Онопко О. В. Персональные политические мифы в избирательном процессе

Аннотация ◊ Автором раскрыта сущность архетипов героя и бунтаря в персональных политических мифах, применяемых в избирательных кампаниях, выделены их общие черты и различия. Обозначены особенности использования архетипов в персональных мифологиях Б. Обамы и А. Муссолини. Выявлена специфика архетипа бунтующего героя, характерного для украинской и российской политической мифологии.

Ключевые слова: политический миф, избирательный процесс, архетип героя, архетип бунтаря.

Abstract ◊ The author reveals the essence of the archetypes of the hero and the rebel in personal political myths that are being used in election campaigns. He highlights their similarities and differences. The article specifies the features of the use of archetypes in personal mythologies of Barack Obama and Alessandra Mussolini. The special character of the archetype of the rebellious hero is determined. This archetype is typical for Ukrainian and Russian political mythology.

Keywords: political myth, electoral process, the archetype of the hero, the archetype of the rebel.

Избирательные процессы представляют собой совокупность рационального и иррационального начал в политике. Рациональный компонент в них представлен нормативно-правовыми механизмами, идеологическими различиями программ политических партий и кандидатов, прямым манипулированием, применяемым в ходе кампании, фальсификациями итогов голосования и др. На него ориентирована меньшая часть электората, в то время как доля иррационально настроенных избирателей достаточно велика. Адресные группы, легко поддающиеся иррациональному воздействию, крайне противоположны по своему качественно-количественному составу. Одни из них — не предпочитающие глубоко погружаться в избирательный процесс, голосуют эмоционально, другие — интеллектуалы, чей выбор — реакция на конкурентоспособность политических образов. В таких условиях, персональные политические мифы актуализируют своё влияние, становясь каналами, соединяющими рациональное и иррациональное, историческую память с перспективами будущего. Эффективность данных политических мифов в значительной степени зависит от их соответствия основным архетипам массового сознания, а также цивилизационной и ментальной специфике целевой аудитории (её базовым социокультурным и социально-психологическим особенностям).

Персональные политические мифы, к сожалению, так и не стали самостоятельным предметом политологического исследования ни в украинской, ни в российской науке. Фундаментальный вклад в изучение роли архетипов в персональной политической мифологии был сделан зарубежными психологами и культурологами: К. Армстронг (Армстронг, 2011), Дж. Кэмпбеллом (Кэмпбелл, 2005), М. Элиаде (Элиаде, 2001), К. Юнгом (Барцман, 2012). С точки зрения политической науки и социальной философии, частично данной проблемы касались Э. Кассирер (Кассирер, 2012) и М. Хюбнер (Хюбнер, 1996) — среди иностранных исследователей, М. Головатый (Головатий, 2006), Л. Зубрицкая и В. Колотило (Зубрицька, Колотило, 2010) — среди украинских и О. Гаман-Голутвина (Смирнов, 2011), В. Буренко (Буренко, 2012; 2013). Ю. Головин (Головин, 2012), З. Ивановский (Ивановский, 2008; 2012), Е. Морозова (Морозова, 2011), В. Мошняга (Мошняга, 2010; 2012), Л. Титова (Титова, 2013), А. Цуладзе (Цуладзе, 2011), А. Сковиков (Сковиков, 2012; 2013), О. Шабров (Шабров, 2012), Ф. Шарков (Шарков, 2012), А. Шумилов (Шумилов, 2006), В. Лавриненко и В. Титов (Лавриненко, 2012a; 2012b; Титов, Лавриненко, 2012) — среди российских.

Исходя из указанного выше, автор имел целью выявить специфику персональных политических мифов. В связи с чем, им были решены следующие задачи: раскрыта сущность архетипов героя и бунтаря в персональных политических мифах, их общие черты и различия; обозначены особенности использования данных архетипов в предвыборных мифологиях Б. Обамы и А. Муссолини; определена специфика гибридного архетипа бунтующего героя в персональной мифологии.

