Скородумова О. Б. Отечественные подходы к интерпретации информационного общества: постиндустриалистская, синергетическая и постмодернистская парадигмы

Исследование проведено при финансовой поддержке РГНФ (грант 09-03-00-553а).

УДК 008

Skorodumova O. B. Domestic Approaches to Interpretation of Information Society: Postindustrial, Synergetic and Postmodern Paradigms

Аннотация: В статье содержится анализ исследовательских подходов к определению информационного общества в рамках постиндустриалистской, синергетической и постмодернистской парадигм. Автор рассматривает взгляды отечественных аналитиков информационного общества, работающих в рамках этих подходов.

Ключевые слова: исследовательский подход, информационное общество, постиндустриальное общество, синергетика, постмодернизм.

Abstract: The article contains the analysis of research approaches to the definition of information society within the frameworks of postindustrial, synergetic and postmodernist paradigms. The author considers views of Russian analysts of information society who work within the limits of these approaches.

Keywords: research approach, information society, postindustrial society, synergetics, postmodernism.

Предпосылки возникновения понятия информационного общества возникли в связи с развитием систем связи и попыткой интерпретации информации в терминах математических алгоритмов. Наиболее значимый вклад в исследование проблемы сущности информации внес Клод Шеннон, который исследовал не только количественные параметры различных видов связи, но попытался подойти к определению понятия «связи» с общефилософских позиций. Одной из центральных идей К. Шеннона являлось утверждение о том, что анализ управления как универсального явления имеет одну природу со связью.

Клод Шеннон, разработал математические методы количественного определения информационных потоков в рамках процессов, связанных с передачей, приёмом, преобразованием и хранением информации. В концепции К. Шеннона информация рассматривается как снижение неопределенности наших знаний о чем-то.

Для того чтобы применить математические средства для изучения информации необходимо было отвлечься от смысла информации, так как чистая математика оперирует с количественными соотношениями, не вдаваясь в физическую природу тех объектов, за которыми стоят эти соотношения.

Можно выделить следующие особенности концепции информации К. Шеннона:

Концепция информации К. Шеннона отвечала потребностям своего времени, стремлению к четкому математическому описанию ее количественных характеристик. Количество информации позволяет оценить количество знаков, достаточных для кодирования передаваемой информационной модели. При этом происходит абстрагирование от смыслового содержания передаваемой информации. Под информацией стали понимать все, что может быть передано по каналам связи от источника к получателю, смысловое содержание информации, ее ценностные характеристики, при этом практически не учитывались.

Подобный подход к информации оказал влияние на формирование термина «информационное общество» и его интерпретацию. Понятие «информационного общества» появляется в начале 60-х годов почти одновременно в США и Японии как попытка понять новую роль «знания» в прогрессе человечества. В научный оборот оно было введено профессором токийского технологического института Ю. Хаяши. В дальнейшем оно было использовано в западных исследованиях Саймоном Нори и Аленом Минком.

Под влиянием доминирующего в то время понятие информации само знание трактуется без учета его смыслового наполнения, прежде всего, как поток сообщений. В качестве самостоятельной наряду с экономикой, политикой культурой и т. д. выделяется информационная сфера, развитие которой определяется ростом числа информационных взаимодействий и общим потоком информации. Она начинает рассматриваться как доминирующая и определяющая все аспекты жизни западного общества. Типичным примером подобного рода подхода на Западе являются концепции крупнейшего японского социолога Й. Масуды и американского социолога Э. Тоффлера. Среди отечественных исследователей данный подход разделяли А. И. Ракитов, И. Н. Курносов и др.

Базовыми идеями данного подхода является убеждения в том, что:

С точки зрения А. И. Ракитова признаком информационного общество является количество информации и качество ее трансляции и переработки. Он отмечает лавинообразное увеличение информационных потоков, что позволяет сделать вывод о том, что производство, эксплуатация и использование информации приводит к развитию и доминированию сферы услуг, основанной на использовании знаний. При этом не оговаривается как характер услуг, так и смысловое содержание знаний. Практически получается, что и рост финансового консалтинга, и развитие «индустрии» гаданий и предсказаний являются признаками информационного общества. Особое внимание А. И. Ракитов обращает на обеспечение правовых и социальных гарантий доступа к информации. Каждый гражданин общества должен быть обеспечен необходимой для него информацией в любое время и на любой территории. При этом также не рассматривается характер получаемой информации. Это могут быть как научные, так и псевдонаучные сведения, информация, обладающая эстетической ценностью и порно картинки. Ракитовым отмечается существенный сдвиг в распределении сфер деятельности: доля промышленной и сельскохозяйственной продукции уменьшается — производство и распространение информации увеличивается. Главная задача современного общества состоит в развитии и внедрении телекоммуникационных технологий. Об информационном обществе, с точки зрения А. И. Ракитова, можно говорить в том случае, когда информационный сектор займет первое место по числу занятости[1].

