Секарева И. В. Взаимодействие этических и ценностных аспектов в современной культуре
УДК 130.2
Sekareva I. V. The Interaction between Ethical and Axiological Aspects in Modern Culture
Аннотация ◊ В статье рассматривается взаимодействие аксиосферы с этическим каркасом духовной культуры. На их пересечении возникает особый круг ценностей — этические, среди которых можно выделить три класса ценностей — нравственные, моральные и этические (общечеловеческие). Взаимодействие между ними образует триединство, являющееся ядром духовной культуры. Просматриваются аналогии в динамике этических и ценностных аспектов культуры в свете эволюционной концепции динамики культуры.
Abstract ◊ The article considers the interaction between the axiosphere and the ethical frame of spiritual culture. A special range of values appear at their intersection — ethical ones, which can be classified into three groups — wholesome, moral and ethical (panhuman). The interaction between them forms a triunity that is the core of spiritual/intellectual culture. Some analogies are noticeable in the dynamics of the ethical and axiological aspects in the light of the evolutional conception of culture.
С биологической точки зрения, функция культуры заключается в регуляции борьбы за существование как со средой — со стихийными силами природы, так и с другими человеческими существами. «Культура — это наиболее общая форма коллективного взаимодействия людей, инструмент его стихийного и сознательного упорядочивания» (Флиер, 2011a: 207). Она является программой социального поведения существ рода Homo, причем ее главное отличие от аналогичных программ других социальных животных заключается в том, что она — «последовательно самосовершенствующаяся программа, обусловленная наличием у ее субъектов — людей — сознания» (Флиер, 2012a: 35). Саморазвитие культуры отражает оптимизм человеческого духа, движущегося против сопротивления материи.
Культура как любая система включает элементы и узлы, которые создают в ней структуры, «законченные в самих себе и претендующие на длительность, более того, на вневременность (Зиммель, 1996: 494). Такими «каркасными» структурами культуры на всех этапах ее эволюции выступали этические регулятивы, формировавшие нормы поведения, и ценностные установки, определявшие направления регуляции.
С «осевого» времени в этическом поле человечества можно выделить три элемента, характеризующие его различные уровни: «нравственность как индивидуально-поведенческие установки отдельной личности; мораль как социально-поведенческие установки человеческих сообществ, и этику как наиболее общее знание о закономерностях поведения как отдельного человека, так и коллективов Homo sapiens» (Горелов, Горелова, 2006: 300). Между этими уровнями существует прямая и обратная связь, размывающая их границы. Высший уровень — этика как мировоззрение — это учение о добре и зле, направленное как на внутреннее совершенствование личности, так и на формирование моральных правил в обществе (Воскобойников, 2012a: 125–130; Воскобойников, 2012b: 72–79). На всех исторических этапах развития культуры этические нормы играли роль регулятивов, а разрыв культуры с этическими установками сопровождался ее упадком (Флиер, 2012b: 19–25).
Сократовский этический вопрос «Что есть благо?» одновременно стал точкой отсчета учения о ценностях. Аксиология как теория ценностей родилась в XIX в., т. е. через 2400 лет после Сократа. «Аксиология как самостоятельная область исследования возникает тогда, когда понятие бытия расщепляется на два элемента: реальность и ценность как объект человеческих устремлений» (Большая советская энциклопедия, 1978. Т. 28: 491). Вопрос, откуда берется ценность в общей структуре бытия и каково ее отношение к «фактам» реальности, порождает два типа ответов. Неокантианцы (В. Виндельбанд, Г. Риккерт) соотносили ценности с идеальным бытием в поле «чистого», или трансцендентального, сознания, поэтому они не зависят от человеческих потребностей. Тогда возникает философская проблема ценностного норматирования субъективного сознания (некие априорные формы) или представление о логосе (Боге), некоторой сверхчеловеческой сущности, порождающей ценности. Представитель персоналистического онтологизма М. Шелер предположил, что ценностная структура личности есть несовершенное отражение «вневременной аксиологической серии в Боге» (там же). Иными словами, существует божественный кадастр ценностей, из которого формируются «личностные наборы». Позже В. Дильтей предположил, что ценностные системы плюралистичны и зависят от культурного контекста. Таким образом, ценностные системы становятся базовыми для истолкования культурных смыслов в жизни этносов, цивилизаций и т. п. Сходной позиции придерживался Э. Дюркгейм, который считал, что каждое общество является одновременно и творцом, и хранителем ценностей, имея набор порой совершенно противоположных ценностных представлений. Но в то же время аксиологическая модель каждого общества способствует образованию конкретного типа отношений в этом обществе. Именно эта модель создает его внутреннюю основу (Дюркгейм, 1991). М. Вебер попытался представить социально-гуманитарный аспект учения о ценностях, выделив четыре типа социальных действий — целерациональное, аффективное, традиционное и ценностно-рациональное, основанное «на вере в безусловную — эстетическую, религиозную или любую другую — самодовлеющую ценность определенного поведения как такового, независимо от того, к чему оно приведет» (Западноевропейская социология…, 1996: 477).
