Криворученко В. К. К проблеме репрессий в молодёжной среде в 30-е годы ХХ столетия

Статья зарегистрирована ФГУП НТЦ «Информрегистр»: № 0421100131\0016.

УДК 316.24; 364.46
ББК 66.75(2)
К 82

Krivoruchenko V. K. To the Problem of Repressions in the Youth Milieu in the 1930s

Аннотация ◊ В статье рассматриваются репрессивные действия сталинского режима в среде советской молодёжи и её массовой организации — комсомола в конце 20-х — 30-х гг. Автор приходит к выводу, что этот исторический сюжет — часть нашей отечественной истории, которая позволяет утверждать о тоталитарности советского коммунистического режима.

Ключевые слова: репрессии, комсомол, компартия, тоталитаризм, сталинизм.

Abstract ◊ The article considers the repressive actions of the Stalin regime in the milieu of the Soviet youth and its mass organization — Komsomol in the end of the 1920s — the 1930s. The author comes to the conclusion that this historical subject is a part of Russian history, which lets us affirm the totalitarity of the Soviet Communist regime.

Keywords: repressions, victimization, Komsomol, Young Communist League, Communist Party, totalitarity, Stalinism.

Народный депутат Украины III и IV созывов, член ЦК компартии Украины Георгий Корнеевич Крючков на Международной научной конференции «За историческую истину и правдивое отражение событий эпохи», состоявшейся 24 мая 2010 г. в Москве, отметил: «Странно слышать из уст высоких государственных деятелей этой страны (России. — В. К.), что "в Советском Союзе не было демократии", что "режим, который сложился в СССР, иначе, как тоталитарным назвать нельзя" и так далее…. Невольно возникает вопрос — всё ли просчитывают высокопоставленные деятели, когда безоглядно и безапелляционно дают такие же хлёсткие, сколь и несправедливые оценки нашему прошлому? Разделяя недоумение и возмущение тем, что в дни, когда отмечался юбилей Великой Победы, в официальных речах и документах ни слова не говорилось о роли Коммунистической партии в организации отпора врагу и обеспечении Победы, о титаническом подвиге коммунистов, хотел бы спросить: если это называется "восстановлением исторической правды", в защиту которой издаются даже указы и создана специальная комиссия, то что в таком случае является фальсификацией истории?»[1].

Этот вопрос сегодня на слуху.

При Советах я прожил более шестидесяти лет. И все эти годы шёл к лучшему. Родился в полном подвале, ни солнца, но даже дневного света не было. Потом полуподвал. Отец имел трехклассную грамоту, а мать ставила подпись крестиком. Сестра и отец умерли от туберкулёза, мать зарабатывали продажей жареных семечек. Потом институт, жили впроголодь, сам удивляюсь, в приложении к диплому с отличием только пятёрки. Инженер-механик по холодной обработке металлов, доктор наук, профессор. Детектор лжи покажет, что всю жизнь делал трудом. Жертв сталинских репрессий в ближайшем окружении не было. Когда умер Сталин, я искренне плакал. Был октябрёнком, пионером, комсомольцем, коммунистом. Советской власти спасибо.

Но это не позволяет пройти мимо жестокости, несправедливости, которые сопровождали народ. Покажу это через репрессии, наговоры, павшие на одну часть народа — вожаков молодёжи. Никакого оправдания этому ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем быть не может.

***

Проводившиеся в двадцатых годах с переходом на тридцатые чистки в комсомоле явились преддверием самой печальной страницы его истории, когда шёл поиск не только чуждых и разложившихся, но и прямых врагов народа. И здесь российский комсомол следовал за Коммунистической партией, а вдохновителем погони за «ведьмами» был «великий друг молодежи».

О необходимости усиления работы по разоблачению врагов народа в комсомольских рядах со всей определенностью был поставлен вопрос на пленуме ЦК ВЛКСМ в июне 1935 г. Этот пленум состоялся вскоре после беседы И. В. Сталина с генеральным секретарём ЦК ВЛКСМ А. В. Косаревым и обсуждал замечания руководителя компартии в адрес комсомола. Главный стержень этой беседы был более чем пристоен — речь шла об усилении внимания к воспитательной работе. У комсомола была как бы хроническая болезнь — увлекаться участием в хозяйственном строительстве, и что самое неприемлемое для него — подменой хозяйственных руководителей. Компартия периодически «выправляла» главную линию деятельности комсомола с тем, чтобы он более плотно «вписывался» в свои функции.

Запись беседы Сталина не опубликована, но в печати, в выступлении комсомольских вожаков о ней рассказано. Сталин справедливо обратил внимание на структуру аппарата ЦК ВЛКСМ, которая не соответствовала молодежной воспитательной организации. Комсомол «собезьянничал» её у партии — были отделы по отраслям народного хозяйства. Сталин заметил, что у комсомола нет своей промышленности или сельского хозяйства, почему же такие отделы есть в комитетах комсомола. ВЛКСМ должен заниматься воспитанием молодежи, работать с юношами и девушками в сферах их интересов и запросов, что и должно быть отражено в названиях отделов.

На пленуме ЦК ВЛКСМ сделал доклад генеральный секретарь ЦК ВЛКСМ А. В. Косарев и выступил секретарь ЦК ВКП (б) А. А. Андреев. Они говорили о необходимости усиления воспитательной деятельности комсомола. Постановка вопроса была правильной, но воспитательный аспект сдвигался в сторону борьбы с врагами народа.

Так был дан старт более жестокой борьбе с врагами народа в комсомоле, в молодежной среде.

В условиях всё более усиливающегося поиска врагов комсомол шёл к своему очередному Х съезду. Обстановку в Союзе молодёжи следует рассматривать в контексте общей атмосферы в стране и компартии, насыщенной поиском многочисленных врагов. Поэтому объяснимо то, что сами делегаты предлагали подчеркнуть в Уставе и Программе ВЛКСМ необходимость борьбы с классовыми врагами и оппортунистами всех мастей, воспитания у молодых людей ненависти к врагам рабочего класса, разоблачения буржуазной идеологии. Делегат от Омской организации предложил в новую Программу ВЛКСМ положение о том, что комсомол воспитывает молодых людей, «активно и неустанно борющихся с врагами рабочего класса».

Х съезд ВЛКСМ записал как уставное требование к члену ВЛКСМ «вести непримиримую борьбу с классовым врагом и оппортунистами всех мастей». Комсомольские организации обязывались очищать свои ряды от враждебных элементов, двурушников, нарушителей железной дисциплины, морально разложившихся, шкурников, карьеристов. Так ставился вопрос в законе комсомольской жизни, которому должны были следовать все комсомольцы и комсомольские организации.

Вместе с тем делегаты высказывали обеспокоенность тем, что в комсомольских организациях стали проводиться целые кампании по исключению из членов ВЛКСМ, комсомольских билетов лишались честные, преданные делу компартии комсомольцы, приводились примеры, когда при рассмотрении апелляций основная часть решений комитетов комсомола отменялась как совершенно необоснованные.

На съезде приводились такие данные — проведенная Центральной Комиссией по приему и исключению из комсомола выборочная проверка исключенных из ВЛКСМ в 1935 г. показала, что из 782 исключённых 324 были восстановлены в комсомоле, из 59 комсоргов и работников райкомов — 50, а из 138 лишённых комсомольского билета за так называемое нарушение союзной дисциплины — 111 человек. На Украине из общего числа исключенных в 1934 и 1935 гг. 18 % — за нарушение производственной дисциплины, 24 % — за несоблюдение союзных обязанностей, 12 % — за бытовые проступки, 27 % — за сокрытие социального происхождения и принадлежность к классово чуждым. Делегат от ЛКСМ Украины в выступлении заявил, что комитеты комсомола зачастую неправильно квалифицировали поведение комсомольца, предъявляя необоснованные обвинения.

Делегаты съезда ВЛКСМ обращали внимание и на такое явно нежелательное явление — исключенные из комсомола, как правило, тут же отчислялись из институтов без права восстановления на учебу, увольнялись с производства и подолгу не могли найти работу. Комсомол становился как бы механизмом государственной машины по борьбе со всякого рода инакомыслящими. Это вызывало естественное недовольство молодых людей, падал авторитет комсомола.

Но ЦК ВКП (б) и за ним ЦК ВЛКСМ считали, что комсомол крайне слабо вёл поиск врагов, максимально обостряли обстановку. IV пленум ЦК ВЛКСМ в августе 1937 г. в принятом постановлении указал, что руководящие комсомольские органы, начиная с Центрального Комитета, своевременно не проявили инициативы и недопустимо запоздали с разоблачением врагов народа внутри комсомола, прошли мимо указаний партии о повышении политической бдительности.

Но это были лишь новые критерии оценки этой деятельности, её требовалось всячески активизировать, развивать.

Уже в конце 1936 — начале 1937 гг. обстановка в Коммунистическом союзе накалялась, тысячи комсомольцев были брошены на разоблачение врагов, их искали везде — на заводе и в институте, в своей семье и в кругу товарищей. Стали как бы уживаться патриотизм в безапелляционном поиске врагов и потеря чувства товарищества, дружбы, совести. Конечно, такими были далеко не все, но всё же это была явная, очевидная коррозия человеческой души.

Е. С. Гинзбруг, прошедшая школу сталинских лагерей, в своих воспоминаниях привела один факт. В Бутырской тюрьме комсомолка советовалась с ней как коммунисткой — она хотела доложить, что соседка по камере нелицеприятно отозвалась о «вожде народов». Если реально окунуться в то тяжелое время, то осознаешь, что в этом факте, как в фокусе, сошлись великая вера в наш строй, в партию с ее Генсеком и выработанное этой же верой чудовищное чувство предательства, пренебрежение товариществом, братством. Это страшное раздвоение человеческой души происходило под влиянием раковой паутины сталинизма.

Комсомольцев не просто призывали к борьбе с врагами народа, а обучали методам этой работы. Примечательно в этом отношении выступление А. Косарева на бюро ЦК ВЛКСМ при обсуждении доклада о руководстве Днепропетровской комсомольской организацией 27 августа 1936 г. Он отмечал, что врага, вооружённого пистолетом, найти легче, а вот правых — труднее, если они не проявляют себя активно, но это не говорит о том, что их мало. Он сетовал на то, что комсомольские организации не имели опыта обнаружить, выискивать врага — желание есть, а вот умения недостаточно. Примечательно такое заключение комсомольского генсека: «Люди всерьёз не верят в то, что враг имеет влияние на молодежь, на отдельные звенья». Отсюда — если врагов нет, их надо искать, выискивать, более жёстко оценивать поступки молодых людей. И вот в этих целях он предлагал обратиться к истории борьбы партии против троцкизма и других оппозиций. Молодежь не знает «перипетии политической жизни, политической борьбы», она не прошла этой школы, когда партия объявила троцкистов врагами народа, ссылала их, «расшифровывала» политику правых — предлагалось всё это разъяснять комсомольцам.

Руководитель ЦК комсомола подчеркивал, что решающим в борьбе с врагами народа является умение находить методы борьбы, отвечающие конкретной обстановке, дифференцированные для каждой категории и группы молодежи, в частности — студенчества.

Самое страшное было то, что ЦК ВЛКСМ ориентировал союз на сосредоточение всей деятельности комсомола на борьбе с врагами народа. Комсомольский генсек тогда заявил: «После съезда (десятого — В. К.), мне так кажется (может быть, я ошибаюсь), мы излишнее внимание стали обращать на грешную практику, на практическую работу, чем на политическое значение всего того, что мы делаем». Это была опасная корректировка курса в работе Коммунистического союза, что в последующем и подтвердила жизнь.

Такими же были выступления секретарей ЦК ВЛКСМ П. Вершкова, Е. Файнберга, Д. Лукьянова. Член бюро ЦК ВЛКСМ Т. Васильева считала необходимым поручить комитетам комсомола «покопаться в архивах прошлых лет» и выявить людей, которых раньше исключали из комсомола, а потом восстановили, которые проявили «шатание» с тем, чтобы более пристально следить за их поведением, не допускать в комсомольские руководящие органы. Это также было опасной рекомендацией, которая вела к нагнетанию обстановки, к ошибкам по отношению к комсомольцам.

Эту установку «горячо» проводили комитеты комсомола. Донецкий обком ЛКСМУ в феврале 1937 г. подчеркивал, что главным недостатком по вскрытию различных контрреволюционных троцкистских элементов является то, что комсомольцы недостаточно участвуют в этом деле. Обком провёл совещание секретарей комитетов комсомола по каждой отрасли народного хозяйства, учебных заведений. Всем комитетам было поручено «немедленно приступить к тщательному изучению комсомольских кадров в первичных комсомольских организациях».

Но не только органы комсомольские занимались «тщательной» проверкой актива. Органами Народного Комиссариата внутренний дел — попросту НКВД при прямом содействии руководства компартии на комсомольцев обрушились невиданные репрессии. Апогеем борьбы с врагами народа в комсомоле, так же как и в компартии, в стране, стали 1937 и 1938 гг.

В апреле — мае 1937 г. третий пленум ЦК ВЛКСМ обсудил вопрос: «Подготовка организаций ВЛКСМ к выборам в Советы по новой избирательной системе и недостатки политико-воспитательной работы в комсомоле». За этой нейтральной повесткой скрывалась истинная суть рассмотренного вопроса — мобилизация комсомола на беспощадную борьбу с троцкистами, бухаринцами и прочими двурушниками.

А. Косарев признал, что партия неоднократно требовала от комсомола политической бдительности и зоркости в борьбе с врагами народа. «Мы ещё не умеем как следует, как этого требует от нас партия, обнаруживать врагов, выискивать и разоблачать», — говорилось в докладе. На этом пленуме прозвучала установка ЦК ВЛКСМ — искать врагов не только на стороне, а прежде всего в комсомольских организациях, и с сожалением констатировалось, что они недостаточно борются с врагом, плохо очищают свои ряды от троцкистских и иных контрреволюционеров, бухаринских двурушников. Докладчик критиковал комсомольских работников за то, что они не замечали враждебного влияния в комсомоле, считали, что троцкисты разбиты и, мол, уже бороться не с кем. Борьба с двурушниками объявлялась неотъемлемой и притом важнейшей частью политической работы комсомола.

Пленум дал и такую директиву — троцкистов теперь надо рассматривать не как политическое течение, а как наёмных убийц, шпионов, диверсантов, агентов иностранных разведок. Такая установка давалась на основе указаний Сталина, высказанных на февральско-мартовском (1937 г.) Пленуме ЦК ВКП (б).

На третьем пленуме ЦК ВЛКСМ была во весь рост поставлена задача поиска врагов в комсомоле, которая в последующем на пленумах Центрального Комитета и во всей деятельности комсомола стала определяющей — побороть мнение о том, что в комсомоле нет врагов, надо их искать и на стороне, в других организациях, все усилия сосредоточить на выявлении вражеских элементов внутри Союза, в самих комсомольских организациях. Центральный Комитет предложил всем организациям ВЛКСМ беспощадно громить идейных противников.

В резолюции третьего (апрель — май 1937 г.) пленум а ЦК ВЛКСМ указывалось на крупные недостатки в организаторской и политической работе комсомольских организаций, на недостаточную проверку активистов перед выдвижением на руководящие должности, осуждалась излишняя доверчивость. Пленум требовал вести неустанную работу по разоблачению предательской, шпионской и вредительской деятельности троцкистских японо-немецких агентов, бухаринцев и прочих двурушников, оттачивая революционную бдительность у молодежи. Пленум призвал воспитывать молодых людей в духе ненависти, нетерпимости ко всяким попыткам антисоветской деятельности и агитации. От комсомольцев высший орган Союза требовал давать немедленный энергичный отпор враждебным элементам, кем бы они ни были и под какими бы предлогами ни выступали.

Обращает на себя внимание то, что резолюция пленума требовала от комсомольских организаций вести эту работу не только среди комсомольцев, но и несоюзной молодежи.

На третьем пленуме ЦК ВЛКСМ в резких тонах, к примеру, говорилось о том, что к руководству Азово-Черноморской краевой комсомольской организацией пробрался «отъявленный враг народа» К. Ерофицкий, который вместе с подобранными людьми вёл «скрытую подрывную работу против Советской власти и ВКП (б)». Константин Ерофицкий 17 ноября 1936 г. был снят с работы «в связи с установленными фактами связи с контрреволюционными элементами». Он был первым выведенным из состава ЦК ВЛКСМ, причём это решение принималось заочно, опросным порядком.

Пленуму ЦК ВЛКСМ предшествовала проверка работы этой комсомольской организации. В край выезжала бригада во главе с генеральным секретарем Цекамола. Затем 8 февраля 1937 г. на бюро ЦК ВЛКСМ была заслушана информация А. Косарева о поездке в Азово-Черноморский край. В ней отмечалось, что забвение работы по коммунистическому воспитанию молодежи было «планомерным мероприятием троцкистского порядка». Собственно впервые был сделан вывод о том, что «забвение воспитательной работы» являлось «новой частью троцкистской работы в комсомоле». Сталин, мол, видит в воспитании главную задачу комсомола, а троцкисты, наоборот, хотят увести от неё комсомольские организации. Как показатель снижения этой работы называлось то, что крайком ВЛКСМ за десять месяцев обсудил только пять вопросов по воспитанию молодежи. Бюро ЦК ВЛКСМ сняло с работы первого секретаря крайкома Б. Сафонова и постановило опросным порядком проголосовать решение об исключении его из кандидатов в члены ЦК ВЛКСМ «как врага партии и народа». Всего лишь два месяца Борис Сафонов был в этой должности. Он стал вторым выведенным из ЦК ВЛКСМ решением бюро ЦК, которое не имело на то компетенции.

Так жестоко расправлялись с комсомольскими кадрами.

По этому вопросу в Ростове-на-Дону было проведено собрание комсомольского актива. С докладом по итогам III пленума ЦК ВЛКСМ выступил А. Косарев. Голословные обвинения сопровождались яркими эпитетами и политическими ярлыками. Ни одного конкретного факта враждебной деятельности при характеристике вымышленного «врага народа». Всё было подано так, что комсомольские вожаки якобы поднимали руку на самого «вождя народов».

Чтобы почувствовать дух, атмосферу того времени, дадим выдержку из доклада на активе по опубликованной стенограмме:

«Троцкисты в своей подлой контрреволюционной работе не гнушаются никакими средствами, не останавливаются ни перед какими преступлениями. Эти злодеи пытаются поднять руку на самое дорогое, чем обладает освобожденное человечество. Троцкисты пытаются поднять руку на знамя победившего социализма, на нашего вождя и учителя товарища Сталина. Мы эту руку отсечем! Мы сумеем сберечь драгоценную жизнь товарища Сталина (бурные, продолжительные аплодисменты, все встают), его истинных соратников. Жизнь товарища Сталина — это наше счастье, это счастье будущих поколений счастливого освобожденного человечества, и мы никаким троцкистским гадам не позволим и не дадим посягнуть на наше счастье. Жизнь товарища Сталина охраняется всеми трудами и заботами всего могучего многомиллионного советского народа. (Бурные аплодисменты. Все встают. Овации в честь товарища Сталина, возгласы: “Пусть живет на счастье всем трудящимся и на страх всем врагам товарищ Сталин. Ура.”) <...> Мы говорим комсомольцам: ищите врага, враг не только за пределами нашей страны, есть еще враг и внутри страны… <...> Надо комсомольцев привести в движение, научить распознавать врага. <...> Все задачи будут решены успешно, если мы научим молодежь главному — умению в любой обстановке, в любых условиях, на любом участке распознавать врага, как бы он ни притаился, как бы он ни маскировался».

В чём же был виноват первый секретарь крайкома комсомола, которого назвали «фашистским наймитом»? В том, что он «стремился увести комсомольскую организацию в сторону от главных и основных задач».

Пленум ЦК ВЛКСМ не впервые выдвинул задачу поиска врагов в комсомоле. Но решительность постановки этого вопроса, включая требовательность к комсомольским организациям, была необычной. Комсомол был мобилизован на поиск врагов в своих рядах. Как информировал журнал «Известия ЦК ВЛКСМ» в редакционной статье, были вскрыты и разоблачены шпионско-вредительские гнёзда в Москве, Свердловске, на Украине, в Азово-Черноморском крае и ряде других мест. Журнал сообщал, что, используя бытовое разложение, круговую поруку, «враг вил в комсомоле ядовитые гнёзда».

Какую бы большую роль в борьбе с врагом ни играл третий пленум ЦК ВЛКСМ, всё же беспрецедентным был четвертый пленум, проходивший 21–28 августа 1937 г. Теперь уже в повестке дня не было никаких «фиговых листочков» — вопрос формулировался одномерно: «О работе врагов народа внутри комсомола». Долгие годы материалы пленума считались строго секретным, к ним не допускали ни практических работников, ни учёных. В 1989 г. бюро ЦК ВЛКСМ сняло с них ореол недоступности.

Четвёртый пленум был созван, как официально сообщалось, по указанию Центрального Комитета ВКП (б). Он проходил под его пристальным вниманием — на пленум пришли член Политбюро ЦК ВКП (б), председатель Совета Народных Комиссаров В. М. Молотов, член Политбюро, председатель Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП Л. М. Каганович, член Политбюро, секретарь ЦК ВКП (б) А. А. Андреев, кандидат в члены Политбюро, секретарь ЦК ВКП (б) А. А. Жданов.

Любопытная деталь — стенографический отчет пленума ЦК ВЛКСМ по неустановленным причинам не сохранился. В архиве есть стенографические отчеты третьего, пятого, шестого пленумов, а седьмого даже издавался типографским способом. Но по четвертому пленуму есть только одно дело — папка, в которой хранятся тезисы доклада с авторскими замечаниями, «выжимки» из некоторых выступлений, отдельные материалы и даже письма-доносы, но стенографической записи доклада и выступлений нет. Есть предположение, что стенограмму пленума конфисковал ЦК ВКП (б) — не в интересах организаторов пленума было оставлять столь уникальный документ о всеобщей враждебности в комсомоле; но это только предположение. Нет в этом деле и выступления А. А. Андреева, который курировал ЦК ВЛКСМ.

Пленум начал свою работу исключением членов Центрального Комитета из его состава. Четыре члена и один кандидат в члены ЦК (В. Герасимов, Н. Пантюхов, Б. Тумченок, А. Августайтис, А. Мурашкин) были исключены из состава ЦК как «враги народа», два члена и один кандидат в члены ЦК (Г. Урин, Л. Смирнова, И. Минкин) исключались из его состава «за связь с врагами народа». После обсуждения доклада пленум ещё раз рассмотрел организационный вопрос — из состава ЦК были исключены как «враги народа» или не оправдавшие доверия восемь членов и один кандидат в члены Центрального Комитета (А. Чернявский, А. Брандин, Б. Лещинер, Т. Васильева, Л. Блюмкин, И. Ерастов, Л. Герцович, В. Чемоданов, В. Африкантов). Кроме того, по двум членам ЦК (М. Волков, В. Захаров) предлагалось перепроверить факты и принять решение. В это число не вошли секретари ЦК С. Салтанов, Д. Лукьянов, Е. Файнберг, главный редактор газеты «Комсомольская правда» В. Бубекин, первый секретарь ЦК ЛКСМ Украины С. Андреев, которые ранее были обвинены во враждебной деятельности, репрессированы и автоматически также опросным порядком исключены из состава Центрального Комитета ВЛКСМ.

В числе исключенных из ЦК ВЛКСМ — секретарь Центрального Комитета ВЛКСМ Т. Васильева, директор издательства «Молодая гвардия» Е. Лещинер, заведующий организационным отделом ЦК Л. Герцович, председатель делегации ВЛКСМ в Коммунистическом Интернационале Молодёжи В. Чемоданов.

Я называю эти имена, чтобы одновременно почтить их светлую память, сказать, что наша скорбь неизмерима!

Этот печальный перечень расправы над членами ЦК ВЛКСМ будет неполным, если не сказать о том, что на август 1937 г. органами НКВД было арестовано 35 членов и кандидатов в члены Центрального Комитета. Из состава ЦК ВЛКСМ было выведено восемь членов его бюро.

Итак, на август 1937 г. из 128 членов и кандидатов в члены Центрального Комитета ВЛКСМ был исключен 51 человек, то есть 40%.

Подобная кампания проводилась в местных комсомольских органах, в редакциях журналов и газет, издательствах.

Вот лишь некоторые сведения. После ареста редактора газеты «Комсомольская правда» был, как тогда говорили, «просмотрен» и редакционный «аппарат» газеты, в результате чего было снято с работы 42 человека. Их заподозрили меньшевиками, эсерами, анархистами. Освободили от работы в «Комсомолке» и работников, у которых были родственники за границей.

Были арестованы как «враги народа» 13 секретарей обкомов, крайкомов, ЦК комсомола республик. Из МК и МГК ВЛКСМ были выведены 17 человек с формулировкой — «враг народа» и 12 человек по причине политического недоверия. «За бытовое разложение и связь с врагами» было снято 15 секретарей райкомов комсомола Москвы и Московской области, а 6 секретарей арестованы как «враги народа».

После IV пленума ЦК ВЛКСМ было опубликовано информационное сообщение, в котором говорилось об избрании секретарями Центрального Комитета ВЛКСМ С. Богачева, секретаря МК ВЛКСМ, С. Уткина, секретаря Горьковского обкома ВЛКСМ, Ш. Тимиргалиной, заведующего отделом ЦК ВЛКСМ по работе среди учащейся молодежи. Членами бюро ЦК были избраны С. Богачев, С. Уткин, К. Белобородов, М. Волков, В. Сорокин, А. Мгеладзе, А. Брусникин и А. Никитин, который был утвержден также ответственным редактором газеты «Комсомольская правда».

