Бурда М. А. Миграционная политика России как инструмент региональной стабильности
УДК 325
Burda M. A. Russia's Migration Policy as a Tool of Regional Stability
Аннотация ◊ Статья обращает внимание на реализацию миграционной политики России в соответствии с ее геополитическими интересами в центрально-азиатском регионе, в целях поддержания стабильной политической ситуации. Особое внимание в работе автор акцентирует на особенностях сложившегося рынка труда иностранной рабочей силы в Российской Федерации и заинтересованности в этом политической элиты государств исхода мигрантов.
Ключевые слова: миграционная политика, геополитика, политические элиты, политические процессы, трудовая миграция.
Abstract ◊ The article draws attention to the implementation of the migration policy of Russia in accordance with its geopolitical interests in the Central Asian region with the aim to maintain a stable political situation. The author focuses a special attention on the specifics of the existing job market of foreign labour power in the Russian Federation and the involvement in this of the political elites of the states of the migrants’ outcome.
Keywords: migration policy, geopolitics, political elites, political processes, labour migration.
В настоящее время миграционные потоки формируют новые вызовы, в том числе в сфере национальной и региональной безопасности, достижение которой возможно только при условии проведения рациональной миграционной политики по отношению мигрантам, с первостепенным учетом мнения принимающего общества (Сковиков, 2010b: 15–24; Сковиков, 2012c: 199–202; Мошняга, 2012: 18–23; Мошняга, 2009: 88–101).
Цель государственной миграционной политики Российской Федерации заключается в обеспечении эффективного управления процессами миграции для устойчивого социально-экономического и демографического развития страны, поддержания ее безопасности с учетом геополитических интересов, прав и свобод человеческой личности и гражданина (Самойлов, 2012).
При этом Российская Федерация является центром притяжения мигрантов из государств-участников Содружества Независимых Государств (СНГ), в особенности Центрально-Азиатского региона. По данным Росстата, в 2010 г. граждане Киргизии, Таджикистана и Узбекистана осуществляли официальную трудовую деятельность в Российской Федерации в количестве практически равным 900 тыс. чел., а это значит, что миграция из государств центрально-азиатского региона занимала более 2/3 рынка труда иностранной рабочей силы в Российской Федерации (Труд и занятость в России, 2011).
Такая тенденция прослеживалась и в дальнейшем. По данным Управления внешней трудовой миграции ФМС России в 2012 г. трудящимся мигрантам из упомянутых государств было выдано чуть более 1 млн разрешений на работу и 998 тыс. патентов, что составляет 75,5 % от общего числа иностранных работников. Фактически Россия находится в ситуации, когда 3/4 рынка иностранной рабочей силы занимают трудящиеся мигранты из трех соседствующих государств центрально-азиатского региона. Таким образом, на рубеже XX–XХI вв. Россия столкнулась с вызовом в виде масштабных миграционных потоков. Массовая миграция стала одновременно вызовом и проверкой устойчивости российской политической системы. Как следствие сложившейся ситуации — обострение противоречий между национальными интересами отдельных государств, вовлеченных в процессы миграции, как государства — доноры и государства — реципиенты, и соблюдением базовых принципов прав человека, например права на труд (Головин, 2010: 57–63).
Такое противопоставление находит свое отражение в ситуации ратификацией Конвенции ООН о защите всех прав трудящихся мигрантов и членов их семей, которую в настоящее время ратифицировали лишь страны доноры рабочей силы — Алжир, Мексика, Турция, Филиппины, Киргизия, Таджикистан и т. п.
Процессы миграции при этом нельзя называть совершенно новыми и незнакомыми для России. Предпосылки такой миграции уходят корнями в советские времена. Такая миграция характеризовалась как в целом желательный процесс миграции населения из трудоизбыточных в трудонедостаточные регионы страны (Буренко, 2012a: 5–10).
По мнению В. А. Волоха, «нельзя не обращать внимания на то, что сегодня и в долгосрочной перспективе проблемы миграции населения являются актуальными и резонансными. Количество мигрантов в мире и в России год от года увеличивается, миграционные процессы приобрели системный характер и стали более сложными. Начиная с 2000 г., в Россию переехало порядка 7 млн человек. Благодаря этому была компенсирована естественная убыль населения, подняты некоторые сектора рынка труда, в первую очередь, строительство, услуги, а также торговля, сельское хозяйство и другие сферы» (Волох, 2012: Электронный ресурс).