В отличие от А. И. Ракитова И. Н. Курносов более детально конкретизирует направления развития информационной сферы. По его мнению, главное для построения информационного общества — это развитие дистанционных сфер деятельности. Удаленные коммуникации должны позволить осуществлять работу практически во всех сферах услуг, а также обеспечивать разнообразие досуга. Особое внимание И. Н. Курносов уделяет возникновению новых отношений между людьми, основанных на связях в режиме реального времени. Интерактивные информационно-коммуникационные технологии внедряются практически во все сферы деятельности[2]. Декларируя это положение, И. Н. Курносов между тем не определяет ту меру внедрения информационно-коммуникационных технологий, при которой общество могло бы называться информационным.

Особое внимание И. Н. Курносов уделяет новым перспективам в политической жизни общества. Возникновение глобальных компьютерных сетей, по его мнению, предоставляет новые возможности для выражения политической активности граждан. Правда, не ставится вопрос, при каких условиях граждане захотят этими возможностями воспользоваться, не будет ли их деятельность переключена на другие виды интерактивных коммуникаций. Не рассматривается также проблема качественной структуры интерактивных взаимодействий. Встает вопрос: рост числа интерактивных «стрелялок», легковесных чатов, многообразие деструктивных интерактивных ресурсов, начиная с сатанистских и кончая откровенно садистскими, использующими интерактивное взаимодействие, приближают ли общество к тому, чтобы называться информационным?

Тесным образом с данными подходами к информационному обществу связана точка зрения, при которой информационное общество рассматривается в сопоставлении с постиндустриальным. Возможны два варианта подходов: информационное общество отождествляется с постиндустриальным, либо рассматривается как стадия в развитии постиндустриального.

Базовые идеи и понимание сущности постиндустриального общества были заложены в фундаментальном труде Д. Белла «Грядущее постиндустриальное общество».

Среди основных черт постиндустриального общества Д. Белл выделяет следующие:

1) В экономическом секторе: переход от производства товаров к расширению сферы услуг.

2) В структуре занятости: доминирование профессионального и технического класса.

3) Особая роль технологии и технологических оценок, создание новых «интеллектуальных технологий».

4) Центральное место теоретических знаний как источника нововведений и формулирования политики.

В дальнейшем исследования постиндустриализма пошло по пути выделения той или иной черты в качестве базовой. Возникает экономический подход, при которомувеличение доли информационного бизнеса и его преобладание в валовом национальном продукте рассматривается как признак общества нового типа. Если в экономической сфере информационная активность доминирует над деятельностью в области сельского хозяйства и промышленности, то делается вывод о наличии предпосылок информационного общества информационном обществе.

Возможен и акцент на структуру занятости.Снижение занятости в сфере производства и увеличение в сфере услуг рассматривается как признак информационного общества. При этом обращается внимание на повышение доли таких профессий как профессии дизайнера, ньюсмейкера, конфликтолога, дилера, имиджмейкера, музыканта, биотехнолога, генного инженера, программиста, эксперта, т. е. тех людей, чья главная способность состоит в использовании информации. С точки зрения С. Барли, в американском обществе резко до 59 % увеличивается доля тех, кто работает с информацией. Популярным становится определение информационного общества как «общества, в котором обработкой информации занято больше людей, чем обработкой сырья и металлов»[3].

Технологический подход опирается на необходимость развития новых информационных технологий.Главный акцент делается на информационные сети, которые связывают пользователей и могут оказать глубокое воздействие на организацию времени и пространства, структуру общества и личности. Формирование единой информационной инфраструктуры в связи с развитием процессов глобализации рассматривается как базовая основа для построения информационного общества. Наиболее глубоко данный подход разработан на Западе П. Драккером и М. Кастельсом[4].

И, наконец, инновационный подход развивает идею о том, что базой информационного общества является «экспансия нововведений», обеспечивающих как конкурентные преимущества, так и общий стиль жизни. Беспрецедентное ускорение темпов развития, быстрое (в течение 3–5 лет) устаревание техники и технологий, необходимость непрерывного самообразования являются признаками вхождения в информационное общество.

