Москалев А. Е. Провластные и оппозиционные молодежные общественные объединения: критерии эффективности влияния на современную российскую молодежь
УДК 329
Moskalev A. E. Pro-government and Opposition Youth Public Associations: Effectiveness Measures of Impact on Contemporary Russian Youth
Аннотация ◊ В статье сравнивается эффективность политического влияния на российскую молодежь провластных и оппозиционных общественных объединений. Отмечается, что, не смотря на имеющийся потенциал, эффективность влияния оппозиционных объединений существенно ниже, что выражается в меньшей узнаваемости, численности и политической активности оппозиционных объединений. Данное несоответствие объясняется сознательной пассивной позицией молодежных оппозиционных объединений как субъектов политического процесса.
Ключевые слова: политический процесс,политическая оппозиция, молодежные общественные объединения, политическая агитация, fake-структуры.
Abstract ◊ This article compares the effectiveness of political influence on the Russian young people from pro-government and opposition public associations. It is noted that despite this potential, the effectiveness of the influence of opposition groups is much lower. This results in lesser recognizability, numerical strength and political activity of opposition associations. This discrepancy is explained by a deliberate passive position of youth opposition associations as subjects of the political process.
Keywords: political process, political opposition, youth public associations, political agitation, fake structures.
В условиях приближающихся федеральных выборов и обострения электоральной борьбы в политическом процессе России происходит активизация всех политических субъектов. Политические лидеры ищут возможность привлечения на свою сторону широких слоев электората, и в этом соревновании за симпатии населения большое значение имеет политическая активность молодежи. Политизированные молодежные общественные объединения являются наиболее распространенной формой политической работы с молодежью, соответственно от эффективности их деятельности во многом будет зависеть электоральное поведение этой социально-демографической группы.
Деятельность политизированных молодежных общественных объединений состоит из двух основных компонентов: формирования политического сознания и стимулирование политического поведения молодежи. Формирование политического сознания в молодежных общественных объединениях можно рассматривать на трех уровнях:
первичное привлечение внимания к целям и ценностям организации;
подсознательная интериоризация политических идеалов объединения;
сознательное принятие политических ценностей объединения как признание соответствия его идеологии объективным интересам личности.
Вторым важным компонентом воздействия подобных объединений на молодежь является стимулирование и организация политического поведения и политической деятельности, поскольку только активная деятельность сторонников объединения способна привести к достижению политических целей, которые оно перед собой ставит. Методы стимулирования и организации политической деятельности отличаются несколько меньшим разнообразием, чем методы формирования политического сознания, однако они гораздо важнее в плане приобщения молодого человека к политическим ценностям.
Общественные объединения в силу их непосредственной связи с социальными группами, в частности, с молодежью, обладают большим потенциалом формирования ценностной базы[1], однако, как показывает российская политическая практика, эффективность политического воздействия не одинакова для объединений различной идейно-политической ориентации, в первую очередь, для провластных и оппозиционных молодежных движений и организаций.
Для их сопоставления можно предложить следующие критерии оценки эффективности политического влияния молодежных общественных объединений на российскую молодежь:
узнаваемость объединения;
численность объединения;
политическая активность участников объединения;
Рассмотрим каждый критерий по отдельности.
Узнаваемость объединения — позволяет оценить эффективность агитационной деятельности объединения, его возможности по созданию информационных поводов и в конечном итоге дает представление о потенциальной социальной базе того или иного объединения, поскольку известность объединения привлекает в его ряды молодых людей.
Численность объединения является одним из критериев, дающих возможность определить, насколько актуальны для молодежи цели и идеи данного объединения. Не смотря на то, что мотивы вступления молодежи в общественные объединения различны, расширение рядов объединения свидетельствует о том, что определенная группа молодежи частично интериоризирует его идеологию.
Политическая активность участников объединения — это основной критерий эффективности влияния. Активное политическое поведение участников объединения свидетельствует о глубокой интериоризации ими целей и идей объединения, готовности предпринимать активные действия для их пропаганды или защиты. Причем характер этих действий также имеет важное значение.
Сравним по выбранным показателям эффективность политического влияния провластных и оппозиционных молодежных общественных объединений на молодежь.
1. Узнаваемость объединения. Фонд «Общественное Мнение» регулярно проводит опросы, призванные определить степень узнаваемости российских молодежных политических организаций. Опрос, результаты которого приводятся ниже, датирован 14.02.2010 г. Вопрос звучал так: «О какой из этих молодежных политических организаций Вы знаете или что-то слышали?» Наибольшей известностью пользуются: «Молодая гвардия “Единой России”» (МГЕР) (25 %), «Наши» и «Россия молодая» (по 15 %). Из провластных объединений в рейтинг также попали «Новые люди» и «Местные» (по 2 %).