Учитывая складывающуюся миграционную ситуацию, взаимовыгодное стратегическое партнерство с политическими элитами Киргизии, Таджикистана и Узбекистана в вопросах упорядочения миграционных процессов имеет в настоящее время приоритетное значение. Сегодня основной «площадкой» продвижения российских интересов в сфере миграции на пространстве Центрально-Азиатского региона, является Совет руководителей миграционных органов государств-участников СНГ (СРМО), который является координирующим органом отраслевого сотрудничества в сфере осуществления миграционной политики Содружества Независимых Государств. Работа этого межгосударственного координационного органа строится на основе межгосударственного взаимодействия в области противодействия общим миграционным вызовам и угрозам, в том числе незаконной миграции и профилактике правонарушений в сфере миграции, создания условий для перемещения и трудоустройства граждан, их адаптации и интеграции в принимающем обществе, формирования толерантного отношения к мигрантам, обеспечения регулируемости миграционных потоков.
Однако СРМО в большей степени орган совещательный и рекомендательный, можно сказать — семинар практиков, который лишен серьезной политической составляющей, что в определенной степени отражается на динамике принятия возможных управленческих решений, которые должны быть согласованы высшей политической властью (Шабров, 2009: 116–118).
Практика последних лет показывает, что основным потоком мигрантов являются мигранты экономические, т. е. люди, бегущие от материальной нужды. Такие мигранты в большей степени забирают из казны «новой Родины», чем вносят в нее.
Такая тенденция свидетельствует о наличии в странах исхода существенных выталкивающих факторов, в основном экономического и социального характера (безработица, низкий уровень заработной платы). В результате рынок труда нынешних стран-поставщиков рабочей силы не может обеспечить работой многочисленное поколение молодых людей, достигших трудоспособного возраста, и вынуждает их искать заработки за пределами своего государства, прежде всего в России (Шумилов, 2006: 220–225).
По данным Всемирного банка Российская Федерация в 2011 г. занимала 4-е место по объему денежных переводов мигрантов на родину, уступая по этому показателю лишь США, Саудовской Аравии и Швейцарии. Таджикистан стал лидером по поступлениям денежных переводов от мигрантов по итогам 2011 г. Данный показатель рассчитывается в соотношении к ВВП государства. Так, денежные переводы таджикских мигрантов составили 47% от ВВП, мигранты из Киргизии перечислили на родину сумму, равную 29% ВВП (Денежные переводы…, 2012: Электронный ресурс). В этой связи, необходимо отметить, что политические элиты центрально-азиатского региона зачастую рассматривают миграционную политику России, как элемент политического торга, а трудоустройство своих граждан на территории России как одно из приоритетных направлений развития национального рынка труда (Пляйс, 2008).
Таким образом, трудоустройство своих граждан в России для политических элит государств ЦАР является вопросом самосохранения. Концентрация огромного числа безработных в обстановке усиления влияния радикального ислама на территории бывших республик СССР и укрепления их связей с соседними исламскими государствами может таить в себе внешнеполитическую угрозу. Высокая демографическая активность, низкий уровень жизни, ограниченные условия занятости населения, клановость властных элит и высокий уровень коррупции являются питательной средой для возможных революционных движений в регионе (Ledyaev, 2008: 17–36).
Фактически Россия, разрешая гражданам государств ЦАР осуществлять временную трудовую деятельность на своей территории, выступает гарантом региональной политической стабильности. Несмотря на то, что мигранты сосредотачиваются в самом низу социальной пирамиды российского общества, тяжелые условия труда, непрестижность труда и периодически возникающие проблемы с работодателем работа в России позволяет мигрантам содержать свои семьи на родине, строить дома, покупать машины и открывать бизнес. Все это существенным образом снимает социальную напряженность в государствах исхода мигрантов, делает мигрантов и их семьи некими заложниками сложившихся политических реалий, способствует их аполитичности (Буренко, Шумилов, 2012).
Мы уже отмечали, что, поскольку возрастает роль политических решений, имеющих целью поддержание политической стабильности, миграция и мигранты становятся объектом как социального, так и политического регулирования со стороны государственных институтов, а проблематика миграции оказывает влияние на формирование политической повестки дня и изменение конфигурации политических акторов (см.: Бурда, 2013).