В современном варианте типологии ценностей предполагается некий синтез всех предшествующих наработок и количество типов становится существенно шире: витальные (жизнь, здоровье и т. д.); социальные (семья, патриотизм и пр.), политические (гражданские свободы, законность и др.); моральные (добро, честь и т. п.), религиозные (Бог, вера и пр.), эстетические (красота, гармония и др.) (Ерасов, 1994: 122; Воскобойников, Камалдинова, 2012: 103–107). Отделение ценностей от их носителей предполагает их социокультурную классификацию на групповом, межличностном, индивидуальном уровнях с учетом существующие между ними интегративных связей: художественные, экзистенциальные (составляющие смысл жизни), нравственные ценности — на индивидуальном и межличностном уровне; правовые, политические, религиозные и эстетические — на групповом (Каган, 1997).
Ценностью является не объект как таковой, который является лишь ее носителем, а обнаруженная в нем способность удовлетворять потребности человека. Но часто ценностью называют не только указанную способность объекта, но и сам этот объект, говоря: «объект является ценностью» (Воскобойников, Рашидова, 2010: 201–206). Так возникает самая широкая классификация ценностей, признаваемая большинством исследователей, — на материальные и духовные ценности. Однако, в широком смысле все ценности являются духовными, поскольку представляют собой род символов и смыслов (Титов, Лавриненко, 2012: 47–53).
Понятие ценности до сих пор остается достаточно размытым и субъективным. Одни видят в ценности социальный смысл, обозначающий прогрессивные социальные явления. Такое понимание предполагает соответствие ценности личным, общечеловеческим и другим интересом (Медведев, 1995). В этом случае под категорию ценностей не попадают антиценности (или, лучше сказать, негативные ценности). Другие сравнивают ценности с нормами (кстати, как это делал М. Вебер), которые позволяют сформулировать обобщенные цели и средства их достижения (Лапин, 2002: 52). Ценность соответствует человеческому осознанию мира, так как она несет в себе бинарный код мышления — истинное/ложное, красивое/уродливое, справедливое/несправедливое. Еще со времен К. Маркса утверждается связь ценности с потребностями человека: всякая ценность потому ценность, что удовлетворяет какую-либо потребность (Москаленко, Сержантов, 1984). Ценности — это также императивы, высшие ориентиры поступков и деятельности человека (Новикова, Москвитин, 2002: 207–215).
Ценности составляют основу структуры общества, определяют принципы ее организации и играют роль стабилизатора в кризисные моменты. Ценности объединяют отдельных индивидов, группы, нации, наконец, для человечества в целом в единую суперсистему на духовном уровне. По аналогии с биосферой как сферой жизни и ноосферой как сферой сознания можно говорить о существовании аксиосферы культуры. А человек, принадлежащий к ней, является не только носителем системы ценностей, но и их творцом. Соотношение структурных элементов аксиосферы не является неизменным, оно находится под давлением социальной эволюции и подвержено социальным конфигурациям.
Структурное поле аксиосферы во всех культурах пересекается с аналогичной сферой морально-этического сознания. Моральные нормы, которые сложились в обществе, являются высшим выражением его системы ценностей. Но ценности — это понятия (абстрактные, обобщенные), а нормы — это руководство для определенных форм поведения. Взаимодействие аксиосферы с этическим каркасом позволяет выделить особый круг ценностей: нравственные ценности, отражающие субъективный уровень поведения, моральные ценности, отражающие уровень социального взаимодействия, и этические ценности, которые включают в себя общечеловеческие, вечные ценности, например, «золотое правило» этики, религиозные нормы («не убий», «не укради» и т. п.) и, как следствие этих норм, законы права.
