Емельянова Т. П., Дробышева Т. В. Особенности социальных представлений о бедности у студентов и пожилых людей

Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ (проект № 13-06-00063).

УДК 159.9 ; 316.6

Emelianova T. P., Drobysheva T. V. The Features of Social Representations of Poverty Shared by Students and Elderly People

Аннотация ◊ Исследование посвящено анализу содержания социальных представлений (СП) о бедности в группах неработающих пенсионеров и студенческой молодежи. На выборке 105 человек обнаружено, что СП о бедности различаются у студенческой молодежи и пенсионеров. Анализ факторной структуры СП о бедных людях свидетельствует об активном ментальном размежевании неработающих пенсионеров с категорией «бедных людей». Анализ психологической дистанции по отношению к бедным людям выявил признаки стигматизации по отношению к ним.

Ключевые слова: макропсихология, социальные представления, экономическая психология, социальное сравнение, бедность, обыденное сознание, СМК.

Abstract ◊ The research covers the analysis of the content of social representations (SRs) of poverty among the groups of retired pensioners and student youth. The sample comprised of 105 people showed that the SRs of poverty had been different among students and pensioners. The analysis of the factor structure for the SRs of poor people reveals the active mental separation from the “poor people” category as perceived by retired pensioners. The analysis of psychological distance in relation to poor people revealed some symptoms of stigmatization towards them.

Keywords: macropsychology, social representations, economic psychology, social comparison, poverty, mundane consciousness, mass communication.

1. Теоретический анализ проблемы

Имущественное расслоение российского общества породило целый ряд проблем, связанных с интерпретацией в обыденном сознании различных групп общества сложившегося неравенства и новой социальной стратификации. Проблема бедности является междисциплинарной проблемой. Несмотря на то, что в общественных науках уже разработаны социологические и экономические критерии бедности, пока отсутствуют комплексные фундаментальные исследования обыденных групповых ментальных феноменов — социальных представлений. Они конструируются социальными группами под влиянием различных факторов и выполняют важные социально-психологические функции адаптации, совладания с ситуацией, стабилизации эмоционального состояния, атрибуции состояния бедности и др. Изучение особенностей конструирования социальных представлений о бедности в условиях общественных изменений является актуальным, так как позволяет на социально-психологическом уровне реконструировать картину социального расслоения, существующую в обыденном сознании населения. Подобное исследование имело бы большой прогностический потенциал для анализа тенденций динамики общественной психологии. Особую проблему составляет раскрытие нравственного модуса представлений о бедности, который имеет в российском экономическом сознании противоречивый характер. Как было установлено в ранее проведенных исследованиях (Емельянова, 2006) социальные представления, сконструированные в период общественных трансформаций, содержат нравственный компонент (нравственный модус репрезентаций), который связан с идеей социальной справедливости. Диверсификация важнейших нравственных категорий общественного сознания, например, ответственности, справедливости в различных возрастных группах, группах, выделенных по отношению к собственности, позволил сделать вывод о ментальной дезинтеграции российского общества на современном этапе. Нравственный модус репрезентаций для каждой группы по-своему служит разрешению антиномий на уровне обыденного сознания, и, тем самым, преодолению ментального диссонанса как следствия общественной нестабильности. Вычленение названных проблем и противоречий, а также анализ работ, существующих в данной области, приводят к выводу о необходимости проведения комплексного теоретико-эмпирического исследования социально-психологических механизмов и факторов функционирования обыденного сознания граждан через конструирование ими социальных представлений о бедности.

Социальные представления о бедности как групповые феномены, являются атрибутами групп общества. Это позволит воссоздать картину диверсификации репрезентаций бедности, существующую в российском обществе из-за исторически чрезвычайно быстро произошедшего имущественного расслоения общества. Отмечается беспрецедентный разрыв в доходах между 10% самых обеспеченных и 10% самых необеспеченных граждан. По данным Института социологии РАН в настоящее время в среднем по России этот разрыв оценивается в 30 раз, а в Москве в 100 раз. Проблема бедности обсуждается в СМИ, в политических дебатах, в межличностном дискурсе и, безусловно, является предметом конструирования социальных представлений в разных слоях общества. Точки зрения на феномен бедности варьируют от крайне либеральных — «бедные сами виноваты в своей бедности», до социально ориентированных — «государство должно помогать бедным».

Согласно нашему подходу, социальные представления выполняют, помимо универсальных функций адаптации к ситуации, познания, ориентации поведения, также специфическую в условиях социальных изменений функцию стабилизации эмоционального состояния членов отдельных социальных групп. В энциклопедических словарях «бедность» понимается как скудость и противопоставляется богатству как обилию чего-либо. В широком смысле говорят о бедности природы, языка, права, культуры, нравственных и других проявлений жизни человека, социальных групп и общества в целом. В более узком смысле «бедность» определяется как скудость, недостаточность материальных и финансовых средств, определяющих хозяйственную (экономическую) обстановку жизни отдельного человека (личности), слоев населения (общественных классов, сословий, местностей), стран или государств.
Большинство исследователей бедности соглашаются в том, что очень сложно выделить бедность в определенную категорию: экономическую, социальную, философскую и т. д. Бедность — понятие многогранное. В рамках экономического подхода бедность понимается как состояние нужды, связанное с низким уровнем дохода и потребления индивида или домохозяйства. Социально-психологический аспект бедности исследуется в направлении анализа субъективных оценок личностью своего экономического благополучия (Баранова, 2005; Савченко, Головина, 2006; Угланова, 2003), социальных представлений будущего экономического благосостояния представителями разных социальных групп (Емельянова, 2012; Дробышева, Кукишева, 2012).