Экономический подход к трактовке сущности информационного общества среди отечественных исследователей характерен для И. С. Мелюхина. С его точки зрения информационное общество имеет три важнейших признака: информация используется как экономический ресурс, она становится предметом массового потребления, формируется информационный сектор экономики. По мнению И. С. Мелюхина, причиной данных процессов является технологический прогресс и долгосрочные тенденции экономического развития. Сфера услуг начинает доминировать над промышленностью и сельским хозяйством, происходит интенсивное насыщение сектора экономики информационными услугами.

И. С. Мелюхин определяет понятие информации через простое перечисление ее видов: «информация в данной работе понимается в широком смысле и включает как видеовизуальную, зрелищную информацию, так и базы данных со специализированными сведениями»[5]. Такой подход ведет к тому, что исследователь, не выявляя сути современных информационных процессов, сосредотачивается на их результатах. Существенным для изучения информационного общества, с его точки зрения является понятие «Информационной индустрии», в которую включаются «частные и государственные организации, которые создают информацию различных видов, интеллектуальную собственность, обеспечивают функционирование устройств для распространения информации потребителям, производят оборудование и программное обеспечение, призванные обрабатывать информацию»[6].

С. Т. Мелюхин считает, что опираясь на три наиболее типичных подхода к определению информационного общества и анализ конкретных шагов на пути его построения можно сформулировать системные признаки информационного общества. При первом подходе выделяются основные характеристики информационного общества, прежде всего наличие значительных информационных ресурсов, присутствие сформированной информационной индустрии, наличие технических и правовых возможностей доступа к разнообразным источникам информации. Второй подход увязывает становление информационного общества в рамках постиндустриального с реализацией концепции устойчивого развития или с идеей Вернадского о ноосфере. Третий указывает на то, что «доминирующим объектом производства и потребления становятся информационные продукты и услуги»[7].

В итоге проведенного исследования С. Т. Мелюхин выделяет основные положения концепции информационного общества, а именно: его построения является способом повышения конкурентоспособности страны; ответственность за его построение несет частный сектор в силу рискового характера использования новейших информационных технологий, государство же через программы и концепции может влиять на процессы лишь опосредовано; государство обязано обеспечивать открытое информационное взаимодействие с общественностью, что дает возможности для развития демократия и контроля над действиями госаппарата; в силу тесной связи с глобализационными процессами возрастает значимость международного сотрудничества; государство также должно обеспечивать адекватную потребностям информационного общества законодательную базу, совершенствовать систему образования и поддерживать науку; на базе новых информационных технологий необходимо более эффективно осуществлять социальную политику, используя возможности дистанционного образования, телемедицины, дистанционного консультирования и оформления документов.

И. С. Мелюхин считает также, что переход к информационному обществу потенциально способствует реализации концепции устойчивого развития, решению экологических проблем. Снижению разрыва между богатыми и бедными странами.

Технологический подход, при котором главное внимание уделяется формированию единого мирового информационного пространства, прослеживается в работах Г. Л. Смоляна и Д. С. Черешкина[8]. Это приводит к формированию в экономике новых способов функционирования, базирующихся на возможностях сетевых технологий и интерактивных коммуникационных взаимодействий. По мнению авторов, наличие технологий дистанционного образования приведет и возможностей информационного обмена на международном уровне приведет к повышению квалификации, профессионализма и способности к творчеству граждан. При этом, считают авторы, необходимо разрабатывать технологии, обеспечивающие информационную безопасность как личности, так общества и государства. Необходимы также технологии, обеспечивающие правовую поддержку, свободный и быстрый доступ к открытой государственной и ведомственной информации различных уровней.

Понимание информационного общества как социальной структуры, базирующейся на инновациях присуще А. Н. Абдулову и А. М. Кулькину[9]. Информационное общество рассматривается как первая стадия постиндустриального. Авторы критикуют подход, при котором информационные технологии, их развитие и рост рассматриваются как особенность информационного общества самого по себе. Необходимо учитывать, к каким инновационным последствиям приводит их применение не только в экономике, но и в уровне жизни, медицинском обслуживании, социальной защищенности и т. п. Продуцирование инноваций тесным образом связано с развитием научно-технического потенциала. В информационном обществе наука выходит на первый план, отодвигая такие факторы как размеры территории, наличие запасов полезных ископаемых, численность населения, климат и т. п. Развитие науки в информационном обществе оказывает прямое влияние на рост благосостояния граждан. Знания и коммуникации становятся источником богатства общества. Наиболее интенсивно начинают развиваться такие наукоемкие технологии, такие как: электроника и оптоэлектроника, нанотехнологии, телекоммуникации, биотехнологии и др. Среди наукоемких отраслей в современном мире выделяют четыре лидирующих: аэрокосмическая, производство компьютеров и конторского оборудования, производство средств телекоммуникаций, фармацевтика[10]. Обладая высоким инновационным потенциалом, наукоемкие отрасли оказывают влияние на все сферы экономики, порождая в ней своеобразную «цепную реакцию» инноваций.