Политический миф представляет собой, сложившуюся под влиянием определённой идеологии или псевдо-идеологии, форму коллективной психики, объясняющую политическую действительность чувственно-эмоциональными средствами. Мифы являются неотъемлемым элементом любой политической, в т. ч. и избирательной, кампании: центральные — отображают базовый концепт противостояния («борьба столицы и регионов, новаторов и консерваторов, демократов и автократов»), «главные» (Головатий, 2006) — создаются вокруг политического режима, формы правления и конкретных политических вопросов, которыми спекулируют участники кампании (геополитический выбор, вмешательство «иностранных агентов», социально-экономические противоречия), персональные — формируются относительно отдельных кандидатов или других субъектов, вовлечённых в политический процесс (экспертов, журналистов, общественных деятелей).

По мнению румынского исследователя М. Элиаде, в основе мифов находятся архетипы, что позволяет мифологии на протяжении веков сохранять свою актуальность, а также воспроизводить парадигмы всех человеческих действий (Элиаде, 2001). Центральное значение для возникновения и существования персональных политических мифов имеют архетипы, связанные с социальными ролями, принимаемыми людьми. М. Марк и К. Пирсон в книге «Герой и бунтарь: создание брендов с помощью архетипов» выделяют 12 подобных архетипов: искатель, мудрец, шут, творец, герой, бунтарь и др. (Марк, Пирсон, 2005). Общими особенностями архетипов героя и бунтаря в персональных политических мифах являются:

стремление изменить существующий порядок вещей в обществе;
политическая конфронтация с доминирующей системой, сопротивление ей и его последствия (Нельсон Мандела, советские диссиденты, Лоуренс Аравийский);
развитие способности завоёвывать, удерживать и использовать власть, аргументируя это своей исключительностью, неуязвимостью, богоизбранностью, харизматичностью (Емельян Пугачёв, Джесси Джеймс, Адольф Гитлер);
магнетическая привлекательность для масс, связанная с обещаниями радикальных политических переменам, построения «нового порядка», «светлого будущего», не обращая внимания на болезненные личные и социальные потрясения (Франциско Писсарро, Робеспьер, Владимир Ленин).

Несмотря на общие черты, архетипы героя и бунтаря имеют разный конечный результат мифологизации персоны, к которой они применены: герой стремится навстречу опасности, чтобы победить «зло», защитить общество и священные ценности; бунтарь же действует как деструктивная сила, нарушающая культурные нормы и правила ради блага других людей, приключений, личной выгоды или для того, чтобы избавиться от общественного отчуждения и презрения (Марк, Пирсон, 2005).

Мировая практика мифотворчества в избирательном процессе показывает, что команды, работающие над персональными мифологиями политиков, участвующих в выборах, стремятся максимально приблизить их образы либо к архетипу героя, либо к архетипу бунтаря, старательно избегая при этом смежных вариантов, которые могут быть не правильно поняты целевой аудиторией мифов (Ситаров, 2005). Ярко иллюстрируют данную тенденцию политические мифологии, сложившиеся вокруг Барака Обамы и Алессандры Муссолини.

В президентской избирательной кампании 2008 г. Б. Обама эффективно эксплуатировал архетип героя в создаваемых вокруг него позитивных мифах: он преодолевал сопротивление системы, активно поднимая острые социальные противоречия американского общества, подвергаясь жёсткой критике со стороны сенаторов и конгрессменов, в т. ч. и от Демократической партии; он обусловил своё будущее правление собственной исключительностью по расовому и возрастному показателям; он был притягателен для большей части американцев, так как пообещал им построение другой — более справедливого в социальном плане — политического режима. В соответствии с этим формировалась и героика его мифологии — набор действий, поступков и достижений, которым выделялся Б. Обама среди остальных кандидатов на пост Президента — она практически полностью была лишена скандальности (за исключением волны клакерства о родственных связях в Кении) и соотносилась с его позиционированием как добропорядочного человека, отстаивающего ценности справедливости и демократии.