Примечательно, большинство из исследователей не зависимо от дисциплинарной принадлежности указывают на проблему несоответствия объективных и субъективных показателей экономического благополучия населения. Так, в направлении решения этой проблемы В. А. Хащенко вводит новую категорию «субъективное экономическое благополучие», измерение которой отражает отношение личности к собственному материальному положению и значение материального достатка для психологического благополучия человека (Хащенко, 2012). Важным в изучении бедности представляется и вопрос о ее типологии (абсолютная и относительная, первичная и вторичная, массовая и селективная и т. п.), причинах бедности (экономические, социальные, психологические и т. п.), ее границах, последствиях и путях преодоления, а также гендерных различиях и т. п. (Гордон, 1994; Горшков, Тихонова, 2004; Тихонова, 2010; Красильникова, 2011; Прокофьева и др., 2000; Ярошенко, 2001; и др.). Интересным в связи с этим представляется и дифференциация бедных на категории нищих, бедных, малообеспеченных и т. п. (Горшков, 2008, 2005; Хащенко, 2012; и др.). Исследователи также обращают внимание на субъективные признаки бедности. Так, мониторинг уровня бедности в России, проводимый с середины 1990-х годов под руководством М. Д. Красильниковой (Красильникова, 2000) обнаружил несоответствие оценок уровня бедности и субъективного восприятия людьми прожиточного минимума и качества своей жизни в целом. Исследования показали, что примерно три четверти взрослого населения полагало, что прожиточный минимум должен обеспечивать не просто физическое выживание, а создать более или менее достойный уровень существования с учетом сложившихся в обществе социальных норм. Было выявлено, что прожиточный минимум не ассоциируется населением с понятием бедность, так как уровень бедности оказывается в полтора раза ниже уровня прожиточного минимума. Данные результаты позволили сделать вывод о том, что, во-первых, население в массе своей очень бедное и готово мириться со многими лишениями и, во-вторых, прожиточный минимум понимается населением как средний уровень жизни, что также подтвердило гипотезу авторов о бедности общества в целом.

2. Программа исследования

Предметом исследования явились социальные представления (СП) о бедности.

Объектом исследования были выбраны две возрастные группы: студенты и неработающие пенсионеры.

Целью исследования является изучение СП о бедности двух возрастных групп.

Задачи исследования:

1. Выявить содержание СП в двух разных возрастных группах.

2. Проанализировать взаимосвязь содержания СП с отдельными социально-психологическими особенностями, характерными для респондентов, членов исследуемых групп.

3. Проанализировать факторную структуру СП о бедных людях у двух групп респондентов.

Выборка: общее число респондентов составило 105 чел. (36 чел. в поисковой части и 69 чел. в основной части исследования).

В исследовании принимали участие две группы респондентов. Одна группа — молодые люди, студенты, состоящие в браке, то есть живущие отдельно от родителей и сами себя обеспечивающие. Вторая группа — неработающие пенсионеры. По уровню дохода группы примерно равны и относятся к малообеспеченным слоям населения.

Методы

Исследование делилось на две части: поисковое и основное. В поисковом исследовании участвовали 36 человек в возрасте от 28 до 69 лет из них 34 — женщины и 2 — мужчины. В поисковом исследовании применялся метод эссе, которое обрабатывалось с помощью контент-анализа. Каждому из респондентов было предложено написать краткий текст, раскрывающий то, что, по их мнению, означает бедность и бедные люди. После получения первичных данных, был проведен контент-анализ, в результате которого выделились смысловые единицы представлений респондентов о бедности и бедных людях. Они стали основой для разработки методов анализа содержания СП о бедности основного этапа исследования.

В основном этапе исследования приняло участие 69 человек. Они составляли две группы респондентов: пенсионеры (34 человека) и студенческая молодежь (35 человек). Обеим группам было предложено выполнить ряд заданий, которые вошли в блок методик основного исследования. Задания у обеих групп были одинаковыми. В блок входили: методика на выявление ценностных ориентаций Е. Б. Фанталовой; шкалы для выявления содержания социальных представлений и типов респондентов, их носителей. Шкалы содержали 20 утверждений, составленных на основе поискового этапа исследования, которые нужно было оценить по 5-ти бальной шкале; модифицированный вариант методики «Психологическая дистанция» Д. Фелдеса; ассоциативный метод; тест «Шкала счастья» С. Любомирской (Lyubomirsky, Lepper, 1999), семантический дифференциал и шкалы материальной удовлетворенности. Семантический дифференциал представлял собой набор личностных характеристик бедного человека. Каждая характеристика имела два противоположных полюса. Респондентам нужно оценить выраженность личностной характеристики от 1 до 7, где 1 — это полюс минимальной выраженности качества, а 7 — максимальный.

Гипотезы:

1. СП о бедности различаются по содержанию в двух разных возрастных группах.

2. У неработающих пенсионеров набор положительных личностных характеристики в описании бедного человека больше, чем у студентов.

3. Студенты имеют большую психологическую дистанцию к бедным, чем пожилые люди.

