Письмо И. К. Айвазовского к Г. А. Эзову от 21 декабря 1897 г., 1967: 299). 9 же декабря 1897 г. Айвазовский писал Эзову о своих картинах на армянские сюжеты и об оказании материальной помощи западным армянам: «В настоящее время в Одессе выставка последних моих произведений. В числе 16 картин есть три, изображающие жестокость турок, резание армян в Трабизонде, как бросают живых армян с парохода в Мраморное море, и третья, как турки в Фессалии жгут греков и армян. По окончании выставки на долю армян я напишу, чтобы выслали нашему послу Зиновьеву» (Письмо И. К. Айвазовского к Г. А. Эзову от 9 декабря 1897 г., 1967: 298). Иван Константинович Айвазовский и в год своего бриллиантового юбилея продолжал «повседневную творческую и общественную работу» (М. Саргсян). Чего только стоит его непосредственное участие в выпуске гигантской книги «Братская помощь пострадавшим в Турции армянам», дважды изданной в конце XIX столетия в Москве. На титульном листе издания 1897 г. написано: «Литературно-научный сборник с 4 оригинальными рисунками И. К. Айвазовского».
Итак, Айвазовский и Одесса — мини-энциклопедия крымско-одесских отношений. Приведем здесь строки аспиранта кафедры философии религии и религиозных аспектов культуры Свято-Тихоновского гуманитарного университета Андрея Чагинского о давней и устойчивой традиции в истории русской культуры — взаимодействии Одессы с художниками и писателями: «Это захватывающая история романа «жемчужины у моря» и художника-мариниста, ловца изобразительных жемчугов»[3]. Одесса — своеобразный ориентир на историю изучения произведений Айвазовского, Айвазовский — на историю развития Одессы. Однако очень мешает «разноголосица» в названиях картин великого мариниста, датах (радует, что под картиной «Вид на Одессу» в Русском Музее есть правильная дата — 1846 г., а не 1855-й), обозначение выставок картин художника без указания их типов. Не хотелось бы об этом думать, но иногда приходит сама собой мысль, что знание творчества Айвазовского идет отрицательным путем, удаляясь от истины по мере приближения к ней.
И все-таки, мы убеждены в этом, через многонациональную Одессу и представителя многонационального Крыма можно увидеть интернациональную компанию людей XIX столетия, желающих и умеющих делать добро другим, заботиться о других, вести добрую беседу с другими, объединять всех вокруг себя. Различие Одессы и Крыма создает возможность удивительно прочного союза, нерасторжимого единства, согласованности дел и планов, что является главной ценностью Юга. Где-то в «соседнем» полуострове кто-то отлично рисует и музицирует, а в Одессе кто-то умеет это рассмотреть и понять. Одесса, Крым и сегодня живое пространство, в котором можно найти духовную и нравственную поддержку с целью улучшить нашу «такую маленькую жизнь».
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] «Айвазовский — даритель и меценат» — так называется наше выступление на Румянцевских чтениях —2012 в Москве, в Зале восточных коллекций (Науменко, 2012).
[2] В РНБ нам удалось обнаружить неизвестный рисунок Айвазовского. Статья «И. К. Айвазовский. Рисунок в альбом» опубликована в журнале «Третьяковская галерея» (2011, № 3) на рус. и англ. яз. (пер. Н. И. Войскунская). Она также переведена и опубликована на итальянском (Slavia. 2012. № 1 / пер. А. Костылев) и армянском языках (Голубь Масиса [Вестник Армении]. 2011. № 4 / пер. Е. В. Барашьян; номер посвящен 500-летию армянского книгопечатания). Есть перевод на украинский язык.
[3] Чагинский Андрей, аспирант кафедры философии религии и религиозных аспектов культуры Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Из электронной переписки. 23 июня 2013 г.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Айвазовский (Гайвазовский) Иван (Ованес) Константинович (2001) // Каталог собрания ГТГ. Живопись второй половины XIX века. Серия: Живопись XVIII–XX веков. Т. 4. Кн. 1. А — М. М. С. 35.
Айвазовский за работой. Хроника (1886) // Одесский вестник. 21 октября. № 283. С. 1.