Инновационные изменения касаются организации бизнеса: формируется так называемая электронная коммерция. Наиболее мобильными и восприимчивыми к продуцированию и внедрению инноваций оказываются предприятия малого и среднего бизнеса. Именно их развитие и распространение характерно для информационного общества. Повышается значение и происходит развитее венчурного (рискового) капитала.

На основе сетевых технологий меняется характер связей в науке и культуре что приводит, по мнению А. Н. Абдулова и А. М. Кулькина, к формированию «виртуальной Вселенной»[11]. Информационное общество тесным образом связано с процессами глобализации, которая выступает в качестве общего фона, на котором формируются и разворачиваются инновации.

Примером комплексного подхода обобщающего существующие точки зрения в рамках индустриализма является монографическое исследование А. И. Смирнова. «Информационная глобализация и Россия: вызовы и возможности»[12]. В качестве базовых черт информационного общества А. П. Смирнов выделяет информационную насыщенность всех сфер деятельности, лидирующее положение информационной индустрии, широкое внедрение информационно-коммуникационных технологий во все сферы жизни, в том числе и в бытовую, трансформации социальной организации на различных уровнях к сетевым типам организации. А. И. Смирновым выделяются следующие тенденции и новообразования:

1) усиление взаимосвязи науки и технических разработок и появление наукоемких технологий;

2) проникновение глобализационных процессов во все сферы жизни;

3) формирование новой «информационной» картины мира;

4) появление таких новых форм социальной и экономической деятельности как электронная, коммерция, телеработа, дистанционное образование, телемедицина и электронная демократия.

Анализируя социальные аспекты информационного общества, А. И. Смирнов отмечает тот факт, что информация становится социальным ресурсом. Информация «способна помочь человеку адаптироваться к жизни в условиях постоянных изменений, выработать новые стереотипы поведения, соответствующие новым обстоятельствам. Для человека информационного общества единство мира оказывается уже не теоретической или идеологической абстракцией, а фактом его повседневной жизни»[13]. Для человека информационного общества повышается возможность выбора, но при этом возрастает и ответственность за сделанный выбор. Развитие массмедиа существенно повышает распространения новых знаний и обмена ими, в то же время усиливаются потенциальные возможности манипулирования сознанием с помощью современных информационно-телекоммуникационных технологий. С точки зрения А. И. Смирнова, в силу размывания национальных и политических границ и унификации культур и усиления влияния транснациональных корпораций возникают угрозы экологической политике, труду и социальной защите во всемирном масштабе. Распространение «экранной культуры и столкновение с виртуальной реальностью создает целый ряд проблем психологического характера. Возникает проблема ограничения экономического роста, социальной дифференциации населения по признаку доступа к социально опасной информации. Проблема роста информационно-коммуникационных технологий порождает новую проблему так называемого «цифрового неравенства, сохранности персональных данных, соблюдения авторских прав и т. п. Хотя в силу научно-технического прогресса новые информационные технологии в целом становятся дешевле, стоимость информационных услуг в отдельных случаях может возрастать, что способствует возникновению так называемой «информационной бедности».

Реализация возможностей информационного общества во многом зависит от адекватной политики и управленческих решений. В условиях динамически меняющейся ситуации на рынке информационной индустрии возрастает роль статистических и социальных исследований и их оперативности. Трудности с осмыслением понятия «информационное общество» с точки зрения А. И. Смирнова обусловлены очень быстрыми темпами его становления, за которыми часто не успевает философская рефлексия. «Взаимосвязь «общество — новейшие технологии» всегда было традиционным объектом философских исследований. Специфика современной ситуации состоит в том, что изменения в информационной индустрии столь стремительны и обладают столь всеобщим действием, что одновременно приходится изучать процессы как на эмпирическом, так и на теоретическом уровнях и на их основе делать обобщения и строить рекомендации»[14].

Помимо постиндустриалистской парадигмы исследований информации и информационного общества особый интерес представляет синергетическая парадигма. В ней сложилось особое понимание информации, которое наложило отпечаток и на трактовку особенностей информационного общества. Для синергетического подхода характерна функциональная концепция информации. Понятие информации связывается с функционированием самоорганизующихся систем. В отличие от подхода Шеннона, где информация сводилась только к сообщениям, в синергетической парадигме важную роль для понимания природы информации имеют сведения. Сведения рассматриваются как результаты отражения, которые используются живыми организмами для выбора варианта «поведения», повышающего эффективность обмена веществ и поддержания жизни.