В целом понимание такой ситуации у властей Киргизии, Таджикистана и Узбекистана есть. За относительно небольшой промежуток времени состоялись очередные заседания российско-киргизской и российско-узбекской межправительственных комиссий, где, в том числе, рассматривались вопросы миграционного взаимодействия государств, заседания российско-киргизской, российско-таджикской и российско-узбекской рабочих групп по вопросам реализации двусторонних соглашений в области трудовой миграции. Также в III квартале 2012 г. состоялись визиты Президента Российской Федерации В. В. Путина в Киргизию и Таджикистан, в ходе которых был подписан ряд знаковых документов (о строительстве Камбаратинской ГЭС и о размещении российской военной базы в Киргизии и Таджикистане). Действительно, на современном этапе «на формирование систем национальной безопасности оказывают влияние как интеграционные, так и дезинтеграционные процессы, происходящие в мировом сообществе, затрагивая интересы различных субъектов политики и внося коррективы в определение политического курса» (Самойлов, 2012: 164).
Трудовая миграция становится одним из важнейших факторов современных международных отношений, которые в свою очередь развиваются по пути дальнейшей интеграции и глобализации.
Примером подобных процессов может служить развитие такой глобальной экономической структуры как Всемирная торговая организация (ВТО) генеральным Соглашением которой регулируются, в том числе, и вопросы перемещения трудовых ресурсов. В политическом аспекте современные процессы глобализации и интеграции наглядно представлены на примере Европейского Союза (ЕС), который имеет единый рынок труда (Ивановский, 2012).
На пространстве СНГ наиболее ярким примером такого объединения может служить Таможенный союз Республики Беларусь, Республики Казахстан и Российской Федерации.
Рассматривая выше некоторые статистические показатели в сфере трудовой миграции, мы обратили внимание на некоторые государства-доноры иностранной рабочей силы. Все это дает предпосылки к созданию Евразийской подсистемы миграционных отношений. Заложенный механизм экономической интеграции России, Белоруссии и Казахстана в рамках Единого экономического пространства и таможенного союза уже оказывается крайне привлекателен для Киргизии и Таджикистана. Создание в таком формате единого рынка труда иностранной рабочей силы может кардинальным образом изменить всю региональную геополитику (Буренко, 2013: 228–232).
Однако для создания единого рынка труда потребуется переход от системы квотирования иностранной рабочей силы к механизму определения профессиональной востребованности (бальной системе) иностранных работников, дифференциации миграционной политики в отношении отдельных категорий мигрантов и предоставляемых им преференций (Сковиков, 2010a).
Увеличение масштаба миграционных проблем, а также их влияние на перспективы дальнейшего развития России выявляют необходимость формирования новой системы привлечения внешних трудовых ресурсов, как условия развития геополитического влияния России на пространстве СНГ (Титова, 2013).
Обеспечение контроля за происходящими в стране миграционными процессами является в большей степени функцией государства (Буренко, 2012b: 32–41). Однако государство осуществляет свою политику в отношении иностранных граждан, в том числе, путем выдачи виз, разрешений на проживание, работу, различных запретов и ограничений (Ситаров, 2005). То есть государство в целях защиты своих геополитических интересов регулирует нормативную правовую базу, которая является инструментарием принятых политических решений (Ермашов, 2013). Таким образом, исходя из развития политических процессов, государство может оказывать существенно влияние на интенсивность и направления процессов иммиграционных (Морозова, 2012: 273–276). На пространстве СНГ такая взаимосвязь заметна все острее и миграционные процессы все больше переходят в плоскость политических решений.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Бурда, М. А. (2013) Вопросы миграционной политики как новый инструмент борьбы политических сил [Электронный ресурс] // Информационный гуманитарный портал «Знание. Понимание. Умение». 2013. № 3 (май — июнь). URL: http://www.zpu-journal.ru/e-zpu/2013/3/Burda_Migration-Policy/ [архивировано в ] (дата обращения: 25.08.2013).
Буренко, В. И. (2012a) Группы интересов и лоббизм в политическом процессе (зарубежный опыт и российская практика) // Вестник Университета (Государственный университет управления). № 4. С. 5–10.
Буренко, В. И. (2012b) Современный политический процесс в контексте элитологии // Политика и общество. № 3. С. 32–41.
Буренко, В. И. (2013) Политическая оппозиция: история идей и современный политический процесс // Вестник Университета (Государственный университет управления). № 8. С. 228–232.