Четвертое место в рейтинге известности занимает давно уже официально запрещенная Национал-большевистская партия (НБП), хотя ее узнаваемость стабильно снижается по сравнению с предыдущими годами, все же ее знают или слышали о ней 10 % респондентов. Из оппозиционеров в рейтинг кроме лимоновцев попали также «Народно-демократический союз молодежи» (НДСМ) (3 %), «Движение против нелегальной иммиграции» (ДПНИ) и «Авангард красной молодежи» (АКМ) (по 2 %), а также «Оборона» (1 %). Как мы видим, в рейтинге представлены оппозиционные объединения различной идеологической направленности, однако только официально запрещенная НБП оказывается достаточно узнаваема, в то время как уровень популярности других объединений приближается к статистической погрешности. (Для сравнения, ФОМ включил в опрос несуществующую организацию «Голос молодежи», которая также была «узнана» 3 % респондентов).
Отметим также два дополнительных обстоятельства. Во-первых, уровень узнаваемости молодежных политических объединений в среде самой молодежи (респондентов в возрасте 18–30 лет) несколько выше, например, о движении «Наши» слышали 20 % молодых респондентов, а о «России молодой» — 21 %. Во-вторых, известность этих объединений в Москве также намного выше известности по России в целом. Так, о МГЕР слышали 35 % москвичей, а о «Наших» — 39 %.
Еще больше впечатляет разница между Москвой и остальной Россией при рассмотрении рейтинга оппозиционных объединений. Данные по ним приводятся на основании авторского исследования, проведенного 23–27 ноября 2009 г. среди молодых людей в возрасте 18–30 лет. Если сведения по таким регионам как Татарстан и Чувашия коррелируют с данными ФОМ, то доля москвичей, слышавших о молодежных оппозиционных объединениях заметно выше: НДСМ вспомнили 61 % респондентов, ДПНИ — 57 %, НБП — 50 %, «Оборону» — 36 % и АКМ — 32 %. Это свидетельствует о том, что Москва является более политизированным регионом по сравнению с провинцией.
Таким образом, за исключением Москвы, где разрыв гораздо меньше, провластные молодежные объединения оказались намного более узнаваемыми, чем оппозиционные объединения. Этот факт дает провластным объединениям серьезное преимущество в эффективности политического влияния на молодежь.
2. Численность объединений. Своей численностью провластные молодежные объединения намного превосходят оппозиционные. Причем если последние концентрируются в основном в столичном регионе и других крупных городах, то первые стремятся создать максимально широкие сети ячеек на всей территории страны. Так численность движения «Наши» приближается к 150 тыс. человек, ячейки существуют более чем в 50 регионах. Конечно, нельзя отрицать, что далеко не все участники провластных движений интериоризируют их идеологические установки. Многих в объединения привлекает возможность карьерного роста, получения определенных материальных благ, перспектива времяпрепровождения в компании сверстников. Однако, не смотря на то, что в оппозиционных объединениях процент таких «случайных» людей несравнимо ниже ввиду невозможности обеспечения активистов особыми материальными благами, все же масштабы привлечения молодежи в провластные и оппозиционные объединения несопоставимы.
Наибольшим числом сторонников располагает ультраправая (националистическая) оппозиция. Однако ее общая достаточно большая численность создается, в основном, за счет учета различных групп и группировок праворадикального и экстремистского толка, включая банды бритоголовых (скинхедов). Количество бритоголовых в России только по официальным данным превышает 20 тыс. человек[2]. Однако большинство бритоголовых, хотя и придерживаются националистических взглядов, все же остаются настроены аполитично или даже проправительственно и не проявляют заметной активности в политической сфере. В то же время реальная численность наиболее крупных оппозиционных ультраправых объединений: запрещенного «Движения против нелегальной иммиграции» и «Евразийского союза молодежи» — составляет несколько тысяч человек, а территориальный охват не превышает 20–25 регионов.
Основной силой левой оппозиции являются «Союз коммунистической молодежи РФ» (28 тыс. сторонников) и «Авангард красной молодежи» (5 тыс.), максимальная численность прочих социалистических, коммунистических и анархистских объединений не превышает 1–2 тыс. человек. Демократическая оппозиция еще немногочисленнее: 2,5 тыс. активистов имеет «Оборона», примерно столько же — НДСМ, остальные объединения: «Мы», «Демократическая альтернатива», «Я думаю», «Молодежное правозащитное движение» и т. д. — насчитывают по нескольку сотен сторонников.
Таким образом, провластные молодежные объединения имеют гораздо больше возможностей для интериоризации их идеологии молодыми людьми, чем оппозиционные, а значит, эффективность и этого компонента воздействия оказывается заметно выше.