Айвазовский. Документы и материалы (1967) / сост. М. С. Саргсян, Г. Г. Арутюнян, Г. М. Шатирян ; под ред. З. Г. Башинджагяна ; ред. изд-ва «Айастан» М. Э. Кузанян. Ереван : Айастан. 408 с.
Андреева, Ю. И. (2013) Приложение 1 «Выставки, в которых принимал участие И. К. Айвазовский» // Андреева Ю. И Айвазовский. М. : Вече. 384 с. С. 350–351. (Серия «Великие исторические персоны»).
Барсамов, Н. С. (1962) Иван Константинович Айвазовский. 1817–1900. М. : Искусство. 274 c.
Башинджагян, Г. (1957) Путевые статьи и эскизы. Ереван.
Булгаков, Ф. И. (1887) Альбом академической выставки 1887 года. СПб. 23 с.
Герсеванов, Н. (1867) Заметки туриста о Русском отделе Парижской выставки // Одесский вестник. 9 мая. № 101. С. 338.
Д. К. (1846) Художественная выставка в Феодосии (Письмо к Редактору) // Одесский вестник. 20 марта. № 23. «Смесь». С. 115.
Иван Константинович Айвазовский. По поводу его пятидесятилетнего юбилея. (1887) СПб.
К. (1865) Вторая художественная выставка в Одессе. Ст. 2-я и последняя // Одесский вестник. 14 октября. № 224. С. 745.
К. З. (1850a) Выставка картин г-на Айвазовского // Одесский вестник. 19 августа. № 66.
К. З. (1850b) Обед И. К. Айвазовскому в одесском клубе 23 августа // Одесский вестник. 2 сентября. № 70.
К. З. (1850c) Обед кн. Вяземскому в Одессе 18-го августа // Одесский вестник. 23 августа. № 67.
Карейша, Д. (1846) О художественной выставке картин Айвазовского в Феодосии // Одесский вестник. 19 июня. № 49. С. 243.
Кораблев, А. (2008) Осеннее // Кораблев А. Дорога к дому. Стихи разных лет. Таллинн. С. 63.
Маркиз Довгочхун. (1886) На выставке Айвазовского. Отголоски дня // Одесский вестник. 11 октября. № 273. С. 2.
Науменко, В. Г. (2012) Айвазовский — даритель и меценат // Румянцевские чтения — 2012 : Материалы Всероссийской научной конференции (17–18 апреля 2012 г.) : в 2-х ч. М. Ч. 2. С. 74–83.
Неизвестный. (1897) Люди и жизнь. Передвижники и Айвазовский : фельетон // Одесская газета. 30 ноября. № 314. С. 2.
Новая картина Айвазовского (1886) // Одесский вестник. 14 октября. № 276. С. 2.
О. Ч. (1886) // Художественные новости. № 21. Т. 4. С. 579–580.
От Редактора (1846) // Одесский вестник. 19 июня. № 49. С. 244.
Отголоски дня (1886) // Одесский вестник. 20 октября. № 282.
Письмо А. Н. Серова к его сестре Софии от 30 мая 1846 года (1896) // Письма А. Н. Серова к его сестре С. Н. Дю-Тур (1845–1861 гг.), изд. Н. Финдейзеном. СПб. С. 69.
Письмо И. К. Айвазовского к А. С. Суворину от 14 января 1893 г., Феодосия (1967) // Айвазовский. Документы и материалы / сост. М. С. Саргсян, Г. Г. Арутюнян, Г. М. Шатирян ; под ред. З. Г. Башинджагяна. Ереван : Айастан. С. 260–261.
Письмо И. К. Айвазовского к В. В. Стасову от 9 декабря 1897 г., Феодосия (1967) // Айвазовский. Документы и материалы / сост. М. С. Саргсян, Г. Г. Арутюнян, Г. М. Шатирян ; под ред. З. Г. Башинджагяна. Ереван : Айастан. С. 296–297.
Письмо И. К. Айвазовского к Г. А. Эзову от 21 декабря 1897 г. (1967) // Айвазовский. Документы и материалы / сост. М. С. Саргсян, Г. Г. Арутюнян, Г. М. Шатирян ; под ред. З. Г. Башинджагяна. Ереван : Айастан. С. 299.