Буренко, В. И., Шумилов, А. В. (2012) Политический класс современной России в контексте инструментального подхода // PolitBook. № 4. С. 9–18.
Волох, В. А. (2012) Концепция государственной миграционной политики Российской Федерации [Электронный ресурс] // Капитал страны. URL: [архивировано в ] (дата обращения: 25.08.2013).
Головин, Ю. А. (2010) Развитие социально-политических напряжений и конфликтов в крупных региональных центрах России (Нижний Новгород — Ярославль) // Вестник Московского университета. Серия 12: Политические науки. № 5. С. 57–63.
Денежные переводы мигрантов составили 47% от ВВП Таджикистана (2012) [Электронный ресурс] // Top.rbc.ru. URL: [архивировано в ] (дата обращения: 25.08.2013).
Ермашов, Д. В. (2013) Российский консерватизм: потенциал идеи и теоретико-методологические проблемы исследования // PolitBook. № 1. С. 169–175.
Ивановский, З. В. (2012) Проблема национальной идентичности и административно-территориального устройства в полиэтничных государствах // Латинская Америка. № 6. С. 95–101.
Морозова, Е. В. (2012) Гражданские инициативы и модернизация России // Политическая наука. № 2. С. 273–276.
Мошняга, В. П. (2009) Проблемы развития и социальной справедливости в условиях глобализации // Мир и политика. № 29. С. 88–101.
Мошняга, В. П. (2012) Национальные интересы, национальная безопасность в современных условиях // Этносоциум и межнациональная культура. № 10. С. 18–23.
Пляйс, Я. А. (2008) Миграция населения и этнополитических конфликты как направление исследований отечественных политологов // Каспийский регион: политика, экономика, культура. № 4. С. 23–29.
Самойлов, В. Д. (2012) Миграциология. Конституционно-правовые основы : монография. М. : Юнити-Дана.
Ситаров, В. А. (2005) Насилие и ненасилие // Знание. Понимание. Умение. № 1. С. 135–139.
Сковиков, А. К. (2010a) Современные проблемы национальной безопасности России // Управление мегаполисом. № 5. С. 162–166.
Сковиков, А. К. (2010b) Формирование институтов гражданского общества как важного фактора национальной безопасности Украины // Национальная безопасность / Nota Bene. № 6. С. 15–24.
Сковиков, А. К. (2010c) Политические противоречия в постсоветской России // Управление мегаполисом. № 6. С. 199–202.
Титова, Л. Г. (2013) Мифологизация политического процесса в контексте коммуникативного взаимодействия власти и общества // PolitBook. № 1. С. 176–181.
Труд и занятость в России. 2011 (2011) : Стат. сб. / Росстат ; Ред. кол.: К. Э. Лайкам (председатель), О. И. Антонова, Т. В. Блинова и др. М.
Шабров, О. Ф. (2009) Стандарты качества в государственном управлении политике // Проблемный анализ и государственно-управленческое проектирование. Т. 2. № 5. С. 116–118.
Шумилов, А. В. (2006) Модернизация общества и электоральный процесс: проблемы и подходы // Вестник Чувашского университета. № 6. С. 220–225.
Ledyaev, V. (2008) Domination, Power and Authority in Russia: Basic Characteristics and Forms // The Journal of Communist Studies and Transition Politics. Vol. 24. No. 1. Р. 17–36.
BIBLIOGRAPHY (TRANSLITERATION)
Burda, M. A. (2013) Voprosy migratsionnoi politiki kak novyi instrument bor'by politicheskikh sil [Elektronnyi resurs] // Informatsionnyi gumanitarnyi portal «Znanie. Ponimanie. Umenie». 2013. № 3 (mai — iiun'). URL: http://www.zpu-journal.ru/e-zpu/2013/3/Burda_Migration-Policy/ [arkhivirovano v WebCite] (data obrashcheniia: 25.08.2013).
Burenko, V. I. (2012a) Gruppy interesov i lobbizm v politicheskom protsesse (zarubezhnyi opyt i rossiiskaia praktika) // Vestnik Universiteta (Gosudarstvennyi universitet upravleniia). № 4. S. 5–10.
Burenko, V. I. (2012b) Sovremennyi politicheskii protsess v kontekste elitologii // Politika i obshchestvo. № 3. S. 32–41.