Наверное, не случайно в официальном информационном сообщении не говорилось об исключенных из состава Центрального Комитета, освобожденных от работы секретарей ЦК ВЛКСМ. Даже в обстановке нагнетания ажиотажа вокруг «врагов народа» в комсомоле побоялись сообщить комсомольцам о масштабах «очищения» высшего органа Союза.

Это было не просто гонение на комсомольские кадры, а дискредитация, политическое шельмование, в полном смысле слова их уничтожение. Такое отношение к комсомольским вожакам, естественно, вызывало настороженность, нежелание идти на комсомольскую работу, особенно в его высший эшелон. На IV пленуме в состав бюро ЦК ВЛКСМ были предложены кандидатуры секретаря ЦК ЛКСМ Грузии А. Мгеладзе, секретаря комитета комсомола Горьковского автозавода В. Сорокина, секретарем ЦК ВЛКСМ рекомендовалась Ш. Тимиргалина. При обсуждении кандидатур они выступили с самоотводами, но их заставили подчиниться согласованному с ЦК ВКП (б) «мнению». Этих вожаков можно понять — трудно, да и небезопасно было в такой обстановке идти на ответственную комсомольскую работу. И уже вскоре это подтвердилось — они были исключены из состава ЦК ВЛКСМ.

Что касается доклада генерального секретаря на IV пленуме ЦК ВЛКСМ, то, судя даже по конспекту, в котором было 78 тезисов, он был исключительно жёстким, грубо критичным, с безапелляционными обвинениями комсомольских вожаков. Об этом свидетельствовали и заметки на полях, сделанные докладчиком. Да, такое это было время, напишем в десятый раз.

В конспекте доклада А. Косарева говорилось о засоренности руководства от ЦК ВЛКСМ до райкомов «троцкистскими, бухаринско-рыковскими диверсантами, вредителями, шпионами и иными контрреволюционерами, борющимися против ВКП (б), руководства ЦК партии, против Советской власти». Перечислив обойму обвинений в адрес комсомольских вожаков, докладчик ссылался на то, что якобы такое положение волнует комсомольцев и активных работников Союза молодежи, а, следовательно, нужны были решительные действия.

Анализируя материалы пленума, также как и другие документы, приходишь к выводу, что обвинительные ярлыки навешивались без какого-либо основания. Скажем, почему в редакции «Комсомолки» были только меньшевики, эсеры, анархисты, а среди членов Центрального Комитета лишь троцкистско-бухаринско-рыковские диверсанты, руководителей комсомольских организаций называли шпионами, предателями Родины, террористами. Невольно бросается в глаза погоня за более громкими эпитетами, хлесткими ярлыками, которые разбрасывались безо всякого разбора.

В докладе генерального секретаря ЦК ВЛКСМ говорилось, что во главе ряда организаций стояли изменники нашему делу, предатели Родины, прямые шпионы, диверсанты, террористы, вредители, ставленники троцкистов и бухаринцев. В их числе были названы комсомольские организации Азово-Черноморского края, Белоруссии, Западной Сибири, Красноярска, Западной области, Орджоникидзевского края, Украины (за исключением Донбасса).

Ставилась задача окончательно очистить Центральный Комитет ВЛКСМ от «различной предательской шпионской сволочи», освободиться от «идиотской беспечности».

Как же могло получиться, что работали рядом, были друзьями, близкие товарищи, и вдруг — шпионская сволочь. «Некоторых из нас, — подчёркивал А. Косарев, — враги очень близко окружили, в том числе и меня».

ЦК ВЛКСМ призвал направить комсомольцев на поиск врагов внутри комсомола, предупреждал, что «нет такого уголка в нашей стране, которым бы не заинтересовался враг».

В то время в партии, обществе были выявлены разного рода оппозиции, блоки, группировки, сведения о которых, как сейчас стало досконально известно, были надуманы, сфабрикованы. Подобные же группировки искали и в комсомоле.

Бюро ЦК ВЛКСМ информировало пленум, что Наркомат внутренних дел раскрыл в комсомоле «объединённую троцкистско-правую организацию», центральную московскую группу которой возглавляли секретари ЦК ВЛКСМ С. Салтанов, Д. Лукьянов, Е. Файнберг и секретарь Московского комитета комсомола С. Ильинский. В докладе С. Салтанов был назван предателем партии, Е. Файнберг — шпионом и троцкистом, С. Андреев — старым троцкистом. Даже самоубийство секретаря Московского комитета комсомола С. Ильинского было расценено как боязнь разоблачения, попытка прикрытия завербованной агентуры.

Этих преданных марксизму-ленинизму молодёжных вожаков, членов Коммунистической партии обвиняли в том, что якобы еще в 20-х гг. начали заниматься враждебной деятельностью, опирались в этой работе на капиталистическое окружение, которое их инструктировало и финансировало. Все эти обвинения были бездоказательны, оскорбительны, не подкрепленные ни одним фактом.

Вот одна фраза из доклада: «Вся эта группа контрреволюционной сволочи, троцкистско-правой молодежи срывала ударничество в повседневной работе, вредила и срывала стахановское движение, всячески издевалась над стахановцами, пыталась их разлагать». И ни одного конкретного факта контрреволюционной деятельности. А вообще как могли секретари ЦК ВЛКСМ издеваться над стахановцами, срывать ударничество?

Назывались и некоторые конкретные факты. С. Салтанов, Д. Лукьянов, Е. Файнберг обвинялись за то, что собирались на квартирах Н. Чаплина и Т. Кострова и вели разговоры о том, что инициатива молодежи подавляется, что таланты молодых людей не признают, их не выдвигают. Но разве этого не было? В чём здесь можно усмотреть враждебную деятельность? С. Салтанов обвинялся за то, что говорил Д. Лукьянову о неправильных взаимоотношениях партии и комсомола — ВЛКСМ был лишён независимости, находился под опёкой ВКП (б). Но ведь и это была чистейшая правда. Просто чудовищными были наговоры на С. Салтанова — организовал борьбу против ЦК ВКП (б), выступал против индустриализации и коллективизации, добивался реставрации капитализма, перехода руководства партии в руки Зиновьева и Троцкого. Не много ли «заслуг» приписывалось одному человеку?

На пленуме ЦК ВЛКСМ была отмечена особенность проникновения врагов в комсомол — бытовое разложение, пьянки. В докладе говорилось, что в пьянках заключена установка врагов партии и народа на политическое разложение комсомола, руководящего актива, что в разложении молодежи рука врагов, вражеские действия. В докладе перечислялись комитеты комсомола, где процветали пьянки, назывались и секретари комитетов, на квартирах которых устраивались выпивки. Выступавшие, в том числе секретарь ЦК ВЛКСМ П. Вершков, дополняли этот список, включали в него и генерального секретаря Центрального Комитета ВЛКСМ, который не остался в «долгу»: «У нас много здоровых молодых людей, у которых от рюмки кружится голова, когда они попадают в компанию, но есть и такие орлы, как Чемоданов, которого и ведром не одолеешь».

А. Косарев говорил о том, что комсомольский ЦК и он лично не смогли усмотреть в пьянках враждебное влияние, признавал, что по этому вопросу он имел замечание от самого Сталина.

В деле материалов пленума хранятся письма-доносы на комсомольских работников. Здесь же докладная записка секретарю ЦК ВКП (б) А. А. Андрееву, подписанная его помощником Я. Бушем, датированная 25 августа 1937 г., и информация ЦК ВЛКСМ к этой записке. В ней перечислялись все прошлые так называемые оппозиции в комсомоле («дунаевщина», троцкисты, зиновьевцы, правые, «левые») с поименным указанием тех, кто входил в них или примыкал к ним. Понятно, что это готовилось для того, чтобы нагнетать обстановку, разжигать кампанию по поиску врагов народа в комсомоле. Подбрасывали материалы и органы НКВД, которые выбивали (в полном смысле этого слова) показания у схваченных ими комсомольских вожаков. Говорилось, в частности, о том, что С. Салтанов «признал» существование троцкистско-правой организации молодежи.

В докладе ЦК ВЛКСМ были названы цели, которые якобы ставили исключенные из состава Центрального Комитета вожаки комсомола: вели борьбу против ЦК ВКП (б); всеми мерами, способами и средствами стремились устранить Сталина, которого они «ненавидели звериной злобой», а весь наш народ и вся молодежь любили неограниченной любовью; боролись за передачу руководства в партии в руки троцкистско-бухаринцев; стремились отравить сознание молодежи недоверием к ЦК партии; старались оторвать молодежь от партии, противопоставить ей комсомол, «взорвать» основы партийного руководства комсомолом. Опять же никакими фактами все эти обвинения не подкреплялись.

Комсомольских вожаков обвиняли в том, что они будто срывали и тормозили политическую работу в комсомоле с целью его политического разложения; политическую работу и политобразование пытались подменить парадностью, шумихой, походами, фестивалями; преднамеренно делали занятия в политической сети скучными и бессодержательными. Вместо того, чтобы вскрыть действительные просчеты в самой форме политического образования, формализм, начетничество, схоластику в изучении марксистско-ленинской теории, искали «козлов отпущения», которые, мол, вредили формированию политической культуры молодежи.

С. Салтанова, Е. Файнберга, Д. Лукьянова обвиняли в том, что они якобы провоцировали кампанию чистки в комсомоле, посредством которой предлагали выкинуть из его рядов сотни тысяч комсомольцев и тем самым вызвать у них недовольство. Но разве решение о чистке было принято волюнтаристски, разве не ЦК ВЛКСМ, да и не ЦК ВКП (б) считали чистку необходимой, неотложной задачей, разве не сам генеральный секретарь ЦК ВЛКСМ постоянно выступал по поводу чисток в комсомоле, подогревал её зубодробительными заявлениями?!

Этих же секретарей ЦК ВЛКСМ громили за то, что они критиковали внесенную Сталиным формулировку в Программу ВЛКСМ о комсомоле как беспартийной организации. И здесь они были правы; потребовались значительные изменения в жизни страны, партии и комсомола, чтобы XIV съезд комсомола признал её неправильной, не соответствующей коммунистической организации молодежи. Но тогда, в злополучном 1937 г., их взгляды расценивались как стремление, ни мало ни много, создать «партию молодежи». В обвинительном списке есть и такое: «ставили задачу отвоевать при составлении Программы большую самостоятельность комсомолу». Не знали комсомольские вожаки, что реализовать это представилась возможность только в 1990 г. на XXI съезде ВЛКСМ и XXVIII съезде КПСС.

Поведение названных секретарей ЦК ВЛКСМ, высказывавших несогласие с самим Сталиным, было проявлением смелости, принципиальности.

В докладе говорилось: «Салтанов пытался сорвать работу в школе, заявлял, что из детей растят оголтелых сталинцев, надо молодежи сделать антисталинские прививки». В отличие от докладчика хотелось бы сказать — молодец Сергей Салтанов.

С таким же смелым заявлением выступил И. Каталынов на VII съезде ВЛКСМ в 1926 г.

Явно проявлявшихся подобных выступлений известно не так много, хотя в кругу сотоварищей («на кухне») они были. И эти известные и не известные факты говорят о том, что в реальности было сопротивление сталинизму, не все комсомольские вожаки пели дифирамбы «вождю всех народов» и называли своих товарищей по комсомолу «шпаной».

Семь долгих дней продолжался пленум ЦК ВЛКСМ, выступили 44 человека. Когда читаешь его материалы, приходишь к выводу, что члены ЦК без разбора и достоверных фактов «лили грязь» друг на друга, обвиняли в двурушничестве, во враждебной деятельности, предлагали исключить из комсомольских рядов своих товарищей по Центральному Комитету.

В заключение на пленуме А. Косарев заявил, что в раздававшейся в его адрес критике была и клевета с целью «свалить» его, причислить к стану врага. Против этой критики, заявил А. Косарев, «моя совесть большевика заставляет решительно выступить».

В постановлении IV пленума ЦК ВЛКСМ констатировалось, что в комсомоле, особенно в Центральном Комитете, вскрыты факты вражеской подрывной работы троцкистско-бухаринских шпионов, террористов, предателей социалистической Родины. Подробно перечислялись «грехи», за которые комсомольские вожаки объявлялись врагами народа. Передадим эти обвинения в использовавшихся тогда формулировках, чтобы прочувствовать их «колорит».

Прежде всего отметим ярлыки, которые навешивались ни в чём не повинным молодым людям. Их называли троцкистско-бухаринскими шпионами и фашистами, террористами, предателями, изменниками социалистической Родины, контрреволюционной сворой, бандой, сформировавшейся из осколков разбитых партией и комсомолом антипартийных течений и групп, злобными и оголтелыми врагами советского народа, приспешниками японо-немецкого фашизма.

Основной удар в резолюции пленума был направлен на арестованных к тому времени секретарей ЦК ВЛКСМ С. Салтанова, Д. Лукьянова, Е. Файнберга, главного редактора газеты «Комсомольская правда» В. Бубекина, первого секретаря ЦК ЛКСМ Украины С. Андреева, первого секретаря Московского городского и областного комитета ВЛКСМ С. Ильинского и, как сказано в документе, «и других», под которыми понимались комсомольские работники и активисты.

Комсомольским вожакам инкриминировалось стремление сорвать работу советской молодежи во всех областях социалистического строительства, подорвать у неё энергию и энтузиазм, посеять среди неё неверие в свои силы и силы советского строя. А можно ли представить себе то, что комсомольские вожаки, как говорилось в резолюции, пытались сорвать стахановское движение, общее и техническое образование молодежи, тормозили издание технической и общеобразовательной литературы, разваливали работу начальных и средних общеобразовательных школ?

Или как они могли добиться поражения рабочих и крестьян, их закабаления и восстановления власти помещиков и капиталистов, превратить нашу страну в вотчину иностранных капиталистов, надеть ярмо капиталистического рабства на свободный советский народ, вернуть безработицу, голод и нищету, отдать в руки капиталистов наши социалистические предприятия, восстановить капиталистическую эксплуатацию, вернуть землю помещикам и кулакам, ликвидировать колхозы и совхозы, повернуть колхозную деревню на старый путь нищеты, бесправия, кулацкой кабалы. «Свободный труд рабочих и крестьян, — говорилось в постановлении, — эти мерзавцы хотели заменить каторжным, подневольным трудом».

В официальном документе Центрального Комитета ВЛКСМ комсомольских вожаков обвиняли в том, что они стремились отнять у советской молодежи радостную, обеспеченную жизнь. Секретарям, членам ЦК, выведенным из его состава, приписывалось, что они якобы вербовали среди неустойчивых элементов в комсомоле кадры шпионов, диверсантов, террористов и разведчиков. Говорилось о том, что они всячески пытались противопоставлять комсомол партии, срывали выполнение указаний партии о коммунистическом воспитании молодежи, политической работе среди молодых людей, разваливали комсомольские организации, сдерживали рост рядов союза, засоряли кадры пропагандистов враждебными элементами.

В постановлении подчеркивалось, что в целях вызова недовольства Советской властью молодёжные вожаки тормозили улучшение культурно-бытовых условий жизни молодежи, разваливали работу клубов, культурно-просветительских учреждений и даже столовых, срывали снабжение культурными, спортивными товарами, дезорганизовывали физкультурную и оборонную работу.

И это неполный набор обвинений, брошенных в комсомольских вожаков. Он выглядит смешным и наивным, но в то время все это подавалось и воспринималось на полном серьёзе. Подобные обвинения раздавались не только в адрес комсомольских вожаков, это было обычным явлением. В числе военачальников, подвергнувшихся сталинским репрессиям, был начальник Политического управления Рабоче-крестьянской Красной Армии Я. Б. Гамарник. Вот какие обвинения предъявлялись ему старшим инструктором комсомольского отдела этого же Политуправления А. Костиковым. В статье «Армейский комсомол» он писал, что «трижды презренная фашистская банда Гамарника-Тухачевского» стремилась отстранить Ленинский комсомол от политической работы с красноармейцами, хотела направить работу комсомольских организаций в русло культурничества и узкого делячества. Им приписывалось стремление к снижению политической активности армейского комсомола, сознательному сдерживанию роста и выдвижения талантливых комсомольцев на политическую работу, отрыву армейского комсомола от других его отрядов. «Ставка врага была бита. Не удалось изменникам затормозить рост политической активности армейского комсомола».

Интересно, не приходил ли автору на ум другой вывод — если активность армейского комсомола была высокой, то не свидетельствовало ли это о том, что Я. Б. Гамарник и М. Н. Тухачевский проявляли большую заботу о комсомоле?! Имя Я. Б. Гамарника склонялось на комсомольских собраниях, активах. В феврале 1938 г. на V пленуме ЦК ВЛКСМ представитель Политического управления РККА Торик говорил уже о враждебной гамарниковской деятельности в комсомольских организациях армии и флота.

Вот действительно тот случай, когда комментарии излишни, да и просто трудно как-то разумно оценить эти явно надуманные неправдоподобные обвинения, по которым, и это вообще чудовищно, выносились самые страшные приговоры.

Ещё более удивительно то, что постановление четвертого пленума Центрального Комитета ВЛКСМ вырабатывалось под непосредственным руководством и с личным участием секретарей ЦК ВКП (б). Тогда это выдавалось за выдающуюся заботу партии о комсомоле, а сейчас можно только сожалеть, что под «мудрым руководством» Сталина она (партия коммунистов) занимала столь неверную линию. Не случайно орган ЦК ВКП (б) газета «Правда» уже на следующий день после пленума призвала выкорчевывать все остатки вражеской агентуры в коммунистическом союзе, предупреждала, что враг и впредь будет пытаться просочиться в комсомол. Газета говорила об «идиотской болезни политической слепоты» руководящих комсомольских работников из бюро ЦК ВЛКСМ и в первую очередь его генерального секретаря. Обращает на себя внимание не только содержание редакционной статьи «Правды», но и форма подачи материла. Обвинённых комсомольских работников партийный орган называл грязными подонками, прохвостами с лживыми улыбками на устах, жалкой кучкой негодяев, скверной.

Следует отметить такое признание «Правды»: «Под руководством партии и её Центрального Комитета комсомол неустанно боролся с врагами народа, с оппортунистами всех мастей». Местные издательства выпустили брошюры с постановлением пленума ЦК ВЛКСМ и редакционной статьей «Правды».

Кощунственно звучало название этой правдистской статьи: «Ленинский комсомол — верный помощник партии». По-другому назвала свою редакционную «Комсомольская правда»: «До конца выкорчевывать вражескую агентуру в комсомоле». В номере, вышедшем сразу после пленума, одновременно с «Правдой», говорилось о том, что сердце каждого честного молодого человека нашей страны преисполнится чувством кипящей ненависти и негодования, когда он узнает о фашистской банде в комсомоле. Статья «Комсомолки» была выдержана в тех же грубых, оскорбительных, вызывающих тонах. Как подобало в таких случаях, редакция признавала свои собственные ошибки, сетовала на не оперативность в разоблачении врагов. Газета сообщала, что в её редакции долгое время орудовали враги. Ещё бы, ведь в число «врагов народа» пленум ЦК ВЛКСМ занес главного редактора газеты В. Бубекина, по свидетельству знавших его, прекрасного человека, истинного коммуниста–большевика, много сделавшего для газеты и комсомола, а в общем-то для страны, народа и той же партии коммунистов, лично для тогдашнего «вождя».

В постановлении пленума «узаконивалась» особенность подрывной работы в комсомоле — политическое и бытовое разложение молодежи, прежде всего через пьянство. Пленум указал, что бюро ЦК комсомола прошло мимо многочисленных фактов бытового разложения, не придавало им политического значения. В разъяснении постановления пленума журнал «Известия ЦК ВЛКСМ» акцент сделал на том, что среди руководящих комсомольских работников были распространены чуждые большевизму представления о быте как личном, частном деле, не имеющем отношения к политике.

Эту «особенность» проникновения вражеской идеологии в комсомол впоследствии теоретически в понимании того времени обосновывал А. А. Жданов: «Что касается особой специфики приёмов вражеской работы в комсомоле, необходимо указать, что враги нащупали одно из наиболее слабых мест комсомола — быт, объявляя быт “частным делом”». Он отмечал, что враги совращали комсомольских вожаков пьянками, собутыльничеством, «приятельскими» отношениями, подрывая тем самым не только их моральную, но и политическую устойчивость.

Это высказывание Жданова долго не сходило со страниц журналов и газет, документов комсомола, становилось руководящей установкой, на нём воспитывались кадры. Оно было включено даже в «Положение о комсомольских организациях в Красной Армии», утвержденное ЦК ВКП (б) и ЦК ВЛКСМ. В нём говорилось: «Комсомолец должен помнить, что пьянство и бытовое разложение — это распространенные приёмы, к которым прибегает враг, чтобы ослабить боеспособность РККА».

Вряд ли правомерно пьянство связывать с враждебной деятельностью, но ясно, что оно было распространено и существенно сказывалось на моральном облике молодых людей. Генеральный секретарь ЦК ВЛКСМ признавал, что пьянки были распространенным явлением в комсомоле, что некоторые товарищи неправильно относились к ним, видели в них только вопросы быта, морали и не замечали руки врага, не разглядели ставку врага на политическое разложение комсомольцев. Об этом А. Косарев писал в январе 1938 г.

На IV пленуме ЦК ВЛКСМ и самого «маленького» генерального секретаря А. Косарева критиковали за пристрастие к выпивкам. К сожалению, признав свои грехи, он не внял товарищеской критике. О срывах на этой почве ему скажут и на ноябрьском VII пленуме Цекамола в 1938 г. Нельзя прямолинейно относиться к этому факту. Нам кажется, что здесь не могла не сказаться тяжелейшая обстановка в стране, бесконечные аресты людей, с которыми был лично знаком и в которых искренне верил. Думаю, что не последнюю роль играло и то, что руководители партии и государства регулярно, как об этом передал Н. С. Хрущев в своих воспоминаниях, проводили застолья — а как тут не перенять опыт старших.

Надо с горечью признать — пристрастием к спиртному грешили многие комсомольские работники, и это оценивалось не только моральными нормами, но и напрямую связывалось с враждебной деятельностью, с влиянием врагов.

Решения IV пленума ЦК ВЛКСМ широко пропагандировались, о них писалось в газетах и журналах. Вопросы борьбы с врагами в комсомоле обсуждались на собраниях молодежи. Подробную информацию о пленуме дал журнал «Известия ЦК ВЛКСМ», само постановление пленума было издано отдельной брошюрой, печаталось в журналах. В редакционной статье «Известий» отмечалось, что четвертый пленум подтвердил правильность указаний предыдущего пленума, предупреждения А. Косарева о необходимости усиления борьбы с вражеской агентурой в комсомоле. В то же время в постановлении пленума говорилось, что вина Центрального Комитета ВЛКСМ, его бюро, секретарей и в первую очередь А. Косарева в том, что прошли мимо указаний партии о повышении политической бдительности.

Небезынтересно, как через 14 лет писал об этом пленуме первый секретарь ЦК ВЛКСМ Н. А. Михайлов. Он отметил, что пленум созывался в связи с тем, что в комсомоле «были вскрыты факты вражеской подрывной работы». Он говорил о том, что в комсомоле «орудовали троцкистско-бухаринские шпионы, предатели Родины, которые стремились подорвать энергию, энтузиазм молодежи, посеять у неё неверие в свои силы». Назвав выведенных из состава Центрального Комитета комсомольских вожаков врагами народа, Н. Михайлов писал, что они разваливали отдельные комсомольские организации, засоряли кадры комсомола враждебными элементами.

Как видим, первый секретарь ЦК ВЛКСМ и в 1951 г. без какой-либо коррекции повторял обвинения комсомольским вожакам, снятым с работы, исключенным из ЦК ВЛКСМ, репрессированным и расстрелянным, вынесенные пленумом Центрального Комитета ВЛКСМ в августе 1937 г. Вряд ли в это время Николай Александрович, знавший подлинную картину преследований, репрессий в комсомоле, не осознал несправедливость решений по комсомольским вожакам, по всем до него первым лицам в комсомоле, пять из которых были расстреляны и один сослан. Но ещё не подошел час, когда об этом можно было сказать. Еще был жив главный виновник преступлений — Сталин.

Так оценивались решения IV пленума ЦК ВЛКСМ через многие годы после его проведения, а тогда всё направлялось на активизацию поиска и разоблачения врагов. Сразу же после пленума 29 августа 1937 г. проводилось совещание секретарей обкомов, крайкомов, ЦК комсомола республик, на котором речь шла о мобилизации комсомола на дальнейшее усиление борьбы с врагами народа, каждый комсомольский работник и активист обязывался участвовать в этой работе. «Секретарь ли ты обкома, цеховой ли организации, на пропагандистской ли ты работе, или ты работаешь в клубе, вне зависимости от того, инструктор ли ты или заведуешь школой среднего образования без отрыва от производства, везде и всюду наши работники должны эту работу выполнять не обезличенно, а каждый у себя на работе, у себя в организации», — так говорил А. Косарев.

Совещание чётко определило, что главная задача отчетно-выборной кампании — находить конкретные очаги вредительства. Затем это требование закреплялось официальными документами.