3. Политическая активность участников объединения. Этот важнейший критерий показывает, насколько успешно происходит организация и стимулирование политической деятельности участников объединения. О степени и характере политической активности можно судить по нескольким показателям. Во-первых, это массовость мероприятий, проводимых объединением, во-вторых, разнообразие методов политической деятельности, а, в-третьих, степень активности участвующих в этой деятельности членов объединения.
Первый показатель во многом зависит от общей численности объединения, что опять же дает преимущество провластным объединениям. Масштабные акции движения «Наши» по всей стране собирают до 100 тыс. их сторонников, митинги и концерты в Москве — несколько десятков тысяч человек. Если же оценивать процент активных участников политических акций от общего количества реальных или декларируемых членов объединения, то и здесь будет наблюдаться приоритет объединений, поддерживающих правящий класс. Это связано с тем, что члены таких объединений, даже те, кто вступил в объединение не по идеологическим мотивам, тем не менее, обязаны посещать наиболее важные мероприятия из опасения потерять полученные льготы, в то время как у оппозиционных объединений гораздо меньше возможностей воздействовать на своих сторонников, и их приход на акции обычно полностью доброволен. Кроме того, у оппозиционных объединений много «виртуальных» членов, занимающихся, в основном, пропагандой в сети Интернет и по разным причинам (опасение иметь проблемы с правоохранительными органами, потерять работу и т. д.) не посещающих мероприятия объединения.
Разнообразие методов политической деятельности дает некоторое преимущество оппозиционным объединениям. Если провластные организации и движения тяготеют к традиционным типам политической деятельности: электоральная активность, проведение митингов и маршей, распространение собственных газет, то малочисленность оппозиционных объединений заставляет их прибегать к разнообразным видам активности, способным привлечь внимание СМИ. При этом, по замечанию Л. Г. Сокурянской, для левых и ультраправых объединений более характерны агрессивные, в том числе силовые, формы активности, а либеральные и демократические объединения обычно менее агрессивны[3]. Основными формами политической активности молодежной оппозиции являются так называемые «акции прямого действия», театрализованные политические акции, политические флешмобы и перформансы. Большим разнообразием и креативом отличается и агитационная деятельность молодежной оппозиции, включающая различные виды интернет-агитации, изготовление стикеров, флаеров и другой печатной продукции, нанесение трафаретов. Впрочем, тенденция последних лет заключается в том, что наиболее радикально настроенные активисты провластных объединений перенимают методы оппозиционеров, тем самым повышая и притягательность своих объединений для нестандартно и творчески мыслящих молодых людей. Идет и обратный процесс заимствования: плодотворную идею проведения летних молодежных лагерей у движения «Наши» переняли оппозиционные объединения практически всех секторов политического спектра.
Степень активности участников политических акций у провластных и оппозиционных объединений также различна. Трудно сравнивать такие политические действия как нахождение в продолжение нескольких часов на разрешенном митинге вместе с тысячами соратников и приковывание себя наручниками к ограде правительственного учреждения в знак протеста против каких-либо действий властей, способное привести к аресту и даже тюремному заключению для решившегося на такой шаг активиста. Участие в акциях оппозиционных объединений требует от активистов преодоления множества препятствий, большего политического и гражданского мужества, чем политическая деятельность провластного объединения. Конечно, в последнее время граничащие с противоправными действиями акции проводят и созданные властью организации и движения, однако по риску для участников этих акций они никогда не сравнятся с деятельностью оппозиционеров. Так молодые сторонники НБП получили большие сроки тюремного заключения за показательные невооруженные акции протеста против социальной политики властей, признанные террористическими актами[4]. Впрочем, эффективность такого рода акций дезавуируется малочисленностью оппозиционных объединений, поскольку не только участниками, но даже свидетелями акция прямого действия, проводимых оппозицией становится крайне небольшой контингент их сторонников — обычно несколько десятков человек.
С другой стороны, провластные молодежные объединения проводят многочисленные акции социальной направленности, посвященные памятным событиям в истории страны или помощи какой-либо нуждающейся группе населения. Эффект от проведения таких «мирных» политизированных акций, особенно в масштабах страны, оказывается сильнее впечатления, производимого громкими акциями прямого действия оппозиционеров. И именно такая планомерная работа, воспитание молодежи на положительных примерах политического и гражданского поведения, становится наиболее эффективным методом воздействия на политическое сознание молодежи. Отметим, впрочем, что, по мнению А. В. Кострикина, в созданных властью молодежных организациях нередко происходит подмена содержательной, развивающей деятельности «показушными проектами, в которых молодым людям отводится исключительно роль статистов»[5].
Таким образом, очевидно, что эффективность политического влияния оппозиционных молодежных общественных объединений на российскую молодежь ниже эффективности влияния провластных, даже если принять во внимание процент молодежи, оказавшийся в объединениях поддерживающих правящий класс случайно, преследуя конъюнктурные или иные меркантильные цели.