Burenko, V. I. (2013) Politicheskaia oppozitsiia: istoriia idei i sovremennyi politicheskii protsess // Vestnik Universiteta (Gosudarstvennyi universitet upravleniia). № 8. S. 228–232.
Burenko, V. I., Shumilov, A. V. (2012) Politicheskii klass sovremennoi Rossii v kontekste instrumental'nogo podkhoda // PolitBook. № 4. S. 9–18.
Volokh, V. A. (2012) Kontseptsiia gosudarstvennoi migratsionnoi politiki Rossiiskoi Federatsii [Elektronnyi resurs] // Kapital strany. URL: http://www.kapital-rus.ru/index.php/articles/article/210720 [arkhivirovano v WebCite] (data obrashcheniia: 25.08.2013).
Golovin, Iu. A. (2010) Razvitie sotsial'no-politicheskikh napriazhenii i konfliktov v krupnykh regional'nykh tsentrakh Rossii (Nizhnii Novgorod — Iaroslavl') // Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriia 12: Politicheskie nauki. № 5. S. 57–63.
Ermashov, D. V. (2013) Rossiiskii konservatizm: potentsial idei i teoretiko-metodologicheskie problemy issledovaniia // PolitBook. № 1. S. 169–175.
Ivanovskii, Z. V. (2012) Problema natsional'noi identichnosti i administrativno-territorial'nogo ustroistva v polietnichnykh gosudarstvakh // Latinskaia Amerika. № 6. S. 95–101.
Morozova, E. V. (2012) Grazhdanskie initsiativy i modernizatsiia Rossii // Politicheskaia nauka. № 2. S. 273–276.
Moshniaga, V. P. (2009) Problemy razvitiia i sotsial'noi spravedlivosti v usloviiakh globalizatsii // Mir i politika. № 29. S. 88–101.
Moshniaga, V. P. (2012) Natsional'nye interesy, natsional'naia bezopasnost' v sovremennykh usloviiakh // Etnosotsium i mezhnatsional'naia kul'tura. № 10. S. 18–23.
Pliais, Ia. A. (2008) Migratsiia naseleniia i etnopoliticheskikh konflikty kak napravlenie issledovanii otechestvennykh politologov // Kaspiiskii region: politika, ekonomika, kul'tura. № 4. S. 23–29.
Samoilov, V. D. (2012) Migratsiologiia. Konstitutsionno-pravovye osnovy : monografiia. M. : Iuniti-Dana.
Sitarov, V. A. (2005) Nasilie i nenasilie // Znanie. Ponimanie. Umenie. № 1. S. 135–139.
Skovikov, A. K. (2010a) Sovremennye problemy natsional'noi bezopasnosti Rossii // Upravlenie megapolisom. № 5. S. 162–166.
Skovikov, A. K. (2010b) Formirovanie institutov grazhdanskogo obshchestva kak vazhnogo faktora natsional'noi bezopasnosti Ukrainy // Natsional'naia bezopasnost' / Nota Bene. № 6. S. 15–24.
Skovikov, A. K. (2010c) Politicheskie protivorechiia v postsovetskoi Rossii // Upravlenie megapolisom. № 6. S. 199–202.
Titova, L. G. (2013) Mifologizatsiia politicheskogo protsessa v kontekste kommunikativnogo vzaimodeistviia vlasti i obshchestva // PolitBook. № 1. S. 176–181.
Trud i zaniatost' v Rossii. 2011 (2011) : Stat. sb. / Rosstat ; Red. kol.: K. E. Laikam (predsedatel'), O. I. Antonova, T. V. Blinova i dr. M.
Shabrov, O. F. (2009) Standarty kachestva v gosudarstvennom upravlenii politike // Problemnyi analiz i gosudarstvenno-upravlencheskoe proektirovanie. T. 2. № 5. S. 116–118.
Shumilov, A. V. (2006) Modernizatsiia obshchestva i elektoral'nyi protsess: problemy i podkhody // Vestnik Chuvashskogo universiteta. № 6. S. 220–225.
Ledyaev, V. (2008) Domination, Power and Authority in Russia: Basic Characteristics and Forms // The Journal of Communist Studies and Transition Politics. Vol. 24. No. 1. R. 17–36.
Бурда Михаил Александрович — старший преподаватель кафедры общегуманитарных дисциплин Института деловой карьеры (г. Москва).
Burda Mikhail Aleksandrovich, senior lecturer of the All Humanities Disciplines Department at the Institute of Business Career (Moscow City).