В принятой в ноябре 1937 г. «Инструкции организациям ВЛКСМ в Красной Армии» говорилось, что армейские комсомольские организации должны решительно бороться с малейшими проявлениями политической беспечности, воспитывать каждого члена ВЛКСМ в духе высокой революционной бдительности, жгучей ненависти и беспощадной борьбы с врагами народа, троцкистско-бухаринскими агентами, шпионами, вредителями, предателями и изменниками. Инструкция предусматривала необходимость широкого разъяснения молодежи методов вражеской работы, формирования у молодых советских воинов умения разоблачать врагов народа.

А вот как бюро ЦК ВЛКСМ определяло задачи всего комсомола в постановлении «О работе комсомольских организаций по ликвидации последствий вредительства» от 15 июня 1937 г. В нём подчеркивалось, что комсомольские организации должны учитывать отсутствие у советской молодежи опыта борьбы со шпионами, вредителями, диверсантами. Воспитательную работу требовалось так организовывать, чтобы комсомольцы и молодежь везде и всегда решительно пресекали малейшие попытки шпионской и диверсионной работы и активно помогали разоблачению врагов народа. Комсомольские организации обязывались на конкретных примерах вредительства на своих предприятиях показывать комсомольцам и молодежи механику и приёмы шпионской, вредительской деятельности врагов, вырабатывать у юношей и девушек чувство бдительности и ответственности за порученную им работу. Комитетам комсомола ЦК ВЛКСМ рекомендовал регулярно проводить специальные «тематические» собрания по вопросам ликвидации вредительства.

Решения пленума Центрального комитета комсомола, естественно, стали стимулом к повсеместному нагнетанию обстановки, повсеместному поиску врагов народа в комсомольских рядах.

Обратимся к многотиражной газете Московского авиационного института «Пропеллер». В статье П. Горелова «О политической беспечности в комсомольской организации» цитировались решения IV пленума ЦК ВЛКСМ о наличии в комсомоле троцкистско-бухаринских шпионов, говорилось, что вследствие политической беспечности отдельных руководителей комсомольских организаций стала возможной работа врагов народа. Как информировала газета, они орудовали и в комсомольской организации МАИ. Приводился пример, когда один кружок комсомольской политической сети наполовину состоял из людей, потерявших бдительность и имевших связь с врагами. Сообщалось, что бывший секретарь комитета комсомола Сарычев был исключен из кандидатов в члены партии за связь с врагами, комсомолец Фрункин обвинялся в том, что женился на девушке, не поинтересовавшись, чем занимался ее отец до революции, где работал впоследствии, а он, как выяснилось, обвинялся во враждебной деятельности. Назывались и другие «враги», ротозеи. Газета призывала ещё решительней корчевать всех врагов и их пособников.

Обстановка поиска врагов нагнеталась повсеместно. Газета «Тихоокеанская Звезда» информировала о пленуме Приморского крайкома ВЛКСМ, который снял первого и второго секретарей обкома, секретаря Артемовского горкома комсомола. Она извещала, что на конференции Хабаровского сельского райкома была выявлена попытка комсомольцев, имевших связи с врагами народа, пролезть в состав райкома ВЛКСМ. Отдельные факты надуманного вредительства сразу же возводились до всеобщей напасти.

В июне 1937 г. ЦК ВЛКСМ отмечал, что на одном заводе комсомольская организация взяла под подозрение всех комсомольцев инженеров и техников, комсомольское собрание поручило комитету ВЛКСМ рассмотреть их деятельность и привлечь к ответственности.

После IV пленума ЦК ВЛКСМ постоянно подчеркивал необходимость усиления борьбы с классовым врагом. В редакционной статье журнал «Известия ЦК ВЛКСМ», которая уже своим названием «Выкорчевывать до конца враждебную агентуру в комсомоле» ориентировала работу комсомольских организаций, подчеркивалось, что комсомол должен обогащать себя историческим опытом партии в борьбе с врагами. Кощунственно звучало то, что в этой статье компартия называлась партией Ленина-Сталина. Имя вождя революции спекулятивно использовалось для того, чтобы прикрыть им преступную деятельность против честных советских людей, коммунистов и комсомольцев. Журнал писал, что чем лучше молодежь будет знать этот опыт партии, тем недоступнее она будет для враждебных влияний.

С утверждением в конце 1937 г. ответственным редактором газеты «Комсомольская правда» Н. А. Михайлова значительно усилилась направленность ее публикаций на поиск врагов народа среди молодежи, на ликвидацию последствий вредительства. Примечательной была информация о проходившей в 1937 г. отчетно-выборной кампании в комсомоле. Отдел руководящих комсомольских органов ЦК ВЛКСМ сообщал, что конференции и съезды в своих решениях приходили к «единственному и правильному выводу» о том, что преждевременно довольствоваться «арифметическими итогами» по очищению комсомольских организаций от враждебных элементов. От комсомольских организаций требовали дальнейшей беспощадной борьбы с врагами народа и их пособниками в комсомоле, решительного очищения своих рядов от разного рода троцкистов, бухаринцев и иных двурушников, а также разложившихся шкурников и карьеристов.

Подчеркивая, что комсомол — организация воспитательная. Центральный Комитет ВЛКСМ вместе с тем указывал, что нельзя забывать о необходимости решительного очищения его рядов от враждебных партии людей, подчеркивал недопустимость того, что многие комсомольские организации стояли в стороне от работы по ликвидации последствий вредительства. Отсюда — наверстывать упущенное.

В сентябре в. редакционной статье «Известий ЦК ВЛКСМ» ставилась задача знакомить молодежь с целями и задачами, с практикой и техникой вредительско-диверсионной и шпионской работы иностранных разведывательных органов. В этом, подчеркивал журнал, первейшая работа комитетов комсомола, эти вопросы должны быть преобладающими в повестках дня комсомольских и молодежных собраний, во всей массово-политической работе.

Заметим — «первейшая работа комитетов комсомола», следовательно, все силы и средства, весть состав комсомольцев на разоблачение так называемых врагов народа.

Такова была обстановка во всём всесоюзном Ленинско-Сталинском комсомоле.

В ноябре 1937 г. работал Х съезд ЛКСМ Украины. Он прошёл под лозунгом борьбы с «врагами народа», что было характерно для всех комсомольских съездов и конференций того времени. Как отмечалось на съезде, в комсомольских организациях повсеместно проходили активы по разоблачению врагов народа и буржуазных националистов. Выступавшие на съезде приводили многочисленные примеры проникновения вражеских элементов в среду преподавателей и студентов высших учебных заведений. Секретарь Одесского обкома ЛКСМУ поведал делегатам о том, что в индустриальном институте были раскрыты «целые группы троцкистов», а директор, он же партийный прикреплённый к комсомольской организации, был назван даже фашистом, секретарь комитета комсомола института был исключен по этим же мотивам из ВКП (б). Но проведённая работа по разоблачению врагов в институте характеризовалась как недостаточная, неудовлетворительная.

Делегат из Днепропетровского института транспорта привёл такие данные — из 140 преподавателей 42 были отстранены от работы по политическим мотивам, по этим же мотивам исключено из комсомола 30 студентов, среди преподавателей и студентов выявили 22 «японских диверсанта и шпиона», в том числе «завербованных» в Харбине двух студенток, в школах пропагандистской работы из 62 15 человек были обвинены «в связях со шпионами». Выступавший назвал главный метод враждебной работы — танцы, песни.

Обращает на себя внимание такая «деталь» — комсомольские организации вузов, в которых было выявлено большое число врагов, относились к лучшим, а те, где враждебных элементов оказывалось мало, подвергались критике. Тем самым работа комсомольских организаций оценивалась не по успехам в воспитании преданных делу социализма молодых людей, по участию в подготовке специалистов с высшим образованием, а по числу разоблачённых врагов. Чем больше обнаружено враждебных элементов, тем лучше работала комсомольская организация, а это вело к тому, что честных комсомольцев причисляли к врагам.

В самом конце украинского комсомольского съезда выступил А. Косарев. Делегаты ждали слова своего признанного вожака, и когда дискуссия подходила к концу, посыпались записки с вопросами, будет ли он выступать. Председательствующий успокоил — Александр Косарев обязательно выступит. Его встретили, как подобало, бурными, продолжительными, долго несмолкающими аплодисментами. Это выступление было большим — в стенограмме более 55 страниц.

Первым из «ряда вопросов дальнейшей работы комсомола» комсомольский генсек назвал задачи борьбы с врагами народа в комсомоле. Уже в который раз он говорил о том, что в этом деле «мы пожинаем лишь первые успешные плоды», что комсомол здесь недопустимо запаздывает, не изжил «гнилое, в корне ошибочное» настроение о том, что врагов в комсомоле нет, убаюкивающее политическую бдительность. Он вновь напомнил, что враг использует метод пьянства, бытового разложения, круговой поруки, некритического отношения к людям. Первый по статусу руководитель всесоюзного комсомола прямо заявил, что борьбу с врагами комсомол ведёт по «указанию партии, по указанию и совету товарища Сталина».

Призывы А. Косарева к разоблачению врагов находили поддержку. Делегаты с горячим одобрением встретили его слова о том, что националисты ещё не почувствовали на своей спине большевистскую руку, но это «удовлетворение им предстоит испытать в ближайшее время». Он подчеркнул, что «националистов в прежнем смысле этого слова уже не существует, их нет. Есть национал-фашисты, <...> которые переросли в наёмников капитала, в различных агентов иностранных капиталистических разведок. Есть национал-фашисты, предатели, убийцы, диверсанты, шпионы. Вот кто такой националист!».

Основной гнев Косарев обрушил на снятого с работы первого секретаря ЦК ЛКСМ Украины Сергея Андреева, которого он назвал троцкистом с большим стажем. Процитируем Косарева: «Вот этот задрипанный украинец, каким является враг народа Андреев. А знаете, он ведь очень высокую роль играл среди националистов. Андреев, этот откормленный, как свинья, этот паршивевший русотип, в буквальном смысле слова, оказывается, занимал видное положение среди националистов. Щирий українець. (Смех). Он пытается то же говорить от имени украинского народа и украинской интеллигенции».

Не защитил товарища по комсомолу, но надо ли было так гневно говорить о нем!?

Но обстановка в стране была такой, что слова А. Косарева делегаты украинского комсомольского съезда воспринимали с одобрением. А как же иначе — верили они своему лидеру, так же как партии и ее «вождю». И он использовал эту чистую веру комсомольцев. Говоря о том, что на Украине ещё как следует не взялись за национал-фашистов, выразил уверенность в том, что эта ошибка будет в ближайшее время исправлена. «Как вы думаете?» — обратился Косарев к делегатам, и они дружно ответили: «Обязательно». Говоря о том, что первичные комсомольские организации ещё слабо разоблачают врагов, что в это дело ещё не вовлекли всех комсомольцев, он вновь обратился к залу: «Согласны ли вы с этим или нет?». Ответ: «Согласны». Так все делегаты, весь комсомольский актив становились соучастниками ориентации комсомола на борьбу с вымышленными врагами народа в его рядах.

На съезде комсомола Украины генеральный секретарь ЦК ВЛКСМ поставил задачу — вновь и вновь расчищать аппараты комитетов комсомола, несмотря на смену их работников. Как отмечалось в докладе ревизионной комиссии, всего за три месяца после IV пленума ЦК ВЛКСМ аппарат Центрального Комитета комсомола Украины обновился почти на все 100 %, такое же положение было на местах. Но считалось, что на этом нельзя было останавливаться, руководитель ВЛКСМ предупреждал, что, несмотря на почти повсеместную смену секретарей и значительное обновление аппаратов комитетов комсомола, «среди новых людей есть старые враги» (любимая фраза Александра Косарева), троцкисты передают свое наследие из поколения в поколение. Он поделился новостью («говоря между нами») — в Архангельске «поставили новых секретарей, а сейчас ставим вопрос об аресте» (!!!).

Окончательный бой националистам и другим враждебным элементам можно дать только в том случае, если направить на борьбу с ними всех комсомольцев. Так считал Александр Косарев, такую задачу он ставил на съезде украинского комсомола. Это задача, подчеркивал он, каждого коммуниста, каждого комсомольца, каждого порядочного гражданина. И здесь обрушился на комитеты комсомола за то, что они парней, у которых «чешутся руки бороться с врагами», пичкают лекциями, превращают «эту священную обязанность» в кампанию. Борьба с врагами, указывал генсек ЦК ВЛКСМ, — это «главнейшая работа всего Ленинского комсомола», во вкус которой комсомол «только еще начинает входить». Отсюда первоочередная, конкретная задача — готовить десятки и сотни тысяч молодых людей к непримиримой, беспощадной борьбе с врагами народа, партии, «врагами сталинского руководства ЦК партии».

Везде и всюду говорилось о врагах, на борьбу с ними мобилизовывались комсомольцы, и всё же темпы её считались недостаточными. Отдел руководящих комсомольских органов ЦК ВЛКСМ отмечал, что в отдельных организациях Союза молодёжи проявлялась «идиотская болезнь — политическая беспечность», при этом делалась ссылка на комсомольцев, которые якобы подвергали комитеты комсомола за это самой сокрушительной критике. Отдел информировал, что комсомольцы беспощадно разоблачают своих руководителей, потерявших политическое чутье и классовую бдительность, выгоняют из руководящих органов и рядов ВЛКСМ бухаринско-троцкистских фашистских последышей.

В 1938 г. в ЦК ВЛКСМ состоялось совещание молодых стахановцев. И здесь главный упор был сделан не на стахановских методах труда, а на призывах к разоблачению врагов народа. А. Косарев говорил, что враги, пробравшиеся в комсомол, в своих вредительских целях толкали комсомольские организации в сторону от стахановского движения и противопоставляли работу по его развитию воспитательной деятельности комсомола. То есть комсомольский генсек осуждал воспитательную работу, то есть основу основ Союза молодёжи, а выпячивал сплошную борьбу с мнимыми врагами. По оценке Центрального Комитета комсомола, была проведена значительная работа по очищению комсомольского актива от врагов, но считать ее законченной было нельзя. В докладе подчеркивалось, что новый комсомольский актив должен всемерно усиливать бдительность, помнить, что среди так называемых новых людей могут оказаться старые враги. В этой речи вновь подчеркивалось, что враги народа делают ставку на комсомольских работников, вербуют в свой стан тех из них, которые морально и политически разложились, оторвались от масс, перестали быть слугами своего великого народа.

Примечательный тезис речи А. Косарева: «1937 год оказался печальным годом для фашистов, ибо славные органы НКВД при поддержке и помощи советского народа основательно разгромили вражеские гнезда в нашей стране».

Вспоминал ли Александр Васильевич эти слова, когда «славные органы» и из него сделали «врага народа»? Косарев заявлял, что он врагом не был, и это так, но ведь врагами не были и те комсомольские вожаки, коммунисты, патриоты своей Родины, о которых он уверенно, настырно именовал врагами народа. И это он делал не в одной изолированной речи, а во всех своих устных и письменных выступлениях многие годы.

В первом номере журнала «Юный коммунист» за 1938 г. в статье «Боевые задачи комсомольских организаций» генеральный секретарь ЦК ВЛКСМ вновь и вновь заверял, что комсомол будет ещё успешнее разоблачать и громить пробравшихся в комсомол троцкистско-бухаринских шпионов и диверсантов. В какой уже раз он говорил о том, что борьба с врагами народа должна быть святой обязанностью не только каждого коммуниста и комсомольца, но и любого честного советского гражданина, проводиться не кампаниями, а стать «священной задачей» повседневной работы.

Комсомольцев призывали как бы к новому «витку» в кампании по разоблачению врагов. В статье вновь критиковались «в корне ошибочные настроения» о том, что в комсомоле уже нет врагов, что с ними покончено, которые способны только дезорганизовать дальнейшую борьбу с врагами. Руководитель комсомола сетовал на то, что комсомол недопустимо запоздал в развертывании борьбы против врагов народа. Он говорил, что эта «нечисть» безнаказанно орудовала в комсомоле в течение длительного времени, имела в Союзе молодежи свою агентуру, большие связи, которые до конца еще не разоблачены. Теперь уже в печати А. Косарев подчеркнул, что националисты стали национал-фашистами, которые ничем не разнятся с троцкистами: «Те и другие являются агентами иностранных разведок. Те и другие являются поджигателями, убийцами, диверсантами, террористами». Он указывал на то, что комитеты комсомола ещё не расчищены от враждебных элементов, а, следовательно, надо упорно и настойчиво заниматься этим делом.

Тогда же, в феврале 1938 г., на V пленуме ЦК ВЛКСМ А. Косарев критиковал комсомольских работников за то, что в комсомольских организациях ограничиваются только тем, что по десять раз читают материалы о методах работы врагов иностранных разведок. «Это нужно, но дайте пороху понюхать, вовлекайте молодежь в борьбу, пусть они сами ищут, рыщут, обнаруживают врага, пусть они стянут его за фалды в Наркомвнудел, пусть закаляются на этом деле». Генеральный секретарь призывал комсомольских вожаков не уподобляться попам с проповедью с амвона, а по-боевому мобилизовывать молодежь на борьбу с врагами.

На этом пленуме А. Косарев выступал по двум обсуждавшимся вопросам и оба раза говорил о необходимости усиления борьбы с врагами. Теперь уже он указывал, что нет разницы между националистами и национал-фашистами, троцкистами, бухаринцами — всех под одну гребенку во враждебный лагерь, нет ни одной национальной республики или области, где бы не орудовали враги.

Интересен и такой новый поворот в агитации на борьбу с врагами: «Дальнейшее развитие, подъём, рост благосостояния всего советского народа прямым образом зависят от того, как своевременно и успешно мы будем разоблачать врагов, троцкистско-бухаринцев, националистов».

Генеральный секретарь ЦК ВЛКСМ сетовал на то, что ослабляется настороженность, появляется успокоенность в борьбе с врагами, ложное представление о том, что враг в комсомоле уже разбит. «В комсомоле людей, говорящих о необходимости борьбы с врагами, хоть отбавляй, во всяком случае таких людей у нас большое количество, а факт остается фактом — то, что творилось у нас под носом, не видели». Вновь и вновь он призывал до конца выполнить директиву ЦК ВКП (б) расчистить комсомол от враждебных элементов.

Замечу — в приводимых выступлениях А. В. Косарева используется один и тот же «иструментарий» обвинений в адрес комсомольского актива. Видя повторы, мы не стремились к стилистистике, делали это для того, чтобы донести для читателя документальность. Мы постоянно ссылаемся на выступления генерального секретаря ЦК ВЛКСМ А. В. Косарева. Это естественно, так как он больше других обращался к комсомольцам, активу, публиковался в печати, вёл линию ЦК ВКП (б) и ЦК ВЛКСМ.

Конечно, в данном случае передается не только мнение А. Косарева, а прежде всего Центрального Комитета, который он возглавлял на протяжении десяти сталинских лет. Призывы к разоблачению врагов народа в комсомоле звучали в выступлениях и других секретарей ЦК, которые также выражали мнение Центрального Комитета комсомола. Так, в том же феврале 1938 г. секретарь ЦК ВЛКСМ В. Пикина на V пленуме Центрального Комитета ВЛКСМ говорила о том, что ещё не разоблаченные враги народа могут использовать решения об ошибках, допущенных при исключениях из комсомола, для того, чтобы восстанавливать в комсомольских рядах людей, которым не место в ВЛКСМ.

Но справедливости ради заметим, что генсек намного активнее своих коллег эксплуатировал вопрос о врагах народа в комсомоле, это было его козырная карта.

Призывы к разоблачению врагов, естественно, выдвигались не только Центральны, но и другими комитетами комсомола, иначе говоря, это становилось все комсомольским делом.

Сошлюсь на выступление секретаря Ленинградского обкома ВЛКСМ А. Любина. В 1938 г. он с гордостью говорил об исключительно большой работе по очищению комсомольской организации от «троцкистско-бухаринской нечисти», по оказанию помощи органам советской разведки в разоблачении врагов народа в комсомоле и о помощи рядовых комсомольцев в поиске шпионов и диверсантов. Исходя из указаний Сталина, он призывал всемерно повышать революционную бдительность, следить за происками врагов, разоблачать и выкорчевывать «осиные гнёзда троцкистско-бухаринских предателей».

Собственно так было повсеместно.

Об этом информировал отдел руководящих комсомольских органов ЦК ВЛКСМ, который, делая обобщение по итогам отчетов и выборов в комсомоле, указывал, что в решениях комсомольских конференций высказывалось требование ко всем комсомольским организациям активизировать работу по разоблачению и выкорчевыванию врагов народа, очищению от них комсомола и его руководящих органов.

Под знаком борьбы с врагами прошел и очередной по счёту V пленум ЦК ВЛКСМ 16–17 февраля 1938 г. Были заслушаны доклады центральных комитетов комсомола Узбекистана, Казахстана, Азербайджана, в них приводились примеры враждебной деятельности среди молодежи и в комсомоле, рассказывалось о борьбе с врагами. Эти доклады в познавательном плане интересны своим фактическим материалом, по которому можно судить, кого и за что в то время объявляли врагами народа, отступниками, вредителями.

В докладе ЦК КСМ Узбекистана говорилось о том, что в республике 150 тыс. детей, или каждый пятый, не был охвачен школой. Этот факт объяснялся не недостатками в работе Советов депутатов трудящихся, органов народного образования, компартии и комсомола, а наличием агентуры в системе Наркомпроса. Плохо поставленное обучение русскому языку — действие врагов. То, что образование девочек зачастую ограничивалось четырьмя классами школы, объявлялось следствием патриархально-феодального отношения к женщине, которое культивировали враги, национал-фашисты, орудовавшие в партийных и комсомольских организациях. Пьянство, бытовое разложение в кишлаках — тоже рука врага. В распространении новой моды костюмов — штаны из 10 метров мануфактуры и 4 платка — также усматривали действия национал-фашистов. Феодально-байское отношение к женщине, в том числе среди партийных и комсомольских работников, также насаждали враги. То, что в девяти районах не было роста рядов комсомола, объяснялось происками врагов, но в данном случае признавалось, что нельзя все недостатки сваливать на вражеское руководство — «здесь было больше головотяпства».

Докладчик не без гордости говорил о том, что освободили от работы секретаря и заведующего отделом крестьянской молодежи ЦК ЛКСМ Узбекистана как «врагов народа». Но в республиканской комсомольской организации, по его мнению, еще оставалась большая засоренность руководящих работников от райкомов до Центрального Комитета, много было национал-фашистских элементов, морально разложившихся людей, процветало подхалимство, угодничество, вождизм.

Руководитель ЦК комсомола Казахстана также говорил о засоренности кадров, среди которых якобы были враги народа, национал-фашисты, троцкистско-бухаринское охвостье. Их обвиняли в срыве работы по коммунистическому воспитанию молодежи, изучению истории ВКП (б), в торможении развития социалистической культуры, в стремлении даже вернуть господство баев, реставрировать капитализм. Как говорил докладчик, эта банда всячески тормозила доведение решений IV пленума ЦК ВЛКСМ до каждого комсомольца, стремилась зажимать критику и самокритику, распространяла «измышления» о том, что в республиканской организации врагов нет и тем самым пыталась увести огонь от разоблачения врагов. На национал-фашистов, якобы засевших в комитетах комсомола, списывались недостатки в культурно-национальном строительстве, внедрении русской культуры, они обвинялись в насаждении монгольской буржуазной культуры, стремлении затормозить рост рядов комсомола за счёт передовой молодежи. Говорилось о том, что в республиканском комсомоле были «враги народа», которые пытались сорвать выполнение постановления компартии и правительства о начальном обучении, вводили изучение русского языка не с первого, а с четвертого класса начальной школы, инициировали поломку оборудования.

Не могут не обратить на себя внимания эпитеты, которыми наделяли так называемых врагов народа. Их называли грязными подонками, прохвостами с лживыми улыбками на устах, жалкой кучкой негодяев, скверной, фашистскими наймитами, перерожденцами, отщепенцами национал-фашистами.

Широко были распространены доносы, анонимные письма, клеветнические заявления, надуманные, ложные обвинения. В феврале 1938 г. на пленуме ЦК ВЛКСМ приводился пример — в Армении комсомолец донёс на двух комсомольцев; как выяснилось, он их совершенно не знал, а написал со слов случайного человека. В Омской области Голышмановский райком ВЛКСМ исключил из комсомола Костенко и Почитаева «за связь с врагом народа Кожевниковым», затем по предложению райкома их сняли с работы. В ходе расследования выяснилась трагикомическая ситуация — оказалось, что Кожевников был разоблачен именно по материалам этих же комсомольцев, донос как бы вернулся к авторам. В октябре 1937 г. на бюро ЦК ВЛКСМ приводился такой факт — комсомолец донёс на своего брата, обвинил его во враждебной деятельности, того арестовали, а затем и у него отобрали комсомольский билет за связь с врагом.

Ещё один аналогичный случай. В Ленинграде комсомолка донесла на своёго мужа, которого затем арестовали как врага народа. После этого её исключили из ВЛКСМ за связь с врагом — ею разоблаченным мужем. После многих месяцев мытарств по комсомольским инстанциям она была восстановлена в Союзе молодёжи; теперь о ней сказали: «человек этот предан партии, комсомолу, она перешагнула семейные отношения».