Письмо И. К. Айвазовского к Г. А. Эзову от 9 декабря 1897 г. (1967) // Айвазовский. Документы и материалы / сост. М. С. Саргсян, Г. Г. Арутюнян, Г. М. Шатирян ; под ред. З. Г. Башинджагяна. Ереван : Айастан. С. 298.
Полищук, Н., Колесниченко, Л. (2007) Айвазовский и Одесса [Электронный ресурс] // Дерибасовская — Ришельевская : Одесский альманах. Кн. 31. Одесса : Печатный дом. 320 с. С. 219–228.
Празднование 50-летнего юбилея художественной деятельности профессора И. К. Айвазовского (1887) // Всемирная иллюстрация. № 979. СПб. С. 323.
Саргсян, М. (2010) Жизнь великого мариниста. Иван Константинович Айвазовский / пер. с арм. Е. В. Барашьян ; подг. текста и коммент. Д. А. Лосева. Феодосия : Изд. дом «Коктебель». 384 с. (Серия «Портрет мастера»).
Хачатрян, Ш. (2000) Айвазовский известный и неизвестный. Самара : Агни. 184 с.
Чествование памяти А. С. Пушкина в Одесском коммерческом училище 2 февраля 1887 года. Речь инспектора П. А. Искры и стихотворения, произнесенные учениками. (1887) Одесса.
Юсъ. (1877) Картины Р. Г. Судковского. Из текущей жизни // Одесский вестник. 4 февраля. № 27. С. 1.
Ясинский, И. (1887) «Пушкин на берегу моря» И. К. Айвазовского и И. Е. Репина // Всемирная иллюстрация. № 980. СПб. С. 335.
NN (1886) Хроника // Одесский вестник. 4 октября. № 266.
REFERENCES
Aivazovskii (Gaivazovskii) Ivan (Ovanes) Konstantinovich. (2001) In: Katalog sobraniia GTG. Zhivopis' vtoroi poloviny XIX veka. Seriia «Zhivopis' XVIII–XX vekov [Catalogue of the Collection of the State Tretyakov Gallery. Paintings of the Second Half of the 19th Century. Series “Paintings of the 18th–20th Centuries”]. Vol. 4. Book. 1. A — M. Moscow. Pp. 35.
Aivazovskii za rabotoi. Khronika [Aivazovsky at Work. Chronicle] (1886) Odesskii vestnik, 21 October, no. 283, p. 1.
Aivazovskii. Dokumenty i materialy [Aivazovsky. Documents and Materials] (1967) / comp. by M. S. Sargsian, G. G. Arutiunian, G. M. Shatirian ; ed. by Z. G. Bashindzhagian and M. E. Kuzanian. Erevan, Aiastan Publ. 408 p.
Andreeva, Yu. I. (2013) Prilozhenie 1 «Vystavki, v kotorykh prinimal uchastie I. K. Aivazovskii» [Appendix 1 “Exhibitions Aivazovsky Took Part in”]. In: Andreeva, Yu. I. Aivazovskii. Moscow, Veche Publ. 384 p. Pp. 350–351. (Series: Velikie istoricheskie persony [Great Historical Persons]).
Barsamov, N. S. (1962) Ivan Konstantinovich Aivazovskii. 1817–1900. Moscow, Iskusstvo Publ. 274 p.
Bashindzhagian, G. (1957) Putevye stat'i i eskizy [Travel Articles and Sketches]. Erevan.
Bulgakov, F. I. (1887) Al'bom akademicheskoi vystavki 1887 goda [Album of an Academic Exhibition of 1887]. St. Petersburg. 23 p.
Gersevanov, N. (1867) Zametki turista o Russkom otdele Parizhskoi vystavki [Notes of a Tourist on the Russian Department of the Paris Exhibition]. Odesskii vestnik. May 9, no. 101, p. 338.
D. K. (1846) Khudozhestvennaia vystavka v Feodosii (Pis'mo k Redaktoru) [Art Exhibition in Feodosia (A Letter to the Editor)]. Odesskii vestnik. Macrh 20, no. 23. «Smes'» [‟Medley”], p. 115.
