Сигачёв А. А. Пифагор (научно-популярный очерк)

Аннотация. В статье воссоздаётся образ великого мыслителя Пифагора (VI в. до н. э.) — одного из самых популярных учёных и, с точки зрения автора, самой загадочной личности, философа, пророка. Материал статьи собирался по крупицам уцелевших античных свидетельств основных идей пифагорейского учения по математике, космологии, музыке и связи влияния этих идей на зарождение и развитие европейской науки от античности вплоть до XX века.

Abstract. The article covers the image of a great thinker Pythagoras (VI century B.C.) — one of the most popular scientists and, in the author’s point of view, the most mysterious personality, philosopher, prophet. The content of the article was gathered by dint of picking up the pieces of the surviving antique evidences of the main ideas of the Pythagorean doctrine on mathematics, cosmology, music and communication of influence of these ideas on the origin and development of the European science from antiquity up to the 20^th century.

Ключевые слова: Пифагор, Эллада, Самос, Фалес, Гомер, гимны, путешествие, философия, Милет, Египет, жрецы, учение, мистерии, посвящение, Вавилон, математика, Крит, поэзия, гармония, искусство, наука, музы, пифагорейцы, орфики, Феано, астрономия, сферы, космос, музыка сфер, эфир.

Keywords: Pythagoras, Hellas, Samos, Thales, Homer, hymns, journey, philosophy, Miletus, Egypt, priests, doctrine, mysteries, dedication, Babylon, mathematics, Crete, poetry, harmony, art, science, muses, the Pythagoreans, the orphicists, Feano, astronomy, spheres, space, music of spheres, aether.

Икарийском море (ныне Эгейское) находится остров Самос (родина Пифагора) расположенный напротив Милета, к западу от него, на расстоянии одного дня плавания на небольшом паруснике. Милет (родина Фалеса, учителя и наставника Пифагора) в 496 году до н. э. был разгромлен персами; оставшихся в живых пленили или продали в рабство.

Земля острова Самос плохо родит хлеб, непригодна для плуга, более благоприятна для маслин; и ни виноградарь, ни огородник не тревожат её. Судя по сбору фруктов, остров скорее плодоносен, нежели плодороден. Остров Самос у греков считался родиной богини Геры. Только лишь храм Артемиды в Эфесе (одно из чудес света) мог поспорить с храмом Геры на Самосе. Ныне от храма Геры сохранилась лишь одна колонна, состоящая из двенадцати мраморных дисков метровой толщины, что позволяет судить о былом величии храма, но от былого его изящества, увы, не осталось даже и следа.

Самос неоднократно упоминается в «Илиаде» Гомера — Библии греческого народа. Сама мраморная статуя Геры Самосской хранится в Парижском Лувре. Эта статуя, может быть, сохранила взгляд юного Пифагора. Большая часть островного города омывается морем и расположена на ровном месте, но одна часть поднимается в гору, возвышающуюся над ним. Самос и его гавани с якорной стоянкой, обращённые к югу, был цветущим торгово-ремесленным городом. Если стать лицом к открытому морю, то с левой стороны, на мысе находился храм Посейдона, а с правой — расположено предместье святилища Геры.

Небольшой городок, сбегающий с окрестных холмов к морю, называют сегодня, в честь прославленного земляка — Пифагорином, где родился основоположник математики Пифагор.

Отцом Пифагора был Мнесарх — резчик по драгоценным камням и стяжал своим мастерством скорее славу, нежели богатство. Сохранилось предание, согласно которому, Мнесарх вырезал перстень дивной красоты, который приобрёл царь Поликрат, ценивший его превыше всего на свете. Но по совету мудрецов, он отплыл далеко в море на пятидесяти вёсельном корабле и выбросил свой заветный перстень с корабля в море в дар Богам. Долго Поликрат не мог потом успокоиться от потери столь удивительного перстня, но случилось весьма необыкновенное чудо: рыбак поймал большую, красивую рыбу, и решил сделать достойной подношение к царскому столу. Царь в знак признательности за подарок и хвалебную речь рыбака, пригласил его на обед. Сколь велико было удивление царя, когда внутри рыбы повар обнаружил заветный перстень царя Поликрата. Царь расценил это чудо, как знамение свыше и этим ему было предсказано, что невозможно уберечься смертному от участи, начертанной ему небом: если всегда и во всём везёт, то, в конце концов, неизбежно наступает расплата. Вскоре персы, завидовавшие Поликрату во владычестве на море, хитростью выманили его из Самоса и зверски убили в 523 году до н. э. Это событие случилось после того, как Пифагор, семи годами раньше, в знак протеста против жестокости Поликрата, навсегда покинул родной Самос и переселился в Кротон.

Имя матери Пифагора не сохранилось. Некоторые называли её Пифаидой, дочерью рода Анкея, — основателя Самоса. Другие утверждали, будто бы это сам Мнесарх назвал жену Пифаидой, а сына Пифагором в честь дельфийской прорицательницы Пифии, — в знак известия от оракула Дельфийского, что жена подарит ему необыкновенного сына. Говорилось, что истинным отцом Пифагора являлся сам Аполлон.

Многие считали, что Пифагор, — это не имя, а прозвище, за способность высказывать истину постоянно, как дельфийская прорицательница Пифия. Таким образом, слово Пифагор состоит из двух составляющих частей: Пи — Пифия, Фагор — вещающий, т. е. вещающий, как Пифия, Пифовещатель.