Не однозначное отношение к подобного рода доносам. Как кажется, чаша весов справедливо перевешивает в сторону их осуждения, особенно неприемлема в какой бы то ни было форме клевета на человека, опорочивание честных людей, что имело место в сталинские годы. Приведённый факт можно оценить и с другой точки зрения. Прежде всего надо иметь в виду общую обстановку в стране в то время, всемерное нагнетание поиска врагов не только на стороне, но и в самой семье, среди товарищей и друзей. Все это, в конце концов, убеждало человека, что в стране действительно «кишели» бесчисленные враги, что построение социализма, личное счастье невозможны без их разоблачения и изоляции. В любом неординарном высказывании виделись происки врага. Люди жили в обстановке невероятной подозрительности. Это сейчас мы знаем, что гонения устраивали на лучших людей, честных, преданных делу социализма, а тогда в атмосфере всеобщей врагомании нередко жестокость путали с мужеством. Поэтому, мне представляется, что нельзя всё и вся мазать одной краской, всех осуждать или реабилитировать, нужна оценка каждого отдельного факта. Что же касается многочисленных случаев, когда детей заставляли отрекаться от своих родителей или наоборот, если кого-то из них обвиняли во враждебной деятельности, то этому не может быть никаких оправданий. Это изуверство заслуживает только сурового осуждения.

Особенно большое возмущение вызывают разного рода клеветнические заявления, интриганство, которые проявились в комсомоле, в молодежной среде. Даже газета «Правда» в передовой статье отмечала, что отдельные клеветники и интриганы ухитрялись огульно шельмовать целые комсомольские организации. Орган ЦК ВКП (б) признавал, что во многих комсомольских организациях вместо разъяснения молодым людям непонятных для них вопросов их исключали из комсомола как «политически неблагонадежных», а зачастую и как «врагов народа».

В ЦК ВЛКСМ поступило письмо группы комсомольцев, которые «разоблачили» бывшего секретаря Нижнетагильского горкома ВЛКСМ в связях с «врагами народа». В марте 1937 г. два дня проходило собрание городского комсомольского актива, которое сняло все обвинения. И никто за наговор на честного человека не понёс наказания; такая позиция лишь развязывала руки клеветникам.

Комсомольские организации иногда буквально кощунствовали по отношению к комсомольцам, не только верили всякого рода наговорам, но и приписывали молодым людям то, чего они не совершали никогда. Конечно, никто «сверху» не заставлял это делать, но бесконечные призывы к поиску врагов, критика комсомольских организаций, которые слабо вели разоблачительную работу, подталкивали неустойчивых комсомольских вожаков на неправильные действия.

Конечно, бесспорно, что преступниками против советского парода были Сталин и его ближайшее и дальнее окружение. Они — главные виновники отступлений от социализма, попрания гуманизма нового строя, бесчеловечных репрессий. Но наследие этого прошлого тяжело ещё и тем, что в орбиту поиска врагов были вовлечены многие тысячи людей, в том числе комсомольцы, которые нередко допускали по отношению к своим же товарищам наговоры, обвинения в несовершённых грехах. К великому сожалению, комсомольские кадры, начиная с руководства Центрального Комитета ВЛКСМ, по команде «сверху» разжигали кампанию поиска мнимых врагов.

Но даже в то грозное время репрессий комитеты комсомола вынуждены были восстанавливать в ВЛКСМ незаслуженно исключенных — настолько очевидными были перегибы, бесчеловечное отношение. Хотя следует отметить, что обращались с апелляциями далеко не все, кого постигала эта страшная участь.

Центральный Комитет ВЛКСМ осуждал ошибки комитетов комсомола при исключениях молодых людей из своих рядов, признавал, что честным, преданным партии комсомольцам приклеивали ярлыки двурушников, враждебных элементов. Теперь уже комсомольских работников обвиняли за то, что они пошли на поводу у врагов и карьеристов, превратились в перестраховщиков, пособников врагов. Но одновременно, тут же главный упор делался на том, чтобы комитеты комсомола усиливали разоблачение враждебных элементов в своих рядах. Комсомольские организации обвинялись в том, что «фальшивой бдительностью», «бумажными исключениями» честных комсомольцев прикрывали слабую работу по разоблачению и искоренению действительных врагов народа.

Как видим, ЦК ВЛКСМ был обеспокоен не столько несправедливыми исключениями комсомольцев, сколько тем, что комитеты ВЛКСМ отвлекались от подлинной борьбы с «враждебными элементами» в своих рядах.

Складывалась любопытная обстановка — ставилась задача честных комсомольцев не третировать, разоблачать и исключать лишь врагов и их пособников, но если комсомольские комитеты и организации врагов не обнаруживали, то их подвергали суровой ккритике с политическим акцентом, обвиняли в покрывательстве враждебных элементов. В результате всё сводилось к тому, что нужно было трепать нервы честным комсомольцам, выискивать у них какую-нибудь зацепочку, чтобы из неё «раздуть пламя». Конечно, эта политика была продумана, имела целевую установку. Заботой о честных комсомольцах, также как в партии о коммунистах, только прикрывались, чтобы ужесточить разоблачение вымышленных врагов народа, выбить из коммунистической организации всех неугодных.

Обратимся к фактам. В воспоминаниях Е. С. Гинзбург, прошедшей сталинские лагеря, рассказывала об одной неграмотной женщине, которая возмущалась тем, что ее посадили за то, что она якобы была трактористкой, а о троцкистах она не только не имела понятия, но и не знала этого слова, не могла его произносить.

Конечно, восстановление в комсомоле являлось для молодых людей большим событием, признавалась их невиновность. Но ярмо даже незаслуженно исключенного висело над молодым человеком, как дамоклов меч. Самое же страшное в том, что с характеристикой исключенного из ВЛКСМ молодые люди испытывали не только моральную, но и материальную ущербность, лишались работы, автоматически исключались из учебных заведений, подолгу не могли трудоустроиться.

Эта травма была особенно тяжелой, молодые люди становились в полном смысле слова лишенцами. Центральная комиссия по приему и исключению из ВЛКСМ во время проверки исключенных из комсомола в Харькове зафиксировала в своих документах, что исключенную за связь с врагами народа комсомолку восстановили в ВЛКСМ, но она долгое время не могла устроиться на работу, дошла до нищенствования. Всё это наносило тяжелый удар по молодым людям, выбивало их из колеи. Многие исключенные из комсомола даже не пытались оправдываться в силу надуманности обвинений и несправедливых оскорблений.

Не лучше было тем, кого восстанавливали, — им не доверяли, препятствовали трудоустройству, восстановлению на учебе. На пленуме ЦК ВЛКСМ в феврале 1938 г. секретарь Тульского обкома говорил, что против реабилитированных комсомольцев велась неприкрытая травля.

ЦК ВЛКСМ обязывал комитеты комсомола проводить пленумы, собрания актива по обсуждению хода борьбы с врагами народа в Союзе молодежи. Так, 8 марта 1937 г. бюро Центрального комитета поручило Ленинградскому горкому ВЛКСМ созвать пленум с отчётом бюро горкома о борьбе с троцкистским влиянием в комсомольских организациях и об очищении актива от враждебных троцкистских элементов.

Кампания разоблачения врагов народа коснулась прежде всего комсомольских работников. Многие из них были сняты с работы, исключены из партии и комсомола. Сошлёмся на примеры. 1 августа 1937 г. бюро ЦК ВЛКСМ сняло с работы первого секретаря Западносибирского крайкома ВЛКСМ Н. Пантюхова. На следующий день была направлена следующая телеграмма: «Новосибирский обком партии товарищу Эйхе. Предлагаю Пантюхова немедленно снять с работы секретаря обкома мотивами отсутствия необходимой политической остроты борьбе с врагами народа, отсутствия политической бдительности, зажима критики и самокритики, явно слабое руководство организацией, неправильности подбора кадров. Прошу составить ваше мнение также возможности выдвижения местной кандидатуры. Цекамол Косарев».

Как видим, ЦК ВЛКСМ снял с работы первого секретаря крайкома даже без согласования не только с крайкомом комсомола, который его избирал, тем более с комсомольцами, но даже с крайкомом партии, практически поставив его перед фактом.

Протоколы бюро ЦК ВЛКСМ были переполнены кадровыми вопросами — группами снимали, группами и назначали. Под особым прицелом находились секретари ЦК ВЛКСМ. Одного понять не могу — почему секретари ЦК безропотно соглашались с нелепыми, вымышленными обвинениями своих товарищей и даже друзей. Трагична судьба секретаря ЦК ВЛКСМ Шарифы Тимиргалиной. После Х съезда ВЛКСМ в мае 1936 г. её назначили заместителем заведующего отделом учащейся молодёжи и избрали членом бюро ЦК. Она переехала в Москву из Башкирии. Через год, в июле 1937 г. её повысили — она стала заведующим этим же отделом, а в августе IV пленум ЦК избрал ее секретарем Центрального комитета. Шарифа пользовалась высоким авторитетом не только в ЦК, но и в родной Башкирии. Земляки выдвинули её кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР. В ноябре 1937 г. она направляет избирателям такую телеграмму: «Давая согласие баллотироваться первому уфимскому сельскому избирательному округу, я, дочь партии Ленина-Сталина, дочь своего трудового народа, приложу все свои силы, чтобы оправдать оказанное вами мне огромное доверие. Буду и впредь беспощадно бороться со всеми врагами социализма, врагами партии Ленина-Сталина, врагами советского народа. Да здравствует наш родной и любимый вождь народов товарищ Сталин». В Башкирии помнили, что она воспитывалась в детдоме, после расформирования которого работала няней, а потом вновь была в детдоме им. Ленина в Уфе. Помнили как энергичного комсомольского вожака.

… Помнили с лучшей стороны, но это не помешало сфабриковать дело о её контрреволюционной деятельности. В августе 1938 г. секретарь Башкирского обкома ВКП (б) направил на имя А. Косарева страшное, предельно бесчестное письмо, неприкрытый донос. В нём говорилось, что в Башкирии была разоблачена буржуазно-националистическая организация, арестованы её участники, которые показали на следствии, что их руководителем была Ш. Тимиргалина. А через несколько дней на бюро, а затем на пленуме ЦК комсомола она была освобождена от работы секретарем ЦК ВЛКСМ с формулировкой: «В связи с переходом на другую работу». Долгое время не могла трудоустроиться, обращалась в ЦК ВКП (б), но её письма пересылались в ЦК ВЛКСМ. Заведующий отделом руководящих партийных органов ЦК ВКП (б) Г. М. Маленков наложил на письме резолюцию: «Считаю, что вопрос о её работе должен решить ЦК ВЛКСМ».

Но это были ещё не самые тяжелые времена. В декабре 1938 г. ЦК ВЛКСМ направил в НКВД записку литературного сотрудника газеты «Комсомольская правда», который по заданию руководства ЦК комсомола выезжал в Башкирию для проверки сигналов о Ш. Тимиргалиной. Главную её вину усмотрели в том, что все члены бюро обкома комсомола, в подборе которых она в свое время принимала участие, были арестованы. А дальше хроника ее жизни такая: 27 ноября 1938 г. решением бюро ЦК ВЛКСМ она была исключена из состава Центрального Комитета «как запутавшаяся в связях с врагами народа». 26 февраля 1939 г. органами НКВД обвинена во враждебной деятельности. 13 апреля 1939 г. решение об исключении её из состава Центрального Комитета было принято и восьмым пленумом ЦК ВЛКСМ. Она была репрессирована, а 26 июля 1956г. Военная Коллегия Верховного Суда СССР прекратила дело по её обвинению в связи с «вновь открывшимися обстоятельствами», «за отсутствием преступления», приговор Военной Коллегии отменен, Ш. Тимиргалина посмертно реабилитирована. 27 декабря 1956г. VI пленум ЦК ВЛКСМ отменил решение об исключении её из состава членов ЦК ВЛКСМ как неправильное.

Приговор отменён, дело прекращено, решение признано неправильным... Да, этими формулировками восстанавливалась справедливость, а вместе с ними возбуждается наше негодование теми, кто был инициатором и исполнителем преступлений перед советским народом.

В Российском государственном архиве социально-политической истории (фонд бывшего Центрального архива ВЛКСМ) находится на вечном хранении личное дело Дмитрия Дмитриевича Лукьянова. Дело тоньше тонкого — всего 12 листков, в которых отражён весь его жизненный путь. Родился в 1907 г., в комсомол вступил в 1923 г., коммунистом стал в 1925 г. Пять лет был рабочим на заводе им. С. М. Кирова, потом здесь же секретарём комитета комсомола. С 1928 г. стал работать в руководящих органах — заведующим отделом, секретарем Пролетарского райкома Москвы, заведующим отделом, секретарем Московского комитета, секретарем ЦК ВЛКСМ. Делегаты Х съезда ВЛКСМ избрали его членом Центрального Комитета. За заслуги перед Родиной, партией, комсомолом, перед советским народом он стал кавалером ордена Ленина.

Таким он подошёл к 1937 г. 17 июля секретариат ЦК ВЛКСМ снимает его с работы, выводит из состава членов Центрального Комитета. 19 июля это решение подтвердило бюро ЦК. Окончательное решение об исключении из состава Центрального Комитета принималось опросным путем, заочным голосованием членов ЦК за месяц до «знаменитого» IV пленума. Формулировка — за связь с врагами народа. Он был репрессирован. В 1957 г. ЦК ВЛКСМ отменил это решение как совершенно необоснованное.

Вот собственно и всё личное дело секретаря Центрального Комитета ВЛКСМ, жизнь которого оборвалась в тридцать лет.

Говоря о документах личного дела, нельзя не обратить внимания на следующее. На постановлении пленума есть гриф: «Не подлежит оглашению». Это постановление оформлено не в виде выписки, как обычно делается, а в форме опросного листа, который рассылался членам ЦК на голосование. Хранящийся в деле лист направлялся, в частности, А. Августайтису, который написал «за» и расписался. Знал ли он, что поставил эту подпись за 29 дней до того, как бюро ЦК (даже не опросом членов ЦК) исключит его из состава Центрального Комитета с формулировкой «враг народа». На «Анкетном листе» Д. Д. Лукьянова кто-то (ответственный или технический работник) красным карандашом написал: «Исключен из состава ЦК».

Гнусная провокация была затеяна вокруг представителя ВЛКСМ в Исполкоме Коммунистического Интернационала Молодежи Василия Чемоданова. В поступившем в Центральный Комитет письме (подпись неразборчива) говорилось о том, что он был связан с разоблачёнными врагами (в том числе секретарем ЦК ВЛКСМ Д. Лукьяновым), участвовал в пьянках. Обвинялся и за то, что в Исполкоме КИМа работа по разоблачению врагов была поставлена хуже, чем в Коминтерне. «В КИМе, кроме двух случаев, ничего абсолютно не найдено. Не может быть такого положения, чтобы этой сволочи там не было», — так бездоказательно делался вывод. Не гордились, а возмущались тем, что врагов не было!

После этого письма 1 августа 1937 г. бюро ЦК ВЛКСМ по представлению А. Косарева приняло решение об освобождении В. Чемоданова от работы представителем ВЛКСМ в КИМе и предложило исполкомам Коминтерна и КИМа освободить его от обязанностей секретаря Исполкома Коммунистического Интернационала Молодежи. А 7 октября были сняты с работы в КИМе Э. Краснов и Н. Прокофьев, последний решением бюро исключался и из состава Центрального Комитета. По свидетельству историка профессора А. П. Зиновьева, в августе — октябре 1937 г. «были сняты со своих постов, а затем репрессированы все члены делегации ВЛКСМ в Исполкоме КИМа». По его мнению, по инициативе А. Косарева были сняты с работы, а затем и репрессированы секретари ЦК ВЛКСМ и ЦК ЛКСМ союзных республик, выезжавшие вместе с ним осенью 1936 г. в Женеву па I Всемирный конгресс молодежи за мир.

Врагов искали в комитетах комсомола, среди тех людей, которые по работе были связаны с молодежью. К февралю 1937 г. па Украине более 100 человек были освобождены от работы с обвинением их в троцкизме или пособничестве врагам. Сталинградский крайком ВЛКСМ ставил задачу — тщательно проверить не только работников райкомов, заводских комитетов комсомола, но даже работников детских технических станций, библиотек, старших пионерских вожатых, дворцов пионеров Предвзятость к людям, заданность на обязательное обнаружение врагов приводили к ошибкам в решении кадровых вопросов.

Вот письмо комсомольского работника с Украины, которое даёт возможность понять сложившуюся тогда практику «работы» с кадрами. «Большинство активистов не работают, а ждут очереди, когда их начнут вышибать с руководства за недочёты в работе. Каждый активист ходит и думает, что его подозревают, в нём сомневаются. Товарищи между собой не разговаривают из-за боязни влипнуть в какую-нибудь историю. Этому задавал тон приехавший на Украину секретарь ЦК ВЛКСМ т. Вершков, который сам стал в роли главного следователя, беря чуть ли не всех активистов под сомнение. Мне кажется, что это политически неправильно и даже вредно».

Такие справедливые предостережения высказывались комсомольцами, но на них никто не реагировал. 15 мая 1938 г. был созван пленум Горьковского обкома ВЛКСМ для обсуждения постановления ЦК ВЛКСМ, принятого по итогам проверки комсомольской организации. С докладом выступил генеральный секретарь ЦК комсомола А. Косарев. Уже сам этот факт свидетельствовал о том, что Центральный Комитет явился инициатором разгрома комсомольских активистов в области, навязывал комсомольцам своё мнение, инициировал решение по руководству Горьковского обкома ВЛКСМ.

За что же ЦК ВЛКСМ снял с работы первого секретаря Горьковского обкома Б. Флаксмана — за не обеспечение руководства областной организацией, неправильное отношение к критике и самокритике. Такое решение было принято 29 апреля, после чего 13 мая он был арестован органами НКВД. Теперь ему вменялись совсем иные обвинения. А. Косарев называл его шпиком, контрреволюционером, вредителем, признавая, что в «расшифровке» Б. Флаксмана ЦК ВЛКСМ не получил поддержки обкома комсомола. Газета «Горьковская коммуна» после снятия С. Флаксмана с работы назвала его двурушником, что вызвало недовольство генсека: «Флаксман не двурушник, а враг. Двурушник — это особая статья; враги народа — это враги нашей партии, люди с определёнными политическими физиономиями — троцкисты, бухаринцы и иная прочая сволочь».

А. Косарев критиковал комсомольский актив области за «враждебные, политически ошибочные настроения», за безынициативность, самоуспокоенность и благодушие — на «кой чёрт вы нужны как руководители, если не видите, что делается у вас под носом?». Комсомольского генерального секретаря возмущало то, что из 55 арестованных комсомольцев только 7 были разоблачены комсомольскими организациями, а остальные 48 — органами НКВД. Он назвал «антипартийной философией» рассуждения о том, что в комсомоле врагов нет. «Из вас завхозы и то хреновые получаются... Ведёте себя как старые земские начальники». Этим он объяснял то, что комсомольцы не обнаружили ни одной троцкистско-бухаринской организации — он не допускал и мысли о том, что врагов не выявили из-за того, что их не было в природе.

Высказывая столь негативное отношение к горьковским вожакам молодежи, Косарев подчеркивал: «нам нужны люди с большевистской сталинской закалкой». Следовательно, большевистскую, сталинскую закалку он связывал с разоблачением врагов внутри комсомола, а понятие «сталинские кадры» считал «несовместимым с “бдительностью” горьковского порядка».

А. Косарев говорил, что в комсомоле, в том числе и среди нового актива, есть «старые враги сталинского руководства нашей партии». Он отметил, что за год органы НКВД выявили 34 антисоветские молодежные группы, в том числе 13 троцкистских и 14 фашистских, в педагогических институте и техникуме была изобличена террористическая группировка. По его мнению, терпимое отношение к хулиганству было проявлением «руки врага», пьянки, завершающиеся убийствами, — «вражеской вылазкой».

А. Косарев всячески стремился разжечь страсти на пленуме, призывал и заставлял выступавших разоблачать Б. Флаксмана, других комсомольских вожаков Горьковской области, признаваться в совершенных (точнее — не совершённых) проступках. «Партия наказывает людей за то, что они скрывают от неё то, что нельзя скрывать. Коммунист обязан партии рассказать, доложить», — говорил он убеждённо и безапелляционно, возмущался тем, что «многие комсомольские работники забыли, в какой обстановке они работают, в какой организации творят и руководят».

Во время выступления секретаря Горьковского горкома ВЛКСМ Никитина Косарев предупредил его, что пленум (почему пленум, это было его личное мнение) сказанным не удовлетворен, настаивал, чтобы он рассказал об «антипартийных разговорах» с Флаксманом, подтвердил, что он был завербован контрреволюционной организацией, занимался вредительством в комсомоле. «Подумайте ещё раз, а к концу пленума вам ещё слово дадим», — советовал, а по существу подталкивал генсек Никитина на надуманные обвинения. В конце концов Никитин назвал Б. Флаксмана сволочью, подлецом, сказал, что, видимо, не случайно организовывались пьянки, но привести факты, свидетельствующие о нём как о враге народа не мог, так как их просто не было и сфабриковать их было трудно. Тогда А. Косарев сказал: «Что ж, товарищ Никитин, у вас получается, врёте как мелкий жулик, зачем вы себя губите, молодой человек, вам добра желают. Чем вы этой сволочи обязаны, что перед чистыми людьми врёте. Подумайте о себе, партия вас воспитала. Сам вы из рабочих. Вы решили с ними до конца идти? Как вам не стыдно? Раскаиваться будете, имейте в виду. Если вовремя не сознаетесь, жестоко вас накажем. Партия не наказывает тех, кто складывает оружие и просит помощи. Имейте это в виду... Вспомните этот пленум, поздно будет. Надо быть честным человеком, распахнуться, покаяться перед партией и попросить пощады. Расскажите, еще раз вам советую. Вы же сейчас колеблетесь, сказать всё или нет. И думаете, сознаться или нет. Мы узнаем». А в заключительном слове Косарев заявил, что у Никитина больше общего со сволочью, троцкистско-бухаринскими бандитами, «чем с партией, чем с нами, товарищи, с верными сынами партии», что это персона ясная, связанная с врагами и прикрывающая их.

Такие же «советы» давал А. Косарев и другим выступавшим на пленуме, призывал «говорить честнее», а в заключении подчеркнул, что многие из них, «мягко выражаясь, были не искренними». Чтобы закрепить такую оценку, он обращался к присутствовавшим, которые хором произносили «правильно». Без каких-либо доказательств, фактов он обвинял выступивших на пленуме в связях с врагами, во враждебной деятельности, обзывал их шаромыжниками, говорил, что они финтили, скрывали от присутствовавших истинную картину. Редактора «Ленинской смены» он назвал «двурушником самым паскудным», «отвратительной личностью». Напрасны надежды этих вожаков на то, что Флаксман не расколется, не донесет на них, — предупреждал А. Косарев, — «Флаксман ещё дал только первые показания, вне всякого сомнения он всё расскажет», «чекисты с ним несомненно справятся, расшифруют его до конца». Генсек заверил участников пленума Горьковского обкома комсомола и в том, что на следующем пленуме многих присутствующих уже не будет, что борьба с врагами только начинается.

Тяжело говорить, но в поведении А. Косарева, нажиме на выступавших был неприкрытый шантаж, давление, подстёгивание к саморазоблачению. Далее мы расскажем о VII пленуме ЦК ВЛКСМ, на котором также вели себя руководители компартии, буквально давившие на выступавших, чтобы они разоблачали на сей раз генсека комсомола Александра Косарева.

Всю работу пленума Горьковского обкома, всю деятельность комсомольской организации генсек ориентировал на разоблачение врагов народа, призывал «стричь различных сволочей в комсомоле», помогать ЦК ВЛКСМ в поиске враждебных элементов. Он считал, что каждый комсомолец, тем более активист, обязан быть своеобразным чекистом, опорой карательных органов, должен считать за честь обнаружить врага и привести его в органы НКВД. Он призывал гордиться связью с этими органами. То, что комсомольцы не усматривали врагов в своих товарищах по работе, он называл раболепством, подхалимством и ставил задачу —«провести переоценку ценностей в отношении друг друга», «чихвостить до седьмого колена» тех, кто «воздух портит», очистить актив. В этом всеобщем поиске врагов могут быть и ошибки, это не страшно — если чекисты возьмут честного человека, они разберутся, извинятся и отпустят. Так учил комсомольский актив его лидер. В этом он видел важнейшую, необходимейшую задачу комсомола, который стоял на «крепких большевистских сталинских ногах».

Таким был пленум Горьковского обкома ВЛКСМ, сыгравший крайне негативную роль в жизни комсомольской организации, в направлении её на поиск мнимых врагов народа. От него цепочка вела к секретарю ЦК ВЛКСМ Константину Белобородову, который до Б. Флаксмана был первым секретарем обкома комсомола. Как говорили А. Косарев и В. Пикина на VII пленуме ЦК ВЛКСМ, через Б. Флаксмана «копнули» К. Белобородова. Пленум Горьковского обкома закончил работу 17 мая, а 21 мая бюро ЦК ВЛКСМ обсуждало вопрос «О Белобородове К.Г.». В принятом постановлении отмечалось, что, работая первым секретарем Горьковского обкома, он не вёл борьбы с врагами, разлагал руководящий актив, который был засорён враждебными, разложившимися элементами. На бюро ЦК ВЛКСМ К. Белобородов признал, что проглядел положение с засоренностью актива, в организации не было обстановки для критики. Но далее он заявил: «Несмотря на эти грубые политические ошибки, я честно и откровенно заявляю, что я нигде с врагами народа связан не был, никаких контрреволюционных разговоров я не слышал и свою партийную совесть никому не продавал... Меня никто и нигде не может обвинить в связях с врагами народа, в этом моя совесть чиста». Но не так думали в руководстве партии и комсомола. Бюро ЦК ВЛКСМ пришло к выводу о невозможности пребывания К. Белобородова на посту секретаря Центрального Комитета. Он был выведен из состава членов ЦК ВЛКСМ. Еще одна деталь—это постановление было послано непосредственно Сталину и Андрееву.