4. В группе неработающих пенсионеров удовлетворенность материальным благосостоянием выше, чем у студентов.

3. Результаты исследования

Содержание СП о бедности у двух групп респондентов

С помощью метода шкалирования респондентам двух возрастных групп: неработающих пенсионеров и студенческой молодежи предлагалось выразить степень согласия/несогласия с двадцатью утверждениями. Затем для выявления содержания СП был использован коэффициент позитивных ответов — ТСР (Taux categorique positif), предложенный Ж.-К. Абриком (Емельянова, 2006).

На основе полученных результатов было выявлено содержание СП о бедности (элементы, входящие в ядро и элементы периферии). К ядру были отнесены те элементы, которые имеют коэффициент больше 50. В периферии, близкой к ядру, расположены элементы, чье значение варьирует от 20 до 50. Элементы, имеющие значение ниже 20 были отнесены к периферии СП.

Таблица 1. Коэффициент позитивных ответов в двух группах респондентов.

Ядро СП у неработающих пенсионеров выглядит следующим образом:

В структуру социальных представлений о бедности в группе студентов вошли элементы:

Ядро СП:

Результаты показывают, что в отличие, от студентов, СП неработающих пенсионеров затрагивают многие сферы жизни: материальные, духовные, социальные и межличностные отношения. В ядра в обеих группах вошли утверждения: «Бедность — это дискомфорт», «Бедность — не порок», «Бедность — это невозможность комфортно жить в обществе». Содержание СП о бедности у двух групп сходно по этим утверждениям, но имеются и различия. У неработающих пенсионеров ядерная часть СП включает дефицит денег и еды, а у студентов — неспособность жить по средствам, которые имеешь. Это подтверждает первую гипотезу, что СП о бедности различаются у студенческой молодежи и пенсионеров.

Анализ связей элементов СП о бедности и ценностных ориентаций (ЦО) респондентов в двух возрастных группах. ЦО рассматривались как внутренние факторы конструирования респондентами СП о бедности, определяющие особенности обыденного сознания на этапах первичной (юношеский возраст) и вторичной (взрослые) экономической социализации. Кроме того, с помощью методики ценностных ориентаций Е. Б. Фанталовой были проанализированы категории наиболее значимых, «нейтральных» и наименее значимых ЦО. Также описаны различия в выделенных структурах ЦО респондентов.

Табл. 2. Ранговая структура ценностных ориентаций в группе неработающих пенсионеров

Среди наиболее значимых ЦО в группе пенсионеров (табл. 2) выделились: здоровье (1 ранг), счастливая семейная жизнь (2 ранг), любовь (3 ранг), наличие хороших и верных друзей (4 ранг). Этот комплекс ориентаций на жизненно важные ценности определяет отношения респондентов с ближайшим социальным окружением и, по данным других исследователей (Журавлева, 2006), характеризуется устойчивостью к внешним воздействиям социума, в том числе кардинальным социально-экономическим изменениям в обществе. Они являются теми базовыми ценностями, которые позволяют выжить неработающим взрослым людям в любых кризисных ситуациях. Причем, обнаружена тенденция устойчивости комплекса жизненных ценностей в зависимости от возраста респондентов, т. е. чем старше, тем более стабильна система жизненных ценностей (Журавлева, 2006).

Аналогичный комплекс ЦО в группе студентов (табл. 3) характеризовался приоритетом счастливой семейной жизни (1 ранг), наличием хороших и верных друзей (2 ранг), материально обеспеченной жизни (3 ранг) и, наконец, здоровья (4 ранг), что отражает актуальную ситуацию социального развития молодых людей, которые очень скоро станут экономически самостоятельными и независимыми людьми.

Табл. 3. Ранговая структура ценностных ориентаций в группе студентов

Важно отметить ценностную связь двух поколений российских респондентов, проявляющуюся в сходстве оценок значимости ориентаций на семью, друзей и здоровье.

К категории «нейтральных» ЦО в группе пожилых респондентов были отнесены: материально обеспеченная жизнь (5 ранг), активная деятельная жизнь (6 ранг), красота природы (7 ранг), уверенность в себе (8 ранг), интересная работа (9 ранг). Как можно увидеть, данный комплекс ценностей характеризует снижение потребности респондентов в активности, в том числе, экономической, что обусловлено изменением социальной ситуации, связанной с прекращением ими трудовой деятельности. В группе студентов нейтральные позиции заняли следующие ЦО: познание (5 ранг), активная деятельная жизнь (6 ранг), интересная работа (7 ранг), свобода (8 ранг), уверенность в себе (9 ранг). В данном случае, наоборот, усматривается возрастание значения тех ценностей, которые связанны с профессиональной самореализацией респондентов.

Наконец, наименее значимыми ЦО для неработающих взрослых стали ценности познания (10 ранг), свободы (11 ранг) и творчества (12 ранг). В группе студентов к данной категории ЦО были отнесены любовь (10 ранг), творчество (11 ранг) и красота природы (12 ранг). Можно предположить, что эти ценности становятся неактуальными в связи с их реализованностью на предыдущих этапах социального развития. Обращает на себя внимание и тот факт, что независимо от возраста респонденты низко оценивают ориентацию на творчество как ценность самореализации, которая по данным других исследователей наименее значима именно в экономически стабильные периоды развития общества (Журавлева, 2006).