Поскольку бог Аполлон после победы над змеем Пифаном получил прозвище Аполлон Пифий, то Пифовещатель превращается в Аполлоновещателя или «уста Аполлона», как иногда переводят имя Пифагора, а со временем его стали называть, сыном лучезарного покровителя искусств Апполона. По многим античным свидетельствам, Пифагор, родившийся от Пифаиды, был сказочно красив и вскоре стал обладать незаурядными способностями. Целые дни напролёт проводил юный Пифагор у ног старца Гермодаманта, внимая мелодии кифары и песням Гомера. Страсть к музыке и к поэзии Гомера Пифагор сохранил на всю жизнь. Он начинал свой день с пения одной из песен Гомера. Но музыка стала для Пифагора не только видом развлечения и даже не средством вдохновения, но предметом его научных изысканий. Именно в музыке Пифагор нашёл прямое доказательство своему замечательному тезису: «Всё есть число».

Остров Самос стал тесен Пифагору, и он отправился путешествовать, чтобы утолить жажду познания, он был убеждён, что путешествия и память — суть два средства, возвышающие человека и открывающие ему врата мудрости. И покровитель путников Гермес в 550 году до н. э. увлёк Пифагора в свои объятия.

Корабль, на котором Пифагор отправился в странствия, взял курс из Самоса в Милет; проплыв мимо двух мраморных львов, символически охранявших узкий проход в гавань Милета, причалил к пристани. Разыскать Фалеса в Милете для Пифагора было столь же просто, как найти храм Геры на острове Самос, ибо слава о Фалесе гремела по всей Элладе.

Беседа юного Пифагора с Фалесом и его учеником Анаксимандром озарила всю его дальнейшую творческую судьбу, но в вопросе о природе первоначал Пифагор избрал свой путь: возможность описания устройства мирозданья с помощью чисел. Полное понимание и убеждение в этом пришло к Пифагору позднее, но Фалес тонким чутьём философа уловил в нём это рациональное зерно и посоветовал ему отправиться в Египет, к жрецам Мемфиса, у которых и сам он некогда учился мудрости. Этот совет был совершенно естественным, поскольку из «Исторической библиотеки Диодора» со ссылками на священные египетские книги, очевидно, что и до Пифагора древнейшие мудрецы, учёные и поэты отправлялись за познаниями в Египет — Орфей, Мусей, Гомер, Солон, Фалес, а после Пифагора — Платон, Евдокс, Демокрит.

Итак, с благословения Фалеса, двенадцатилетний Пифагор, выбирая свою дорогу в жизни и в науках, принял решение отправиться в Египет. Путь до Египта из Милета был не близким, плыли вдоль берегов, от порта к порту, от острова к острову, запасались пресной водой и провиантом. Миновали остров Крит, овеянный легендами, которые гласили, что на этом острове, в глубокой пещере родился отец и повелитель богов Зевс. Предания гласят, что Пифагор, спускался в эту пещеру, одетый в чёрную шкуру, пробыл там положенные трижды девять дней, совершил ритуал всесожжения Зевсу, а на гробнице громовержца высек надпись: «Пифагор — Зевсу»; «Здесь лежит, опочив, меж людьми называемый Зевсом».

Далее Пифагор проплыл мимо солнечного острова Кипр, на берега которого по преданию вышла из пены морских волн богиня любви Афродита. В пути следования Пифагор усердно постигал секреты морского искусства финикийцев. Последние три дня и две ночи плавания в Египет, Пифагор молча просидел на корабельной скамье, не меняя позы, не принимая воды и пищи, не засыпая ни на мгновенье. Когда судно достигло берегов Египта, как гласит предание, Пифагора, ослабевшего от поста, под руки вывели на берег, дали ему фруктов и другой еды и оставили с миром. Таким образом, Пифагор появился в Египте.

Традиция утверждает, что, явившись ко двору, Пифагор предъявил царю Амасису рекомендательные Письма от Поликрата Самосского и Хирома, царя Тира, был ласково принят и допущен к жрецам. Он сам изготовил три прекрасные серебряные чаши и принес их в дар египетским жрецам. Пифагор выучил египетский язык, благодаря Амасису поступил в обучение к жрецам Гелиополя, затем Мемфиса и, наконец, Диосполя. Пифагор настолько поразил своим рвением жрецов Диосполя, что они допустили его к жертвоприношениям и богослужениям, куда не допускался никто из чужеземцев.

Египетские жрецы, у которых обучался Пифагор, занимались постоянным наблюдением звёздного неба. С этой целью они распределяли между собой ночное время, вероятно, чтобы сохранить напряженное внимание и не пропустить ни одного, даже самого малозначительного, небесного явления. С того времени Пифагор пристрастился к занятиям астрономией и астрологией.

Удивительно, что не только прямо на глазах Пифагора рушились могущественные царства, но он становился невольным участником тех грандиозных перемен древнего мира. Когда персы захватили Египет, то среди прочих жрецов и служителей, они взяли в плен и Пифагора, и отправили его из Египта в Вавилон. В Новом Вавилоне Пифагору довелось увидеть знаменитые Висячие сады, жены Навуходоносора, царицы Семирамиды, причисленные греками к одному из семи чудес света. Обо всех чудесах Вавилона коротко рассказать невозможно: по стенам Вавилона свободно разъезжались две колесницы, запряжённые четвёркой лошадей: статуя бога Мардука была выполнена из чистого золота и весила более двух тонн; Вавилонская семи ярусная башня Этеменанки [2] (башня знаменитого Библейского Вавилонского столпотворения), составляла высотой девяносто метров, со стороной квадратного основания — 91,5 метра. Каждый из семи ярусов башни был окрашен в особый цвет: чёрный, белый, пурпурный, синий, красный, серебряный, золотой. В Вавилоне было множество широких проспектов, храмов, часовен.