Противоположная идея была и является фундаментом для персональных политических мифов А. Муссолини. Центральный архетип её мифологии — архетип бунтаря. Он неукоснительно воспроизводится в мифах каждой из избирательных кампаний, в которых участвует «внучка Дуче», начиная с 1992 г. и по настоящее время. Она постоянно находится в конфронтации с системой, при этом не столько с итальянским государством как таковым, сколько с комплексом наднациональных политических и моральных ценностей, доминирующих в Европейском Союзе. Устойчиво демонстрируя своё скептическое и критичное, часто враждебное, отношение к антифашизму, политике толерантности и мультикультурализма, либеральной демократии, А. Муссолини противопоставляет себя большинству итальянских и европейских политиков, что позволяет ей найти свою нишу на электоральном рынке Италии, неизменно обеспечивающую попадание в парламент. Кроме политических взглядов, мифологическим обоснованием её исключительности является происхождение, которое систематически публично подчёркивается (Мокин, Мокина, 2010). Необходимый для носителя архетипа бунтаря магнетизм обеспечивается, в отличие от «героя» Б. Обамы, не обещанием «лучшего будущего», а возвращением к имперским традициям «славного прошлого». Архетипу бунтаря соответствует и героика политических мифов А. Муссолини — она преисполнена эксцентричности, радикализма и стремления не к мифическому общеевропейскому благоденствию, но — к восстановлению статуса своей семьи и неразрывно связываемого с ним — итальянской нации.

Для того чтобы быть эффективным инструментом ведения избирательных кампаний, политическим мифам не достаточно базироваться на определённых образах и архетипах, существующих у всех народов мира. Политическая мифология кампании — это, прежде всего текст, который должен быть правильно прочитан и понят целевой аудиторией, что как минимум затруднительно без учёта им её социокультурной и социально-психологической специфики. Особенно остро возникает необходимость цивилизационной и ментальной обоснованности персонального политического мифа в случае, если он рассчитан не на единичное применения (что характерно для псевдо-мифов (Головатий, 2006), а имеет целью стратегическое воздействие на избирателей на протяжении нескольких кампаний (мифология Митта Ромни, губернаторская кампания в Массачусетсе 2003 г., президентские — 2008 и 2012 гг.). В такой ситуации персональная мифология должна быть тесно связана с ценностями, традициями и нормами, которые исповедуются обществом или некоторой его частью.

Избирательные кампании в Украине и Российской Федерации преимущественно демонстрируют обратную тенденцию: шаблонное копирование зарубежных, в большинстве своём западных, мифологических конструктов без адаптации к национальным реалиям позволяет достичь лишь краткосрочного, точечного эффекта. Показательным в этом плане являются неустойчивые персональные мифологии таких политиков, как Леонид Кравчук, Михаил Касьянов, Сергей Миронов, Сергей Тигипко и др.

Тенденция заимствования политиками двух крупнейших славянских государств чужеродных политических мифов прослеживается также и в безуспешном стремлении полностью воплотить в них классические архетипы героя и бунтаря, что противоречит самой двойственной сути ментальностей русского и украинского народов. По мнению Н. Лосского, русский национальный характер строится на нескольких социально-психологических дихотомиях:

беспрецедентная религиозность (во времена Российской империи) — воинствующий атеизм (в период сталинизма);
героическое самопожертвование (подвиг «панфиловцев») — безудержное бунтарство («русский бунт, бессмысленный и беспощадный»);
мессианский максимализм («Россия — защитница православия и славян») — пассивность («обломовщина» для интеллигенции и «долготерпение» для простого народа) и др. (Лосский, 2000).