В выступлении инструктора ЦК ВЛКСМ Позднякова на VII пленуме Центрального Комитета раскрыта страшная картина с кадрами, которая сложилась на Украине. Были сняты с работы первый секретарь ЦК ЛКСМУ И. Усенко как «враг народа», второй секретарь и редактор газеты — «за политическое недоверие». Положение сложилось таким, что некого было назначить исполняющим обязанности первого секретаря. «На всех членов бюро ЦК ЛКСМУ имеются материалы».

В архиве хранятся письма комсомольских работников, в которых они просили разрешения присутствовать при рассмотрении их персональных дел, дать объяснение по предъявляемым обвинениям. Но вопросы о живых людях, преданных делу партии комсомольских работниках, как правило, решались при закрытых дверях и часто даже не на самих заседаниях комитетов, а опросом, без созыва бюро или пленума комитета комсомола. Обращает на себя внимание и то, что бюро ЦК ВЛКСМ решало вопрос о руководителях обкомов, крайкомов, ЦК комсомола союзных республик самостоятельно, без предварительного обсуждения на пленумах этих комитетов. Снятый с должности первого секретаря Вологодского обкома ВЛКСМ С. Иванов писал на имя Сталина, что его даже не вызвали в ЦК ВЛКСМ, не побеседовали с ним, приняли решение заочно. Ответственный работник аппарата ЦК ВЛКСМ А. Артановский, снятый с работы «за бывшие связи с троцкистом», просил генерального секретаря Центрального Комитета комсомола принять его, выслушать опровержение предъявленных ему обвинений. Ему повезло — установили его невиновность и восстановили на работе в аппарате. Всё это были вопиющие нарушения Устава ВЛКСМ, пренебрежительное отношение к товарищам по комсомолу, нарушение прав человека и Конституции.

В проверке комсомольских кадров, выявлении среди них враждебных элементов тесно взаимодействовали органы ВКП (б), НКВД и ВЛКСМ. 17 сентября 1936 г. в ЦК ВЛКСМ поступила следующая телеграмма: «Серия “Г” 2 адреса ЦК ВКПБ тов. Кагановичу, ЦК ВЛКСМ тов. Косареву. Решением ЦК Азербайджана и ЗКК С. Усейнов снят с работы секретаря ЦК ЛКСМ Азербайджана объявлением строгого выговора за потерю бдительности и преступно халатное отношение к партийным документам. Заккрайком и ЦК Азербайджана просят утвердить секретарём ЦК ЛКСМ М. Якубова члена партии 1927 г. комсомолец 1923 г. завкафедрой землеустройства Азербайджанской сельхозшколы, до этого инструктор ЦК КП, окончил аспирантуру сельхозакадемии Ленина Москвы. Секретарь ЗКК ВКПБ Берия». Естественно, ЦК ВЛКСМ согласился с этим решением и предложением.

13 мая 1937 г. бюро ЦК обсудило вопрос «О докладной записке уполномоченного КПК при ЦК ВКП (б) по Челябинской области» и обязало обком комсомола обсудить её на своем пленуме. В этой записке разбиралась работа комсомола по всем направлениям, особенно положение с кадрами. Комиссия ЦК ВЛКСМ проверяла кадры издательства детской литературы на основании справки начальника 6 отделения 4 отдела ГУГБ НКВД.

В свою очередь ЦК ВЛКСМ обращался в органы НКВД с просьбами проверки комсомольских кадров. В октябре 1937 г. генеральный секретарь ЦК ВЛКСМ направил в Наркомвнудел СССР Литвинову материалы на члена ЦК ВЛКСМ В. Захарова, бывшего секретаря Восточносибирского крайкома ВЛКСМ. В письме говорилось: «В течение полугода мы занимаемся Захаровым и не можем прийти к выводу — враг он или просто “шляпа”. Просим Вас помочь нам в этом деле разобраться. Приложение на 35 листах». НКВД «помог» разобраться, и 27 марта 1938 г. опросом было принято решение об исключении В. Захарова из состава ЦК ВЛКСМ как врага народа.

Этот случай не был исключением. А. Косарев говорил на VII пленуме ЦК ВЛКСМ в ноябре 1938 г., что он много направлял записок в НКВД. В архиве хранится письмо в партколлегию КПК при ЦК ВКП (б) по Сталинградской области. В нём генеральный секретарь ЦК комсомола сообщал, что секретарь обкома, член Центрального Комитета Н. Клинков имел близкие связи с бывшими работниками ЦК ЛКСМ Украины, разоблаченными как враги народа, встречался с ними не только в официальной обстановке, но и собутыльничал, без ведома ЦК ВЛКСМ ездил в Днепропетровск, разговаривал по телефону с секретарем Черниговского обкома ЛКСМ до его ареста, в самой Сталинградской организации слабо велась борьба с врагами, не были учтены предложения ЦК о снятии с работы ныне арестованных двух комсомольских работников, несмотря на предупреждения о том, что они враги и будут репрессированы. Николай Клинков 23 июля 1937 г. был исключен из состава ЦК ВЛКСМ с формулировкой — враг партии и народа. Он был репрессирован, расстрелян и посмертно реабилитирован.

Никто не рассматривал оправдательные документы, никто не встречался с теми, кого органы НКВД причислили к врагам народа. На V пленуме ЦК ВЛКСМ 23 февраля 1938 г. был исключен из членов ЦК ВЛКСМ Родион Снетков. Он опротестовал это решение, приведя свои доводы. ЦК ВЛКСМ направил его письмо на имя И. В. Сталина, Н. И. Ежова и В. М. Молотова с такой сопроводиловкой: «При сем направляем Вам заявление секретаря Саратовского обкома ВЛКСМ Снеткова для сведения». Да, всего лишь «для сведения».

В личном деле бывшего секретаря ЦК ВЛКСМ Сергея Уткина находится копия письма А. Косарева в НКВД. Воспроизведём его:

«НКВД Союза ССР т. Ежову Н. И. 11 марта 1938 г.

Вчера, 10 марта был на беседе у меня известный Вам бывший комсомольский работник Уткин, в своё время репрессированный органами Наркомвнудела, а впоследствии освобожденный. Свою просьбу о встрече со мной он мотивировал тем, что он, дескать, должен сообщить мне ряд важных вопросов. Этот Уткин под большим секретом заявил мне, что те показания, которые он дал в Наркомвнуделе, якобы не соответствуют действительности, являются вынужденными и что он себя считает честным человеком. В ответ на эти утверждения он от меня получил соответствующий отпор. Ему я заявил, что это его поведение есть вражеская клевета на органы Наркомвнудела, что такое поведение его лишний раз свидетельствует о том, что он — Уткин является врагом, причём врагом не разоружившимся. Встретив такой отпор с моей стороны, он заявил, что всё это он придумал для того, чтобы хоть несколько поднять себя — Уткина — в моих глазах, так как, мол, ему, Уткину, стыдно смотреть мне в глаза. Уткин во время беседы вёл себя крайне нервно, думает о самоубийстве, беспокоится о своей партпринадлежности и работе. О своём клеветническом контрреволюционном выпаде на следствии он — Уткин — со слезами просил никому не сообщать. Секретарь ЦК ВЛКСМ А. Косарев».

Тяжелое впечатление оставляет этот документ. Сергей Уткин был исключен из членов ЦК ВЛКСМ опросным путем 30 декабря 1937 г. с формулировкой «не внушающий политического доверия», когда он уже был арестован органами НКВД. Затем он был освобожден, но и после этого руководство ЦК ВЛКСМ не изменило своего отношения к С. Уткину. Буквально накануне встречи с А. Косаревым — 5 марта 1938 г. решение об исключении из состава ЦК ВЛКСМ было утверждено V пленумом Центрального Комитета.

Через 16 лет — 29 октября (в день рождения комсомола!) 1954 г. Сергей Уткин был восстановлен в партии, а 6 апреля 1956 г. было отменено и решение ЦК ВЛКСМ о его выводе из состава Центрального Комитета и освобождении от работы секретарем ЦК ВЛКСМ как неправильное.

А. Косарев не церемонился даже с людьми, с которыми был в личных, товарищеских отношениях. Анатолий Курылев начал свою комсомольскую деятельность в деревне в 20-е гг. и прошел путь до секретаря ЦК ЛКСМ Туркмении. В связи с предстоящим назначением на должность первого секретаря Сталинградского обкома ВЛКСМ он находился в Москве. Был приглашен Косаревым в ЦК. Когда он пришел, Косарева в кабинете не было, но секретарша предложила войти в кабинет и подождать. Через несколько минут там появились двое в штатском. Поприветствовав их, А. Курылев полез в карман за папиросами. Его тут же схватили и объявили об аресте. 28 июля 1937 г. заочным голосованием исключили из состава ЦК ВЛКСМ с формулировкой «за связь с врагами народа», находился в камере смертников. 4 июня 1941 г. обвинение признали неправильным. Тогда бюро ЦК ВЛКСМ изменило ранее принятое решение об исключении из состава ЦК ВЛКСМ — теперь записали так: «считать выбывшим в связи с переходом на другую работу», хотя согласно Уставу из состава ЦК нельзя было выводить по этой причине. Чудом уцелел этот человек, он был на фронтах Великой Отечественной войны, удостоен многих правительственных наград, стал доктором наук, профессором.

Шла основательная чистка работников комсомольского издательства, редакций газет, подчиненных комсомолу ведомств, воспитательных организаций. Везде искали врагов народа, двурушников, предателей.

В июле 1937 г. комиссия ЦК ВЛКСМ во главе с В. Чемодановым проверила «аппарат» редакции газеты «Комсомольская правда». 20 июля бюро Центрального Комитета сняло с работы 42 человека. И это из 78 «проверенных»! В их числе корреспондент С. Д. Нариньяни. Его обвинили в том, что отец был мелким коммерсантом, двоюродный брат с разбитой белой армией попал в Харбин (в 1937 г. он был в СССР, работал в редакции «Голос текстилей»), что сам, будучи секретарём комсомольской ячейки, получил выговор за то, что «не ставил вопроса о снятии Томского». А через два месяца признались в надуманности обвинений — он был восстановлен на работе в редакции. Снятый с работы заведующий отделом информации редакции Е. Бабушкин, друг также снятого главного редактора «Комсомолки» В. Бубекина, писал в письме на имя А. В. Косарева: «Я клянусь Вам своими тремя сыновьями, что я ничем не запятнан, я честен и хочу работать в своей газете, которую люблю и к которой привык за многие годы».

Проведённой экзекуции журналистских кадров оказалось мало. В январе 1938 г. бюро ЦК ВЛКСМ вернулось к вопросу «О состоянии кадров “Комсомольской правды”», выразило неудовлетворение проведённой «расчисткой» и предложило усилить работу по очищению редакции от врагов и их пособников, от людей, не оправдавших политического доверия».

Если были враги в «Комсомолке», то по «логике» они должны были быть и в «Пионерской правде». С июля 1936 по ноябрь 1937 гг. из редакции было уволено 30 человек, в том числе двое по обвинению в троцкизме, шестеро — за связь с врагами, восемь — как разложившиеся.

Та же «логика» вела в издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия». Здесь работала комиссия во главе с секретарем ЦК ВЛКСМ С. Богачёвым, которая установила, что неоднократные указания Центрального Комитета об очистке «аппарата» издательства от враждебных и политически сомнительных элементов выполнены не были. Конечно, как и в предыдущих случаях, никаких пояснений не давалось, всё постановление бюро ЦК по этому вопросу от 16 декабря 1937 г. вместилось на одной странице, но на ней нашлось место для записей о снятии с работы исполняющего обязанности директора издательства М. Тетерина (директор издательства Е. Лещинер был снят с работы пленумом ЦК ВЛКСМ в августе того же года) и еще четырех человек.

Проверили и издательство детской литературы. Бюро ЦК ВЛКСМ 31 июля 1937 г. заслушало вопрос об очищении аппарата «Детиздата» от враждебных и случайных элементов, сняло с работы 8 человек; этого показалось мало и 1 августа сняли еще 5 человек, 8 сентября был снят и директор издательства Цыкин «за засорение аппарата Детиздата». Но опять бюро ЦК ВЛКСМ было не удовлетворено, поэтому поручило секретариату ЦК дополнительно «обсудить список работников издательства, подлежащих снятию с работы».

И опять та же «логика» приводила к мысли о том, что не могло не быть врагов народа среди тех, кто работает с детьми. 14 ноября 1937 г. бюро ЦК ВЛКСМ рассматривает записку «О вражеской работе в пионерском лагере “Артек”». В ней говорилось о раскрытой «контрреволюционной группе», возглавляемой «врагом народа» заместителем директора лагеря по воспитательной работе Овчуковым. В числе подобных «врагов» были старший пионервожатый, пионервожатые, врачи, заведующий культинвентарём. Они обвинялись за анекдоты, пьянки, развал хозяйства, а также за то, что считали ненужным рассказывать детям «автобиографии руководителей партии».

Самым отвратительным, как нам представляется, было то, что товарищи по работе, комсомолу, партии лили грязь друг на друга, называли врагами того, с кем, как говорится, делили радости и горе. На VII пленуме ЦК ВЛКСМ совершенно бездоказательно делались нападки на секретаря ЦК ЛКСМ И. Усенко, выискивали в его высказываниях враждебные нотки. Но всего лишь полгода до этого на V пленуме ЦК ВЛКСМ он, И. Усенко, недостатки в росте рядов комсомола связывал с тем, что в комсомольских организациях орудовали враги, которые якобы во враждебных целях создавали массу искусственных препятствий молодежи для вступления в комсомол, отталкивали молодежь от коммунистического союза.

Не знаю, как отнесётся читатель, но меня потрясло письмо секретаря ЦК ВЛКСМ Татьяны Васильевой на имя секретаря ЦК ВКП (б) А. А. Андреева, направленное 9 апреля 1938 г.. 28 августа 1937 г. решением IV пленума ЦК её исключили из состава Центрального Комитета с формулировкой — как не заслуживающая политического доверия и звания члена ЦК ВЛКСМ. Это обвинение было необоснованное, его отменил пленум ЦК ВЛКСМ в декабре 1956 г.. Также необоснованно было принято решение об исключении её из партии, которое то же было отменено 12 мая 1956 г.

Совершенно естественным было её возмущение принятыми решениями и просьба пересмотреть формулировку пленума ЦК ВЛКСМ. Но в письме в ЦК ВКП (б) она также сообщала, что по работе в Московской организации и в ЦК ВЛКСМ ей приходилось «общаться с людьми, которые потом оказались врагами народа», выражала сожаление, что не смогла их разоблачить раньше органов НКВД, которые, по её словам, «сорвали маску с их предательского лица», обвиняла своих коллег в пьянках, которые «они насаждали в комсомоле, как один из методов враждебных действий», сознавалась, что и сама 2–3 раза участвовала в пьянках на дому, но это, мол, «не значит, что я пьяница и разложившийся человек». Значит, своих товарищей по Центральному Комитету, секретарей ЦК за совместное «веселье» она считала разложившимися и даже враждебными элементами, но к себе это не относила. Более того, она видела свою вину в том, что об этих пьянках своевременно не поставила в известность ЦК ВКП (б). «Спрашивается, — говорится в её письме, — имели ли основания приклеивать мне клеймо на всю жизнь: “человек, не внушающий политического доверия”? Глубоко убеждена, что нет основания так меня обвинять».

В этом духе написано всё письмо Татьяны Васильевой. «Некоторые члены ЦК ВЛКСМ меня представили неискренней, создали обо мне мнение как чуть ли не соучастника вражеских действий этих негодяев, как разложившегося человека и т. д. Сейчас я ещё раз заявляю со всей партийной ответственностью, то это клевета!» Справедливо отвергая наветы на себя, она в то же время считала справедливыми обвинения товарищей по комсомолу, хотя они также были ни в чем не виноваты, и она этого не могла не знать. К величайшему сожалению, это было распространенное явление.

Вот письмо также снятой с работы секретаря ЦК ВЛКСМ Шарифы Тимиргалиной, о которой мы говорили выше, в Центральный Комитет ВКП (б): «Имеющиеся сомнения об отдельных людях, в частности, о бывшем первом секретаре обкомола Ахмедове, завотделом ЦК ВЛКСМ Мускине, я высказывала в ЦК ВЛКСМ, и эти люди разоблачены, а о других я не знала и неправильно думала, что они выдвигаются после тщательной проверки и, видимо, честные. Оказалось совершенно обратное».

Не знала Шарифа, что Василий Мускин будет восстановлен в членах Центрального Комитета вместе с ней одним постановлением шестого пленума ЦК ВЛКСМ 26 декабря 1956 г., и то же посмертно.

Этих людей нет, у них уже не спросишь, почему они так говорили, почему видели в товарищах врагов. Но вот как объясняют эту жуткую атмосферу наши современники, прошедшие ту суровую жизненную школу.

Во время выступления по телевидению академика Н. П. Бехтереву спросили — верила ли она в справедливость арестов так называемых врагов народа. Она ответила — что касается видного ученого В. М. Бехтерева, то семья была твердо убеждена в абсурдности обвинений, но в отношении других советских людей действовал стереотип врага.

А вот слова ученого-экономиста, который после смелой критики учебника по политической экономии был арестован, Л. Ярошенко: «Как и большинство людей того времени, я пылал гневом против “врагов народа”, пока не оказался сам на Лубянке».

Тяжело и грустно всё это воспринимать и понимать.

В июле 1937 г. после «разоблачения» В. Бубекина из редакции газеты «Комсомольская правда» был уволен художник-карикатурист В. Фомичев. В письме в ЦК ВЛКСМ он просит восстановить его на работе, доказывает, что совершенно не был связан с врагами народа. Наши чувства на его стороне, но как можно понять, что в этом же письме он называет В. Бубекина «подлым врагом». И это говорилось о человеке, которого уважали и даже любили в редакции и, конечно же, никогда не замечали за ним враждебных действий.

Подобные примеры, к сожалению, можно продолжать. Это тяжелое последствие культа личности, когда ломались нравственные критерии человека, когда товарищи по работе, коммунистической партии, даже друзья допускали чудовищное отношение к друг другу. Об этом мы должны знать для того, чтобы правильно, объективно оценить происходившее в стране в те годы, понять, почему даже истинные большевики, преданные коммунизму, включались в поиск мнимых врагов, почему создавалась обстановка всеобщей подозрительности, неверия даже своим друзьям, с которыми рядом работал, боролся за построение социализма. Это относится и к комсомолу, историю которого нельзя понять без существовавшей в нем атмосферы, без осмысления роли комсомольских органов и кадров, без этого нельзя извлечь уроки прошлого.

Когда знакомишься с документами, материалами по разоблачению «врагов народа» в комсомоле, невольно чувствуется наличие своего рода разнарядок. Если комсомольская организация «находила» в своей среде врагов, то её не обвиняли за провал воспитательной работы, а хвалили за революционную бдительность. Если же врагов не обнаруживали, так как их просто не было, то такую организацию не отмечали с лучшей стороны, а бранили за слабый поиск врагов народа. Ещё один парадокс того времени.

В 1937–1938 гг. репрессивный вал всё больше нарастал. Но Сталину, его окружению проведённых репрессий комсомольцев, исключений из ВЛКСМ казалось недостаточно. Партия коммунистическая, как ни кощунственно это звучит, направляла коммунистический союз молодёжи на поиск враждебных элементов в своих рядах. Об этом говорили члены Политбюро, секретари ЦК ВКП (б) А. А. Жданов и А. А. Андреев, «курировавший» комсомол, эту работу союза поддерживал член Политбюро ЦК ВКП (б), Председатель Президиума Верховного Совета СССР М. И. Калинин, авторитетный в обществе человек. Позиция партии была отчётливо выражена в приветствии ВЛКСМ по случаю его двадцатилетия, в котором Центральный Комитет ВКП (б) призвал комсомол воспитывать молодежь в духе непримиримой борьбы с врагами народа и прямо указал, что ЦК комсомола допустил ряд серьезных ошибок в очищении своих рядов от враждебных элементов. Этот тезис был повторён и развит в выступлении Жданова на пленуме ЦК ВЛКСМ, посвященном юбилею союза молодежи. Он отметил, что враги стремились ослабить бдительность комсомольских кадров и безнаказанно проводить гнусную, подрывную, вредительскую работу. В то же время комсомол, по его мнению, имел крупные недостатки в борьбе с идейными противниками, что негативно сказалось на всей деятельности комсомольских организаций. Он говорил, что часть комсомольских кадров оказалась «подхваченной на буксир враждебными элементами и стала добычей фашистских разведок и их троцкистско-бухаринской и буржуазно-националистической агентуры». Жданов вновь указал на особую специфику враждебной работы в комсомоле — моральное разложение, пьянки, собутыльничество, «приятельские» отношения, посредством чего враги стремились разлагать комсомольцев и в моральном плане, и политически.

Исходя из указаний партии, торжественный пленум ЦК ВЛКСМ в Обращении ко всем комсомольцам, ко всей советской молодежи призвал: «Беспощадно громите и уничтожайте врагов народа и их агентуру в рядах комсомола». В то время оставалось меньше месяца до седьмого пленума ЦК ВЛКСМ.

В каком составе пришел Центральный Комитет ВЛКСМ к ноябрю 1937 г., когда ЦК ВКП б) созвал пленум ЦК ВЛКСМ для разгрома руководства комсомола?

Из 128 членов и кандидатов в члены ЦК, избранных Х съездом ВЛКСМ, было исключено 87 человек, то есть две трети состава. Из избранных сразу после съезда 7 секретарей ЦК (они были и членами бюро ЦК) двое продолжали работать, один был переведён на партийную работу, четыре выведены из состава ЦК за враждебную деятельность, утрату политического доверия. Из остальных 12 членов бюро на этом пленуме 9 были исключены из Центрального Комитета, трое остались в его составе.

По Уставу ВЛКСМ выводить члена и кандидата в члены ЦК мог только пленум Центрального Комитета. Но в этот период в основном эти вопросы решались на бюро и даже секретариатом ЦК с голосованием опросом, заочно членами Центрального Комитета. В большей части такие решения принимались после ареста членов центральных выборных органов. Явно ощущалась поспешность в этом деле, чувствовался постоянный «пресс» со стороны партийных органов. А это влекло за собой ошибки. Так, 30 декабря 1937 г. было принято решение о выводе из членов Центральной ревизионной комиссии ВЛКСМ А. Басса и В. Козлова, а 23 февраля 1938 г. это решение признали неправильным, их восстановили в составе ревкомиссии. Но В. Козлова вновь постигла карающая рука — 2 декабря 1938 г. он ещё раз был выведен из состава ЦРК.

Вот в таком разгромленном составе пришёл Центральный Комитет ВЛКСМ к своему VII пленуму, который работал с 19 по 22 ноября 1938 г. Так же как и печально известный IV пленум, вполне официально он был созван по прямому указанию Центрального Комитета ВКП (б).

В его работе участвовали члены Политбюро ЦК ВКП (б), секретарь ЦК ВКП (б) И. В. Сталин, председатель Совета Народных Комиссаров СССР В. М. Молотов, секретари ЦК ВКП (б) А. А. Жданов и А. А. Андреев, а также заведующий отделом руководящих партийных органов ЦК ВКП (б) Г. М. Маленков, член Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП (б) М. Ф. Шкирятов. На пленуме был и начальник Политического управления РККА Л. 3. Мехлис. Сталин появился только один раз — во второй половине вечернего заседания 20 ноября.

Стенограмма: «Появление в президиуме товарищей Сталина и Молотова встречается бурными и продолжительными аплодисментами всех присутствующих. Возгласы: “Да здравствует товарищ Сталин!” “Ура!” “Да здравствует товарищ Молотов!” “Ура!”».

Александр Косарев до открытия пленума предоставил слово А. А. Жданову, который сообщил, что пленум созван по предложению ЦК ВКП (б) в связи с заявлением бывшего инструктора ЦК ВЛКСМ О. Мишаковой о безобразном отношении к ней руководства Центрального Комитета комсомола. «ЦК ВКП (б) считает это очень важным вопросом, ЦК ВКП (б) провёл детальное расследование», — заявил член Политбюро, секретарь Центрального Комитета партии. Сделав такое вступление, Жданов сказал: «Тов. Косарев, откройте пленум». Президиум пленума состоял из секретарей Центрального Комитета ВЛКСМ.