Понятие нравственной ценности в самосознании выступает как критерий оценки поведения именно человека — другого или самого себя, причем эта оценка может быть как осознанной, так и бессознательной. Современная этология показала, что зачатки альтруизма, некого аналога нравственного критерия, есть уже у высших животных. У человека нравственное поведение достигает высшей степени, потому что оно есть проявление его свободной воли.
К моральным (социальным) ценностям можно отнести то, что важно и ценно для общества. Здесь можно выделить два уровня — групповые и общественные ценности. Групповые ценности свойственны организации, малой группе. Это корпоративные, поколенческие и другие аналогичные ценности. К общественным ценностям, которые господствуют в том или ином обществе можно отнести патриотизм, гражданственность, стремление к свободе и творчеству, религиозные заповеди, символы и т. д. Моральные (социальные) ценности трансцендентны индивидуальному сознанию, так как формируются в общественном сознании и «навязываются» индивиду в процессе социализации. Они «неписаны», поддерживаются силой традиций, обычаев, общественного мнения (Ситаров, Романюк, Луговой, 2007: 134–137).
Если вводить иерархию ценностей, то закономерно выделить этические (высшие, универсальные) ценности, без которых невозможно существование людей как рода жизни. В этой системе ценностей приоритетным становится человек и его жизнь, составляя высшую ценность. Универсальные ценности представлены как на личностном, так и на общественном уровнях. На личностном уровне, в духовном мире человека, они сотрудничают с индивидуальными потребностями и интересами (Титов, 2011). Универсальные ценности приоритетны ко всем иным. Они являются базовыми, общечеловеческими и инвариантными. Высшие универсальные ценности включают в себя и этические, и эстетические, и рациональные аспекты и компоненты (Флиер, 2012c: 108–122; Флиер, 2012d: 99–108). На высших уровнях ценностных представлений складываются убеждения и идеалы личности, формируются и осознаются ее жизненные позиции и цели деятельности, складывается «смысл жизни». Высшие универсальные ценности «бесценны», самоценны, т. е. то, что «не продается и не покупается», не имеет менового эквивалента, не может быть заменено на равнозначное, например, жизнь (Ситаров, 2012: 4–10).
Историческую динамику культуры можно понимать как историю обретения человеком социальной свободы: от безальтернативных животных инстинктов, доминировавших на стадии антропогенеза, к обычаю — поведению человека, определяемому непосредственным социальным опытом коллектива, преобладавшему на первобытной и аграрной стадиях развития, и далее к рациональному поведению — социокультурному порядку, допускающему в определенных пределах самостоятельный выбор человеком вариантов своего поведения в различных жизненных ситуациях, который восторжествовал на индустриальной и постиндустриальной стадиях (Флиер, 2011b). Аналогично общей динамике культуры разворачивается эволюция этических систем: от «протоэтики» природы («морали в мире животных, по К. Лоренцу) (Горелова, 2009: 71–86) к этике возмездия в первобытном обществе, далее к этике справедливости в античную эпоху и позже к этике милосердия, провозглашенной Христом и знаменующей рождение духовности как способности любить (Горелов, Горелова, 2006: 322). При этом снижается значение установки на разделение «своих» и «чужих» и растет общественная солидарность (Горелова, 2011: 50–61). Можно предположить, что существует эволюционно закономерное изменение структуры системы ценностей: от «протоценностей» природы (например, территориального поведения, преданности группе, альтруистической заботы и т. п.) к традиционным ценностям аграрного общества и далее к ценностям социальной свободы гражданского общества, которые формируются в результате свободного рационально-духовного поведения (Флиер, 2009).
Если рассматривать антиценности (негативные, ложные, мнимые ценности) по аналогии агрессивностью, ненавистью и другими формами негативного поведения, то, следуя логике природы, в которой положительные и отрицательные формы поведения уравновешивают друг друга (как о том свидетельствует этология), можно отметить, что они также необходимы обществу, как положительные ценности. Ориентация на жадность, паразитизм, подозрительность, враждебность, агрессивность, стяжательство, ложь необходима в любом обществе, чтобы на их фоне проявились нестяжательство, сотрудничество, открытость, дружественность, доброта, честность и другие положительные установки (Флиер, Костина, 2009a: 8–17; Флиер, Костина, 2009b: 13–18). Дело в том, какие ценностные тенденции являются доминирующими: преобладание негативных ценностей и установок в общественном сознании разрушает общество, так как большинство его членов становятся «вольными стрелками» (этологический термин), которые отстаивают исключительно эгоистическую позицию и не склонны к общественной солидарности (Титов, 2012a).