Итак, структура ЦО личности в группах и пенсионеров, и студентов характеризовалась высокой значимостью в сознании респондентов комплекса ценностей личной жизни (здоровье, семья, друзья), которые позволяют предполагать наличие определенных интегративных процессов в современном российском обществе (в период проведения исследования). Наряду с этим, обращает на себя внимание категория нейтральных ценностей, которая в группе пенсионеров определяется снижением потребности в социальной и экономической активности, а в группе студентов, наоборот, возрастанием значимости комплекса ценностей, связанных с потребностью в профессиональной самореализации, что вполне объяснимо социальной спецификой студенческого возраста.

Взаимосвязь ЦО и компонентов СП о бедности была выявлена с опорой на критерий Спирмена (при p<0.05 и p<0.001).

Результаты исследования показали, что в конструировании СП неработающих пенсионеров участвуют почти все элементы ценностной структуры (10 из 12-ти ЦО), что указывает на высокую степень значимости самого явления бедности в сознании респондентов. Данный факт согласуется с тем, что ядерный компонент СП в группе неработающих пенсионеров включает 11 из 20-ти элементов исследуемого СП и только два собственно периферических элемента (остальные были отнесены к категории периферия близкая к ядру). Причем 8 из 11-ти элементов ядра обнаружили связи с 10-ю ориентациями на ценности (по критерию Спирмена, на 10% уровне достоверности). Наибольшее число связей (6) с ЦО образует высказывание «если человек ленивый, то он неизбежно придет к бедности». Данный элемент коррелирует как с ценностями личной жизни «здоровье» (1 ранг в структуре), «счастливая семейная жизнь» (2 ранг), «наличие хороших и верных друзей» (4 ранг)), так и ценностями личностной самореализации «активная деятельная жизнь» (6 ранг), «красота природы и искусства» (7 ранг), «уверенность в себе» (8 ранг). Возможно, такой высокий контроль системы ценностей над включением данного элемента в ядерный компонент СП о бедности определяется противоречивостью высказывания в восприятии респондентов. С одной стороны, участники исследования, завершившие трудовую деятельность, вряд ли могут отнести себя к категории ленивых людей, с другой стороны, они осознают, что актуальное материальное благосостояние не позволяет им отнести пенсионеров (и себя в том числе) к категории «обеспеченных» или «небедных» людей. Утверждение «бедность — это дискомфорт» образует связи с такими ЦО, как «активная деятельная жизнь», «здоровье» и «наличие хороших и верных друзей». Таким образом, завершение активной профессиональной деятельности, сокращение круга общения, снижение показателей физического здоровья для пожилых людей во многом определяет их психологический дискомфорт как субъективный показатель оценки бедности. Убежденность респондентов в низких показателях финансового положения как критериях бедности определяется высокой значимостью их ориентаций на ценность активной деятельной жизни, интересной работы, уверенности в себе. Интересно, что чем выше для респондентов значимость материально обеспеченной жизни, тем выше их уверенность в том, что «бедность — это когда нечего есть», а чем выше ценность познания, тем в большей степени они связывают бедность с невозможностью комфортной жизни в современном обществе. Интересно, что ценность творчества наименее значима в сознании респондентов и занимает последнюю позицию в ценностной структуре. Однако она образует связи с тремя ядерными элементами СП, определяющих бедность как унижение и порок и как переживание страха существования. Причем, последнее утверждение образует связь и с ценностью счастливой семейной жизни. То есть, пенсионеры, ориентированные на семью и творчество, связывают бедность с негативными социальными эмоциями в обществе.

Следует отметить, что только три ядерных элемента не образуют связей с ЦО. Они носят непротиворечивый характер и не контролируются ценностной системой. Речь идет о следующих утверждениях: «бедность — это положение, в которое человек попадает из-за неблагоприятной ситуации», «бедность — это когда появляется много испытаний, которые нужно терпеть и преодолевать» и «бедность — это неспособность жить по средствам, которые имеешь».

Из четырех ядерных элементов СП о бедности, конструируемого молодой группой респондентов, три высказывания образуют связи с 8-ю из 12-ти ЦО. Наибольшее число связей образует утверждение о том, что «бедность — это не порок» (4 связи). Обнаружено, высокая значимость данного суждения характерна для молодых людей, ориентированных на познание, интересную работу, контакты с друзьями, но не стремящихся к активной деятельной жизни, предполагающей направленность на достижение социально значимых целей. По всей видимости, данный элемент СП о бедности, который носит характер метафоры, усваивается молодыми людьми из бытового языка.

Понимание молодыми людьми бедности как невозможности комфортно жить в обществе образует связи с такими ЦО как здоровье, любовь, уверенность в себе и красота природы и искусства. Причем, чем более высоко ценятся респондентами здоровье и любовь, эстетические ценности, уверенность в себе, тем в большей степени для них важен психический и физический комфорт как условие качества жизни и тем более уверены они в том, что бедность создает дискомфорт, снижает возможность человека получать удовольствие от жизни. Обнаружено, что понимание студентами бедности как экономической категории (неспособность жить по средствам, которые имеешь) опирается на низкие оценки здоровья и высокие оценки любви. То есть, молодые люди, ориентированные на любовь к близким, но недооценивающие здоровье, эмоционально переживают экономическую бедность. Возможно, бедность воспринимается ими как угроза здоровью за счет того, что вынуждает жить в дискомфорте. Причем, утверждение «бедность — это дискомфорт» не вызывает сомнения у студентов, а потому не имеет связей с ценностной системой респондентов.