Ivan Konstantinovich Aivazovskii. Po povodu ego piatidesiatiletnego iubileia [Ivan Konstantinovich Aivazovsky. On the Occasion of His 50th Anniversary]. (1887) St. Petersburg.
K. (1865) Vtoraia khudozhestvennaia vystavka v Odesse. St. 2-ia i posledniaia [Second Art Exhibition in Odessa. Article 2 and Last]. Odesskii vestnik. October14, no. 224, p. 745.
K. Z. (1850a) Vystavka kartin g-na Aivazovskogo [Art Exhibition of Mr. Aivazovsky]. Odesskii vestnik. August 19, no. 66.
K. Z. (1850b) Obed I. K. Aivazovskomu v odesskom klube 23 avgusta [A Banquet in Honour of I. K. Aivazovsky in the Odessa Club on August 23]. Odesskii vestnik. September 2, no. 70.
K. Z. (1850c) Obed kn. Viazemskomu v Odesse 18-go avgusta [A Banquet in Honour of Prince Viazemsky in Odessa, August 18]. Odesskii vestnik. August 23, no. 67.
Kareisha, D. (1846) O khudozhestvennoi vystavke kartin Aivazovskogo v Feodosii [On Art Exhibition of Aivazovsky’s Paintings in Feodosia]. Odesskii vestnik. June 19, no. 49, pp. 243.
Korablev, A. (2008) Osennee [Autumnal]. In: Korablev, A. Doroga k domu. Stikhi raznykh let [A Road to Home. Lyrics of Various Years]. Tallinn. Pp. 63.
Markiz Dovgochkhun. (1886) Na vystavke Aivazovskogo. Otgoloski dnia [At Aivazovsky’s Exhibition. Echoes of the Day]. Odesskii vestnik. October 11, no. 273, pp. 2.
Naumenko, V. G. (2012) Aivazovskii — daritel' i metsenat [Aivazovsky — Benefactor and Patron]. In: Rumiantsevskie chteniia — 2012 : Materialy Vserossiiskoi nauchnoi konferentsii (17–18 aprelia 2012 g.) [Rumyantsev Readings — 2012 : Proceedings of the All-Russian Conference (April 17–18, 2012)] : in 2 parts. Moscow. Part 2. Pp. 74–83.
Naumenko, V. G. (2011) I. K. Aivazovskii. Risunok v al'bom [I. K. Aivazovsky. A Drawing for Album]. Tret'iakovskaia galereia, no. 3, pp. 92–97.
Neizvestnyi [Unknown] (1897) Liudi i zhizn'. Peredvizhniki i Aivazovskii : fel'eton [People and Life. The Itinerants and Aivazovsky]. Odesskaia gazeta. November 30, no. 314, pp. 2.
Novaia kartina Aivazovskogo [A New Painting of Aivazovsky]. (1886) Odesskii vestnik. October 14, no. 276, pp. 2.
O. Ch. (1886) Khudozhestvennye novosti, no. 21, vol. 4, pp. 579–580.
Ot Redaktora [Editor’s Note]. (1846) Odesskii vestnik. June 19, no. 49, pp. 244.
Otgoloski dnia [Echoes of the Day]. (1886) Odesskii vestnik. October 2, no. 282.
Pis'mo A. N. Serova k ego sestre Sofii ot 30 maia 1846 goda [A. N. Serov’s Letter to His Sister Sofia, May 30, 1846]. (1896) In: Pis'ma A. N. Serova k ego sestre S. N. Diu-Tur (1845–1861 gg.), izd. N. Findeizenom [A. N. Serov’s Letters to His Sister S. N. Du-Tourd (1845–1861), Published by N. Findeizen]. St. Petersburg. P. 69.
Pis'mo I. K. Aivazovskogo k A. S. Suvorinu ot 14 ianvaria 1893 g., Feodosiia [I. K. Aivazovsky’s Letter to A. S. Suvorin, January 14, 1893, Feodosia]. (1967) In: Aivazovskii. Dokumenty i materialy [Aivazovsky. Documents and Materials] / comp. by M. S. Sargsian, G. G. Arutiunian and G. M. Shatirian ; ed. by Z. G. Bashindzhagian. Erevan, Aiastan Publ. Pp. 260–261.