В свете указанной эволюционной тенденции современное общество является переходным в том смысле, что меняются ценностные и этические ориентиры, в которых начинает преобладать установка на свободный выбор и усиление личностной позиции (Романюк, 2012: 304–307). При этом обостряется проблема ценностей, так как обесценивается культурная традиция и дискредитируются прежние мировоззренческие и идеологические установки (Титов, 2012b). Традиционные российские ценности такие, как альтруизм, коллективизм, самопожертвование, в прошлом тесно связанные с христианской системой ценностей (Горелов, Горелова, 2011a: 44–55; Горелов, Горелова, 2011b: 36–45; Горелов, Горелова, 2012: 51–58), а в недавнем прошлом — с нормами коммунистической морали, сейчас все более вытесняются практикой индивидуального и группового эгоизма. Процесс переоценки ценностей, происходящий в России, приводит к деформации духовной жизни общества, так как исчезают единая аксиосфера и общие нравственные координаты поведения (Данилов, 2004). Новая концепция системы ценностей формируется под давлением новой экономической ситуации, неолиберальной политики, общества потребления и массовой культуры. Формируется член нового глобального общества, и цель этих изменений, по М. Тэтчер, также глобальна в духовном смысле: «Экономика — это метод, задача же заключается в том, чтобы изменить душу» (Yergin, Stanislaw, 1999: 102).
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Большая советская энциклопедия (1978) : в 30 т. / под. ред. А. М. Прохорова. 3-е изд. М. : Советская Энциклопедия. Т. 28: Франкфурт — Чага.
Воскобойников, А. Э. (2012b) Солидарное противостояние насилию и агрессивности // Политика и общество. № 7. С. 72–79.
Воскобойников, А. Э., Камалдинова, Э. Ш. (2012) Социально-философская картина здоровья людей в современной культуре // Политика и общество. № 4. С. 103–107.
Горелова, Т. А. (2009) Биологический подход к тайне морали (в порядке дискуссии) // Вестник Московского городского педагогического университета. Серия: Философские науки. № 1. C. 71–86.
Горелова, Т. А. (2011) «Свои» и «чужие»: кто они? // Философия и культура. № 7. C. 50–61.
Данилов, А. Н. (2004) Трансформационные процессы в обществе // Новейший философский словарь / сост. и гл. научн. ред. A. A. Грицанов. 4-е изд., испр. Мн. : Книжный дом. С. 1051–1052.
Дюркгейм, Э. (1991) Ценностные и «реальные» суждения // Социологические исследования. № 2. С. 106–114.
Ерасов, Б. С. (1994) Социальная культурология : в 2-х ч. М. : Аспект-Пресс. Ч. 2.
Западноевропейская социология XIX — начала ХХ века (1996) / под ред. В. И. Добренькова. М. : Международный университет бизнеса и управления.
Зиммель, Г. (1996) Конфликт современной культуры // Зиммель Г. Избранное : в 2-х т. М. : Юристъ. Т. 1. Философия культуры. С. 494–516.
Каган, М. С. (1997) Философская теория ценностей. СПб. : Петрополис.
Лапин, Н. И. (2002) Социокультурная трансформация современной России // Вестник Российского гуманитарного научного фонда. № 1. С. 48–59.
Медведев, Н. П. (1995) Переоценка ценностей как социальный феномен. Ставрополь : Изд-во СГУ.
Москаленко, А. Т., Сержантов, В. Ф. (1984) Личность как предмет философского познания : Философская теория личности и ее психологические и биологические основания. Новосибирск : Наука.
Новикова, О. С., Москвитин, Е. В. (2002) Виртуальная реальность: философский аспект // Сборник научных трудов кафедры философии МПГУ. Вып. X. Ч. III. М. : Прометей. С. 207–215.
Ситаров, В. А. (2012) Проблемы реализации заповеди «Возлюби ближнего как самого себя» // Педагогика. Общество. Право. № 3. С. 4–10.
Ситаров, В. А., Романюк, Л. В., Луговой, М. В. (2007) Жизнеспособность «Концепции воспитания жизнеспособных поколений» // Сибирский педагогический журнал. № 1. С. 134–137.
Титов, В. А. (2011) Софийность образования // Философские науки. №S2. С. 131–143.
Титов, В. А. (2012b) Софийный потенциал русской философии // Философия и культура. № 6. С. 60–69.
Титов, В. А., Лавриненко, В. Н. (2012) О действенных механизмах межкультурной коммуникации // Философия и культура. № 3. С. 47–53.