Итак, выявлены следующие тенденции, характеризующие особенности связей между ядерными элементами СП о бедности и ценностной системой респондентов. Первое, в конструировании представлений о бедности участвуют как наиболее, так и наименее значимые ЦО, т. е. реагирует вся ценностная система респондентов. Второе, экономическая бедность в группе пенсионеров определяется ценностями профессиональной самореализации в отличие от студентов, для которых понимание данного вида бедности опирается на ценности личной жизни, эстетические ценности. Психологический, психический, физический комфорт как условие качества жизни выше оценивается студентами, чем пенсионерами. Утверждение «бедность — не порок» также более эмоционально переживается студентами, чем пенсионерами. Для неработающих пенсионеров наиболее ценностно нагружено утверждение в том, что пассивный образ жизни, определяемый через нежелание (лень) работать, приводит к бедности. Данный факт определяется тем, что нынешние пенсионеры в большинстве своем всю жизнь посвятили работе, которая обеспечивала им относительно достойный уровень жизни.

Анализ психологической дистанции к бедным людям у респондентов обеих групп позволил выявить их отношение к данной категории людей. Так, третья часть неработающих пенсионеров (33%) отметили, что не доверили бы бедному выполнения ответственных заданий, а 30,6% из них указали, что «запретили бы ему иметь детей» (крайняя степень удаленности по 11-балльной шкале). Однако четвертая часть (25%) взрослых демонстрирует более близкую дистанцию с бедным, считая, что могли бы проводить с ним свободное время и даже открыть свою душу, а остальные (11,4%) пенсионеры придерживаются нейтральных позиций и готовы пригласить к себе в гости (но не более того). Студенты продемонстрировали большую вариативность дистанции, чем респонденты старшей группы. С одной стороны, они также как и пенсионеры обнаружили категоричность оценок: не доверили бы бедному ответственных заданий или даже уволились — 22,2%, запретили иметь детей — 27,8%. Большинство из них (30,6%) проявили толерантность к бедному — согласились пригласить в гости. Однако именно в группе молодых, пусть немногие, но все- таки указали на то, что бедный «мог бы быть моим лучшим другом» (8,3%) и «я мог бы открыть ему свою душу» (8,3%), «мог бы проводить с ним свободное время» (2,8%). В группе пенсионеров такой близости не было выявлено. Общим результатом в двух группах является то, что абсолютно все респонденты проводят различия между бедным человеком и обеспеченным и никто из них не отметил ограничение свободы бедных. Однако выявленные результаты указывают на стигматизацию бедных в сознании значительной части респондентов (50% у молодых и 63,6% — у пенсионеров), проявляющуюся в установлении ими запретов на рождение детей, недоверии в сфере деловых отношений, отказе от взаимодействия. Несмотря на то, что статистически (по критерию Краскала-Уоллиса) средние значения по психологической дистанции в двух группах значимо не различаются между собой (p=0,085), данные распределения дисперсии показали, что студенты более толерантны к бедным, чем пенсионеры.

Анализ структуры групповых представлений о бедном человеке в двух группах респондентов проводился с опорой на методику, построенную по типу семантического дифференциала (7-балльные шкалы) с последующей факторизацией полученных данных. Респондентам был представлен список из 20-ти личностных характеристик, каждая из которых имела два полюса выраженности. Например, веселый — грустный, добрый — злой и т. п. Участникам исследования нужно было выбрать, в какой мере выражен полюс каждой предоставленной характеристики личности бедного человека.

В результате исследования были выделены по три фактора в структурах образа бедного человека в каждой из групп респондентов, а также определены нагрузки шкал по каждому выделенному фактору (статистическая значимость «качества подгонки» соответствовала значениям p<0.05). Принятие решения о количестве факторов опиралось на наличие в последних факторах максимальной нагрузки хотя бы у одного из признаков в размере 0.70 и выше. Первый фактор в каждой из изучавшихся структур имел наибольшую информативность.

Интерпретация факторов осуществлялась на основе смыслового инварианта, содержащегося в группе объединяемых им шкал, т. е. названия факторам давались с опорой на те шкалы, которые имели максимальную нагрузку по этому фактору. Знак факторной нагрузки указывал на принадлежность данной шкалы к положительному или отрицательному полюсу качества.

Эмоциональный компонент представления неработающих пенсионеров о бедном человеке содержал три фактора (суммарная информативность 69,2%). I-й фактор, интерпретированный как «Отношение к другим людям» (информативность 27,9%), включал набольшее число шкал, из них с максимальной нагрузкой: общительный — замкнутый (0.9), жадный — щедрый (-0.80), хитрый — простодушный (-0.81), честный-лживый (0.84), злой — добрый (-0.72). II фактор «Отношение к деятельности» (информативность 26,4%) в структуре представления о бедном человеке содержал следующие шкалы с максимальной нагрузкой: равнодушный — отзывчивый (-0.80), ленивый — трудолюбивый (-0.79), смелый — трусливый (0.74), сообразительный — тугодум (0.72). Наконец, III фактор «Образ у других» включал такие шкалы с максимальной нагрузкой как спокойный — подвижный (0.79), скромный — хвастливый (0.82), стройный — толстый (0.68). Последний фактор представлял интерес тем, что сочетал разноплановые характеристики внешнего облика, активности и нравственные качества бедного, сочетающиеся между собой.