В чем же причина данного несоответствия? Лидеры и активисты молодежной оппозиции заявляют, что она заключается в мощном противодействии со стороны власти, направленном как на ограничение роста численности оппозиционных объединений путем дискредитации их идей и имиджа, прямых репрессий по отношению к их сторонникам, так и на недопущение проведения ими разрешенных законом акций и создание помех в осуществлении иных видов политической деятельности. Вот слова одного из активистов движения «Оборона»: «Подавляющее большинство моих знакомых и друзей просто не будет ввязываться в политику: никому не хочется терять работу и нормальную жизнь. Все знают, что происходит с оппозицией при нашем режиме»[6]. Однако мы предполагаем, что хотя существуют и объективные причины, например реальная ограниченность ресурсов молодежной оппозиции, все же основной причиной низкой эффективности политического влияния оппозиционных молодежных общественных объединений на молодых людей является не противодействие со стороны правящего класса, а нежелание самих молодежных оппозиционных лидеров расширять влияние своих объединений на российскую молодежь.
Возможные причины этого кажущегося парадокса будут рассмотрены ниже. Сначала необходимо привести факты, подтверждающие нашу точку зрения. Для этого вновь воспользуемся тремя предложенными ранее критериями эффективности политического влияния.
1. Узнаваемость объединения. Узнаваемость того или иного общественного объединения складывается из двух факторов: частоты упоминания в средствах массовой информации и активности собственной агитации. Одним из популярных среди молодых оппозиционеров является тезис о том, что им существенно ограничен доступ к СМИ, а их деятельность намеренно замалчивается журналистами[7]. В частности, такое отношение со стороны СМИ является одной из причин проведения оппозиционерами скандальных акций прямого действия, напрямую направленных на создание информационных поводов, которые журналисты не могут проигнорировать. Между тем, необходимо отметить, что средства массовой информации в любой, даже самой демократичной стране, ориентированы, прежде всего, на материалы, затрагивающие интересы крупных социальных слоев. Поскольку численность молодежных оппозиционных объединений, а также доли молодежи, поддерживающей их идеологию, невелика, вполне естественной будет и меньшая упоминаемость в СМИ.
Но даже с учетом вышесказанного, оппозиционные объединения все равно находятся в достаточно выигрышном положении. «Независимая газета» провела исследование индекса упоминаемости различных молодежных общественных объединений в федеральных средствах массовой информации за период с 01.09.2007 г. по 20.09.2009 г. Лидером этого рейтинга прогнозируемо оказались «Наши» (8221 упоминание) и «Молодая гвардия “Единой России”» (4724 упоминаний). Но вот следующие позиции, хоть и с достаточно большим отрывом, занимают оппозиционеры: «Молодежное “Яблоко”» (1676 упоминаний), «Авангард красной молодежи» (1591 упоминание), «Оборона» (1500 упоминаний). Только после них идут такие провластные объединения как «Россия молодая» (1246 упоминаний) и «Местные» (160 упоминаний)[8]. То есть по уровню упоминаемости в федеральных СМИ оппозиционеры уступают лишь явным лидерам, относящимся к провластным объединениям, и несопоставимым с ними по людским, материальным и административным ресурсам. Необходимо также отметить, что этот рейтинг не учитывает в качестве молодежных такие оппозиционные объединения как НБП и ДПНИ, которые, судя по их узнаваемости населением (см. опрос ФОМ), также должны часто упоминаться в СМИ. Не учитывается в индексе и упоминаемость в электронных СМИ, в то время как Интернет сегодня пользуется огромной популярностью среди молодежи[9] и информационные ресурсы оппозиции занимают в нем достаточно солидную нишу.
Конечно, контекст, в котором упоминается молодежная оппозиция в СМИ может быть различным, в том числе и негативным. Но психологические особенности молодежи как социально-демографической группы таковы, что негативные отзывы журналистов и общественного мнения в целом о каком-либо объединении могут даже поднять его рейтинг в глазах молодежи, поскольку, по мнению таких исследователей молодежи, как В. И. Чупров и Ю. А. Зубок, для современной российской молодежи характерно самоутверждение через отрицание наиболее распространенного общественного мнения[10].
Вторым фактором, влияющим на узнаваемость общественного объединения, является эффективность проводимой им агитации. Методы агитации, используемые молодежными организациями и движениями, многообразны, однако можно выделить три основных направления: через собственные печатные издания, посредством распространения листовок и брошюр, в сети Интернет.