Флиер, А. Я. (2009) Неизбежна ли культура? (О границах социальной полезности культуры) // Личность. Культура. Общество. Т. XI. Вып. 1. № 46–47. С. 90–99.
Флиер, А. Я. (2011a) Культурология 20-11 : автор. сб. статей и эссе. М. : Согласие.
Флиер, А. Я. (2011b) Вектор культурной эволюции // Обсерватория культуры. № 5. С. 4–16.
Флиер, А. Я. (2012a) Очерки теории исторической динамики культуры. М. : Согласие.
Флиер, А. Я. (2012b) Социальные функции культуры // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. № 4. С. 19–25.
Флиер, А. Я. (2012c) История культуры как смена доминантных типов идентичности // Личность. Культура. Общество. Т. 14. № 1. С. 108–122.
Флиер, А. Я. (2012d) История культуры как смена доминантных типов идентичности // Личность. Культура. Общество. Т. 14. № 2. С. 99–108.
Флиер, А. Я., Костина, А. В. (2009a) Культура: между рабством обычая, рабством статуса и рабством потребления // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. № 3. С. 8–17.
Флиер, А. Я., Костина, А. В. (2009b) Культура: между рабством обычая, рабством статуса и рабством потребления (продолжение) // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. № 4. С. 13–18.
Yergin, D., Stanislaw, J. (1999) The Commanding Heights: The Battle between Government and Market Place that is Remaking the Modern World. N. Y. : Simon & Schuster.
BIBLIOGRAPHY (TRANSLITERATION)
Bol'shaia sovetskaia entsiklopediia (1978) : v 30 t. / pod. red. A. M. Prokhorova. 3-e izd. M. : Sovetskaia Entsiklopediia. T. 28: Frankfurt — Chaga.
Voskoboinikov, A. E. (2012a) Bessoznatel'noe i soznatel'noe v khudozhestvennoi kul'ture // Znanie. Ponimanie. Umenie. № 1. S. 125–130.
Voskoboinikov, A. E. (2012b) Solidarnoe protivostoianie nasiliiu i agressivnosti // Politika i obshchestvo. № 7. S. 72–79.
Voskoboinikov, A. E., Kamaldinova, E. Sh. (2012) Sotsial'no-filosofskaia kartina zdorov'ia liudei v sovremennoi kul'ture // Politika i obshchestvo. № 4. S. 103–107.
Voskoboinikov, A. E., Rashidova, T. R. (2010) Poniatie «odinochestvo» skvoz' prizmu filosofskikh kategorii // Znanie. Ponimanie. Umenie. № 2. S. 201–206.
Gorelov, A. A., Gorelova, T. A. (2006) Etika : ucheb. posobie. M. : Flinta.
Gorelov, A. A., Gorelova, T. A. (2011a) Astronomiia kak oblast' vzaimodeistviia nauki i religii // Znanie. Ponimanie. Umenie. № 4. S. 44–55.
Gorelov, A. A., Gorelova, T. A. (2011b) Religiia i sovremennaia biologicheskaia kartina mira // Filosofiia i kul'tura. № 4. S. 36–45.
Gorelov, A. A., Gorelova, T. A. (2012) Khristianstvo i sovremennaia fizicheskaia kartina mira // Znanie. Ponimanie. Umenie. № 3. S. 51–58.
Gorelova, T. A. (2009) Biologicheskii podkhod k taine morali (v poriadke diskussii) // Vestnik Moskovskogo gorodskogo pedagogicheskogo universiteta. Seriia: Filosofskie nauki. № 1. C. 71–86.
Gorelova, T. A. (2011) «Svoi» i «chuzhie»: kto oni? // Filosofiia i kul'tura. № 7. C. 50–61.
Danilov, A. N. (2004) Transformatsionnye protsessy v obshchestve // Noveishii filosofskii slovar' / sost. i gl. nauchn. red. A. A. Gritsanov. 4-e izd., ispr. Mn. : Knizhnyi dom. S. 1051–1052.
Diurkgeim, E. (1991) Tsennostnye i «real'nye» suzhdeniia // Sotsiologicheskie issledovaniia. № 2. S. 106–114.
Erasov, B. S. (1994) Sotsial'naia kul'turologiia : v 2-kh ch. M. : Aspekt-Press. Ch. 2.
Zapadnoevropeiskaia sotsiologiia XIX — nachala KhKh veka (1996) / pod red. V. I. Dobren'kova. M. : Mezhdunarodnyi universitet biznesa i upravleniia.
Zimmel', G. (1996) Konflikt sovremennoi kul'tury // Zimmel' G. Izbrannoe : v 2-kh t. M. : Iurist". T. 1. Filosofiia kul'tury. S. 494–516.
Kagan, M. S. (1997) Filosofskaia teoriia tsennostei. SPb. : Petropolis.
Lapin, N. I. (2002) Sotsiokul'turnaia transformatsiia sovremennoi Rossii // Vestnik Rossiiskogo gumanitarnogo nauchnogo fonda. № 1. S. 48–59.
Medvedev, N. P. (1995) Pereotsenka tsennostei kak sotsial'nyi fenomen. Stavropol' : Izd-vo SGU.
Moskalenko, A. T., Serzhantov, V. F. (1984) Lichnost' kak predmet filosofskogo poznaniia : Filosofskaia teoriia lichnosti i ee psikhologicheskie i biologicheskie osnovaniia. Novosibirsk : Nauka.
Novikova, O. S., Moskvitin, E. V. (2002) Virtual'naia real'nost': filosofskii aspekt // Sbornik nauchnykh trudov kafedry filosofii MPGU. Vyp. X. Ch. III. M. : Prometei. S. 207–215.
Romaniuk, L. V. (2012) Gumanisticheskaia pedagogika // Znanie. Ponimanie. Umenie. № 2. S. 304–307.
Sitarov, V. A. (2012) Problemy realizatsii zapovedi «Vozliubi blizhnego kak samogo sebia» // Pedagogika. Obshchestvo. Pravo. № 3. S. 4–10.
Sitarov, V. A., Romaniuk, L. V., Lugovoi, M. V. (2007) Zhiznesposobnost' «Kontseptsii vospitaniia zhiznesposobnykh pokolenii» // Sibirskii pedagogicheskii zhurnal. № 1. S. 134–137.
Titov, V. A. (2011) Sofiinost' obrazovaniia // Filosofskie nauki. №S2. S. 131–143.
Titov, V. A. (2012a) Mekhanizmy mezhkul'turnoi kommunikatsii v kontekste kul'turno-filosofskoi antropologii // Znanie. Ponimanie. Umenie. № 1. S. 158–165.
Titov, V. A. (2012b) Sofiinyi potentsial russkoi filosofii // Filosofiia i kul'tura. № 6. S. 60–69.
Titov, V. A., Lavrinenko, V. N. (2012) O deistvennykh mekhanizmakh mezhkul'turnoi kommunikatsii // Filosofiia i kul'tura. № 3. S. 47–53.
Flier, A. Ia. (2009) Neizbezhna li kul'tura? (O granitsakh sotsial'noi poleznosti kul'tury) // Lichnost'. Kul'tura. Obshchestvo. T. XI. Vyp. 1. № 46–47. S. 90–99.
Flier, A. Ia. (2011a) Kul'turologiia 20-11 : avtor. sb. statei i esse. M. : Soglasie.
Flier, A. Ia. (2011b) Vektor kul'turnoi evoliutsii // Observatoriia kul'tury. № 5. S. 4–16.
Flier, A. Ia. (2012a) Ocherki teorii istoricheskoi dinamiki kul'tury. M. : Soglasie.
Flier, A. Ia. (2012b) Sotsial'nye funktsii kul'tury // Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv. № 4. S. 19–25.
Flier, A. Ia. (2012c) Istoriia kul'tury kak smena dominantnykh tipov identichnosti // Lichnost'. Kul'tura. Obshchestvo. T. 14. № 1. S. 108–122.
Flier, A. Ia. (2012d) Istoriia kul'tury kak smena dominantnykh tipov identichnosti // Lichnost'. Kul'tura. Obshchestvo. T. 14. № 2. S. 99–108.
Flier, A. Ia., Kostina, A. V. (2009a) Kul'tura: mezhdu rabstvom obychaia, rabstvom statusa i rabstvom potrebleniia // Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv. № 3. S. 8–17.
Flier, A. Ia., Kostina, A. V. (2009b) Kul'tura: mezhdu rabstvom obychaia, rabstvom statusa i rabstvom potrebleniia (prodolzhenie) // Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv. № 4. S. 13–18.
Yergin, D., Stanislaw, J. (1999) The Commanding Heights: The Battle between Government and Market Place that is Remaking the Modern World. N. Y. : Simon & Schuster.