В Вавилоне Пифагора отдали на учение жрецам храма Зевса (Бела-Мардука). Пифагор охотно общался с халдейскими жрецами и астрологами, а позднее — с магами. После шестилетнего вавилонского плена, Пифагор, воспользовавшись переполохом персов слухом о смерти царя Кира в походе, а также заговором против наследника Камбиза, сына Кира, Пифагор ушёл незамеченным из Вавилона с торговым караваном. Есть предание, что будущий царь персов Дарий, который предположительно был учеником Пифагора, узнав о побеге эллинского мудреца, сказал: «Если этому умнику не хочется быть свободным на чужбине, он станет нашим рабом у себя на родине!»[3]

Пифагор вернулся на свою родину в возрасте 46 лет, спустя 24 года после отъезда из Милета. Так, пройдя долгий путь скитаний и странствий, Пифагор вернулся к эллинам. Там в живых оставались лишь его немощная престарелая мать, давно отчаявшаяся повидать перед смертью сына, и один из братьев. Отыскав себе пещеру за городом, Пифагор устроил себе в ней жилище для философских занятий; это место и поныне называют «пещерой Пифагора». Он задался целью передать свои знания молодому поколению. Вскоре он сблизился с тайной общиной орфиков, которые разыгрывали свои мистерии неподалёку от обиталища Пифагора. Они исповедовали религиозное учение, основанное, как они считали, самим поэтом Орфеем. Древние мифы утверждали, что Орфей изобрёл музыку и искусство стихосложения. Ради освобождения божественной души, заточённой в темнице тела, орфики совершали особый обряд очищения и подчиняли свою жизнь системе особых жизненных правил «орфическая жизнь». Тех, кто в земной жизни преуспел в благочестии, за гробом ожидало блаженство. Орфики верили, что душа человека бессмертна и подвержена непрерывной цепи перевоплощений. Только тот, кто вёл на земле «орфическую жизнь» праведника, мог избавить свою душу от бесконечной цепи перевоплощений и обрести вечное пристанище на «Небесных островах блаженства». Поскольку в теле животных могла обитать душа умершего человека, животных запрещалось убивать и питаться их мясом. Орфики поклонялись вечно творящей природе, отсюда исполнение орфических обрядов — мистерий (таинств). К этим таинствам допускались только посвящённые последователи орфического учения — мисты. Орфические мистерии совершались весной, в годовщину гибели и воскрешения Диониса — покровителя виноградарства и виноделия, когда воскресает вся природа. Они освобождали, заточённые в глубинах души, буйные дионистические силы, и позволяли им выплеснуться наружу, слиться с окружающей их матерью-природой; это сопровождалось состоянием необыкновенного восторга.

Всё, что происходило во время мистерий — тексты молитв и заклинаний, тайные имена Богов, скрытый смысл мифов и сами события, должны были сохраняться в строжайшей тайне. Вакхические хороводы орфиков сопровождались взволнованным пением гимнов:

Пифагору нравились радостные веселия орфиков. Нравилась чистота «орфической жизни», призванной развивать в человеке лучшее дионисические начала; нравилось стремление орфиков стать частицей единой гармонии природы, хотя удавалось им это лишь в недолгие часы мистерий. Но не столько внешняя сторона их обрядов, интересовала Пифагора, сколько внутренняя философия всеобщей гармонии и непрерывного творчества природы. Оставалось только найти единое первоначало единой природы, отыскать единый источник её гармонии и прекраснейшего устройства. И такую первопричину Пифагор отыскал в числе. Теория числа, как единого организующего принципа мироздания стала стержнем всей философской системы Пифагора.

Само слово теория имеет орфико-пифагорейское происхождение. Первоначально теория означала наблюдение, созерцание. Созерцание театрализованных мистерий и слушание тайного толкование мифов, а вместе с тем, и вакхический восторг, который охватывал неофита от открываемых ему истин, — всё это и называлось одним словом «теория». С орфических таинств в математику перенёс понятие теории Пифагор. Однокоренным словом с теорией является и теорема (зрелище, представление), которое трудами Пифагора стало означать и умозрение, умозаключение, т. е. математическую теорему.

Но орфики составляли лишь ничтожную часть самосского общества, а жить в обществе и быть свободным от общества невозможно. Пифагора угнетала сама атмосфера тирании и произвола, царившая в Самосее. Мысль о том, что не пристало философу, свободному духом, жить в атмосфере насилия, всё чаще посещала его. Родина не давала Пифагору духовной свободы, которой он после долгих лет скитаний мечтал обрести на родине. Пифагор решил поселиться в Итальянском городе Кротон.

Достигнув Италии, Пифагор появился на Кротоне и сразу завоевал там всеобщее уважение, как человек много странствовавший. Слава о нём множилась, это привело к нему многочисленных учеников, как мужчин, так и женщин, среди которых была и знаменитая Феано. С приездом Пифагора в Кротон начался самый славный период его деятельности, наступило время расцвета философии Пифагора. В Кротоне Пифагор учредил религиозно-этической братство, тайный монашеский орден, члены которого обязывались вести пифагорейский образ жизни. Основу братства составляли орфики, которые были близки Пифагору по духу. Братство пифагорейцев получило широкую известность и стало ведущим центром духовной и общественной жизни полиса.