У многих оппозиционных объединений есть собственные печатные издания, в основном выходящие в формате газеты. Эти издания отличает непоследовательность выхода номеров и отсутствие необходимой регистрации. Так, например, газета «Авангарда красной молодежи» «Контрольный выстрел» выходит тиражом 999 экземпляров[11], в то время как регистрации требуют издания, выходящие тиражом более 1000 экземпляров. Причина нежелания проходить регистрацию и увеличивать тиражи собственных изданий, кроется в том, что практически все оппозиционные объединения не имеют финансовой возможности поддерживать регулярный выпуск печатного органа. Кроме того, газету, не подлежащую регистрации, невозможно закрыть (как это, в свое время случилось с легендарной «Лимонкой» НБП), а значит в ней можно публиковать любые материалы, в том числе противоправного и экстремистского характера. В то же время, такое не самое активное провластное объединение как «Россия молодая» выпускает свою газету «Румол.ru» стабильным тиражом в 10 000 экземпляров, а газета «Наших» «Наше время» выходит тиражом 25 000 экземпляров[12].
Выпуск брошюр, листовок и прочего печатного материала у оппозиционеров также налажен не слишком хорошо. Раздаваемые на митингах и других уличных акциях агитматериалы обычно выходят тиражом до 500 экземпляров. Некоторые брошюры, например, националистической направленности, распечатываются в домашних условиях и распространяются путем закладывания в книги на соответствующие темы в книжных магазинах самообслуживания. Редкое исключение составляют серьезные агитационные материалы, такие как брошюра лидера «Обороны» И. Яшина «Уличный протест», выпущенная тиражом 5000 экземпляров[13].
Только агитация в сети Интернет, которая практически не требует финансовых затрат и редко обращает на себя внимание правоохранительных органов, занимающихся борьбой с экстремизмом, у оппозиционеров поставлена примерно на уровне провластных объединений. И хотя Интернет является для российской молодежи важным средством коммуникации, все же можно констатировать, что этого явно недостаточно, чтобы добиться такого же уровня эффективности данного компонента политического влияния, который имеют провластные объединения.
2. Численность объединения. Лидеры оппозиционных молодежных объединений часто говорят о неисчерпаемости потенциальной базы сторонников их организаций и движений, а также о том, что существенно расширить свои ряды им мешает неинформированность молодежи о деятельности их объединений и опасения потенциальных сторонников подвергнуться репрессиям со стороны правящего класса. Предпринимаются даже попытки представить активистов движений, задержанных за хулиганские или откровенно уголовные действия, новыми «политзаключенными». Однако существует несколько объективных причин того, почему оппозиционные объединения заметно уступают по численности провластным.
Во-первых, это слабая мотивировка молодого человека на вступление именно в оппозиционное объединение. Из основных мотивов, действующих при вступлении молодежи в политические объединения на долю оппозиционных приходится только идеологический и отчасти рекреационный, поскольку оппозиционные лидеры не могут способствовать ни карьерному росту рядовых активистов своих объединений, ни улучшению их материального благосостояния, а, как правило, не в состоянии организовать для них и интересный досуг. Все это создает оппозиционным объединениям среди молодежи имидж «аутсайдеров», не способных реально помочь молодым людям. Напротив, все указанные мотивы реализуются в провластных объединениях, обладающих хорошей материальной, административной и кадровой базой.
Во-вторых, росту численности оппозиционных молодежных объединений препятствует их ориентация на достаточно узкие слои молодежи, которые, по мнению оппозиционных лидеров, должны разделять идеологию того или иного объединения. Так, традиционным кадровым ресурсом левых объединений считаются учащиеся и выпускники средних учебных заведений, имеющие достаток ниже среднего, как правило, дети низкоквалифицированных рабочих. Демократическая оппозиция ориентирована, в первую очередь, на интеллигенцию, студентов и аспирантов со средним или высоким достатком, «детей строителей демократии»[14]. Национал-большевистская партия привлекает всякого рода неформалов, представителей контркультуры и андеграунда. Подобное самоограничение социальной базы логически проистекает из идеологии различных типов молодежных объединений, лидеры которых и не стремятся к расширению этой базы, что дает очевидное преимущество провластным объединениям, которые позиционируют себя в качестве выразителей интересов всех слоев и групп российской молодежи.
В-третьих, наиболее существенной причиной малочисленности молодежной оппозиции являются политические предпочтения российской молодежи. Как показал социологический опрос «Молодежь новой России: ценностные приоритеты», проведенный Институтом социологии РАН в 2007 г., молодежь, во-первых, демонстрирует более низкую электоральную активность по сравнению с представителями старших возрастных групп, а во-вторых, больше, чем старшее поколение демонстрирует поддержку правящего класса в лице его политической партии «Единая Россия». Процент ее сторонников среди молодежи на момент проведения опроса достигал 32,7 %, в то время как среди остальных групп населения — только 25,5 %. Из основных оппозиционных партий, представляющих различные сектора идеологического спектра, КПРФ пользовался поддержкой 1,7 % молодежи, «Справедливая Россия» — 3,6 %, «Яблоко» — 1,1 % и только процент сторонников ЛДПР среди молодежи оказался больше, чем среди старшего поколения — 7,2 % против 6,9 %[15]. То есть молодежь настроена более консервативно, чем остальные группы населения. Подтверждением этому служат и данные авторского опроса, проведенного в 2009 г. Согласно этим данным, наиболее значимыми для современной российской молодежи являются такие политические ценности как порядок в государстве (72,7 % опрошенных), стабильность (52,6 %) и социальная защита населения (56,7 %). Эти ценности, декларируемые и правящим классом, уступают по популярности только свободе слова (82,7 %).