ЦК ВКП (б) внёс на рассмотрение пленума доклад М. Ф. Шкирятова «О результатах разбора заявления работника ЦК ВЛКСМ тов. Мишаковой О. П. и о положении дел в ЦК ВЛКСМ». Это заявление Мишакова написала самому Сталину. В нём говорилось о неправильном поведении секретарей ЦК комсомола, лично А. Косарева и о засорённости враждебными элементами Чувашской комсомольской организации. По решению ЦК ВЛКСМ Мишакова принимала участие в Чувашской областной комсомольской конференции, которая проходила с 29 октября по 7 ноября 1937 г. Но в докладе Шкирятова говорилось, что она (инструктор ЦК ВЛКСМ) «руководила комсомольской конференцией». И она действительно чувствовала себя руководителем областной конференции, высказывала свои соображения, точнее, обвинения во враждебной деятельности секретарей обкома, делегатов конференции. Докладчик отметил, что Мишаковой приходилось трудно, так как в то время ещё не были разоблачены как враги народа первый секретарь обкома партии С. П. Петров и руководитель областного управления НКВД Розанов, что она преодолела большие трудности, настойчиво боролась с врагами, которые пытались её дискредитировать. Шкирятов отмечал, что эта большевичка разоблачила враждебные действия тогдашнего первого секретаря обкома комсомола А. Сымокина и второго секретаря И. Терентьёва, которые «насаждали враждебные элементы в отдельных организациях», «секретарей райкомов, провалившихся в одной организации, пересаживали без всякого наказания в другие организации».

М. Ф. Шкирятов сделал далеко идущие выводы. Он заявил, что руководители ЦК ВЛКСМ поступали вопреки директивам партии по разоблачению врагов народа, не выполняли решения IV пленума ЦК ВЛКСМ. «Прямая защита врагов народа в ЦК ВЛКСМ делалась совершенно сознательно. Пусть попробуют доказать обратное! Все делалось обдуманно, организованно и хитроумно». Он призывал расправиться с «гнилью» отдельных руководителей комсомола, сделать решительные, большевистские выводы.

Участники пленума откликнулись на призыв ЦК ВКП (б), пример показывали руководители партии. Само заседание пленума мало чем напоминало политическое мероприятие — в полном смысле слова это было судилище. Оно проявилось уже в начале прений. Жданов потребовал сразу же заслушать П. Вершкова, который ранее был вторым секретарем ЦК ВЛКСМ, а на время пленума работал секретарем Саратовского обкома ВКП (б). Вершков сказал, что выступит в прениях, но позже, на что А. А. Жданов заявил: «Это ведь не простые прения. Это официальное заседание, был официальный доклад Центрального Комитета партии, с официальными материалами. Люди должны дать объяснения, а не просто выступать в прениях». Иными словами — допрос, следствие, обвиняемые, свидетели, обвинители. Во время первого выступления А. Косарева, которое умещается на 7–8 страницах книги обычного формата, его прерывали 78 раз, в том числе Шкирятов — 42 раза, Жданов — 12, Маленков — 10, Андреев — 8. А второе его выступление примерно того же объема перебивали уже 102 раза. Во время первого выступления П. Вершкова, которое еще меньше по объему, было 46 вопросов и реплик, второго — 53; ему бросали реплики не только представители партии, но и Косарев, Пикина, Богачев. Секретаря Ленинградского обкома ВЛКСМ А. Любина перебивали 51 раз, заведующего отделом руководящих комсомольских органов ЦК ВЛКСМ И. Белослудцева — 97 раз.

Не только представители руководства партии, а и все выступавшие вели себя некорректно, предвзято, стремились обвинить друг друга, бездоказательно навешивали политические ярлыки. Пусть меня простят участники пленума, но, судя по стенограмме, практически не было честного, добросовестного, правдивого выступления.

Что особенно обращает на себя внимание — секретари и члены бюро ЦК ВЛКСМ признавали свои ошибки в рассмотрении заявления Мишаковой, а выступавшие на пленуме в один голос обвиняли руководство Центрального Комитета комсомола. Как же могло получиться, что всего лишь несколькими месяцами ранее члены бюро были единодушны в осуждении поведения Мишаковой, и вдруг разворот в противоположную сторону? Боязнь «вождя всех народов», опасность не согласиться с его мнением? Обстановка была такой, что совершенно правильный свой шаг человек вынужден был осуждать, опровергать самого себя, идти против своих убеждений,

Читаешь материалы пленума и задаёшься вопросом — почему комсомольские вожаки высокого ранга, коммунисты вели себя явно не по-товарищески, наговаривали друг на друга, навешивали страшнейший ярлык «врага народа», понимая, какие могут быть последствия после этого, почему круто менялось мнение, оценки людей.

Прекрасный вожак молодежи, до мозга кости преданный делу партии Петр Вершков на бюро ЦК ВЛКСМ искренне оправдывал А. Сымокина и И. Терентьева, а на пленуме обзывал их сволочами, даже товарища по комсомолу и партии, своего личного друга К. Белобородова назвал сволочью, врагом народа. Коллегу по секретариату ЦК П. Вершкова в присутствии руководителей партии он обвинил в неискренности.

Особенно неприятной была полемика между опытными комсомольскими вожаками, коммунистами Александром Косаревым и Петром Вершковым. Выступая на пленуме, Косарев говорил, что Вершкова честным не считает, обвинил его в избиении О. Мишаковой якобы с целью сокрытия грехов своих и К. Белобородова, с которым, по его мнению, он был ближе других секретарей, заявил, что он шёл на поводу у врагов народа. Когда заместитель заведующего отделом руководящих комсомольских органов ЦК ВЛКСМ С. Минц заметил, что П. Вершков «по существу» занимался кадрами, не руководя этим участком официально, Косарев, чтобы подчеркнуть его ответственность за положение с кадрами, отметил, что Вершков занимался кадрами «не по существу», а исключительно».

В свою очередь П. Вершков говорил, что А. Косарев на IV пленуме ЦК ВЛКСМ «изображал» в последующем разоблаченных Б. Павлова и К. Белобородова как незаслуженно избитых и практически встал на их защиту, а «разоблаченного врага» Усенко именовал по имени-отчеству, обвинил Косарева в пьянках вместе с П. Горшениным и С. Салтановым. Во втором выступлении Вершков заявил буквально следующее: «Косарев, будучи изобличён, как обанкротившийся руководитель, как прогнивший насквозь человек, будучи изобличён в антипартийных методах руководства, ищет выхода из своего положения. Ошибки допущены тяжелые. Это Косарев отличнейшим образом понимает, знает, что за всё это надо отвечать. И вот он хочет перевести огонь на других. Самый главный виновник — это я. Косарев хочет изобразить себя весьма обманутой, обиженной жертвой. Вчерашняя речь Косарева — это лицемерие, злобная речь. Ради того, чтобы вывернуться и уйти от ответственности. Косарев не стесняется любого честного человека втоптать в грязь. <...> Видимо, многолетнее общение с врагами наложило на Вашу партийность отпечаток».

Но, несмотря на настойчивость Шкирятова, Андреева, Жданова, подталкивающих Вершкова назвать Косарева врагом, он этого не сделал.

Особенно выделялось выступление ответственного редактора газеты «Комсомольская правда» Н. А. Михайлова, ставшего на этом пленуме первым (на этом пленуме было решено вместо должности генерального секретаря ввести должность первого секретаря) секретарем ЦК ВЛКСМ. Свое внимание он сконцентрировал на критике генерального секретаря ЦК А. Косарева, назвал его выступление политически беззубым, недостойным секретаря ЦК, свидетельствующим о его «политическом банкротстве», как бы предрешая косаревскую судьбу. Уже вскоре после назначения редактором газеты, в конце 1937 г., он написал статью, в которой критиковал Центральный Комитет комсомола за слабую борьбу по ликвидации последствий вредительства, подчеркнув, что первичные и другие организации ждут от ЦК серьезного руководства. Думается, что эта статья не была для Михайлова случайной. Когда секретари ЦК ВЛКСМ не согласились с постановкой в ней вопросов, он напрямую обратился в ЦК ВКП (б) к А. А. Андрееву и, естественно, получил поддержку.

Н. Михайлов высказал и прямое обвинение в адрес Косарева. Цитирую стенограмму пленума:

«Михайлов: Куда годится такое положение, когда Косарев звонит в редакцию газеты и спрашивает: “Слушайте, почему меня нет на трибуне? (Имеется в виду трибуна на Мавзолее — В. К.). Руководители партии есть, а меня нет?”.

Косарев: Кто, я?

Михайлов: Да, вы.

Косарев: Я вам звонил?

Михайлов: Да, вы мне звонили: “Почему меня нет на трибуне?” Я ответил: “Видимо, ваш портрет не вышел”.

Косарев: Когда это было?

Михайлов: Не помню».

Мы то же не можем знать о существовании этого звонка, но логика говорит о том, что его не могло быть. В то время, как и во все последующие советские годы, при фотографировании трибуны Мавзолея в объектив попадали только руководители партии и государства, а представителей общественных организаций, также стоявших на трибуне, на публикуемых фотографиях не было. Этот порядок стал традиционным, и это не мог не знать, не понимать А. Косарев. Кроме того, фото трибуны Мавзолея, также по традиции, давалось одинаковым во всех изданиях, и «Комсомольская правда» не имела возможности выделяться. Поэтому ясно, что А. Косарев не мог настаивать на отступлении от этих традиций.

Аналогичным образом Н. Михайлов обвинил секретаря ЦК ВЛКСМ С. Богачёва в том, что он звонил в редакцию «Комсомольской правды» за 5–6 дней до ареста И. Усенко и требовал прекратить критику его в газете. На что С. Богачев тут же заявил: «Неправильно, не так дело было».

В выступлениях на седьмом пленуме ЦК комсомола заведующий отделом руководящих комсомольских органов ЦК ВЛКСМ И. Белослудцев заметил, что бывший управляющий делами ЦК ВЛКСМ Д. Розин в ЦК ВЛКСМ и даже у А. А. Андреева называл Мишакову самыми негодными словами, а потом перестроился и говорил о ней как о честной большевичке. Этот поступок он назвал «подхалимством высшей марки». С этим надо согласиться, многие выступавшие откровенно проявляли это далеко не высокое нравственное качество.

В конце пленума выступили два члена Политбюро, секретари ЦК ВКП (б) А. А. Андреев и А. А. Жданов.

Всего на пленуме, кроме руководителей ЦК ВКП (б), выступил 31 человек. Из них было только 5 членов и 3 кандидата в члены Центрального Комитета, избранных Х съездом ВЛКСМ. Из этих 8 членов и кандидатов в члены ЦК были выведены на этом же пленуме 4 человека: один — через пять дней, двое — через девять дней после его окончания. В составе ЦК из выступавших осталась только одна Е. Волкова.

Важно знать позицию И. В. Сталина по отношению к комсомолу в годы массовых репрессий против коммунистов и комсомольцев. В редакционной статье газеты «Комсомольская правда», перепечатанной журналом «Юный коммунист», говорилось, что лично Сталин занимался искоренением враждебных элементов в ЦК ВЛКСМ. Известно также, что на пленуме Горьковского обкома ВЛКСМ 15 мая 1938 г. А. Косарев не без гордости и благодарности отмечал, что решение IV пленума ЦК ВЛКСМ о врагах народа в комсомоле было принято при ближайшем участии Сталина и одобрено ЦК ВКП (б). Генсек комсомола говорил, что именно по инициативе и прямому предложению Сталина задачу выкорчевывания врагов народа ЦК ВЛКСМ считал первоочередной, имеющей важнейшее политическое значение. Но прямых свидетельств действий Сталина не так много, поэтому мы приведём все его реплики на VII пленуме ЦК ВЛКСМ, тем более они не публиковались в своё время.

«Сигачев: На бюро ЦК ВЛКСМ Усенко (первый секретарь ЦК ЛКСМУ. — В. К.) выступил с махрово-оппортунистической речью. Косарев должен был осудить выступление Усенко, но он не сделал этого.

Сталин: Значит, Косарев поддержал и сохранил Усенко.

Сигачев: Получается так, товарищ Сталин. <…>

Сигачев: Косарев дал вчера неясные объяснения (по Горшенину. — В. К.), будто проглядели, прозевали его.

Сталин: Который раз прозёвывают?

Сигачев: Решения IV пленума нас обязывали и товарищ Сталин нас учит до конца разоблачать врагов. Под руководством товарища Сталина мы в силе вести эту борьбу, обязаны вести её и ведём. А вот ЦК комсомола и вы, Косарев, этих выводов ещё не сделали. Товарищ Сталин — вождь и учитель партии и всего народа — находит возможность заниматься таким вопросом. Почему вы, Вершков, не по партийному подошли к заявлению т. Мишаковой? Вы же ввели бюро и Косарева в заблуждение.

Сталин: Кто кого ввел в заблуждение—это еще требуется выяснить» .

Сталин прерывал выступление Королёва:

«Королёв: Мне кажется, что приветствие ЦК ВКП (б) комсомолу в день ХХ-летия ВЛКСМ, весь смысл ошибок, допущенных работниками ЦК ВЛКСМ во главе с Косаревым, по-настоящему, как это требует партия, не поняты.

Сталин: А может быть поняли, но не сознаются.

Шкирятов: Они поняли, а свою линию проводили непартийную.

Сталин: Все, оказывается, понимают, кроме ЦК комсомола. Вы поняли, предыдущий оратор понял, а Косарев не понял.

Королёв: Я так и думаю, что Косарев не понял по-настоящему решения IV пленума ЦК ВЛКСМ.

Сталин: А, возможно, что понял, но не хочет их выполнять.

Королёв: Возможно, что не хочет.

Сталин: Это бывает.

Королёв: Бывает, товарищ Сталин. <…>

Королёв: Усенко выступил на бюро ЦК с антипартийной речью. Вместо того, чтобы одернуть его, вместо того, чтобы дать настоящую квалификацию его словам, Косарев сказал: “Считаю, что обсуждения хватит”.

Сталин: Это есть защита, сохранение Усенко. <…>

Королёв: Ошибок, зазнайства за последнее время, надо прямо сказать, товарищ Сталин, в комсомоле проявляется очень много.

Сталин: А может это система, а не ошибка. Слишком уж много ошибок всего происшедшего. Два года вредительство ликвидируется, а ошибок всё ещё много. Нет ли тут системы?

Королёв: Я скажу. Мне одно непонятно в поведении Косарева на этом пленуме. Первый раз я Косарева вижу, как он так выступает. Раньше он не так объяснял, когда он поучал нас. Почему он вдруг так изменился?

Сталин: Тактика у них меняется. Обстановка изменилась и тактика изменилась. (Смех).

Королёв: Знаешь их только по директивам, по пленумам. Близко не сталкиваешься.

Сталин: Это плохо».

Вот и всё, что сказал руководитель партии, «вождь народов», «великий друг молодежи». Каждый может сделать вывод, оценить поведение Сталина на основе этой стенографической записи его реплик. Попробую и я поразмышлять.

Как известно, Сталин хорошо относился к А. Косареву.

В литературе есть упоминание о том, что Сталин не предпринял действий в связи с женитьбой Косарева на М. Нанейшвили, дочери старого большевика, одного из зачинателей большевистского подполья в Закавказье, которого он считал личным врагом, с тем, чтобы держать его на уздечке.

Что же касается генерального секретаря ЦК ВЛКСМ, то он искренне любил, уважал «вождя». Как могло получиться, что на пленуме ЦК ВЛКСМ Сталин ни одного доброго слова не сказал о нём. Не говорит ли это о том, что он уже вычеркнул Косарева из своего окружения? Не лишне здесь заметить, что А. Косарев был не только генеральным секретарем ЦК ВЛКСМ, но и членом Оргбюро ЦК ВКП (б), и Сталин должен был считаться с этим. Своими репликами на пленуме Сталин отчётливо показал, что отношения между ними решительным образом изменились, что о товарищеских, партийных отношениях речи не может быть. Этим самым он развязал руки органам НКВД приступить к уничтожению вожака молодежи.

Если бы Сталин считал, что комсомол не выполняет указаний партии по ликвидации врагов в своих рядах, что разработанные в ЦК ВКП (б) решения IV пленума ЦК комсомола остались лишь на бумаге, то он бы принял меры к руководству Центрального Комитета, к самому А. Косареву значительно раньше. Но он этого не сделал — почему? Приведённые выше данные говорят о том, что комсомол немало делал по «разоблачению» «врагов», практически стал репрессивной машиной в колеснице с партией. Поэтому А. Косарев вполне устраивал, его не трогали, наоборот, создавалась обстановка для восхваления.

Еще одно наблюдение. До прихода Сталина на VII пленум ЦК ВЛКСМ его имя упоминалось только докладчиком — М. Ф. Шкирятовым. Но в присутствии Сталина выступавшие не только льстили ему, но и противопоставляли действия Сталина и бюро ЦК по разоблачению «врагов», естественно, не в пользу последнего, подчеркивали необходимость более полной реализации сталинских установок. Проходивший на минорных тонах пленум буквально взорвался аплодисментами при появлении «вождя». Это также имело определённый смысл — в этот тяжелый для всего комсомола момент обратить взоры к Сталину, проявить верность ему во всём, даже если это стоило уничтожения любимых вожаков молодежи, унижения перед своей совестью.

Вообще, как ни печально, надо сделать вывод, что руководство партии сделало «погоду» на пленуме, занималось неприкрытым шантажом. Обвинение грозное, поэтому покажем это на примерах.

Участвовавшие в работе пленума руководители партии постоянно подбивали выступавших, с самого начала создав обстановку следствия, подбивали на критику секретарей ЦК ВЛКСМ. В архиве есть специальное дело — «Реплики членов Политбюро ЦК ВКП (б)», в котором <...> 316 листов. Они подталкивали выступавших, подсказывали, о чём надо говорить. После неоднократных реплик Жданова, Андреева, Шкирятова выступавшему секретарю Ленинградского обкома ВЛКСМ А. Любину Шкирятов заметил: «Горе его заключается в том, что он написал бумажку и не может от нее оторваться. (Смех). Он знает, о чём надо сказать, хитрит. (Голоса: правильно, смех). Вот видите тут какая штука! Отводит своей речью вопрос от настоящей критики руководства комсомола».

Так поступали и с другими выступавшими, их подталкивали на критику секретарей ЦК ВЛКСМ, особенно А. Косарева. Когда Белослудцев заявил, что он робкий человек, и уходил от прямой критики руководителей комсомола, Жданов тут же парировал — как же можно быть робким и в то же время «перебить» секретарей комитетов комсомола Орджоникидзевского края, обвинив их в принадлежности к врагам народа, а, следовательно, мол, веди себя смелее на пленуме. Андреев подбросил в дискуссию фразу о том, что «Косарев прикидывается младенцем». Жданов назвал второе выступление Косарева «враждебным по самому своему существу». Молотов во время выступления Королёва напрямую задал вопрос: «Как думаете, может Косарева оставить?», получив, естественно, ответ —«Нельзя оставлять у руководства». Но это был лишь провокационный вопрос, так как судьба Косарева была заранее предрешена, о чём прямо заявил Жданов: «Ни на одну минуту не может быть у руководства комсомолом лицо, запутавшееся в своих связях с врагами народа». Значение пленума, по Жданову, в том, что комсомол не допустит того, чтобы в «комсомоле вершила группа политически сомнительных людей».

А вот как Жданов из непредвзятой, защитной фразы А. Косарева делает далеко идущий вывод: «Когда здесь т. Косарев бросает реплику, что “теперь всё можно говорить на Косарева”, то ясно становится, что т. Косарев не верит, что партия в этом деле может разобраться, что он не верит в справедливость партии. Это есть самая настоящая антипартийная установка, борьба с партией».

Таким был VII пленум ЦК ВЛКСМ. Он принял постановление, которым за грубое нарушение внутрикомсомольской демократии, выразившееся в том, что секретари ЦК ВЛКСМ оставались глухими и немыми ко всем сигналам рядовых работников о неблагополучии в работе ЦК ВЛКСМ; за бездушно-бюрократическое и враждебное отношение к честным работникам комсомола, пытавшимся вскрыть недостатки в работе ЦК ВЛКСМ, и расправу с одним из лучших комсомольских работников (дело тов. Мишаковой); за покрывательство людей разложившихся, спившихся, чуждых партии и комсомолу элементов и прикрывательство двурушнических элементов снял Косарева А. В., Богачева С. Я. и Пикину В. Ф. с постов секретарей ЦК ВЛКСМ и вывел их и Вершкова П. А. из состава Центрального Комитета, снял Белослудцева И. Н. с поста заведующего отделом руководящих комсомольских органов ЦК.

Да, таково было решение исторически печального VII пленума ЦК ВЛКСМ. И всё же здесь нужна существенная оговорка — это решение приняла лишь часть оставшихся в составе Центрального Комитета его членов, они были введены в заблуждение, причём руководителями Коммунистической партии, приняли решение под их давлением. Прямыми виновниками расправы над комсомольскими кадрами были Сталин, Жданов, Андреев, Молотов, Маленков, Шкирятов. Это они тогда совершили одно из многочисленных лежащих на их совести преступлений. Но это было одно из самых главных преступлений — против молодого поколения, против коммунистического союза молодёжи.

С капитанского мостика Ленинского комсомола был убран авторитетный вожак молодежи А. Косарев, которого на Х съезде называли вождём молодёжи.

Судьба А. Косарева исключительно трагична. Он выступал в защиту комсомольских вожаков от карающей сталинской руки и в то же время сам много сделал для уничтожения честных, преданных партии, народу людей.

Из печати известно письмо А. Косарева, адресованное Сталину, в котором он пытался доказать, что комсомольские кадры невинно подвергаются репрессиям и на них необоснованно навешиваются ярлыки врага народа. На VII пленуме ЦК ВЛКСМ А. Косарева обвиняли за стремление сохранить генеральногосекретаря ЦК ЛКСМУ И. Усенко. На одном из заседаний бюро ЦК ВЛКСМ И. Усенко выступил с мыслями, которые секретари ЦК ВЛКСМ расценили как вредные, враждебные, контрреволюционные, он критически высказался и по адресу Центрального Комитета партии. А. А. Жданов так цитировал И. Усенко: «Бюро ЦК ВЛКСМ неправильно ведёт себя, когда берёт пример с ЦК ВКП (б)», но при этом он умолчал, о чём шла речь — Усенко считал, что комсомол не должен копировать партию, отношение к комсомольцам не должно быть таким, как к коммунистам. Однако А. Косарев сумел свести «ошибки» Усенко к эмоциональности его речи, отметил, что он может работать руководителем республиканской организации. Даже после ареста И. Усенко Косарев не позволял уничижительных характеристик этого вожака молодежи.

А ведь обстановка была сложной. На VII пленуме ЦК ВЛКСМ инструктор Центрального Комитета комсомола Поздняков даже позволил себе высказать такую аналогию — если А. Косарев участвовал в подборе И. Усенко, значит и он враг. На этом же пленуме И. Белослудцев отметил, что секретарь ЦК ВЛКСМ В. Пикина называла методы И. Усенко враждебными, на что А. Косарев отреагировал так: «Да, методы враждебные, но надо дать возможность Усенко исправиться». Пикина заявляла на пленуме, что для нее было ясно, что И. Усенко обманывал бюро Центрального Комитета, сожалела, что не настояла на снятии его с работы. Она усматривала враждебные методы и в выступлениях секретарей обкомов комсомола Украины, но в этом А. Косарев её поддерживал. По её мнению, ошибка состояла в том, что «Косарев тогда весь этот вопрос перевёл на практические рельсы, иначе говоря, ушёл от обвинения И. Усенко во враждебной деятельности».

Всё это говорит о том, что А. Косарев осознанно защищал И. Усенко, других комсомольских работников, не хотел отдавать их в лапы НКВД, хотя это грозило ему самыми тяжелыми последствиями. Об этом было известно Сталину. Из выступления А. А. Андреева на VII пленуме ЦК ВЛКСМ мы узнаем о том, что на А. Косарева постоянное давление оказывал Центральный Комитет партии и лично Сталин, а также Андреев, Жданов, Маленков.

По свидетельству Андреева, А. Косарев постоянно получал от ЦК ВКП (б) предупреждения, в том числе и на пленумах Центрального Комитета комсомола, о том, что не может быть такого положения, чтобы в комсомоле не было врагов народа и всякого рода двурушников. «Смотри, т. Косарев, смотрите руководство ЦК ВЛКСМ в оба, разоблачайте врагов народа в комсомоле, очищайте комсомол от правотроцкистских шпионов, — так предупреждали т. Косарева и других». Но, подчеркнул Андреев, врагов народа в комсомоле разоблачали только органы НКВД.

Далее А. А. Андреев сказал: «Так продолжалось дело до тех пор, пока не вмешался товарищ Сталин. Товарищ Сталин, уцепившись за некоторые факты, подвёл дело прямо к разоблачению целой банды врагов в руководстве ЦК ВЛКСМ». Андреев даже сказал о том, что позиция А. Косарева до IV пленума ЦК ВЛКСМ демобилизовала комсомол, за что его сурово критиковали, но он по-прежнему должных выводов не делал. По словам Андреева, ЦК ВКП (б) предупреждал А. Косарева, что секретарь ЦК ВЛКСМ К. Белобородов «ничтожество и бездарность», не способен на дело. Как отмечалось раньше, А. Косарев и В. Пикина говорили о том, что К. Белобородова разоблачил ЦК ВЛКСМ, а А. А. Андреев заявил, что его убрали по следственным материалам НКВД. Так было со многими вожаками комсомола, в частности, И. Усенко был снят по предложению ЦК ВКП (б).

О таком положении знал Сталин. В конце октября 1938 г. члены Политбюро ЦК ВКП (б) встречались с секретарями ЦК ВЛКСМ, речь шла о разоблачении врагов народа в комсомоле. «Косареву было сделано предупреждение со стороны товарища Сталина, который спрашивал: как ведёт себя Горшенин?». А. Косарев, мол, с Горшениным промедлил. Этот факт был обнародован руководителями партии — А. А. Ждановым и А. А. Андреевым. Тогда они ещё не понимали, что это настоящий компромат против них же во главе со Сталиным.