Выявлено, что в первую очередь пенсионеры воспринимают бедного с точки зрения его отношения к окружающим, причем модальность оценок носила негативный характер — жадный, хитрый, лживый, замкнутый и злой. Для них также было важным, что бедный — не деятельный человек, а ленивый, трусливый (не склонный к риску), равнодушный тугодум. Наконец, для неработающих пенсионеров стало важным указание на суетливость, хвастливость и нездоровый внешний облик (полнота) бедного. Такое негативное восприятие бедного, возможно, указывает на нежелание принадлежать к данной категории людей. Однако эти результаты противоречит данным, полученным другими авторами, которые отмечают, что для большинства людей «бедные — это люди в основном добрые, терпеливые, совестливые, законопослушные и трудолюбивые» (Горшков, Тихонова, 2004: 17). Авторы указывают, что доминирующим отношением россиян к бедности является сочувствие и жалость к данной категории людей. Респондентами в этом случае, вероятно, были среднеобеспеченные люди. Полученные нами результаты могут свидетельствовать об активном ментальном размежевании неработающих пенсионеров с категорией «бедных людей», каковыми они себя не считают.

Выявлена трехфакторная структура представлений о бедном человеке в группе молодежи (суммарная информативность 71,9%). I фактор «Отношение к другим людям» в структуре представления о бедном (информативность 30,7%), включал следующие шкалы с максимальной нагрузкой: общительный — замкнутый (0.86), благодарный — неблагодарный (-0.82), честный — лживый (0.75), веселый — грустный (0.73). То есть, отношение к другим бедного в представлении молодых респондентов носит противоречивый характер. С одной стороны, он лживый и необщительный, с другой стороны, что очень важно, бедный — благодарный человек. Как можно увидеть, что содержание первого фактора имеет не только общие (замкнутый и лживый), но отличающиеся характеристики в группах молодых и взрослых участников исследования. II фактор представления о бедном, интерпретированный как «Отношение к деятельности» (информативность 26,5%) включал такие шкалы с максимальной нагрузкой как настойчивый — сдается после первой трудности (0.90), ленивый — трудолюбивый (-0.84), хитрый — простодушный (-0.87), равнодушный — отзывчивый (-0.81). Таким образом, бедный в представлениях молодых также как и в представлениях пожилых людей не проявляет деловой активности, настойчивости. Он ленивый, равнодушный к работе, проявляет хитрость, однако не в том, чтобы приложить усилия и изменить свое положение. Наконец, III фактор «Образ у других» (информативность 14,7%) содержал такие шкалы с максимальной нагрузкой: красивый — некрасивый (0.75), предприимчивый — непредприимчивый (0.70). Некрасивый и непредприимчивый бедный человек в определенной мере согласуется с распространенным мнением о категориях людей, относимых к бедным, — бомжи, больные люди и т. п., то есть те, кто не работают и не имеют возможности поддерживать соответствующий образ жизни, а потому выглядят непривлекательно.

Таким образом бедный человек в первую очередь воспринимается как замкнутый, лживый, грустный, но благодарный человек. Затем, молодые люди отмечают его отношение к деятельности, проявляющее такие качества как леность, равнодушие к результатам труда, нежелание добиваться какого-либо результата. В последнюю очередь респонденты указывают на его непредприимчивость и непривлекательность в глазах окружающих.

Итак, бедный человек в представлениях неработающих пенсионеров не содержит ни одной положительной характеристики, в то время как в группе учащейся молодежи указывается на его нравственное качество — быть благодарным, проявляющееся в отношениях с другими людьми. Данный факт объясняет сравнительно большую удаленность, категоричность, проявляемую в отношении к бедным в группе неработающих пенсионеров, а также тот факт, что ядро СП о бедности в этой группе превосходит по объему вошедших в него суждений аналогичный компонент СП о бедности в группе молодых.

Анализ общего ощущения счастья и материальной удовлетворенности у двух групп респондентов. Результаты были получены с помощью шкал счастья и шкал материальной удовлетворенности. Средний показатель по шкале счастья в группе студентов равен 4,71 балла, в группе неработающих пенсионеров этот результат равен 4,75. Как отмечает М. Селигман, средний результат по шкале счастья взрослого американца — 4,8 балла. Две трети опрошенных американцев набирают от 3,8 до 5,8 балла. В этот промежуток попадают результаты и нашего исследования. Учитывая, что США занимают лишь 114-е место (30.7) в рейтинге величины индекса счастья среди стран мира, а Россия — 108-е место (34.5) по данным на 2009 г., существенных различий между США и Россией, действительно, нет — обе страны показывают невысокие значения по этому индексу. Международный индекс счастья (англ. Happy Planet Index) — представляет собой индекс, отражающий удовлетворенность жизнью людей и состояние окружающей среды в разных странах мира, который был предложен New Economics Foundation (NEF) в июле 2006 года (Селигман, 2006).

В опроснике также были вопросы на удовлетворенность материальным положением. Средний показатель по группе студентов равен 4,18 балла, а у неработающих пенсионеров 4,59 балла. По материальной удовлетворенности у студентов результат ниже, чем у пенсионеров, что подтверждает нашу гипотезу.