Подобная двойственность прослеживается и в украинской ментальности, в частности она проявляется во взаимопроникающем сочетании её крестьянского и казацкого аспектов:

оседлость (земля, собственный дом — одни из высших ценностей для украинцев) — склонность к странствиям («Чумацкий шлях», эмиграция);
миролюбие (украинские государственные образования никогда не инициировали войн) — воинственность (казачьи походы в Турцию и Европу);
приоритет в семье женщины («как отец скажет, так по-матерински и будет») — приоритет мужчины (казак — «свободный рыцарь степи»).

Аналогичная ситуация возникает и в персональной политической мифологии: двойственные ментальности народов обуславливают конвергенцию классических архетипов и приводят к постепенному укоренению в политических мифах архетипа бунтующего героя. В отличие от архетипа героизированного преступника, описанного Л. Зубрицкой и В. Колотило (Зубрицька, Колотило, 2010), данный архетип не характеризуется негативной тональностью, авантюризмом, маргинальностью и склонностью к предательству, но скорее — ненормативным подходом к защите «добра», сакральных общественных ценностей и традиций, который обусловливается чрезвычайной сложностью прямого противостояния государственной системе. Бунтующий герой не вступает в непосредственную конфронтацию с властью, всемогущей и несокрушимой, согласно логике византизма (Леонтьев, 2005), — он критикует её, обходит, иногда договаривается, но при этом сохраняя верность декларируемым перед аудиторией мифа взглядам. Данный гибридный архетип уже стал эффективной основой для предвыборных мифологий депутатов Верховной Рады Украины и Госдумы РФ Виктора Водолацкого, Валерия Зубова, Виталия Кличко и др.

Герой и бунтарь — архетипы, иллюстрирующие максимальную индивидуальность своего носителя. Воплощаясь в персональных политических мифах, они подчёркивают его исключительность, способствуют узнаваемости и запоминаемости. Залогом эффективного мифотворчества является разумное соединение в политическом мифе его архетипической основы с аутентичными цивилизационными и ментальными особенностями целевой аудитории. В случае с Украиной и Россией это ведёт к появлению в политической мифологии данных стран архетипа бунтующего героя.

Армстронг, К. (2011) Краткая история мифа. СПб. : Евразия.

Барцман, А. (2012) Хрестоматия юнгианства. Харьков : Коррин.

Буренко, В. И. (2012) Современный политический процесс в контексте элитологии // Политика и общество. № 3. С. 32–41.

Буренко, В. И. (2013) Политическая оппозиция: история идей и современный политический процесс // Вестник Университета (Государственный университет управления). № 8. С. 228–232.

Головатий, М. Ф. (2006) Політична міфологія. К. : МАУП.

Головин, Ю. А. (2012) Политические технологии в избирательных кампаниях 2011–2012 годов // Конфликтология. № 3. С. 73–82.

Зубрицька, Л. Й., Колотило, В. В. (2010) Архетипи української ментальності як підгрунтя сучасних політичних міфів // Гуманітарні студії. № 2. С. 140–147.

Ивановский, З. В. (2008) Партии и выборы: закономерности и особенности правового регулирования // Латинская Америка. № 3. С. 15–32.

Ивановский, З. В. (2012) Проблема национальной идентичности и административно-территориального устройства в полиэтнических государствах // Латинская Америка. № 6. С. 95–101.

Кассирер, Э. (2012) Техника современных политических мифов. СПб. : СомЪ.

Кэмпбелл, Дж. (2005) Герой с тысячью лиц. М. : Логос.

Леонтьев, К. Н. (2005) Византизм и славянство. К. : Православная литература.

Лосский, Н. О. (2000) Характер русского народа. СПб. : Политшкола.

Марк, М., Пирсон, К. (2005) Герой и бунтарь: создание брендов с помощью архетипов. СПб. : Питер.

Мокин, Д. В., Мокина, О. И. (2010) Политическая мифология. Одесса : Parmos.

Морозова, Е. В. (2011) Экстраординарность, случайность и протест в политике (к итогам IX Всероссийского семинара исследовательского комитета РАПН по сравнительной политологии) // Человек. Сообщество. Управление. № 4. С. 132–136.