Таким образом, малочисленность оппозиционных объединений и, следовательно, низкая эффективность их политического влияния на молодежь, объясняются реально низким уровнем поддержки их идеологии со стороны российской молодежи, а также политикой самих молодежных лидеров, ориентирующихся на узкие слои молодежи и не представляющих достаточной мотивации для вступления молодых людей в ряды оппозиции.
3. Политическая активность участников объединения. Как уже говорилось выше, при своей малочисленности, оппозиционные молодежные общественные объединения все же проявляют достаточно высокую политическую активность, реализуемую различными способами, в том числе и в форме противоправных действий. Лидеры молодежной оппозиции в качестве причины отсутствия действительно масштабного общественного резонанса их действий и соответствующего повышения политической активности участников движений и организаций, обычно называют незаконные, по их мнению, действия власти, направленные на ограничение их активности. Подобные действия имеют форму разгона правоохранительными органами несанкционированных митингов и шествий, арестов активистов оппозиционных движений, подчас применения силовых методов под предлогом исполнения антиэкстремистского законодательства. Использовать в отношении оппозиционеров, не предпринимающих открытых уголовных или хулиганских действий, репрессивные меры в рамках каких-либо иных правовых норм достаточно трудно. Вот слова анонимного участника одного из оппозиционных объединений: «В стране, где президент регулярно призывает ФСБ усилить борьбу с экстремистскими движениями, у меня реально есть причина немного волноваться за свое движение»[16]. То есть низкая эффективность организации и стимулирования политического поведения объясняется незаконным применением антиэкстремистского законодательства и недостатками самого этого законодательства.
В опровержение этой точки зрения приведем экспертное мнение А. Верховского, директора Информационно-аналитического центра «СОВА» (создан центром «Панорама» и Московской Хельсинской группой), известного правозащитника, которого весьма трудно заподозрить в симпатиях к правящему классу и правоохранительным органам России. При оценке неправомерного применения антиэкстремистского законодательства в РФ в 2009 г., он отмечает: «Антиэкстремистское законодательство, при всем размахе злоупотреблений, явно не стало основным инструментом давления на политическую оппозицию (если не считать определенные радикальные течения, к которым оно может применяться и вполне правомерно)»[17]. То есть А. Верховский, исходя из статистических данных, полученных его аналитическим центром, говорит о том, что задержания, аресты и суды над деятелями оппозиции, в том числе и молодежной, обвиняемыми в экстремизме, не являются серьезным препятствием для деятельности этой оппозиции.
Таким образом, можно констатировать, что слабость современной российской молодежной оппозиции, низкая эффективность ее политического влияния на молодежь, и, следовательно, отсутствие перспектив в реальной борьбе за власть, являются следствием, в первую очередь, не давления и репрессий со стороны правящего класса, а осознанной политики этих объединений, соответствующей интересам их лидеров и организаторов.
Политолог М. С. Григорьев описывает интересное явление российской политической действительности, названное им «fake-структуры», то есть поддельные, фальшивые политические образования. Основной их характеристикой является «несоответствие декларируемого и настоящего содержания. Часто описанные образования не имеют членов вовсе, либо их наличие носит фиктивный характер. Как правило, большая часть их деятельности не доходит до декларируемых ими целей, а останавливается на задаче удовлетворения финансовых запросов и амбиций их руководителей»[18].
По всей видимости, многие молодежные оппозиционные общественные объединения можно отнести именно к этой группе субъектов политического процесса, хотя в каждом конкретном случае возможна своя модель, несколько отличающаяся от предложенной М. С. Григорьевым. По сути, деятельность fake-структур ограничивается поддержанием минимальной политической активности, достаточной для привлечения внимания СМИ и сохранения своего имиджа.
Если рассматривать молодежные оппозиционные объединения именно с этой точки зрения, то достаточно легко поддаются объяснению расхождения реальных и декларируемых целей в большинстве оппозиционных объединений и низкая эффективность их политического влияния на молодежь по сравнению с провластными движениями и организациями. Это влияние осуществляется только в той степени, которая необходима для достижения не декларируемых целей объединения, а личных целей его лидеров и организаторов. Масштабы и эффективность политической деятельности явно не соответствуют политическим целям, провозглашаемым молодежными оппозиционными объединениями.