Заключение

Результаты проведенного исследования обнаруживают неоднозначную картину. Наши респонденты — это люди невысокого материального достатка: неработающие пенсионеры и «семейные» студенты, живущие на собственные доходы. Они не могут не рефлексировать своего положения по относительному уровню благосостояния в современной российской стратификации доходов населения, в которой они находятся на уровне бедности, если не нищеты. Однако, их эмоциональное самоощущение (счастье) и удовлетворенность материальным положением фиксируются на уровне немного выше среднего. Кроме того, их СП о бедности содержат ярко выраженные негативные эмоциональные компоненты. Бедность, хотя и «не порок», но явный «дискомфорт», что не соответствует их самоощущению (данные теста уровня счастья и удовлетворенности). Другими словами, бедность — это о других, ленивых, лживых, равнодушных к результатам своего труда, замкнутых людях, неспособных позаботиться о себе и близких (данные факторного анализа СД свойств бедного человека). В конструировании СП наших респондентов участвуют почти все элементы ценностной структуры, что указывает на высокую степень значимости самого явления бедности в сознании респондентов. Создается впечатление, что бедность как социальный феномен является предметом эмоционально нагруженных размышлений, по итогам которых к бедным людям наши респонденты себя не относят. Кроме того, эта картина дополняется результатами анализа психологической дистанции по отношению к бедным людям. Эти результаты указывают на стигматизацию бедных в сознании значительной части респондентов (50% у студентов и 63,6% у пенсионеров), проявляющуюся в рекомендации запретов на рождение детей, недоверии в сфере деловых отношений, в отказе от взаимодействия. По-видимому, несмотря на объективно сложное материальное положение, наши респонденты сохраняют чувство собственного достоинства и активно отмежевываются от категории «бедных», которым приписывают негативные социальные и личностные черты. Для группы неработающих пенсионеров их, как правило, долгая трудовая жизнь, пусть и не принесшая богатства, является залогом чувства удовлетворения, а скромные материальные потребности позволяют ощущать себя людьми, у которых есть все необходимое. Логика студентов иная. Нынешние небольшие финансовые возможности — это лишь этап, преходящее явление. Их ориентация на будущую комфортную и интересную жизнь не допускает мысли о том, что они принадлежат к категории бедных, к которым испытывают антипатию. Дальнейшие исследования представлений о бедности позволят глубже понять их содержание и диверсификацию в социальных группах, а также факторы, которыми они определяется.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Баранова, А. В. (2005) Экономико-психологические детерминанты субъективного качества жизни : Автореф. дис. … канд. психол. наук. М.

Гордон, Л. А. (1994) Четыре рода бедности в современной России // Социологические исследования. № 4. С. 18–35.

Горшков, М. К., Тихонова, Н. Е. (2004) Богатство и бедность в представлениях россиян // Социологические исследования. № 3 (239). С. 16–22.

Горшков, М. К. (2008) Малообеспеченные в социальной структуре российского общества // Общество и экономика. № 7. С. 37–56.

Дробышева, Т. В., Кукишева, Л. Г. (2012) Эмоциональные переживания будущего в представлениях россиян о благосостоянии // Экономическая психология: актуальные теоретические и прикладные проблемы : Материалы тринадцатой Международной научно-практической конференции. Иркутск : Репроцентр А1. С. 295–300.

Журавлева, Н. А. (2006) Динамика ценностных ориентаций личности в российском обществе. М. : Институт психологии РАН. 335 с.

Емельянова, Т. П. (2006) Конструирование социальных представлений в условиях трансформации российского общества. М. : Институт психологии РАН. 400 с.

Емельянова, Т. П. (2012) Когнитивные и эмоциональные компоненты образа будущего благосостояния у московских студентов // Знание. Понимание. Умение. № 2. С. 226–231.

Красильникова, М. Д. (2000) Субъективные оценки уровня бедности в России // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. № 6 (50). С. 40–45.

Красильникова, М. Д. (2011) Культура бедности. Постсоветский комментарий к Веблену // Вестник общественного мнения. № 1. С. 36–50.

Прокофьева, Л. М., и др. (2000) Феминизация бедности в России. Макроэкономический анализ феминизации бедности в России : Сборник докладов, подготовленных для Всемирного Банка. М : Весь мир.

Савченко, Т. Н., Головина, Г. М. (2006) Субъективное качество жизни: подходы, методы оценки, прикладные исследования. М. : Институт психологии РАН. 170 с.

Селигман, М. (2006) Новая позитивная психология: Научный взгляд на счастье и смысл жизни / Пер. с англ. М. : София. 368 с.

Тихонова, Н. Е. (2010) Малообеспеченность в современной России. Причины и перспективы // Социологические исследования. № 1. С. 5–17.

Хащенко, В. А. (2012) Психология экономического благополучия. М. : Институт психологии РАН. 426 с.

Угланова, Е. А. (2003) Влияние феномена субъективного экономического благополучия на оценку качества жизни : Дис. … канд. психол. наук. Ярославль.

Ярошенко, С. (2001) Гендерные различия стратегий занятости работающих бедных в России // Рубеж. № 16–17. С. 25–49.