Но А. Косарев был и другим, о чём рассказано ранее, о чём свидетельствуют его выступления на VII пленуме ЦК ВЛКСМ. Он говорил о том, что враги народа в комсомольских организациях, в Центральном Комитете ВЛКСМ до конца не разоблачены, не ликвидированы. Своим заявлением о том, что к делу Мишаковой приложили руку враги народа, он бросал тень на секретарей ЦК ВЛКСМ П. Вершкова, К. Белобородова, других работников Центрального Комитета. Он сказал, о том, что вместе с бюро ЦК шёл на поводу у врагов, не заметил как «не погашенный вражеский очаг» в ЦК подсовывал своих людей, а, следовательно, и новые работники Центрального Комитета были заражены вражескими элементами.

А. Косарев с гордостью говорил о том, что ЦК комсомола разоблачил члена ЦК А. Августайтиса, секретаря ЦК ЛКСМ Узбекистана А. Рассулова, что, несмотря на сопротивление партийных органов, в Архангельске после «нашего следствия» арестовали Н. Щагина, в Иванове — А. Куркина, Оренбурге — В. Калашникова. «Это всё мы разоблачили, — хвастливо заявлял А. Косарев, — <...> весь комсомол, политически и организационно, был мобилизован на разоблачение врагов народа, на выполнение решений IV пленума ЦК ВЛКСМ».

Секретарь ЦК ВЛКСМ Валентина Пикина, вспоминая те годы комсомольской жизни, рассказывает о том, что А. Косарев защищал комсомольских вожаков от несправедливых обвинений. Но вот Татьяна Васильева, тоже секретарь Центрального Комитета ВЛКСМ, в то время, при жизни А. Косарева, писала о другом. Как и многих комсомольских вожаков, её оговорили, обвинили во враждебной деятельности, эти обвинения содержались в докладе А. Косарева на IV пленуме ЦК ВЛКСМ в августе 1937 г. Но перед тем, как заявить об этом в докладе, генеральный секретарь Цекамола, по словам Т. Васильевой, с ней даже не встретился, не поговорил, не только не защитил её, но и не попытался разобраться по существу предъявляемых обвинений. Этот факт проливает свет на то, почему А. Косарев доклад на пленуме делал по тезисам, а в протоколе бюро ЦК ВЛКСМ утверждение текста доклада не отражено. А ведь этот доклад имел судьбоносное значение для многих членов ЦК, да и комсомола в целом, да и всего нашего общества.

Да, «верх» требовал не предаваться иллюзиям, усиливать борьбу с врагами в комсомоле. Самого А. Косарева обвиняли в том, что он лично мало делал в этом направлении. И он вынужден был также требовать поиска врагов народа, сам участвовал в разоблачении комсомольских работников. Такова правда истории, хотя и печальная.

«Врагом я себя не считал и считать не буду». «Мои ошибки перед Центральным Комитетом партии и перед пленумом ЦК ВЛКСМ очень велики, очень тяжелы, я за эти ошибки буду нести ответственность, но я прямо заявляю — я был честным членом партии и честным членом партии остаюсь. Никто не может доказать, что я враг народа». Так закончил он свое второе на пленуме выступление перед партией и комсомолом, перед советским народом. Ему представилась ещё возможность ответить на выступление А. А. Жданова. «Лично я, — заявил А. Косарев, — чувствую себя абсолютно спокойно, потому что совесть моя чиста. Никогда я не изменял ни партии, ни советскому народу и не изменю».

О Саше, Александре, Александре Васильевиче Косареве написано много, противоречиво, с преобладанием крайних оценок. И всё же, нам кажется, ещё не удалось достоверно высветить образ этой поистине легендарной личности, показать всё её многочисленные грани, раскрыть всю трагедию его судьбы. А сделать это необходимо.

Для истории.

Для вступающих в жизнь поколений.

Для самого Косарева.

Позволим себе лишь несколько штрихов к его портрету.

Александр Васильевич Косарев, партийный, государственный деятель СССР 1920–1930-х гг. родился 14 ноября 1903 г. в старом домике на Б. Семеновской, на Балагуше, северо-восточной окраине дореволюционной Москвы. Район был пролетарским — бумаготкацкие, суконные, шёлковые, красильные фабрики. Мать Александра Александровна отдала сына на цинковальный завод Анисимова в 9 лет, увеличив возраст на год. В 1914 г. он перешёл на трикотажно-платочную фабрику «Рихард-Симон и К », стал работать на трикотажных машинах в решелевом цехе. Это было время накануне Первой мировой войны, рабочего подъёма, сразу же он стал участником рабочих стачек, познавал пролетарскую солидарность. С первых самостоятельных трудовых шагов понимал, что надо требовать от хозяев улучшения условий труда, сокращения рабочего дня, повышения зарплаты.

Начало участия Косарева в движении пролетарской молодежи относится к периоду Февральской революции. Осенью 1917 г. после VI съезда РСДРП (б) вступил в поддерживаемый большевиками Союз рабочей молодежи «III Интернационал» С этого времени и по конец жизни он оттачивал политический талант вожака молодежи. Уже через год по просьбе Лефортовского райкома РКСМ был переведен с фабрики на работу в комсомол, к этому времени у него был пятилетний трудовой стаж.

Сразу после создания на Всероссийском съезде союзов рабочей и крестьянской молодежи в ноябре 1918 г. РКСМ он вступил в его ряды. В октябре 1919 г. в дни партийной недели в Москве вступил в ряды Российской Коммунистической партии (большевиков) — ему шёл 16-й год.

В конце октября 1919 г. тайком отправился на защиту Петрограда от банд Юденича в сводном отряде, который значился партизанским, а его бойцы — партизанами, находился в резерве. Косарев в биографических данных указывал, что в боях не участвовал, но получил ранение.

Образование имел трех классов церковноприходской школы. Весной 1920 г. Петроградским губкомом комсомола направлен ни учебу в трехмесячную районную политшколу, по окончании которой назначается заведующим политическими курсами в Центральной комсомольской школе (Петроград).

4 марта 1921 г. приступил к работе инструктором Василеостровского райкома комсомола Петрограда.

В декабре 1921 г. вернулся в Москву, это был разгар нэпа. Его направили работать организатором в один из подрайонов Бауманского райкома РКСМ. 15 января 1922 г. Московским комитетом РКСМ направлен на работу первым секретарем Бауманского райкома комсомола, а в декабре назначен заместителем заведующего организационным отделом МК РКСМ. 30 сентября 1922 г. избран членом Бауманского райкома РКП (б) г. Москвы. В мае 1923 г. вновь первый секретарь Бауманского райкома комсомола. 30 апреля 1924 г. избирается членом бюро МК комсомола.

Был делегатом XIII съезда партии (23–31 мая1924 г.), участвовал в работе высшего органа РКП (б).

С учетом желания Косарева Бауманский райком РКП (б) 1 июля 1924 г. принимает решение: «Просить Московский комитет направить товарища Косарева в Коммунистический университет как вполне выдержанного товарища, доказавшего это на долгой практической партработе. Райком партии считает, что товарищу Косареву для дальнейшей работы необходимо пополнить теоретические знания». Соратники по работе и учебе отмечали широту его взглядов, интересов и знаний.

2 сентября 1924 г. решением ЦК РЛКСМ переведен на работу в Исполком Коммунистического Интернационала Молодежи (КИМ). Однако 15 ноября решением ЦК комсомола по согласованию с ЦК РКП (б) направляется на работу первым секретарем Пензенского губернского комитета комсомола. В этом проявилось признание его организаторских и политических качеств, уверенность в том, что он выправит положение в губернской организации, и уже в декабре ему предстояло руководить Х губернской конференцией РЛКСМ. А на губернской партийной конференции он был избран делегатом XIV съезда партии с совещательным голосом. В июне 1925 г. он был делегатом IV Всесоюзной конференции РЛКСМ, в декабре — делегатом XIV съезда ВКП (б), на котором участвует в подготовке резолюции «О работе комсомола».

В январе 1926 г. направлен в составе бригады ЦК РЛКСМ в Ленинград для разъяснения комсомольцам решений XIV съезда ВКП (б) с учётом того, что руководители обкома и райкомов комсомола занимали неверные позиции. Его ввели в состав Северо-Западного бюро ЦК РЛКСМ. Поддерживая Косарева, конференция бывшего оппозиционного Московско-Нарвского райкома РЛКСМ своей волей избрала его — первого секретаря Пензенского губернского комитета первым секретарем своего райкома комсомола.

В ленинградский период биографии формирование Косарева происходило под влиянием С. М. Кирова. На VII съезде РЛКСМ (1926, 11–22 марта) Косарев выступал от имени Ленинградской организации и был избран в состав ЦК ВЛКСМ. Однако уже 23 апреля он был переведён на работу заведующим орграспредотделом (заворгом) ЦК ВЛКСМ и введён в состав бюро и секретариата ЦК комсомола. 25 марта 1927 г. он был избран секретарём ЦК. Его избрали делегатом V Всесоюзной конференции ВЛКСМ (1927, 24–30 марта). В этом вновь проявилось высокое доверие партии и оценка сделанного им в комсомоле.

Именно такая оценка качеств организатора привела его к новой должности. По просьбе Московского комитета ВКП (б) и при полном согласии ЦК ВЛКСМ в мае 1927 г. Косарев направляется на укрепление Московского комитета комсомола, оставаясь одновременно секретарем ЦК ВЛКСМ.

Был делегатом XV съезда ВКП (б), который избрал его членом ЦКК ВКП (б) (1927, 2–19 декабря), делегатом VIII съезда ВЛКСМ (1928, 5—16 мая) и избран секретарем ЦК ВЛКСМ.

24 марта 1929 г. Косарев на пленуме ЦК ВЛКСМ избирается генеральным секретарем.

В 1929 г. он делегат V Всесоюзного съезда Советов, где избран членом ЦИК СССР; делегат VI Всесоюзной конференции ВЛКСМ; делегат XVI конференции ВКП (б). В июле 1930 г. был делегатом XVI съезда ВКП (б) и избран кандидатом в члены ЦК ВКП (б). В 1931 г. делегат IX съезда ВЛКСМ; делегат VI Всесоюзного съезда Советов и избран членом ЦИК СССР. В 1932 г. — делегат XVII конференции ВКП (б); делегат VIII Всесоюзной конференции ВЛКСМ.

В июле 1929 г. участвует в работе международного антиимпериалистического конгресса молодежи во Франкфурте-на-Майне. В 1933 г возглавляет делегацию советской молодежи на мировом антивоенном конгрессе в Париже, избран в Международный комитет борьбы против фашизма и войны.

Косарев занимался всеми направлениями работы с молодежью, внося в неё много нового, инициативного. Одним из них стало развитие фабрично-заводского ученичества, подготовка квалифицированных кадров. 28 ноября 1929 г. по согласованию с Косаревым был подписан приказ ВСНХ СССР о дополнительном наборе 57 тыс. подростков в школы ФЗУ для подготовки специалистов массовых профессий. При его непосредственном участии разворачивается шефство комсомола над освоением новых районов страны и строительством гигантов индустрии, по инициативе комсомола принимает всесоюзные масштабы движение ударных бригад, социалистическое соревнование, массовый характер приобрело движение «легкой кавалерии». На Сталинградском тракторном Косарев вывел пятитысячный трактор. Он выступал за изучение Ленина по подлинникам, а не по цитатникам, за изучение истории — «знать прошлое, чтобы больше ценить настоящее». Он обращался с социальным заказом комсомола к писателям создавать произведения о молодом герое — пролетарская литература должна создать собирательный тип героев социалистической стройки и классовой борьбы, которые владели бы умами миллионов, с которых они могли брать пример. По призыву Косарева комсомол взял шефство на Военно-воздушными силами СССР. 28 октября 1933 г. Президиум ЦИК СССР наградил А. В. Косарева орденом Ленина как «испытанного руководителя Ленинского комсомола, выдающегося организатора комсомольских масс в их борьбе под руководством партии за победу пятилетки».

В 1934 г. Косарев делегат XVII съезда ВКП (б), избран членом ЦК ВКП (б), членом Оргбюро ЦК ВКП (б); в 1935 г. — делегат VII съезда Советов СССР, избран членом ЦИК СССР. В 1936 г. делегат X съезда ВЛКСМ, вновь избран генеральным секретарем ЦК ВЛКСМ.

В 1935 г. участвует в последнем заседании Международной конференции молодежи за мир, свободу и прогресс в Париже; в расширенном заседании Международного бюро по подготовке интернационального слета молодежи в Париже; возглавляет делегацию ВЛКСМ на VI конгрессе КИМа. В 1936 г. участвует в заседании Международного Всемирного объединения молодежи за мир, свободу и прогресс в Париже; во Всемирном конгрессе молодежи в Женеве, выступает с докладом о коммунистической точке зрения на проблемы мира.

В 1937 г. избран депутатом Верховного Совета СССР первого созыва. В 1938 г. первой сессией Верховного Совета СССР избран членом Президиума Верховного Совета СССР; был депутатом Верховного Совета РСФСР первого созыва.

Косарев встречался с И. В. Сталиным, что было совершенно естественным. Сталин проявлял уважение к комсомольскому генсеку. Примечательны замечания Сталина о структуре аппарата ЦК ВЛКСМ и комитетов комсомола, которые имели положительное значение для определения воспитательного характера организации. Причём Сталин собственноручно внёс поправки в соответствующий документ.

Косарев часто выступал перед молодежью и на страницах комсомольской печати, его слушали с неослабным вниманием. Сохранились многочисленные стенограммы его выступлений. На Х съезде ВЛКСМ Косарева называли вождем молодежи, и это отвечало истине. Оратором был прирожденным, умел зажигать массы. Он учил (действительно учил) комсомольских вожаков работать в гуще масс, а не в тиши кабинетов.

Совершенно естественно, что дела и поступки руководителя мощнейшей организации молодежи были зависимы от общеполитической обстановки, от деятельности правящей партии и государства. Партия, лично Сталин постоянно подчеркивали необходимость усиления бдительности, борьбы с вредителями, диверсантами, шпионами, террористами, врагами народа. Призыв Сталина к усилению борьбы с врагами народа, его вывод о росте сопротивления остатков разбитых эксплуататорских классов были использованы для оправдания грубейших нарушений законности и необоснованных репрессий. Перед комсомольскими кадрами была поставлена задача искать врагов народа в своей среде. Уже с конца 20-х гг. активно проводились всевозможные чистки комсомольских рядов, а в 1937-1938 гг. допускались обвинения комсомольских кадров во враждебной деятельности. ЦК ВКП (б) и лично Сталин нагнетали эту обстановку, обвиняли ЦК ВЛКСМ и персонально Косарева за недостаточную работу по разоблачению врагов народа в комсомоле. 29 августа 1939 г. в передовой статье «Комсомольской правды» с ведома ЦК партии говорилось: «Руководящие комсомольские работники и прежде всего тов. Косарев проявили прямую недооценку проникновения врагов в комсомол. Среди актива были распространены вредные настроения, что врагов в комсомоле нет, и отсутствовала политическая заостренность».

Сохранились многочисленные записи выступлений Косарева с обвинениями комсомольских работников, документы, направляемые в органы НКВД и пр., о чём говорилось и иллюстрировалось выше.

Как к этому отнестись. Конечно, Косарев в силу партийной дисциплины обязан был вести поиск мнимых врагов, но нельзя и не учитывать, что делал это он часто исключительно грубо, оскорбительно, на его совести немало тех, кто погиб в эти годы. И, несмотря на это, он был обвинён в недостаточной активности в поиске врагов, снят с работы и 23 февраля 1939 г. расстрелян. Пострадали и члены его семьи. Репрессиям были подвергнуты жена Мария Васильевна Нанейшвили и дочь Елена Александровна. Пострадал его брат — Матвей Васильевич Косарев. Немало свидетельств и того, что Косарев защищал комсомольских вожаков от клеветы.

А. Косарев пришёл к руководству комсомолом в то время, когда всё мощнее укреплялся, пропагандировался культ личности Сталина. Мог ли он сойти с этой колесницы? Конечно, нет, не мог по должности. А. Косарева нельзя отделить от поста, который он занимал, от официального поста руководителя организации, являвшейся ближайшим помощником партии, частью политической системы диктатуры пролетариата. Он всегда должен был быть официальным лицом со всеми вытекающими отсюда последствиями. Он должен был, обязан был стимулировать расцвет сталинского культа.

Такая ему выпала доля.

Косарев — фигура сложная, неоднозначная, трагическая.

Начав трудовой путь рабочим пареньком, он всю жизнь отдал организации и воспитанию молодежи. Начинал трудовой и политический путь при В. И. Ленине, стремился воплотить его мысли в практические дела, обращение к ленинизму постоянно звучало в его докладах и речах, но основную часть своей деятельности он провел при И. В. Сталине, под его непосредственным руководством и контролем. Он был типичным для своего времени комсомольским вожаком, являлся представителем административно-бюрократической системы, борцом за светлые идеалы человечества, активным строителем социализма, беспредельно преданным делу Коммунистической партии, отстаивал её идеалы во внутрипартийных и комсомольских дискуссиях, боролся с противниками строительства социализма. Являлся участником всех значительных событий общественной жизни. Он сплотил талантливых комсомольских вожаков — В. Чемоданова, Д. Лукьянова, С. Андреева, Т. Васильеву, П. Горшенина и многих других Ему были присущи правдивость и честность, он был человеком, лишённым духа стяжательства, исполненным заботой о людях, чувства доброты к ним, каждый, кто встречался с ним, видел в нём в первую очередь товарища. Ему ничто человеческое не было чуждо, во всём он был человеком, не лишённым чисто людских проявлений и даже слабостей. Молодежь знала и любила его, имя Косарева носили институты, пограничные заставы, пароходства.

Вне всякого сомнения, это был подлинный лидер комсомола, молодежи. В то время модным было слово «вождь». Сталин постепенно оставил его только за собой, а ведь в первые годы после революции говорили о вождях во множественном числе, к ним относили всю верхушку партии и государства. В комсомоле вождём называли Александра Косарева. Апофеозом, пожалуй, был Х съезд, делегаты которого не раз именовали его вождём, произносили в его честь лозунги и приветствия.

На съезде выкрикивались лозунги: «Да здравствует товарищ Косарев!», «Косареву — ура!», «Да здравствует наш любимый руководитель товарищ Косарев!». Его называли сталинским учеником, боевым руководителем комсомола и сталинской молодежи, почётным пограничником, старшиной советского футбола. Говорилось о том, что «комсомольским работникам надо учиться у т. Косарева», учиться у него «как надо по ленински-сталински проводить партийные директивы в комсомоле».

Вот стенографическая запись выступления представителя Ленинграда на Х съезде: «Во всей огромной работе, проделанной Центральным Комитетом, очень много принадлежит достойному, боевому, энергичному вожаку советской молодежи, чьё имя является широко популярным не только среди нашей молодежи, не только среди трудящейся молодежи зарубежных стран, но и среди широких слоёв — людей науки, искусства, рабочих и колхозников нашей страны и нашей Коммунистической партии. Я имею в виду т. Косарева. (Бурные аплодисменты. Все делегаты встают и приветствуют товарища Косарева. Возгласы: “Боевому руководителю комсомола ура!”. Бурные аплодисменты)».

При появлении А. Косарева в президиуме съезда выступления ораторов прерывались аплодисментами.

В заключительном слове на Х съезде ВЛКСМ А. Косарев заметил: «Какая уж тут критика, когда чуть ли не каждый оратор считает своим долгом заявить: “под руководством нашего боевого секретаря”, “при его непосредственной личной помощи”, “благодаря его личному вмешательству” и т. д. и т. п. Никуда это не годится. Неделовито это звучит». Но делегаты по-прежнему прославляли генерального секретаря.

Неоднозначно хочется относиться к сказанному, также как и к тому, что имя А. Косарева носил Центральный аэроклуб СССР. В марте 1937 г. на бюро ЦК ВЛКСМ обсуждался вопрос «О работе Центрального аэроклуба имени тов. Косарева А. В.». Выступал при его обсуждении и Александр Васильевич, в принятом постановлении вместе с другими товарищами ему поручалось принять меры по укреплению материальной базы клуба. Приказом Революционного военного совета СССР 5 марта 1934 г. пятой эскадрильи ВВС было присвоено имя А. В. Косарева.

Выступления А. Косарева прорабатывались в комсомольских организациях, ЦК ВЛКСМ вставлял их в списки обязательной литературы для сети политического просвещения и переподготовки кадров. От комсомольских работников требовалось изучать статью А. Косарева «О задачах комсомола», в которой он, может быть, впервые настойчиво говорил о разоблачении враждебных элементов в комсомоле. В журнальных статьях, в редакционных материалах давались многочисленные цитаты из выступлений А. Косарева.

А вот как писал в 1932 г. журнал «Известия ЦК ВЛКСМ», давая материалы VII Всесоюзной конференции ВЛКСМ: «В Москве 1 июля 1932 г. ровно в 7 часов вечера в Колонном зале Дома Союзов за столом президиума встреченный бурными аплодисментами, переходящими в овацию, появляется генеральный секретарь ЦК ВЛКСМ т. Косарев». Приводя в сокращении речь А. Косарева на собрании московского комсомольского актива «Учитесь работать у тт. Сталина и Кагановича!» 21 февраля 1934 г., журнал не преминул сообщить в конце: «Бурные, продолжительные аплодисменты. Актив стоя приветствует Косарева». Публикуя маленькую по объёму речь А. Косарева на Всесоюзном совещании редакторов комсомольских газет 17 октября 1934 г., журнал ЦК ВЛКСМ отмечал бурную овацию комсомольскому лидеру. В конце речи А. Косарева на совещании передовиков урожайности по зерну, трактористов и машинистов молотилок с руководителями партии и правительства журнал сообщал: «Аплодисменты, крики “ура”. Участники совещания приветствуют тов. Косарева». В октябре 1938 г., то есть накануне VII пленума ЦК ВЛКСМ, журнал «Юный коммунист» в связи с двадцатилетием ВЛКСМ публиковал портрет А. Косарева.

Во всём этом, безусловно, авторитет, признание заслуг А. Косарева, но есть и элементы нескромности, зазнайства, самовосхваления. Не будем осуждать это, но и пройти мимо этого нельзя, говоря о вожаке молодежи.

В 1933 г. в связи с 15-летием ВЛКСМ секретари ЦК ВЛКСМ А. Косарев, С. Салтанов, Д. Лукьянов, П. Горшенин, К. Шарипов, секретарь ЦК ЛКСМ Украины С. Андреев были награждены орденами Ленина. А. Косарев был удостоен высшей награды как «испытанный руководитель Ленинского комсомола, выдающийся организатор комсомольских масс в их борьбе под руководством партии за победу пятилетки».

По справедливой обиде Евгений Александрович Евтушенко назвал Сергея Павловича Павлова, первого секретаря ЦК ВЛКСМ «румяным комсомольским вождем». Нам кажется, в этом сарказме отражён и истинный штрих в портрете Павлова, хотя в обиходе никто не называл его «вождем», время было иное, тогда еще не было вождей и повыше.

Вот таким же нам представляется комсомольский лидер Александр Косарев. Он стремился быть в гуще масс, много ездил по стране, постоянно общался с молодежью. Памятная страница его биографии — участие в завершении работы над юбилейным трактором на сталинградском заводе, который он вывел собственными руками. Лихачество для человека такого уровня? Но ведь в этом поступке сам Косарев — простой, деловой, энергичный, полный юношеского задора.

Доставляло удовольствие читать стенографические записи его выступлений. Даже несовершенство стенографии в то время не может скрыть колорит, эмоциональность, убедительность, настырность его речей. Он много публиковался в журналах, газетах, у него были книги и брошюры. Количеством, может быть, он и не отличался от руководителей комсомола, скажем семидесятых годов, но по содержанию, насыщенности — решительным образом. У него не было пересказа прописных истин, чем грешили его последователи; он писал о насущном, о проблемах общества и комсомола, писал о текущем моменте. Эти выступления А. Косарева являются богатейшим историческим источником и наследием.

Сейчас мы вправе сказать, что у Косарева были неверные суждения, теоретические просчёты, но он говорил, писал, творил как велело его время. Сегодня мы прозрели, поняв, что общечеловеческое стоит над классовым, а ведь тогда вслед за В. И. Лениным железно утверждалось обратное. Особенно это касается моральных, нравственных ценностей. Конечно, нравственно все то, что служит коммунизму, но как понимать коммунизм: если как высшее человеческое достояние — то да, а если отказываться от культурного наследия, проводить геноцид среди крестьянства, величайшие умы пускать на эшафот — то нет. Но ведь такое извращенное понимание социализма и даже зарей коммунизма было, оно упорно насаждалось сверху, выдавалось за правило, норму жизни. А возьмите изображение любой капиталистической страны как нашего лютого врага — оно прочно сидело в сознании. Мог ли руководитель комсомола занимать иную позицию, даже если он с ней был не согласен? Коммунистический союз должен был твердо проводить линию, определяемую партией, ее «вождем».