Мошняга, В. П. (2010) Диалог цивилизаций: достижения, проблемы, перспективы // Этносоциум и межнациональная культура. № 2. С. 81–94.

Мошняга, В. П. (2012) Национальные интересы, национальная безопасность в современных условиях // Этносоциум и межнациональная культура. № 10. С. 18–23.

Сковиков, А. К. (2012) Гаэтано Моска об акторах политического управления и власти // PolitBook. 2012. Т. 12. № 4. С. 104–115.

Сковиков, А. К. (2013) Политическое участие акторов в избирательном процессе // Вісник ЛНУ імені Тараса Шевченка. № 11 (270). Ч. І. С. 263–271.

Смирнов, В. (2011) «Мы живем в эпоху мифов, рождающих страхи». Интервью с О. Гаман-Голутвиной // Слово.ру: балтийский акцент. № 3–4. С. 11–16.

Титов, В. А., Лавриненко, В. Н. (2012) О действенных механизмах межкультурной коммуникации // Философия и культура. № 3. С. 47–53.

Титова, Л. Г. (2013) Мифологизация политического процесса в контексте коммуникативного взаимодействия власти и общества // Politbook. № 1. С. 176–181.

Цуладзе, А. (2011) Политическая мифология. М. : АСТ.

Шарков, Ф. И. (2012) Политическая коммуникация в современном информационном обществе // PolitBook. № 2. С. 121–130.

Шумилов, А. В. (2006) Модернизация общества и электоральный процесс: проблемы и подходы // Вестник Чувашского университета. № 6. С. 220–225.

Armstrong, K. (2011) Kratkaia istoriia mifa. SPb. : Evraziia.

Bartsman, A. (2012) Khrestomatiia iungianstva. Khar'kov : Korrin.

Burenko, V. I. (2012) Sovremennyi politicheskii protsess v kontekste elitologii // Politika i obshchestvo. № 3. S. 32–41.

Burenko, V. I. (2013) Politicheskaia oppozitsiia: istoriia idei i sovremennyi politicheskii protsess // Vestnik Universiteta (Gosudarstvennyi universitet upravleniia). № 8. S. 228–232.

Golovatii, M. F. (2006) Polіtichna mіfologіia. K. : MAUP.

Golovin, Iu. A. (2012) Politicheskie tekhnologii v izbiratel'nykh kampaniiakh 2011–2012 godov // Konfliktologiia. № 3. S. 73–82.

Zubrits'ka, L. I., Kolotilo, V. V. (2010) Arkhetipi ukraїns'koї mental'nostі iak pіdgruntia suchasnikh polіtichnikh mіfіv // Gumanіtarnі studії. № 2. S. 140–147.

Ivanovskii, Z. V. (2008) Partii i vybory: zakonomernosti i osobennosti pravovogo regulirovaniia // Latinskaia Amerika. № 3. S. 15–32.

Ivanovskii, Z. V. (2012) Problema natsional'noi identichnosti i administrativno-territorial'nogo ustroistva v polietnicheskikh gosudarstvakh // Latinskaia Amerika. № 6. S. 95–101.

Kassirer, E. (2012) Tekhnika sovremennykh politicheskikh mifov. SPb. : Som"".

Kempbell, Dzh. (2005) Geroi s tysiach'iu lits. M. : Logos.

Lavrinenko, V. N. (2012a) Dukhovnaia zhizn' obshchestva: sotsial'no-filosofskoe izmerenie // Znanie. Ponimanie. Umenie. № 3. S. 193–198.

Lavrinenko, V. N. (2012b) Metodologicheskoe znachenie teorii sotsial'nykh interesov v issledovanii sovremennykh obshchestvennykh iavlenii // Znanie. Ponimanie. Umenie. № 1. S. 38–43.

Leont'ev, K. N. (2005) Vizantizm i slavianstvo. K. : Pravoslavnaia literatura.

Losskii, N. O. (2000) Kharakter russkogo naroda. SPb. : Politshkola.

Mark, M., Pirson, K. (2005) Geroi i buntar': sozdanie brendov s pomoshch'iu arkhetipov. SPb. : Piter.

Mokin, D. V., Mokina, O. I. (2010) Politicheskaia mifologiia. Odessa : Parmos.

Morozova, E. V. (2011) Ekstraordinarnost', sluchainost' i protest v politike (k itogam IX Vserossiiskogo seminara issledovatel'skogo komiteta RAPN po sravnitel'noi politologii) // Chelovek. Soobshchestvo. Upravlenie. № 4. S. 132–136.

Moshniaga, V. P. (2010) Dialog tsivilizatsii: dostizheniia, problemy, perspektivy // Etnosotsium i mezhnatsional'naia kul'tura. № 2. S. 81–94.

Moshniaga, V. P. (2012) Natsional'nye interesy, natsional'naia bezopasnost' v sovremennykh usloviiakh // Etnosotsium i mezhnatsional'naia kul'tura. № 10. S. 18–23.

Sitarov, V. A. (2005) Nasilie i nenasilie // Znanie. Ponimanie. Umenie. № 1. S. 135–139.

Skovikov, A. K. (2012) Gaetano Moska ob aktorakh politicheskogo upravleniia i vlasti // PolitBook. 2012. T. 12. № 4. S. 104–115.

Skovikov, A. K. (2013) Politicheskoe uchastie aktorov v izbiratel'nom protsesse // Vіsnik LNU іmenі Tarasa Shevchenka. № 11 (270). Ch. І. S. 263–271.

Smirnov, V. (2011) «My zhivem v epokhu mifov, rozhdaiushchikh strakhi». Interv'iu s O. Gaman-Golutvinoi // Slovo.ru: baltiiskii aktsent. № 3–4. S. 11–16.

Titov, V. A., Lavrinenko, V. N. (2012) O deistvennykh mekhanizmakh mezhkul'turnoi kommunikatsii // Filosofiia i kul'tura. № 3. S. 47–53.

Titova, L. G. (2013) Mifologizatsiia politicheskogo protsessa v kontekste kommunikativnogo vzaimodeistviia vlasti i obshchestva // Politbook. № 1. S. 176–181.

Khiubner, M. (1996) Istina mifa. M. : Respublika.

Tsuladze, A. (2011) Politicheskaia mifologiia. M. : AST.

Shabrov, O. F. (2012) Politicheskie tekhnologii // Znanie. Ponimanie. Umenie. № 4. S. 328–330.

Sharkov, F. I. (2012) Politicheskaia kommunikatsiia v sovremennom informatsionnom obshchestve // PolitBook. № 2. S. 121–130.

Shumilov, A. V. (2006) Modernizatsiia obshchestva i elektoral'nyi protsess: problemy i podkhody // Vestnik Chuvashskogo universiteta. № 6. S. 220–225.

Eliade, M. (2001) Aspekty mifa. K. : Galateia.

Онопко Олег Владимирович — аспирант кафедры политологии Донецкого национального университета. Тел.: +38 (095) 185-20-56. Научный руководитель — кандидат политических наук, доцент Т. Л. Нагорняк.

Onopko Oleg Vladimirovich, postgraduate of the Political Science Department at Donetsk National University. Tel.: +38 (095) 185-20-56. Research adviser — Candidate of Science (political science), associate professor T. L. Nagornyak.

Библиограф. описание: Онопко О. В. Персональные политические мифы в избирательном процессе [Электронный ресурс] // Информационно-гуманитарный портал «Знание. Понимание. Умение». 2013. № 4 (июль — август). URL: http://www.zpu-journal.ru/e-zpu/2013/4/Onopko_Personal-Political-Myths/ [архивировано в WebCite] (дата обращения: дд.мм.гггг).