У пифагорейцев было такое правило: беги от всякой хитрости, отсекай огнём или железом: от тела — болезнь, от души — невежество, от утробы — роскошество, от города — смуту, от семьи — ссору, от всего, что есть — неумеренность. Есть три достойные вещи: 1. прекрасное и славное, 2. полезное для жизни, 3. доставляющее наслаждение (не пошлое и обманчивое, но прочное, важное, очищающее хулы). — Есть две поры, — учил Пифагор, — наиболее подходящие для размышлений: когда идёшь ко сну и когда пробуждаешься ото сна. День пифагорейцу надлежало заканчивать стихами:

Морально-этические правила, завещанные свом ученикам Пифагором, были выражены в «Золотых стихах», которые переписывались и дополнялись на протяжении всей истории античности и в эпоху возрождения; были они популярны и в России. «Золотые стихи начинались словами:

Пифагор — есть законодатель всего человеческого рода.

Вот некоторые из заповедей Пифагора (из 325 заповедей):

Сыщи себе верного друга; имея его, ты можешь обойтись без богов;
Юноша! Если ты желаешь себе жизни долгоденственной, то воздержи себя от пресыщения и всякого излишества.
Юные девицы! Памятуйте, что лицо лишь тогда бывает прекрасным, когда оно изображает изящную душу.
Не гоняйся за счастьем: оно всегда находится в тебе самом.
Не пекись о снискании великого знания: из всех знаний, нравственная наука, быть может, есть самая нужнейшая; но ей не обучаются...

Следуя этим правилам, Пифагор выработал для себя и своих учеников особый распорядок дня. Встав с восходом Солнца, пифагорейцы шли на морской берег встречать рассвет. Сам Пифагор в утренние часы часто успокаивал душу игрой на лире и пением стихов Гомера. Многолюдным сборищам предпочитал уединённые прогулки с двумя-тремя учениками, замечая при этом, что «где тише всего, там и лучше всего». В конце дня следовали совместная прогулка, морское купание и ужин. После ужина — возлияние богам и чтение. Читал обычно самый младший, а самый старший комментировал прочитанный текст. Таким образом, пифагорейцы с равным усердием заботились и о физическом, и о духовном развитии (калокагатия — букв. прекрасное и добро), обозначавший идеал человека, сочетающий эстетическое (прекрасное) и этическое (добро) начала, гармонию физических и духовных качеств. Гармония духовного и физического начал, взлелеянная пифагорейцами, давала превосходные всходы. Была в Элладе такая поговорка: «Последний из кротонцев — первый из остальных греков».

Изобретение термина ФИЛОСОФИЯ традиция приписывает Пифагору, но Пифагор видел себя не обладателем истины, но лишь стремящейся к ней, как к недостижимому идеалу и считал себя не мудрецом, а любителем мудрости (любомудр). По преданию, слово космос Пифагор впервые употребил в его сегодняшнем смысле, для определения всего мирозданья, подчёркивая важнейшую сторону мирозданья — упорядоченье, организованность, симметрию, гармонию, красоту.

Из учения Пифагора о переселении душ следовали и предписания, запрещающие убивать животных и питаться их мясом. Забота о чистоте духа не заслоняла для пифагорейцев заботу о чистоте тела. Как и египтяне, пифагорейцы пеклись и чистоте тела и чистоте одежды. Сам Пифагор всегда облачался в ослепительно белые одежды, подобно египетским жрецам и любил носить восточный тюрбан.

Поскольку учение Пифагора было тайным, то оно, видимо, не записывалось. Вот почему не сохранилось ни одной строчки трудов самого Пифагора. В силу этого и в силу античной традиции приписывать результаты открытий учеников своему учителю, сегодня практически невозможно определить, что сделал в науке сам Пифагор, а что — его ученики и последующие представители пифагорейской школы. Древние верили, что идеи, подобно вину, только улучшаются со временем, поэтому ученики щедро стремились приписывать свои открытия учителям, дабы эти идеи имели более долгий век. «Доктрины и открытия Пифагора, сохранившиеся в устной традиции сообщества, невозможно отделить от идей его последователей, любивших приписывать Пифагору собственную умственную инициативу»[4].

Ритуал посвящения в члены Пифагорейского братства был окружён множеством таинств, разглашение которых сурово каралось. Обет молчания, даваемый пифагорейцами, нашёл отражение в символике «Бык на языке», означавший «держи язык за зубами». Собрание изречений-символов пифагорейцев (акусмы — услышанное), призваны были регулировать внешнюю сторону пифагорейцев в отличие от «Золотых стихов», ставивших целью нравственное совершенствование:

Сердце не ешь, т. е. не подтачивай душу страстями и горем;
Огня ножом не вороши, т. е. не задевай гневных людей;
Через весы не шагай, т. е. не нарушай справедливости;
Уходя, не оглядывайся, т. е. перед смертью не цепляйся за жизнь;
Не садись на хлебную меру, т. е. не живи праздно;
Будь с теми, кто ношу взваливает, а не с теми, кто её сваливает, т. е. живи в труде;
Ласточек в доме не держи, т. е. не привечай в доме шептунов и доносчиков;

Главным пифагорейским символом здоровья и опознавательным знаком была пентаграмма (пифагорейская звезда, правильный пятиугольник). Интересно отметить, что тип симметрии звёздчатого пятиугольника наиболее распространён в живой природе (цветы незабудки, гвоздики, колокольчики, цветы вишни, яблони, малины, рябины и т. д.), но принципиально не возможны в кристаллических решётках неживой природы. Поэтому симметрию пятого порядка (правильный пятиугольник) называют симметрией жизни, это своего рода защитный механизм живой природы против кристаллизации, окаменения, за сохранение живой индивидуальности. Нарисованная пентаграмма была тайным знаком, по которому пифагорейцы узнавали друг друга, и помогали друг другу.