Pis'mo I. K. Aivazovskogo k V. V. Stasovu ot 9 dekabria 1897 g., Feodosiia [I. K. Aivazovsky’s Letter to V. V. Stasov, December 9, 1897, Feodosia]. (1967) In: Aivazovskii. Dokumenty i materialy [Aivazovsky. Documents and Materials] / comp. by M. S. Sargsian, G. G. Arutiunian and G. M. Shatirian ; ed. by Z. G. Bashindzhagian. Erevan, Aiastan Publ. Pp. 296–297.
Pis'mo I. K. Aivazovskogo k G. A. Ezovu ot 21 dekabria 1897 g. [I. K. Aivazovsky’s Letter to G. A. Ezov, December 21, 1897]. (1967) In: Aivazovskii. Dokumenty i materialy [Aivazovsky. Documents and Materials] / comp. by M. S. Sargsian, G. G. Arutiunian and G. M. Shatirian ; ed. by Z. G. Bashindzhagian. Erevan, Aiastan Publ. P. 299.
Pis'mo I. K. Aivazovskogo k G. A. Ezovu ot 9 dekabria 1897 g. [I. K. Aivazovsky’s Letter to G. A. Ezov, December 9, 1897]. (1967) In: Aivazovskii. Dokumenty i materialy [Aivazovsky. Documents and Materials] / comp. by M. S. Sargsian, G. G. Arutiunian and G. M. Shatirian ; ed. by Z. G. Bashindzhagian. Erevan, Aiastan Publ. P. 298.
Polishchuk, N. and Kolesnichenko, L. (2007) Aivazovskii i Odessa [Aivazovsky and Odessa]. In: Deribasovskaia — Rishel'evskaia : Odesskii al'manakh [Deribasovkaya — Rishelievskaya: Odessa Almanac]. Book 31. Odessa, Pechatnyi dom Publ. 320 p. Pp. 219–228.
Prazdnovanie 50-letnego iubileia khudozhestvennoi deiatel'nosti professora I. K. Aivazovskogo [Celebration of the 50th Anniversary of Professor I. K. Aivazovsky’s Artistic Activity]. (1887) Vsemirnaia illiustratsiia, no. 979. St. Petersburg. P. 323.
Sargsian, M. (2010) Zhizn' velikogo marinista. Ivan Konstantinovich Aivazovskii [Life of the Great Marine Artist. Ivan Konstantinovich Aivazovsky] / transl. from Armenian by E. V. Barash'ian ; copy preparation and comment. by D. A. Losev. Feodosia, Koktebel' Publ. House. 384 p. (Seriia «Portret mastera» [Series “Master’s Portrait]).
Khachatrian, Sh. (2000) Aivazovskii izvestnyi i neizvestnyi [Aivazovsky Well-known and Unknown]. Samara, Agni Publ. 184 p.
Chestvovanie pamiati A. S. Pushkina v Odesskom kommercheskom uchilishche 2 fevralia 1887 goda. Rech' inspektora P. A. Iskry i stikhotvoreniia, proiznesennye uchenikami [Honouring the Memory of A. S. Pushkin in Odessa Commercial Training School, February 2, 1887. The Speech of the Inspector P. A. Iskra and Poems Delivered by Pupils]. (1887) Odessa.
Yus". (1877) Kartiny R. G. Sudkovskogo. Iz tekushchei zhizni [R. G. Sudkovskiy’s Paintings. From Current Life]. Odesskii vestnik. February 4, no. 27, p. 1.
Yasinskii, I. (1887) «Pushkin na beregu moria» I. K. Aivazovskogo i I. E. Repina [“Pushkin at the Seashore” by I. K. Aivazovsky and I. E. Repin]. Vsemirnaia illiustratsiia, no. 980, p. 335.
NN (1886) Khronika [Chronicle]. Odesskii vestnik. October 4, no. 266.
Науменко Валентина Георгиевна — доктор филологических наук, профессор.
Naumenko Valentina Georgievna, Doctor of Philology, Professor.