Lyubomirsky, S., Lepper, H. S. (1999) A Measure of Subjective happiness: Preliminary Reliability and Construct Validation // Social Indicators Research. No. 46. P. 137–155.

BIBLIOGRAPHY (TRANSLITERATION)

Baranova, A. V. (2005) Ekonomiko-psikhologicheskie determinanty sub"ektivnogo kachestva zhizni : Avtoref. dis. … kand. psikhol. nauk. M.

Gordon, L. A. (1994) Chetyre roda bednosti v sovremennoi Rossii // Sotsiologicheskie issledovaniia. № 4. S. 18–35.

Gorshkov, M. K., Tikhonova, N. E. (2004) Bogatstvo i bednost' v predstavleniiakh rossiian // Sotsiologicheskie issledovaniia. № 3 (239). S. 16–22.

Gorshkov, M. K. (2008) Maloobespechennye v sotsial'noi strukture rossiiskogo obshchestva // Obshchestvo i ekonomika. № 7. S. 37–56.

Drobysheva, T. V., Kukisheva, L. G. (2012) Emotsional'nye perezhivaniia budushchego v predstavleniiakh rossiian o blagosostoianii // Ekonomicheskaia psikhologiia: aktual'nye teoreticheskie i prikladnye problemy : Materialy trinadtsatoi Mezhdunarodnoi nauchno-prakticheskoi konferentsii. Irkutsk : Reprotsentr A1. S. 295–300.

Zhuravleva, N. A. (2006) Dinamika tsennostnykh orientatsii lichnosti v rossiiskom obshchestve. M. : Institut psikhologii RAN. 335 s.

Emel'ianova, T. P. (2006) Konstruirovanie sotsial'nykh predstavlenii v usloviiakh transformatsii rossiiskogo obshchestva. M. : Institut psikhologii RAN. 400 s.

Emel'ianova, T. P. (2012) Kognitivnye i emotsional'nye komponenty obraza budushchego blagosostoianiia u moskovskikh studentov // Znanie. Ponimanie. Umenie. № 2. S. 226–231.

Krasil'nikova, M. D. (2000) Sub"ektivnye otsenki urovnia bednosti v Rossii // Monitoring obshchestvennogo mneniia: ekonomicheskie i sotsial'nye peremeny. № 6 (50). S. 40–45.

Krasil'nikova, M. D. (2011) Kul'tura bednosti. Postsovetskii kommentarii k Veblenu // Vestnik obshchestvennogo mneniia. № 1. S. 36–50.

Prokof'eva, L. M., i dr. (2000) Feminizatsiia bednosti v Rossii. Makroekonomicheskii analiz feminizatsii bednosti v Rossii : Sbornik dokladov, podgotovlennykh dlia Vsemirnogo Banka. M : Ves' mir.

Savchenko, T. N., Golovina, G. M. (2006) Sub"ektivnoe kachestvo zhizni: podkhody, metody otsenki, prikladnye issledovaniia. M. : Institut psikhologii RAN. 170 s.

Seligman, M. (2006) Novaia pozitivnaia psikhologiia: Nauchnyi vzgliad na schast'e i smysl zhizni / Per. s angl. M. : Sofiia. 368 s.

Tikhonova, N. E. (2010) Maloobespechennost' v sovremennoi Rossii. Prichiny i perspektivy // Sotsiologicheskie issledovaniia. № 1. S. 5–17.

Khashchenko, V. A. (2012) Psikhologiia ekonomicheskogo blagopoluchiia. M. : Institut psikhologii RAN. 426 s.

Uglanova, E. A. (2003) Vliianie fenomena sub"ektivnogo ekonomicheskogo blagopoluchiia na otsenku kachestva zhizni : Dis. … kand. psikhol. nauk. Iaroslavl'.

Iaroshenko, S. (2001) Gendernye razlichiia strategii zaniatosti rabotaiushchikh bednykh v Rossii // Rubezh. № 16–17. S. 25–49.

Lyubomirsky, S., Lepper, H. S. (1999) A Measure of Subjective happiness: Preliminary Reliability and Construct Validation // Social Indicators Research. No. 46. P. 137–155.

Емельянова Татьяна Петровна — доктор психологических наук, профессор кафедры социальной и этнической психологии Московского гуманитарного университета. Тел.: +7 (499) 374-56-11.

Emelianova Tatiana Petrovna, Doctor of Science (psychology), professor of the Social and Ethnical Psychology Department at Moscow University for the Humanities. Tel: +7 (499) 374-56-11.

E-mail: t_emelyanova@inbox.ru

Дробышева Татьяна Валерьевна — кандидат психологических наук, научный сотрудник лаборатории социальной и экономической психологии Института психологии РАН.

Drobysheva Tatiana Valerievna, Candidate of Science (psychology), researcher of the Social and Economic Psychology Laboratory at the Institute of Psychology of the Russian Academy of Sciences.

E-mail: drobysheva@psychol.ras.ru

Библиограф. описание: Емельянова Т. П., Дробышева Т. В. Особенности социальных представлений о бедности у студентов и пожилых людей // Информационный гуманитарный портал «Знание. Понимание. Умение». 2013. № 3 (май — июнь). URL: http://www.zpu-journal.ru/e-zpu/2013/3/Emelianova-Drobysheva_Representations-of-Poverty/ [архивировано в WebCite] (дата обращения: дд.мм.гггг).

Дата поступления: 18.06.2013.