Пифагор был первым, кто открыл человечеству могущество абстрактного знания. Он показал, что именно разум, а не органы чувств, приносят человеку истинное знание. Поэтому, основное внимание своих учеников Пифагор направлял изучению «бестелесного», абстрактного, математического и менее быть склонными к изучению «телесного», т. е. изучения физических объектов, которые находятся в постоянном изменении. Так математика становилась для Пифагора орудием познания мира, а за математикой следует философия. Так рождался знаменитый пифагорейский тезис: «Всё есть число».

Стремление уйти от мира, замкнутая монашеская жизнь, вегетарианство и общность имущества, встречались и в других общинах, но в отличие от всех других, у пифагорейцев, это был способ, с помощью которого они считали возможным достигнуть очищения и соединения с божеством; это делалось именно при помощи математики. Математика была одной из составных частей их религии. — Бог, — учил Пифагор, — положил числа в основу мирового порядка. Бог — это единство, а мир — множество и состоит из противоположностей. То, что приводит противоположности к единству и соединяет всё в космос, есть божественная гармония в числовых отношениях. Тот, кто до конца изучит эту божественную числовую гармонию, сам станет божественным и бессмертным. Таков был пифагорейский союз — любимое детище великого эллинского мудреца. Это был союз истины, добра, красоты и гармонии.

Слава о пифагорейском братстве перешагнула далеко за пределы Греции. Ученики Пифагора разъехались по многим городам Италии и Сицилии. Атмосфера высокой нравственности и самосовершенствования пифагорейского союза, его благотворное дыхание ощущалось повсюду. Побывавшие в кругу пифагорейского братства, раздавали свои накопленные богатства гражданам, поскольку не знатность и богатство, а ясный ум и чистая совесть ценились в пифагорейском братстве превыше всего. Ямвлих в жизнеописании Пифагора называл имена 235 членов пифагорейского союза. Говорится, что однажды у Пифагора спросили, — сколько у него учеников? На что он ответил: «Половина моих учеников изучает прекрасную математику, четверть — исследует тайны вечной природы, седьмая часть упражняет силу духа, храня в сердце учение. Добавь к ним трёх юношей, из которых Теон превосходит прочих своими способностями. Сколько учеников веду я к рождению вечной истины?»[5]

В пифагорейское братство принимались не только мужчины, но и женщины. Ямвлих называет 17 женщин пифагореянок. Среди них дочь Пифагора и жена Милона Мия; знаменитая Феано, которую некоторые биографы называют женой Пифагора, «женщиной мудрой и выдающейся душевными дарованиями». Говорилось, что как-то к Феано пришли жёны кротонцев с просьбой убедить Пифагора побеседовать с их мужьями о благосклонном отношении к своим жёнам. На это Феано заметила, что добродетель супруги состоит не в том, чтобы сберечь своего мужа, но чтобы нравиться ему и угождать его желаниям, а сие исполнит она тогда, когда глупости его с терпением переносить будет.

Нет числа малым и великим сообществам людей, которым зависть, обман, внутренние и внешние распри не подтачивали и не разрывали бы их. Не было исключением из этого правила и для пифагорейского союза. Был в Кротоне богатый и знатный человек по имени Килон, ходила о нём недобрая молва. Пришёл он к Пифагору, предложил ему дружбу и просил принять его в пифагорейский союз, но получил решительный отказ. Пифагор прочитал недобрый нрав Килона по лицу его, предложил ему идти прочь и не в свои дела не вмешиваться. Злонравный Килон решил ему отомстить, подготавливая заговор против Пифагора и его учеников. Однажды во время собрания пифагорейцев Килон со своими сообщниками поджёг дом со всех сторон; во время пожара, по некоторым античным свидетельствам, погибли многие собравшиеся, но некоторым ученикам всё же удалось спастись самим и спасти своего учителя. Говорится, что Пифагор во время этого пожара сидел в центре большой залы и не помышлял ничего предпринять к своему спасению. Тогда ученики Пифагора, бросились в огонь и ценой своей жизни спасли своего учителя. В последствии Пифагор долго скитался в поисках пристанища, пока не нашёл его в Метапонте, где и провёл остаток своих дней. Оставшиеся в живых пифагорейцы, рассеялись по всей Элладе, способствуя распространению пифагорейского учения по всему Средиземноморью. В одиночестве, угнетённые случившимся бедствием, скитались они, где попало, чуждаясь людского общества. Чтобы не погибла вовсе память о философии пифагорейцев, стали они составлять сжатые записки, собирать по крупицам сочинения; завещали ученики своим сыновьям, дочерям и жёнам, никому из дому не выносить их сочинений, и эти завещания долго соблюдались, знания передавались его из поколения в поколение.

Учение Пифагора не погибло в кротонском пожаре. Горстка оставшихся в живых учеников, сохранила бесценные зёрна этого учения, эти зёрна дали обильные всходы. Благодарная память единомышленников сохранила для человечества имя Пифагора — выдающегося гения математики, акустики, основоположника теории музыки, основателя религиозного братства, прообраза средневековых монашеских орденов, богослова и реформатора, человека высокой нравственности.

Если снять мистическую паутину с основного тезиса Пифагора «Всё есть число», то открывается гениальное пророчество, определившее весь последующий путь развития науки, и этот пифагорейский тезис приобретает современное звучание: математика есть ключ к познанию всех тайн природы; числовые отношения служат объединяющим началом всех вещей, выражают гармонию и порядок природы.

Здесь будет уместным отметить: не менее чем через сто лет после смерти Пифагора произошло невиданное событие, — в Абдерах были выпущены монеты с изображением Пифагора. Это не только первый в истории чеканный портрет Пифагора, но первая чеканная подпись изображения. И это было посвящено не царю, не полководцу, а мудрецу. Но для учёного важнее не внешние атрибуты славы, а признание его идей. Идеями Пифагора пронизано творчество Платона — величайшего философа в истории человечества. Античные неоплатоники: Плотин, Порфирий, Ямвлих, Прокл, первая женщина философ и математик Гипатия — все они были страстными приверженцами Пифагора.

Открытие Пифагором закона целочисленных музыкальных отношений, является (по мнению Зоммерфельда) первым законом математической физики и эвристического (от Архимедовой «Эврика» — находить) свойства математики. Это математическое свойство позволяет осуществлять физические открытия. Чудесная загадка соответствия математического языка с законом физики является фантастическим, божественным даром, которые невозможно понять рассудком. Пифагору принадлежит идея о всеобщей гармонии и красоте природы, которые лежат в основе мирозданья. Это является путеводной звездой современного естествознания, вплоть до цифрового телевидения, Интернет и освоения космоса человечеством, — всё это проявленные практические результаты вечного кладезя мудрости, который открыл человечеству великий Пифагор.

Система знаний Пифагора включала в себя: арифметику (учение о числах), геометрию (учение о фигурах и их измерении), музыки (учении о гармонии или теории музыки), астрономии (учение о строении Вселенной). На первый взгляд может показаться парадоксальным, представить себе математику и музыку, стоящими рядом, между тем, именно музыке суждено было стать первым свидетельством, подтверждающим справедливость знаменитого пифагорейского тезиса: «Всё есть число». Именно в музыке обнаружена была Пифагором таинственная связующая роль чисел в природе и заодно арифметика обогатила основу музыкального построения — музыкальные гаммы, которое является основой искусства музыки. И, несмотря на то, что бытует такое мнение, что математика слишком сложна для понимания музыкантам, а музыка сложна для понимания математика, всё же такое взаимопонимание было найдено.

Пифагором было обнаружено, что приятные слуху созвучия (консонансы, от лат. consonans — согласно звучащий, благозвучие, слитное созвучие), получаются лишь в том случае, когда длины струн, издающих эти звуки, относятся, как целые числа первой четвёрки, т. е., как 1:2:3:4. Причём, замечена интересная особенность, что чем меньше числа в этом отношении, тем музыкальный интервал более созвучен. Это конечно удивительно, что звук, а тем более приятное созвучие (консонанс) поддаётся числовой характеристике. Именно это открытие Пифагора указывало ему на существование числовых закономерностей в природе и послужило отправной точкой в развитии философии Пифагора; так явилось рождение математической физики. Существует предание, согласно которому, Пифагор, проходя мимо кузницы, услышал удары молотков из различных звуков, образующих некое единое (гармоничное) звучание. Выяснилось, что свойство этих звуком, исходящих из кузницы не зависело от силы ударов кузнецов, а от размеров молота. Один молоток был вдвое больше веса другого и эти два отвечали друг другу соответственно созвучию октавы. Позднее Пифагор обнаружил, что из всего многообразия весов молоточков, созвучными ещё являются молоточки, вес которых соотносится, как 4/3 — звучит в кварту, 3/2 — звучит в квинту. Все остальные соотношения, звучат, не гармонично. Далее Пифагор обнаружил, что консонантно (гармонично) звучат струны, когда их длины относятся, как целые числа (1:2, 2:3, 3:4) и соответственно звучат — в октаву, в квинту и в кварту. Это зависит от частоты колебания струн; высота тона (частота колебания струны) обратно пропорциональна её длине. Струна вдвое короче данной струны звучит на октаву выше. Эффект звучания натянутой струны обусловлен скоростью ударения струны по частичкам воздуха (частота колебания струны).

«Пифагорейцы, по преданию, при помощи наблюдения над металлическими пластинками разных размеров или сосудов с разным наполнением водой установили числовые отношения, характерные для кварты (3/4), квинты (3/2) и октавы (2/1), которые объединялись с материальными стихиями или с правильными геометрическими телами)»[6].

Звуки в музыкальной системе связаны между собой определёнными зависимостями и могут быть устойчивыми или неустойчивыми звуками в зависимости от основного тона (тоники), с которого начинается данная музыкальная система. Кроме того, мелодика имеет два наклонения: мажорное (окрашенное в светлые тона) и минорное (пасмурные тона). Краеугольным понятием в музыке является лад. Ладом называется приятная для слуха взаимосвязь музыкальных звуков. «Лад — это объединение звуков различной высоты, тяготеющих один к другому и, в конечном счёте — к одному отдельному звуку (тонике) или построенному на этом звуке консонирующему аккорду (тоническому трезвучию)»[7].

Наиболее распространённые лады состоят из семи основных ступеней, соотносящихся музыкальным строем.

Струна издаёт целый звукоряд тонов, называемый натуральным звукорядом. Все совершенные консонансы заключены в первых четырёх, наиболее мощных гармониках колеблющей струны, причём по мере удаления от первой гармоники (основного тона) степень консонантности интервала убывает. Со временем в теории музыки стали различать и несовершенные консонансы: большую и малую терции; эти несовершенные консонансы определяются следующими — пятой и шестой гармониками колеблющейся струны. Это объяснялось пифагорейцами практически таким образом: звук, как совокупность множества отдельных ритмических ударов струны по воздуху и таких же колебаний воздуха. В консонансе октавы отдельные удары верхнего тона происходят в два раза чаще, чем более низкого основного тона, отчего второй удар верхнего тона достигает нашего уха одновременно с одним ударом основного тона и тона сливаются в единый благозвучный консонанс. В консонансе квинты каждый третий удар верхнего тона совпадает с каждым вторым ударом основного тона и поэтому квинты звучат менее слитно, чем октава. И так далее. Остаётся только удивляться блестящей интуиции и глубоком проникновении пифагорейцев в суть физических явлений. С их лёгкой руки и в математике и в музыке продолжают звучать могучие аккорды и в астрономии.

Суждение о музыке на основании математической гармонии Пифагор рекомендовал ограничиться в пределах одной октавы (семи основных звуков). Исходя из закона целочисленных отношений для консонансов и учения о пропорциях, можно выявить математическое построение различных музыкальных ладов, определить музыкальный строй. Четвёрка чисел 1, 2. 3, 4 (магическая четвёрка цифр, дающая в сумме божественное число 10, олицетворяющее всю Вселенную) — тетрада лежит в основе закона консонансов. Пифагорейцы утверждали, что тетрада, это гаммы, по которым поют сирены. Пифагорейская клятва гласила: «Клянусь именем Тетрады, ниспосланной нашим душам. В ней источник и корни вечно цветущей природы». За благозвучными интервалами (консонансами) пифагорейцы устремились обнаружить тетраду в основе всего мирозданья. Четверка геометрических элементов — точка, линия, поверхность, тело (точке соответствовала единица, линии — число два, поверхности — число три, определяющей треугольник или плоскость двух измерений, телу — число четыре, первое пирамидальное число, дающее представление о пространстве трёх измерений). Гармония целочисленных измерений и сегодня способно поразить воображение каждого, кто впервые открыл её для себя. Поистине удивительно вдруг неожиданно обнаружить, что в природе есть факты, которые описываются простыми числовыми отношениями. Гармония целочисленных отношений послужила первым подтверждением пифагорейской мысли о рациональном устройстве природы по точному математическому плану, и своим лозунгом «Всё есть число» пифагорейцы распространяли закон целочисленных музыкальных отношений всюду, где это представлялось возможным, в том числе и на строение Вселенной. Музыке пифагорейцы приписывали врачующее и даже магические функции, а также музыке предавалось особое значение, как средство воспитания. Неслучайно столь созвучно этим мыслям пифагорейцев были слова древнекитайского философа Конфуция (551-479 до н.э.): «Если хотите знать, как страна управляется, и какова её нравственность — прислушайтесь к её музыке».

Итак, пифагорейцы не только открыли строгие математические методы построения музыкальных ладов, которые практически полностью, без изменения вошли в современную музыку, но и заложили основы современного учения о ладе. В пифагорейской теории музыки идеально сочетаются математика и искусство, был сделан неоценимый вклад в науку математики, и искусство музыки.

Где начало, где конец чёрной бездны небес? Сколько звёзд рассыпано в небе? Кто человек в этом безбрежном океане? Эти и другие вопросы идущие от звёздного неба приводили в трепет и восторг пифагорейцев. Своей неизмеримой громадностью, бесконечным многообразием и красотой, сверкающих в небесах звёзд, повергали дух в немое удивление, будоражило разум пифагорейцев; для них астрономия была значимой, как мировоззрение, и одновременно являлась поэтической и музыкальной наукой. Астрономия, как никакая другая наука давала обильную пищу богатому воображению пифагорейцев, которые мало заботились об обуздании своих фантазий логичными и эмпирическими доказательствами. Если вавилонская астрономия кропотливо накапливала и обобщала эмпирический материал, который доставляло им звёздное небо, и в результате смогла прийти к выдающимся научным открытиям, (например, открытие сароса[8] — от египетского «повторение» — затмения Солнца и Луны повторяющееся в строгой последовательности), то пифагорейская астрономия, была чисто умозрительной. Она парила на крыльях поэтических фантазий, не отягощённая грузом научных сомнений. В своих астрономических гипотезах пифагорейцы исходили из одной глобальной идеи: они верили в гармоническое устройство Мироздания, в его стройную организованность, рациональную упорядоченность, симметрию и красоту. Поэтому пифагорейцы Вселенную назвали словом Космос (букв. строй, порядок). Из соображения красоты и симметрии, пифагорейцы утверждали, что траекториями планет являются окружности, а форма планет — шарообразна. Современной наукой доказано, что пифагорейцы в целом были правы: планеты действительно движутся почти по окружностям, а их форма почти шарообразна (и это тоже загадка природы, — она не терпит абсолютных симметрий). Всё это является важнейшими астрономическими догадками Пифагора. Пифагором впервые была высказана блестящая догадка о том, что две самые яркие, самые красивые звезды на небосклоне сразу после захода Солнца и незадолго до восхода (Вечерняя и Утренняя звёзды) — суть одно и то же, — планета Венера. Пифагору принадлежит и первая космологическая модель устройства Вселенной, в которой каждой планете выделялась своя круговая траектория.

Учение о музыке сфер — самый поэтический и самый сказочный мотив пифагорейской астрономии. Согласно Пифагору, Солнце, Луна и планеты располагаются на небесных сферах и совершают вместе с ним круговое вращение. Как и все движущиеся тела, вследствие трения об эфир, они издают звуки, которые соединяются в музыкальное гармоническое созвучие. Чудесная «мировая музыка» или «гармония сфер», — не только украшает жизнь во Вселенной, но и является божественным началом единения планет в единой семье, без этой «мировой музыки» мир распался бы на части. Земная же музыка — это первое из искусств, дарующих людям радость, и является, по мнению пифагорейцев, лишь отражением «мировой музыки», царящей среди небесных сфер. По этой причине земная музыка, как отголосок мировой гармонии, находит живейший отклик в душе человека, ибо сам человек является частичкой Мироздания и поэтому, в нём изначально звучат мировые гармонии. Вот почему музыка считается греками главнейшей в семье искусств. Пифагор полагал, что сферы планет звучат совершенными консонансами. Если тон, издаваемый землёй принять за тонику (первый основной тон (1), к которому тяготеют другие тона гармонического лада), то сфера Луны звучит в тон кварты (4/3), сфера Солнца — квинты (3/2), а сфера звёзд и планет, составляют хор октавы (2). Таким образом, получается аккорд из совершенных консонансов: до — ми — соль — до. По учению Пифагора, внутреннее устройство космоса напоминает своеобразную сказочную, музыкальную шкатулку, в которой, каждая из движущихся сфер издаёт своё звучание. «Когда несутся Солнце, Луна и столь ещё великое множество таких огромных светил со столь быстротою, невозможно, чтобы не возникал некоторый необыкновенный по силе звук», — утверждал неизвестный пифагорейский автор, возможно Филолай. Таким образом, колеблющийся движением сфер эфир, издаёт чудесную музыку. Однако человеческое ухо не слышит эту, ни с чем не сравнимую, музыку сфер. Как рождённый на берегу моря человек перестаёт, в конце концов, различать беспрестанный рокот волн, так и слух человека привыкает и не замечает гармонического звучания небесных сфер. И лишь душа человека охотно откликается на это звучание...»[9]

Самым удивительным можно считать то обстоятельство, что пифагорова музыка сфер вновь зазвучала и в работах Кеплера по гармоническим отношениям угловых скоростей планет в космосе в его книге «Гармония мира» (1619 году), а также и в современной области естествознания — в атомной физике, из макрокосмоса мировая музыка чудесным образом перенеслась в микрокосмос. Согласно теории Нильса Бора (в 1913 году), движение электрона вокруг атомного ядра возможно только по избранным «разрешённым» орбитам, двигаясь по которым электрон, вопреки законам классический электродинамики, не излучает энергию, но может скачком переходить с одной орбиты на другую, испуская или поглощая порцию «квант» электромагнитной энергии. При переходе со второго, третьего и т. д. энергетических уровней, получается так называемая спектральная серия Лаймана, равнозначная кварте, тону и полутону чистого музыкального строя, что составляет некоторое подобие между колебанием струны и атомом, испускающим излучения.

«Таким образом, по прошествии двух с лишним тысяч лет после Пифагора музыка сфер вновь зазвучала в астрономических открытиях Кеплера, а через триста лет после Кеплера та же гармония целочисленных отношений была обнаружена в микрокосмосе атома. За промежуток времени, практически равной всей истории европейской цивилизации, наука совершила два гигантских витка по спирали, в каждом из которых старый пифагорейский мотив о всеобщей гармонии зазвучал в хоре самых современных научных знаний»[10].

Но самое удивительное заключается в том, что «музыкальное строение» микрокосмоса, открытое механикой в двадцатом веке, было угадано пифагорейцами 2500 лет назад. Считая основой всего Мироздания, гармонические целочисленные отношения сфер, они не замедлили умозрительно распространить их и на строение микрокосмоса. Современным выглядит пифагорейское стремление видеть элементы Мирозданья в виде правильных симметрических тел. Именно принцип симметрии руководил Пифагором при отборе пяти правильных, симметричных тел в качестве «кирпичиков» мироздания. Этот принцип является одним из всеобщих принципов всего современного естествознания. Современная наука всё глубже проникает в тайну того, что за внешним проявлением симметрии — от симметрии кристаллов и снежинок до симметрии молекул ДНК. За всей этой симметрией фундаментальных законов, стоит закон управления всеми процессами физического мира. Остаётся только удивляться прозорливости древних, предугадавших значение симметрии в формировании всех законов природы.

Следует в заключении особенно подчеркнуть, что наибольшую популярность Пифагору принесли не занятия науками, а внимание к общечеловеческим ценностям, которые он культивировал в своей школе. Он был трибуном, живущим радостями и печалями общества, он был носителем высоких нравственных идеалов. Его союз был союзом истины, добра, красоты и гармонии. День нынешний, когда угроза ядерного и экологического самоуничтожения человечества стала зримой, роль учёного-борца становится неизмеримо выше в указании пути самоочищения общества и образ Пифагора сегодня актуален, как никогда прежде.

Sigachev Aleksandr Aleksandrovich — Candidate of Science, senior staff scientist of the I. P. Bardin Central Scientific and Research Institute of Ferrous Metals, a member of the Union of Russian Writers, senior editor of the journal of the Festival-contest “Youthful Rossa”.

E-mail: sigacheval (at) yandex.ru

[1] Шиллер Ф. Поликратов перстень // Избранные произведения. М. : Гослитиздат, 1954. С. 26

[2] Этеменанки (шумер.) — дом основания небес и земли.

[3] Волошинов А. В. Пифагор. М. : Просвещение», 1993. С. 77.

[4] БСЭ. М. : Советская энциклопедия, 1975. Т. 19. С. 585.

[5] Ямвлих. О Пифагоровой жизни / пер. с древнегреческого И. Ю. Мельниковой. М. : Алетейа, 2002. 192 с.

[6] БСЭ. М. : Советская энциклопедия, 1975. Т. 19. С. 585.

[7] Должанский А. Краткий музыкальный словарь. Изд. третье. Л., 1959. С. 167.

[8] Сарос составляет 6585 дней, или 18 лет и 10–11 суток (в зависимости от числа високосных лет, в саросе). В течение одного сароса бывает 43 затмения Солнца и 28 затмений Луны.

[9] Волошинов А. В. Пифагор. М. : Просвещение, 1993. С. 207.

[10] Там же. С. 212.