В этой связи приведем и слова известного исследователя молодежной оппозиции А. А. Мухина: «Молодежная оппозиция на современном этапе развития представляет собой своеобразную «политтусовку» — это «спящие», в основном, проекты, требующие целевых финансовых вливаний»[19].
Назовем несколько наиболее вероятных причин подобного состояния молодежной оппозиции.
Во-первых, лидеры и организаторы оппозиционных молодежных объединений понимают, что при сложившемся в российском обществе, в том числе и в среде молодежи, уровне поддержки правящего класса и тяготении общества к политической стабильности, реальное изменение политических предпочтений больших слоев населения возможно только при затрате огромных ресурсов и по прошествии достаточно длительного времени, даже при таком идеальном условии как отсутствие противодействия этим процессам со стороны правящего класса.
Во-вторых, лидеры и организаторы молодежных оппозиционных общественных объединений довольны сложившейся ситуацией, при которой они поддерживают свой имидж борцов с режимом редкими, но скандальными политическими акциями, за что могут получать средства от заинтересованных в этом крупных политических сил и отдельных деятелей, в том числе и заграничных, но при этом не включаются в реальную борьбу за власть, то есть практически не подвергают себя опасности оказаться в тюрьме или иным образом пострадать от действий власти.
В-третьих, установившийся баланс сил устраивает и правящий класс. С одной стороны, при наличии такой разобщенной и маргинализированной молодежной оппозиции, он может не опасаться за свое монопольное положение у власти, при этом имея возможность стравливать оппозиционеров со своими молодежными объединениями, сохраняя «боеспособность» последних, а с другой стороны, поддерживать перед лицом мировой общественности имидж России в качестве демократического государства с активной политической оппозицией, в том числе молодежной.
Таким образом, рассмотрение влияния оппозиционных молодежных общественных объединений на политическое сознание и политическое поведение российской молодежи позволяет сделать ряд выводов.
Во-первых, формирование политического сознания и организация политической деятельности — два важных и взаимосвязанных компонента воздействия молодежных оппозиционных объединений на молодежь. Можно выделить три последовательных уровнях формирования политического сознания: привлечение первичного внимания к целям и ценностям организации; подсознательная интериоризация политических идеалов и сознательное принятие индивидом оппозиционных ценностей.
Во-вторых, не смотря на большой потенциал, эффективность политического влияния молодежных оппозиционных общественных объединений на российскую молодежь оказывается значительно ниже, чем у провластных молодежных объединений, что выражается в меньшей узнаваемости, численности и политической активности оппозиционных объединений.
В-третьих, основной причиной низкой эффективности влияния оппозиционных молодежных общественных объединений на российскую молодежь является не противодействие со стороны правящего класса, а нежелание самих молодежных оппозиционных лидеров предпринимать активные действия по расширению влияния своих объединений на российскую молодежь. Воздействие власти на оппозицию не настолько масштабно, чтобы создать подавляющую разницу в эффективности этого влияния.
В-четвертых, причина этого противоречия, скорее всего, заключается в том, что установившийся баланс сил в молодежной политике устраивает как лидеров молодежной оппозиции, поддерживающих минимальную активность своих объединений для сохранения имиджа и получения спонсорских средств, но при этом не рискующих участвовать в реальной борьбе за власть, так и правящий класс, заинтересованный в существовании слабой и разобщенной молодежной оппозиции, не способной угрожать его монопольному положению у власти, но, в то же время, позволяющей сохранять видимость демократичности режима, прежде всего, в глазах мировой общественности.
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] Титова Л. Г. Современная российская политика. М. : Изд-во ООО «НИПКЦ Восход-А», 2010. С. 252.
[2] О проявлениях экстремизма и ксенофобии в Российской Федерации в 2008 г. Доклад : мониторинг и аналитика. М. : Московское бюро по правам человека ; Academia, 2009. С. 120.
[3] Сокурянская Л. Г. Студенчество на пути к другому обществу : ценностный дискурс перехода. Харьков : Харьковский национальный университет имени В. Н. Каразина, 2006. С. 160.
[4] Общество и власть : проблемы взаимодействия / отв. ред. В. Д. Виноградов. СПб. : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2006. С. 100–101.
[5] Кострикин А. В. Молодежные объединения и их роль в социально-экономическом развитии государства // Молодежь современной России : альтернативы выбора духовных и нравственных убеждений : Сборник статей / РАН. ИНИОН. Центр гуманит. науч.-информ. исслед. Отд. философии. М., 2010. С. 19.
[6] Гражданское общество современной России. Социологические зарисовки с натуры. М. : Институт Фонда «Общественное мнение», 2008. С. 227.
[7] Королёв Е. Телепутин и компания [Электронный ресурс] // Полит-грамота. URL: (дата обращения: 30.08.2011).