А. Косарев пришёл к руководству комсомолом в то время, когда всё мощнее укреплялся, пропагандировался культ личности Сталина. Мог ли он сойти с этой колесницы? Конечно, нет, опять же не мог по должности. Косарева нельзя отделить от поста, который он занимал, от официального поста руководителя организации, являвшейся ближайшим помощником партии, частью политической системы диктатуры пролетариата. Он всегда должен был быть официальным лицом со всеми вытекающими отсюда последствиями. Он должен был, обязан был стимулировать расцвет сталинского культа. Такая ему выпала тяжёлая доля.

Немаловажно и то, что у Сталина с Косаревым сложились хорошие отношения. Сталин «пощекотал» ему нервишки на заре этих отношений — на восьмом съезде комсомола, а потом всячески приблизил к себе. Является ли это исключением — нет, это правомерное, вполне объяснимое отношение между руководителем партии и лидером её помощника, крупнейшей, величайшего значения организации.

Поддержка Сталиным не могла не сказаться на А. Косареве, на его действиях. На VII пленуме ЦК ВЛКСМ (при всей его предвзятости) многие критиковали А. Косарева за нетерпимость к критике, зазнайство, грубое отношение к комсомольским работникам. Вот, например, как говорил В. Захаров: «Я считаю, в основных недостатках прежде всего повинен Косарев. Именно вы, Косарев, создали в Центральном Комитете недопустимую обстановку подхалимства, семейственности и нетерпимости к критике. Вспомните, как Вы распекали каждого работника, который вносил свое предложение, с которым вы не согласны». А. Любин: «В бюро Центрального Комитета нет и помина о критике и самокритике... Косарев и Богачев не терпят самостоятельной мысли у людей».

О том, что критики в адрес А. Косарева было явно недостаточно, говорили на VII пленуме Центрального Комитета комсомола секретари ЦК ВЛКСМ С. Богачев и В. Пикина, член бюро Центрального Комитета Е. Волкова, то есть те, кто постоянно работал рядом с генсеком комсомола.

Так говорили многие выступавшие на пленуме, и А. Косарев вынужден был заявить: «Я признаю — критики я не допускал. Раз это так, значит, не было коллективности в руководстве». Думается, во многом это было следствием поддержки его Сталиным, копирования сталинского стиля. Так же как и Сталин, А. Косарев, как говорили на пленуме, считал своё мнение безапелляционно верным, не опирался на инициативу комсомольских работников, не считался с их суждениями. Конечно, речь не идёт об оправдании неверного стиля работы, но понять его истоки можно.

Косаревское секретарство совпало с особым периодом жизни советского общества. К тому времени, когда он возглавил Центральный Комитет ВЛКСМ, был разгромлен троцкизм, потерпела поражение так называемая «новая оппозиция», начали громить правых. Л. Д. Троцкий, Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев, Н. И. Бухарин были ближайшими соратниками Ленина, признанными вождями партии и государства. И вдруг... Даже нам сейчас порой бывает трудно разобраться в происходящих событиях, в оценках стоящих у руля страны людей, а тогда это было намного сложнее. Политическая обстановка была крайне сложной, противоречивой, частое изменение курса на построение социализма, которое началось ещё Лениным, да ещё исключительно низкая политическая культура абсолютного большинства населения, в том числе и молодежи. Сталинской элитой фальсифицировалось создание разного рода оппозиционных блоков. Обстановку нагнетали руководители партии, сама партия вела массированную кампанию по розыску врагов. Конечно, в этой обстановке могло, точнее, не могло не сложиться впечатление, что в стране кишат враги народа, разного рода вредители.

Поэтому можно понять то, что А. Косарев активно включился в выполнение установок партии, точнее, в кампанию по розыску врагов народа. В этих целях в нарушение решений съездов комсомола была объявлена чистка рядов Союза молодежи, вначале только среди непролетарской части состава, а потом она приобрела генеральный, всеобщий характер. Здесь опять было подражательство партии, которая в апреле 1929 г. начала проводить генеральную чистку. А. Косарев постоянно выступал с речами, в печати, говорил резко, зажигательно, не стеснялся в выражениях. Но в форме и содержании он явно перебарщивал, допускал излишние резкости, ожесточенно обрушивался на комсомольских работников, имевших своё мнение и отстаивавших его. Представляется, что в этом отношении А. Косарев превзошёл даже руководителей партии, не говоря уже о Сталине, который стремился оставаться как бы в тени, дирижировал из-за закрытых дверей. Наибольший «пик» подобных выступлений А. Косарева падает на 1932–1933 гг., а потом набрал обороты в 1937–1938 гг.

Наше мнение об А.В. Косареве совпадает с данной ему характеристикой Роем Александровичем Медведевым. Он говорил об Александре Косареве как человеке своего времени. Будучи продуктом и действующим лицом сталинской системы, «Косарев тянул комсомол во все эти репрессии». Р. Медведев причислил А. Косарева к тому же окружению Сталина, в которое входил и Н. С. Хрущев, который признавался, что его руки тоже были в крови. Правильно замечает Р. Медведев, что А. Косарев верил в то, что он делал все правильно. «Косарев — фигура сложная, неоднозначная, трагическая», — с таким выводом историка, исследователя сталинизма нельзя не согласиться.

Не думаем, что Александр Васильевич не понимал, что его ждёт такая же судьба, как и многих других комсомольских вожаков, его личных друзей, к этому вела сама логика. И всё же он, видимо, очень уверовал в Сталина, надеялся, что тот не допустит клеветы на него. В отношении А. Косарева Сталин продолжал играть роль хитроумного актера. Посмотрите кадры хроники о праздновании двадцатилетия ВЛКСМ — с какой ненавистью смотрит на А. Косарева А. А. Жданов и как добродушно улыбался Сталин. Это было в то время, когда судьба А. Косарева была предрешена, до VII пленума ЦК ВЛКСМ оставалось две недели. А как преобразился «актер» на пленуме ЦК ВЛКСМ, язвительно бросая реплики в адрес бывшего любимца. Но А. Косарев продолжал верить «вождю», верил ему до последней минуты жизни в казематах на Лубянке.

22 ноября 1938 г. в присутствии членов Политбюро ЦК ВКП (б), под их нажимом пленум Центрального Комитета ВЛКСМ принял решение о снятии Александра Косарева с поста генерального секретаря ЦК ВЛКСМ и вывел его из состава Центрального Комитета. Так закончилась его комсомольская карьера, которой он посвятил всю свою жизнь, целых десять лет — сталинских лет — он был генеральным секретарем ЦК комсомола.

В тот день, 22 ноября, он ещё оставался коммунистом и комсомольцем, членом Оргбюро ЦК ВКП (б). Но это уже никакого значения не имело. А. Косарев продолжал надеяться на милость, справедливость, человечность Сталина, пытался звонить ему, но безуспешно.

Александр Васильевич был арестован 28 ноября, через шесть дней после пленума ЦК ВЛКСМ. Он был арестован в Подмосковье, в Переделкино, где размещался дом-общежитие для работников ЦК ВЛКСМ на 14 семей, которое затем стало коллективной дачей для руководства Центрального Комитета.

Аресту А. Косарева придавали большое значение, во имя этого ЦК ВКП (б) созывал пленум Цекамола. Забирал А. Косарева лично Берия.

В тот же день была арестована его супруга, а потом этой же участи «удостоилась» дочь, которая вернулась из лагерей с сильно подорванным здоровьем. ЦК ВЛКСМ всячески помогал ей окрепнуть. Был арестован водитель Косарева Е. Любимов, который после XX съезда КПСС полностью реабилитирован, до пенсии продолжал возить секретарей ЦК комсомола.

Жизнь Александра Васильевича Косарева оборвалась в застенках НКВД на площади, носящей имя железного Феликса Эдмундовича Дзержинского. Он был расстрелян 23 февраля 1939 г. Расстреливали и в день Красной Армии.

Один высокопоставленный работник КГБ СССР показывал «дело Косарева», на последнем листке которого А. В. Косарев написал, что он ни в чём не виноват, и расписался кровью (видимо прокусил палец). Слова А. В. Косарева были подтверждены его полной реабилитацией вскоре после смерти Сталина в 1954 г. А восстановлен в партии он лишь в 1989 г. Нам не известна причина столь позднего его восстановления в рядах коммунистов. Не ответил на наш запрос и КПК при ЦК КПСС.

Александр Васильевич Косарев — дважды жертва сталинизма. Он проводил сталинизм в жизнь и был им уничтожен.

Такая же судьба досталась многим вожакам комсомола.

Среди снятых с работы секретарей ЦК ВЛКСМ был С. Богачев.

Серафим Яковлевич родился в 1909 г., стал коммунистом в 1930 г. Выходец из рабочих. Был учеником столяра ФЗУ Коломенского завода г. Коломны Московской области, затем работал столяром. В 1929 г. начинается его комсомольская биография — с заместителя секретаря комитета комсомола завода, которая была прервана государственной, советской работой — был заместителем председателя общепроизводственной комиссии завода, ответственным секретарем Коломенского городского Совета депутатов, затем курсант школы РККА. И вновь комсомольская работа с 1933 г. — заведующий организационным отделом Коломенского райкома, секретарь горкома, первый секретарь Московского комитета и в 1937 г. — секретарь Центрального Комитета ВЛКСМ. Серафиму не удалось получить образование — оно у него было низшее. Кстати, при таком образовании — секретарь ЦК ВЛКСМ по идеологической работе; далеко не каждый смог бы работать на таком ответственном и сложном участке общественной жизни.

И такого человека, коммуниста до мозга кости обвинили в неверности … делу партии, делу коммунизма!

Рабочего парня на должности секретаря ЦК ВЛКСМ по идеологической работе сменила О. Мишакова. С инструктора Центрального Комитета — сразу на секретарский пост. За большие «заслуги» по разоблачению, точнее клевету на Косарева сделали такое продвижение, заслуги, которые тогда ценились больше истинной преданности партии. Она сразу же заменила С. Богачева и на посту (по совместительству) ответственного редактора журнала «Юный коммунист», а с 1939 г. «Молодой большевик». Может быть, этим подчеркнули повзросление комсомола. За те же заслуги по разоблачению врагов народа в комсомоле вплоть до генерального секретаря О. Мишакова на XVIII съезде ВКП (б) была избрана членом Центральной Ревизионной Комиссии ВКП (б).

С. Богачев был исключен из коммунистов на основании ложного обвинения и восстановлен в их рядах посмертно, он полностью реабилитирован. О. Мишакова исключена из партии за ложные показания на честных коммунистов, комсомольцев и восстановлению в её рядах не подлежала. Таков урок истории!

Представилась возможность однажды увидеть Мишакову. Это была женщина в летах с каким-то жалким выражением на лице. Она пришла в ЦК ВЛКСМ, позвонила заведующему общим отделом и попросила разрешить ей зайти в кабинет, который она заняла в ноябре 1938 г. Ей в этом было отказано. И правильно поступили. Слишком кровавым был её путь к этому кабинету.

VII пленум ЦК ВЛКСМ избрал первым секретарем ЦК ВЛКСМ Н. А. Михайлова, секретарями ЦК С. Захарова, О. Мишакову, Г. Громова. В бюро ЦК, кроме секретарей, вошли В. Александров, Е. Волкова, Н. Романов. Ни один из секретарей ЦК ВЛКСМ не был избран Х съездом в состав Центрального Комитета. Из членов бюро только Е. Волкова была избрана съездом. Из состава бюро ЦК, который был до VII пленума, остались только Е. Волкова и В. Александров, кооптированный в члены ЦК. Но и В. Александрова ждала та же участь — 2 декабря, через 10 дней после пленума, его вывели из состава Центрального Комитета, естественно и из членов бюро.

Хотелось бы обратить внимание и на то, что ЦК ВКП (б) и ЦК ВЛКСМ пошли на нарушение Устава ВЛКСМ, назначив Мишакову на пост секретаря Центрального Комитета. Уставом предусматривалось, что секретари ЦК ЛКСМ союзных республик, крайкомов, обкомов не из рабочих должны были иметь стаж пребывания в ВКП (б) пять лет. Естественно, секретарь ЦК ВЛКСМ должен был иметь не меньший партийный стаж. Но Мишакова была принята в партию в 1937 г., следовательно, к моменту избрания ее секретарём Центрального Комитета ВЛКСМ она имела партстаж всего в один год.

Но вернёмся ко времени VII пленума ЦК ВЛКСМ. Став первым секретарём Центрального Комитета, Н. А. Михайлов продолжил линию на разоблачение «врагов народа» в комсомоле. Чтобы активизировать деятельность комсомола, было решено переиздать брошюру с постановлением IV пленума ЦК ВЛКСМ (напомним — он проходил в августе 1937 г.), нацелившего весь Союз молодёжи на разоблачение врагов народа. Надо отметить, что издавалась она с завидной оперативностью — 4 декабря 1938 г. текст поступил в набор и в тот же день был набран и подписан в печать. Брошюра вышла полумиллионным тиражом. Завидный тираж даже для современных условий. Так решения IV пленума через полтора года приобрели новую жизнь, продолжали играть мерзкую роль. «Мясорубка» хотя и сбавила обороты, но продолжала «работать».

Н. Михайлов начал свою деятельность буквально с разгрома комсомольских кадров, работников молодежных газет и журналов, но, прежде всего, унаследовав плохую традицию, расправился с членами Центрального Комитета ВЛКСМ.

Трагично и символично, что архивное дело № 201 бюро ЦК ВЛКСМ соединило в себе документы, подписанные генеральным секретарем ЦК А. В. Косаревым и первым секретарем ЦК Н. А. Михайловым.

Уже через пять дней после пленума, 27 ноября, были выведены из состава ЦК ВЛКСМ 6 человек, затем 1 и 2 декабря — 10 человек, в феврале, апреле и августе 1939 г. — еще 5 человек. По всему видно, Н. Михайлов спешил расправиться с членами Центрального Комитета. Об этом говорит даже оформление протоколов. Постановлением бюро от 2 декабря были выведены из членов ЦК А. Косарев, В. Пикина, П. Вершков, которых 22 ноября уже исключил из состава ЦК пленум — высшая по сравнению с бюро инстанция. Может, это была техническая небрежность, а может хотелось в своё удовольствие принять ещё одно решение, исключавшее их из состава ЦК. Были и другие небрежности: скажем, в протоколе этого заседания бюро член ЦРК Е. Вольберг был назван членом Центрального Комитета. Всего постановлениями бюро ЦК от 2 декабря 1938 г. выводилось из ЦК и ЦРК ВЛКСМ 23 человека. В буквальном смысле слова — одним росчерком пера была исключена из центральных выборных органов шестая часть их состава.

Таким образом, из 93 членов Центрального Комитета ВЛКСМ, избранного Х съездом, исключался из его состава 81 человек, или 86,9 %; из 34 (на съезде было избрано 35 кандидатов, один к этому времени умер) кандидатов в члены ЦК — 29 человек, или 85,3 %. А всего из состава Центрального Комитета ВЛКСМ исключалось 86,6 % его состава. Из 17 членов Центральной Ревизионной Комиссии исключалось 15 человек, или 88,2 %.

Обращает на себя внимание то, что из состава ЦК ВЛКСМ было больше выведено, чем из состава ЦК ВКП (б). В 1937 — 1938 гг. из 71 члена ЦК ВКП (б) было выведено 47, или 66,2 %, из 68 кандидатов в члены ЦК — 53, или 80,8 %.

Исключали из членов центральных органов комсомола на бюро и в отдельных случаях даже на секретариатах ЦК ВЛКСМ, затем проводили опросное голосование членами Центрального Комитета и списками утверждали эти решения на пленумах. На V пленуме ЦК ВЛКСМ в феврале 1938 г. только по одному члену ЦК велось обсуждение непосредственно на этом заседании, а судьба 37 человек решалась списочным голосованием.

После смерти Сталина начались массовые реабилитации невинно осуждённых, репрессированных, расстрелянных. ЦК ВЛКСМ обращался в Комитет партийного контроля при ЦК КПСС, Прокуратуру СССР, военную прокуратура с просьбами о пересмотре обвинений в адрес членов Центральных органов ВЛКСМ.

Вот извлечения из письма заместителя Генерального прокурора СССР Е. Барского от 13 апреля 1956 г. № 8з-9022-39 в ЦК ВЛКСМ в ответ на запрос о члене ЦК ВЛКСМ, секретаре МК и МГК ВЛКСМ С. Д. Ильинском. Цитируем: «Проведенной в настоящее время проверкой установлено, что обвинение названных выше лиц (С. И. Андреев, Н. В. Клинков, Д. Д. Лукьянов, Е. Л. Файнберг, С. А. Салтанов, В. М. Бубекин и др.— В. К.), в том числе и С. Д. Ильинского, в антисоветской деятельности было необоснованно, а так называемые признательные показания поименованными выше лицами были даны в результате применения к ним со стороны сотрудников органов НКВД СССР и УНКВД Московской области незаконных методов следствия... Проверкой дел по обвинению Файнберга, Салтанова, Лукьянова, Ерастова и Порташникова установлено, что они были осуждены за антисоветскую деятельность также необоснованно по сфальсифицированным материалам. … Осмотром личного дела Ильинского С. Д. установлено, что к оппозициям и антипартийным группировкам он не примыкал, к партийной ответственности не привлекался... Таким образом, Прокуратура СССР считает установленным, что обвинение Ильинского С. Д. в антисоветской деятельности было необоснованным и могло иметь место только в результате грубейшего нарушения социалистической законности».

В числе исключенных из состава ЦК и ЦРК ВЛКСМ, репрессированных и расстрелянных не было «врагов народа», «предателей», «японо-фашистских наймитов», «двурушников». Были реабилитированы А. Косарев, П. Вершков, С. Богачев, Ш. Тимиргалина, Е. Файнберг и другие руководители комсомола, но, к величайшему сожалению, — посмертно. Их исключили из ВКП (б), а восстановили в членах КПСС.

Центральный Комитет ВЛКСМ отменил неправильные, несправедливые решения об исключениях из состава центральных выборных органов. В мае 1956 г. VIII пленум ЦК ВЛКСМ принял постановление об отмене принятых в 1936–1939 гг. решений об исключениях из членов, кандидатов в члены ЦК ВЛКСМ, членов Центральной Ревизионной Комиссии ВЛКСМ.

Симптоматично, что при рассмотрении вопроса об отмене решений об исключениях из состава центральных выборных органов ВЛКСМ, большинство которых было следствием незаконных действий, фальсифицированных обвинений НКВД, на VIII пленуме ЦК председательствовал секретарь ЦК ВЛКСМ В. Е. Семичастный, который в последующем стал председателем того же ведомства, только называвшегося к тому времени Комитетом государственной безопасности при Совете Министров СССР.

Надо реабилитировать и активных деятелей комсомола, у которых незаслуженно было снято звание почетного комсомольца. 17 мая 1922 г. V съезд РКСМ впервые за заслуги в организации и становлении комсомола избрал почетными комсомольцами Ефима Цейтлина, Оскара Рывкина, Лазаря Шацкина — все они были председателями, первыми секретарями Центрального Комитета, а VI съезд РЛКСМ такое звание присвоил первому секретарю ЦК РКСМ Петру Смородину, Андрею Шохина и другим. VIII съезд ВЛКСМ в 1928 г. сделал почётным комсомольцем первого генерального секретаря ЦК ВЛКСМ Николая Чаплина и во второй раз дал почётное звание Лазарю Шацкину.

IX съезд ВЛКСМ в 1931 г. снял звание почетных комсомольцев с Е. Цейтлина, Л. Шацкина, Н. Чаплина с краткой формулировкой — как не оправдавшие доверия ВЛКСМ. Все они были репрессированы и погибли в застенках НКВД. После XX съезда КПСС их полностью реабилитировали. Справедливость должна восторжествовать и в возвращении им заслуженного звания почетных комсомольцев. Одновременно надо отменить решение VI съезда РЛКСМ, присвоившего звание почетного комсомольца Сталину в числе других «старых ленинцев». Сегодня и формулировка «старого ленинца» кощунственно звучит по отношению к Сталину.

Печальное послесловие: в сталинское время многие, очень многие честные члены Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодежи были репрессированы, отбывали сроки в концентрационных лагерях, были расстреляны.

***

Обращусь к народному депутату Украины III и IV созывов, члену Центрального комитета компартии Украины Георгию Корнеевичу Крючкову.

Сказанное я холодно констатировал все факты взял из подлинных документов, имевшихся в то время в Российском государственном архиве социально-политической истории, в фондах бывшего Центрального архива ВЛКСМ. Если коротко передать моё чувство, то преступления Сталина ни в какой форме оправдать нельзя.

В своих работах я придерживался мнения, что политический режим Советского государства был демократическим, но с элементами тоталитаризма. В этой связи с большим вниманием отношусь к документам, которые подправили меня на оценку советского режима с самого начала и, по крайней мере, до перестроечных процессов середины 80-х гг., как тоталитарного государства с вкраплинами демократических проявлений.

Демократия действительно была, но в советском понимании. Мне, например, импонировало, что на партийных собраниях можно было обсуждать практически все проблемы своего коллектива и даже руководящие персоны. Но демократии в её коренном, сущностном понимании не было. Возьмём такой кардинальный вопрос гражданского общества, как политические и общественные формирования. Политическая партия была одна, вступить в неё было довольно сложно, нужно было иметь рекомендации-поручительства коммунистов, существовало первоначальное звено — кандидаты в члены партии и только через год принимали в члены компартии с учётом характеристики о поведении за этот период. Принимали в кандидаты и затем в члены партии на партийных цеховых бюро, потом на собраниях, затем в парткоме всей организации и на финише — в районном или городском комитете. Как проводить проверку (так это и называлось) вступающего — дело партии, если не устраивает процедура, то не стремись в коммунисты. Это можно понять и простить, если бы параллельно действовали другие политические партии, в которые можно было вступить и удовлетворять свои политические интересы, но их не было по причине запрета той же Коммунистической партии и по её указанию Советским государством. Такое же положение было и в молодёжном движении. Как ни крути, всё же это показатель отсутствия демократии, больше того — и показатель тоталитарности режима.

Лично я не воспринимал понятие тоталитаризма для советской системы в силу того, что тоталитарным считался нацистский режим, гитлеризм. Но тоталитаризм, также как и демократия, имеет свои критерии, они могли быть и в обществах типа советского социалистического.

Эти вопросы лучше воспроизводятся при сопоставлении отечественной и всеобщей истории, сопоставлении различных форм проявления демократии. Великий историк В. О. Ключевский обращал внимание на то, «что исторический процесс бывает или местный, или общий». Конечно, речь не о противопоставлении этих процессов, а признании необходимости рассмотрения их во взаимосвязи.

ПРИМЕЧАНИЕ

[1] Совместными усилиями отстоять историческую память. Взгляд политика [Электронный ресурс] // Киевский вестник. URL: http://kiev-vestnik.com.ua/polit/310-sovmestnymi-usiliyami-otstoyat-istoricheskuyu-pamyat.html (дата обращения: 4.12.2010); То же [Электронный ресурс] // Русский Мир. Украина URL: http://rusmir.in.ua/ist/601-sovmestnymi-usiliyami-otstoyat-istoricheskuyu.html (дата обращения: 4.12.2010).

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Совместными усилиями отстоять историческую память. Взгляд политика [Электронный ресурс] // Киевский вестник. URL: http://kiev-vestnik.com.ua/polit/310-sovmestnymi-usiliyami-otstoyat-istoricheskuyu-pamyat.html (дата обращения: 4.12.2010).

Совместными усилиями отстоять историческую память. Взгляд политика [Электронный ресурс] // Русский Мир. Украина URL: http://rusmir.in.ua/ist/601-sovmestnymi-usiliyami-otstoyat-istoricheskuyu.html (дата обращения: 4.12.2010).

BIBLIOGRAPHY (TRANSLITERATION)

Sovmestnymi usiliiami otstoiat' istoricheskuiu pamiat'. Vzgliad politika [Elektronnyi resurs] // Kievskii vestnik. URL: http://kiev-vestnik.com.ua/polit/310-sovmestnymi-usiliyami-otstoyat-istoricheskuyu-pamyat.html (data obrashcheniia: 4.12.2010).

Sovmestnymi usiliiami otstoiat' istoricheskuiu pamiat'. Vzgliad politika [Elektronnyi resurs] // Russkii Mir. Ukraina URL: http://rusmir.in.ua/ist/601-sovmestnymi-usiliyami-otstoyat-istoricheskuyu.html

Криворученко Владимир Константинович — доктор исторических наук, профессор, заместитель начальника Управления научной работы Московского гуманитарного университета, главный научный сотрудник Московского городского университета управления Правительства Москвы, академик Академии гуманитарных наук, член-корреспондент Российской академии естественных наук, академик Национальной академии ювенологии. Тел.: +7 (499) 374-68-87.

Krivoruchenko Vladimir Konstantinovich — a Doctor of Science (history), professor, the vice-chief of the Scientific Work Board at Moscow University for the Humanities, main scientific fellow at Moscow Government Moscow City University, member of the Academy of the Humanities, corresponding-member of the Russian Academy of Natural Sciences, member of the National Academy of Juvenology. Tel.: +7 (499) 374-68-87.

E-mail: vk.mosgu@gmail.com

Библиограф. описание: Криворученко В. К. К проблеме репрессий в молодёжной среде в 30-е годы ХХ столетия // Информационно-гуманитарный портал «Знание. Понимание. Умение». 2011. № 2 (март — апрель). URL: http://www.zpu-journal.ru/e-zpu/2011/2/Krivoruchenko_Repressions/ (дата обращения: дд.мм.гггг).

См. также: