Сушкова-Ирина Я. И. Динамика социальной стратификации и ее представленность в картинах мира

УДК 009

Sushkova-Irina Ya. I. Dynamics of Social Stratification and Its Representation in World Views

Аннотация ◊ В статье рассматриваются различные теории социальной стратификации, исследуются подходы к изучению стратификационной динамики и вопрос о месте картины мира в системе социальной стратификации, выявляются отличительные особенности стратификационного пространства. Делается вывод о том, что вопрос о стратификационном пространстве в контексте картины мира остается открытым.

Ключевые слова: социальная стратификация, картина мира, явные стратификационные измерения, латентные стратификационные измерения, иерархия шкал социальной стратификации.

Abstract ◊ The article considers various theories of social stratification. The author explores approaches to studies on stratification dynamics and the issue of the place of world view in the system of social stratification. The distinctions of stratification space are revealed. In the conclusion it is said that the question of stratification space in the context of world view remains open.

Keywords: social stratification, world view, evident stratification dimensions, latent stratification dimensions, hierarchy of social stratification scale.

Социальной стратификации в социологической литературе традиционно отводится важное место. Число выполненных теоретических и эмпирических исследований в этой области поистине огромно. Также велико и разнообразие исследовательских подходов: марксизм (неомарксизм), функционализм, веберианство и др. Разумеется, между сторонниками каждого из направлений стратификационных теорий нет единства по поводу социальной стратификации и вписанности ее в общий социальный порядок. Каждый из теоретиков исходит из своего понимания и акцентирует свой критерий — будь то отношение к средствам производства и конфликт групповых интересов (марксизм) или обладающие различным престижем социально-профессио­наль­ные позиции, разделение труда и интеграция общества (функционализм) или множество относительно самостоятельных иерархий и статусных позиций которые одновременно занимают индивиды (веберианство) (Бендикс, 1992: 5–49).

Стратификационная динамика

Можно выделить три возможных подхода к анализу стратификационной динамики. В рамках первого (традиционного) подхода оценка стратификационной динамики в контексте картины мира базируется на «объективных» критериях стратификации (доход, образование, статус, власть и пр.). Мобильность вверх по каждой из этих индикаторов-шкал в этом случае интерпретируется как увеличение возможностей взаимодействий индивидов (групп) с окружением, а мобильность вниз — как уменьшение их возможностей взаимодействий. Такое понимание было бы правильным лишь при соблюдении, по крайней мере, двух условий: а) если эти стратификационные индикаторы значимы для всех индивидов и лишь в этом случае они могут воздействовать на картину мира всего общества; б) если эти индикаторы не просто значимы, но и могут упорядочиваться примерно одинаковым образом.

Естественно, что в реальности эти условия невыполнимы. В самом деле, даже в стабильных обществах у разных индивидов (групп) нет единой точки зрения по поводу того, какие индикаторы-шкалы социальной стратификации являются наиболее важными — доход, образование, статус, власть, стиль жизни или еще что-либо. А разные исследователи уделяют первостепенное внимание той или иной стратификационной шкале или комбинации нескольких шкал во многом исходя из своих собственных исследовательских представлений (Kluchohns, 1967: 319).

Еще меньше шансов обнаружить единство во взглядах на значимые критерии стратификации в кардинально меняющемся обществе, когда теряется прежняя стабильность престижа профессии, когда одни нормы уже разрушились, а другие еще не установились, когда меняется значимость и соподчиненность разных индикаторов-шкал стратификации, появляются новые индикаторы и т. д. Таким образом, реальность такова, что те или иные шкалы стратификации (традиционные или новые) могут быть, во-первых, в принципе не важны для больших групп индивидов вообще, или, во-вторых, важны, но для разных групп в неодинаковой степени, или, в-третьих, важны лишь новые критерии стратификации, в то время как наиболее значимые традиционные стратификационные шкалы игнорируются.

Размер шага на разных шкалах, даже когда он хорошо обоснован для целей собственно стратификационного анализа, может быть слишком большим, чтобы оценить динамику (положительную или отрицательную) стратификационных изменений в контексте измененных картин мира. Бедные могут не считать себя бедными или считать, что деньги — это не главное («Бедность — не порок»), или, улучшив свое материальное положение, начать чувствовать себя «богатыми» и менять свои стереотипы поведения и взаимодействия с окружением.

Все это создает серьезные ограничения при таком подходе в оценке стратификационной динамики в контексте картины мира. Однако достоинством здесь может быть обнаружение стратификационных факторов, которые оказывают существенное влияние на изменение картин мира индивидов, но по тем или иным причинам не осознаются ими или осознаются не в полной мере. В то же время продуктивность любого исследования, базирующегося на таком подходе, с неизбежностью определяется качеством отбора стратификационных индикаторов-шкал, т. е., в конечном счете, факторами субъективными (Заславская,1999: 149–167).

Второй подход предполагает учет не всех возможных стратификационных оснований, а только тех, которые в данный момент времени и в данных жизненных условиях представляются разными индивидами наиболее важными. Ведь исходя из возможностей сохранить свое положении именно на этих стратификационных индикаторах, индивиды (группы) оценивают свои шансы в успешности взаимодействий с природным, социальным и культурным окружением. Это их система координат, то социальное пространство, которое они сконструировали и в котором живут и действуют, и неважно, если оно кому-то покажется искаженным или отсталым. По существу это интегрирующие картины мира индивидов, которые определяют все, что будет воспринимать и делать человек в своей жизни.

Так, политические изменения в нашей стране позволили части членов российского общества активно заняться политической деятельностью на государственном уровне и реализовать свои интересы в ней. В прежнее время они в политическую элиту не попали бы, если бы не имели определенных связей, солидного возраста, партийных заслуг, лояльных политических взглядов, высоких покровителей из высшей когорты власти и пр. Однако эти изменения напрямую значимы лишь для меньшинства, они пока не характерны для большинства населения и поэтому не представляются значимыми для них. Эти рядовые социальные группы, имея мизерные доходы (которые зачастую не получают вовремя) и потеряв надежды на помощь со стороны политической элиты, по-своему делят социальное пространство на актуальное и неактуальное. В результате расширение возможностей выбора депутатов, возможностей влиять на положение дел в стране, регионе, поселении значимы сегодня лишь для мизерной части жителей страны, в то время как для подавляющего большинства населения важно расширение возможностей хорошо питаться, одеваться, достойно зарабатывать (Заславская,1999: 149–167).

Оценивая динамику социальной стратификации не по всем основаниям, а только по значимым для данных субъектов в данный момент времени, мы можем приблизиться к анализу социостратификационных изменений в контексте картины мира. Однако и у этого подхода есть свои недостатки:

- поскольку между группами нет единства по поводу значимости стратификационных показателей, с неизбежностью возрастет общее число этих показателей, что, естественно затрудняет сам анализ стратификации;

- остается за пределами исследования иерархия различных стратификационных показателей и межгрупповые различия по этому основанию;

- не анализируется энергетика затрат на изменение (сохранение) своей позиции на значимых стратификационных индикаторах-шкалах и связанных с этим потерь, которые могут сильно различаться у разных индивидов и групп.

Третий подход к изучению стратификационной динамики связан с тем, что картина мира здесь является не только внешним измерителем движения индивидов на отдельных, значимых для них, шкалах, но и внутренней переменной социальной стратификации, причем интегральной переменной.

Как интегральная переменная социальной стратификации картина мира отражает совокупное воздействие изменения позиций субъекта сразу на всех значимых для него стратификационных шкалах, определенным образом иерархизированных самим субъектом, который руководствуется своими целями и ценностями, а также возможностями их реализации. В результате на этой интегральной стратификационной шкале разные группы распределяются в зависимости от того, возрастают или уменьшаются их возможности (объективные и субъективные) жить так, как они сами считают наиболее при­емлемыми для себя.

Конкретное наполнение этого «наиболее подходящего для себя» у разных субъектов разное. Однако динамика возможностей его достижения во многом схожа, иерархизируется, легко размещаясь на интегральной шкале в пространстве «лучше — хуже». В контексте картин мира оценка позиций в терминах «лучше — хуже» представляется ведущей, именно на ее основе здесь может быть построена иерархия «выше — ниже», которая существенно отличается от оценок «выше — ниже», которые применяются при анализе изолированных стратификационных шкал (Warner & Low, 1947: 189).

Динамика позиций на традиционных шкалах социальной стратификации (экономической, управленческой, профессиональной, образовательной, престижной и др.) при этом оценивается с точки зрения того вклада, который она вносит в осуществление желательного перемещения на интегральной шкале.

При относительной простоте и ясности и этот подход не лишен недостатков. Дело в том, что качественный состав и иерархия отдельных стратификационных шкал чаще всего находятся в поле зрения только субъекта, для исследователя же они неизвестны. На интегральную оценку прямо или косвенно могут оказывать воздействие и нестратификационные факторы, которые не столь легко отделить от стратификационных. К тому же субъекты не всегда могут обозначить все пространство факторов (социостратификационных), оказывающих решающее воздействие на формирование их картины мира.

Таким образом, каждый из рассмотренных подходов к оценке динамики социальной стратификации в контексте картины мира имеет как свои достоинства, так и свои недостатки. Выбор конкретного подхода зависит от целей исследования и возможностей его проведения. Поскольку мы хотим рассмотреть субъективный аспект картины мира, то для нас становится целесообразным сочетать подходы, рассматривающие картину мира и как критерий отбора стратификационных показателей-шкал, и как измеритель стратификационной динамики, и как интегральную переменную социальной стратификации.

Место картины мира в системе социальной стратификации

Картина мира выступает такой стратификационной переменной, которая обладает для индивидов (групп) наиболее сильной субъективной значимостью. Она также позволяет выстроить иерархию различных шкал социальной стратификации и оценить их интегрально. Кроме того, картина мира позволяет выявлять новые основания социальной стратификации, значимые для тех или иных индивидов и групп.

Среди стратификационных переменных картина мира не является независимой переменной. Чаще всего она представляет собой комбинацию нескольких стратификационных измерений — явных и латентных; объективных и субъективных; характеризующих возможности субъекта реализовать свои взаимодействия с природным, социальным и культурно-семантическим окружением (Vogt, 1967: 351).

Точнее говоря, картина мира выступает неким интегрированным итогом одновременного воздействия не всех, а только значимых для индивида в данный момент времени стратификационных переменных, которые, к тому же, иерархизированы самими же социальными субъектами.

Отсюда и характер соотношения картины мира с другими стратификационными переменными, которые наиболее часто встречаются в социологических исследованиях. А именно: с доходом и богатством, степенью власти и могущества, образованием и профессиональной принадлежностью, престижем и образом жизни. Некоторые исследователи добавляют сюда религиозную чистоту, этнические и родственные признаки, условия труда, свободное время и др.

В таком же соотношении находится картина мира и с более сложными (комплексными) стратификационными переменными, которые по природе своей, так же как и картина мира, отражают совокупное действие нескольких отдельных переменных. В первую очередь сюда, по-видимому, следует отнести стиль жизни, который складывается из внешних, демонстрируемых культурно-символических характеристиках, по которым люди идентифицируют себя с точки зрения принадлежности к определенной социокультурной группе.

Поскольку стиль жизни — это некий способ самовыражения индивидов, демонстрируемый ими с целью самоидентификации с той или иной социальной группой, то и перемены (или отсутствие перемен) в нем также необходимо оценить в контексте картины мира (Вебер, 1992: 21–38).

В самом деле, переход от одного стиля жизни к другому (как, впрочем, и сохранение прежнего) для одних индивидов может быть весьма желательным, для других — менее желательным, для третьих — совсем нежелательным. Изменение или сохранение того или иного стиля жизни может быть добровольным в одних отношениях и вынужденным — других. Например, проживание в селе или маленьком населенном пункте из-за невозможности переехать в крупный город, проживание в многонаселенном блочном доме, в маленькой квартире из-за невозможности переезда в более удобную и просторную квартиру и т. д.

Разные компоненты стиля жизни обладают различной значимостью для индивидов, и соответственно изменение стиля жизни по-разному воздействует на корректировку картины мира этих индивидов. Определенно лишь одно: из самой категории «стиль жизни» нельзя понять, чего больше при смене сти­ля жизни и переходе к новому стилю (или же следовании старому) — добровольного или вынужденного.

Картины мира социальных субъектов могут также меняться при сохранении одного и того же стиля жизни. Это может быть, в частности, связано с изменением всей ценностной системы индивида. Например, то, что было приемлемо вчера, перестало устраивать сегодня, а на корректировку картины мира нет ни энергетических, ни материальных ресурсов. Или же в том случае, когда социальная среда изменилась столь кардинальным образом, что на поддержание прежнего стиля жизни (в тех случаях, когда это значимо для субъекта) требуется теперь больше усилий, чем прежде.

Картина мира как стратификационная переменная по своей природе динамична: она отражает динамику соотношения значимых для субъекта результатов его жизнедеятельности с требуемыми усилиями на их достижение. В отличие от нее «стиль жизни» как стратификационная переменная отражает главным образом уже нечто достигнутое, уже проявляющееся в каких-то видимых стереотипах и структурах поведения, причем проявляющееся весьма устойчиво.

Отражая изменения в жизненно важных для тех или иных социальных субъектов отношениях, картина мира отражает перемены не только у этих субъектов, но и у значимых других субъектов, с которыми они себя идентифицируют и чьи проблемы воспринимают наиболее болезненно. В некоторых случаях индивиды могут осознавать ухудшение их положения по всем традиционным шкалам стратификации, но и тем не менее верить, что происходящие в обществе изменения в будущем благоприятно скажутся на жизни их детей и внуков. И этот плюс (вера) может перевешивать многие минусы так, что на интегральной шкале картины мира изменения не будут выглядеть столь неблагоприятно, в отличие от отдельных стратификационных шкал, а может и вообще сменить знак на противоположный. В этом отношении переменная “стиль жизни” (в том смысле, в каком она традиционно используется в стратификационных исследованиях) более связана с другими стратификационными шкалами, зависима от них.

Из всего сказанного следует, что переменные «картина мира» и «стиль жизни» не являются взаимозаменяемыми для исследования динамики социальной стратификации. Картина мира как стратификационная переменная имеет существенные отличия не только от традиционных отдельных, но и тра­диционных комплексных переменных социокультурной стратификации, следовательно, мы имеем все основания выделить ее особо.

Отличительные особенности стратификационного пространства

Картина мира — это не просто еще одна шкала стратификации, дополняющая традиционные шкалы — простые и комплексные. Поскольку пространство отдельных стратификационных шкал включает только те из них, которые сами субъекты ценят наиболее всего и неравенство по которым воспринимается ими наиболее остро, то при использовании переменной «картина мира» пространство стратификационных шкал становится более многообразным. Можно выявить, по крайней мере, три отличительные особенности стратификационного пространства, рассматриваемого сквозь призму категории «картина мира».

Первая состоит в смене акцентов в стратификационном пространстве. Прежде всего это, по-видимому, касается профессиональной и управленческой шкал, хотя, разумеется, и не только их. В меняющемся обществе, когда у разных групп сильнее, чем прежде, различаются представления о престиже тех или иных профессий, оценка, с точки зрения картины мира, изменения их позиций на профессиональной шкале может быть более точной. Это будет непременно, если исходить из изменений в предпочтениях индивидов той профессии (специальности), которую они рассматривают как наиболее пригодную для себя.

Разумеется, в выборе более подходящей профессии большинство руководствуется, как правило, новейшими обстоятельствами. Те, кто находит возможность работать по той или иной специальности, значимой для себя, но при этом ухудшает свои позиции во взаимодействии с окружением, будут оценивать свое положение на профессиональной шкале как понижение, даже если какие-то группы (исходя из своих представлений о престиже) рассматривают это положение как высокое (Герчиков, 1999: 319–349).

Аналогично сменились акценты и на управленческой шкале, когда она рассматривается в контексте картины мира. Для многих индивидов важно не столько деление на руководителей и подчиненных, сколько защищенность рядовых членов коллектива от своеволия руководителей. Картина мира индивида здесь выступает в качестве регулятора противодействия несправедливым и своевольным действиям власти, обеспечивая реально реализуемую им роль в коллективе, даже при явном отклонении ее от формально закрепленной за ним.

Вторая особенность состоит в том, что взгляд на стратификационное пространство сквозь призму картины мира расширяет число значимых стратификационных шкал не только традиционных, но и нетрадиционных.

Это обусловлено, во-первых, тем, что оценка стратификационной динамики в контексте картины мира по природе своей предполагает оценку не только с точки зрения уже сформировавшихся структур, но и с точки зрения постоянно меняющихся. Изменения происходят, прежде всего, в возможностях социокультурного взаимодействия различных групп, причем такого взаимодействия, которое осуществляется в значимых для индивидов направлениях и теми способами, которые для них наиболее доступны и предпочтительны.

Во-вторых, оценка динамики социальной стратификации в контексте картины мира по своей природе предполагает выявление потенциальных возможностей индивида. Иными словами, возможных перспектив улучшения взаимодействий с окружением, или, по крайней мере, возможностей сохранения достигнутого благоприятного уровня этих взаимодействий с природным, социальным и культурно-семантическим окружением. В этом смысле становятся значимыми изменения позиций индивида на таких комплексных стратификационных шкалах, как шкала стабильности, дающая уверенность в завтрашнем дне, шкала безопасности и др.

Третья особенность стратификационного пространства, рассматриваемого с точки зрения понятия «картина мира», состоит в том, что позволяет все стратификационные шкалы иерархизировать. По уровню значимости все шкалы делятся, как минимум, на три группы: 1) наиболее значимые для индивидов или групп в данных условиях и тем самым в наибольшей степени воздействующие на их картины мира; 2) в принципе необходимые, но не настолько, чтобы обуславливать собой поведение и взаимодействия субъектов или групп; 3) вообще не значимые, не воспринимаемые таковыми, хотя в действительности способные оказывать существенное воздействие на динамику картины мира индивидов.

Вопрос о стратификационном пространстве в контексте картины мира в эмпирическом отношении пока остается открытым. Этот вопрос, по-видимому, пока вообще не может быть закрыт, ибо необходима разработка специальных теоретических конструкций, которые способны эксплицировать изменчивость социальных возможностей, равно, как и ценностных предпочтений индивидов, особенно в нестабильном, кардинально меняющемся обществе.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Бендикс, Р. (1992) Социальная стратификация и политическая обязанность // Социальная стратификация. М. Вып. 2.

Вебер, М. (1992) Класс, статус и партия // Социальная стратификация. М. Вып. 1. С. 19–38.

Герчиков, В. (1999) Трансформация трудовых отношений в процессе приватизации промышленных предприятий // Социальная траектория реформируемой России. Новосибирск. С. 319–349.

Заславская, Т. (1999) Трансформационный процесс в России: социоструктурный аспект // Социальная траектория реформируемой России. Новосибирск. С. 149–167.

Kluchohn, C., Kluchohn, F. (1967) American Culture: General Orientations and Class Patterns / Approaches to Group Understanding / ed. by L. Bryson, L. Finkelstein, R. M. MacIver. N. Y. : Harper.

Vogt, E. Z. (1967) Social Stratification in the Rural Middle West: A Structural Analysis // Rural Sociology. No. 12. P. 364–375.

Warner, W. L., Low, J. O. (1947) The Social System of the Modern Factory. New Haven : Yale University Press.

Сушкова-Ирина Янкелика Игоревна  — соискатель кафедры культурологии Московского педагогического государственного университета.

Sushkova-Irina Yankelika Igorevna, Applicant, Department of Culturology, Moscow State Pedagogical University.