[8] Билевская Э. Стань лидером — и получишь все. Молодежные общественные движения как способ войти в государственную власть [Электронный ресурс] // Независимая газета. URL: (дата обращения: 30.08.2011).
[9] Шкаев Д. Г. Менталитет молодежи в постсоветский период : Аналитический обзор / РАН ИНИОН. Центр гуманит. науч.-информ. исслед. Отд. философии. М., 2009. С. 41–42.
[10] Чупров В. И., Зубок Ю. А., Уильямс К. Молодежь в обществе риска. М. : Наука, 2001. С. 71.
[11] Савельев В. А. Горячая молодежь России. Лидеры. Организации и движения. Тактика уличных боев. Контакты. М. : Кванта, 2006. С. 139.
[12] Голосова И. Яйца всмятку и вкрутую [Электронный ресурс] // Молодежная газета «Реакция». URL: (дата обращения: 30.08.2011).
[13] Яшин И. Уличный протест. М. : Галлея-Принт, 2005. 56 с.
[14] Савельев В. А. Горячая молодежь России. Лидеры. Организации и движения. Тактика уличных боев. Контакты. М. : Кванта, 2006. С. 205.
[15] Молодежь новой России : ценностные приоритеты. Аналитический доклад [Электронный ресурс] // Институт социологии РАН. URL: (дата обращения: 30.08.2011).
[16] Гражданское общество современной России. Социологические зарисовки с натуры. М. : Институт Фонда «Общественное мнение», 2008. С. 226.
[17] Верховский А. Неправомерное применение антиэкстремистского законодательства в России в 2009 году // Ксенофобия, свобода совести и антиэкстремизм в России в 2009 году : Сборник ежегодных докладов Информационно-аналитического центра «СОВА». М. : Центр «Сова», 2010. С. 95.
[18] Григорьев М. С. Fake-структуры : призраки российской политики. М. : Европа, 2007. С. 22.
[19] Мухин А. А. Поколение 2008 : наши и не наши. М. : Алгоритм, 2006. С. 25.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Билевская Э. Стань лидером — и получишь все. Молодежные общественные движения как способ войти в государственную власть [Электронный ресурс] // Независимая газета. URL: [архивировано в ] (дата обращения: 30.08.2011).
Верховский А. Неправомерное применение антиэкстремистского законодательства в России в 2009 году // Ксенофобия, свобода совести и антиэкстремизм в России в 2009 году : Сборник ежегодных докладов Информационно-аналитического центра «СОВА». М. : Центр «Сова», 2010. С. 95.
Голосова И. Яйца всмятку и вкрутую [Электронный ресурс] // Молодежная газета «Реакция». URL: [архивировано в ] (дата обращения: 30.08.2011).
Гражданское общество современной России. Социологические зарисовки с натуры. М. : Институт Фонда «Общественное мнение», 2008.
Королёв Е. Телепутин и компания [Электронный ресурс] // Полит-грамота. URL: [архивировано в ] (дата обращения: 30.08.2011).
Кострикин А. В. Молодежные объединения и их роль в социально-экономическом развитии государства // Молодежь современной России : альтернативы выбора духовных и нравственных убеждений : Сборник статей / РАН. ИНИОН. Центр гуманит. науч.-информ. исслед. Отд. философии. М., 2010. С. 19.
Молодежь новой России : ценностные приоритеты. Аналитический доклад [Электронный ресурс] // Институт социологии РАН. URL: [архивировано в ] (дата обращения: 30.08.2011).
Мухин А. А. Поколение 2008 : наши и не наши. М. : Алгоритм, 2006.
О проявлениях экстремизма и ксенофобии в Российской Федерации в 2008 г. Доклад : мониторинг и аналитика. М. : Московское бюро по правам человека ; Academia, 2009.
Общество и власть : проблемы взаимодействия / отв. ред. В. Д. Виноградов. СПб. : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2006.
Савельев В. А. Горячая молодежь России. Лидеры. Организации и движения. Тактика уличных боев. Контакты. М. : Кванта, 2006.
Сокурянская Л. Г. Студенчество на пути к другому обществу : ценностный дискурс перехода. Харьков : Харьковский национальный университет имени В. Н. Каразина, 2006.
Титова Л. Г. Современная российская политика. М. : Изд-во ООО «НИПКЦ Восход-А», 2010.
Чупров В. И., Зубок Ю. А., Уильямс К. Молодежь в обществе риска. М. : Наука, 2001.
Шкаев Д. Г. Менталитет молодежи в постсоветский период : Аналитический обзор / РАН ИНИОН. Центр гуманит. науч.-информ. исслед. Отд. философии. М., 2009.
Moskalev Aleksandr Evgenievich, extra-mural postgraduate of the Philosophy, Culturology and Politology Department at Moscow University for the Humanities.