Потребность в исследовании сложных систем, процессов самоорганизации в динамическом аспекте потребовали выработки понятий и методов, кото­рые позволили бы подходить к рассмотрению сложных систем с единой точки зрения. Возникла новая отрасль знания — синергетика как тео­рия сложных систем. Наиболее значимый вклад в формирование проблемного поля синергетики внесли И. Пригожин, Г. Хакен, Д. С. Чернавский и др. В рамках синергетики поднимается вопрос о самом понятии сложности. Сложность начинает пониматься не только с точки зрения структурных отношений (системы являются сложными потому, что они состоят из большого числа частей), возникает интерес к проявлениям функциональной сложности (системы со сложным поведением). От констатации сложности ученые переходят к исследованию проблем: почему многие си­стемы так сложны и как они возникли?

Г. Хакен[15] констатирует зависимость уровня сложности от функциональной активности системы.

При исследовании сложных систем было обнаружено, что макроскопи­ческое описание позволяет достигать колоссального сжатия информации и имеет качественно иную природу, поскольку при этом выявляются глобальные свойства исследуемого системного объекта. Рассмотрение сложных систем в контексте их развития предполагает исследование процессов самоорганизации. Понятие самоорганизации является одним из базовых в синергетике. Под самоорганизацией подразумевается такое свойство сложной системы, которое определяет возможность поддерживать или самопроизвольно видоизменять внутренние взаимосвязи и внешние активные действия. В процессе самоорганизации из менее упорядоченных и хаотических состояний материи самопроизвольно возникают более упорядоченные. На основе принципов самоорганизации объясняется возникновение порядка из хаоса, а также переход от одного уровня организации к другому. В синергетике мерой неорганизованности выступает понятие «энтропия» (От греч. entropía — поворот, превращение), а мера организованности — понятия «негентропия» или «информация».

С точки зрения синергетики, процессы возникновения макроскопических упорядоченных пространственно-временных структур в сложных нелинейных системах могут происходить спонтанно вблизи особых точек, далеких от равновесных состояний, называемых точками бифуркации, в окрестности которых поведение системы становится неустойчивым. В этих точках сложная система под воздействием самых незначительных воздействий, так называемых флуктуаций, может резко изменить свое состояние.

Большое значение для синергетических исследований имеет понятие информации. Г. Хакен считает, что в отличие от классического шенноновского подхода, согласно которому информация оценивается независимо от смысла, синергетика способна выработать подходы, решающие проблему самозарождения смысла.

Г. Хакен рассматривает проблему придания смысла сигналу через понятие «аттрактора» (от англ. attract — притягивать). В синергетике под аттрактором подразумевается состояние системы, которое как бы притягивает к себе все множество траекторий развития, возможных после точки бифуркаций. С точки зрения Г. Хакена, «смысл сигналу можно приписать только в том случае, если мы примем во внимание отклик того, кто принял сигнал. Так мы приходим к понятию относительной значимости сигналов»[16]. Если система при получении сигнала, остается в исходном состоянии, не переходит в новый аттрактор, то такой сигнал бессмыслен. В противном случает, если сигнал стимулирует переход системы в новый аттрактор, то можно говорить о возникновении смысла. В том случае если различные сигналы приводят систему в один и тот же аттрактор возникает избыточность сигналов. Г. Хакен считает, что предложенная им модель может объяснить, как возникает информация.

«В зависимости от флуктуации внутри самой системы последняя может переходить в одну из двух устойчивых точек (в один из двух аттракторов). В этом случае приходящий сигнал содержит информацию в обычном смысле слова, который неоднозначен, и эта неоднозначность снимается флуктуацией системы. Если говорить нестрого, то можно сказать, что исходная информация удваивается, так как после получения сигнала система может перейти в любой из двух аттракторов»[17].

Синергетический подход является достаточно продуктивным и при исследовании проблемы возникновения нового смысла. С точки зрения Г. Хакена самозарождение смысла связано с возникновением новых системных качеств в сложноорганизованных динамичных системах. Процесс зарождения смысла, по Г. Хакену, становится возможным при возникновении особого рода информационной среды, существование которой поддерживается отдельными частями системы. Эти части, вступая во взаимодействия, порождают новое системное качество: возможность когерентной, кооперативной деятельности. Именно данная информационная среда и поставляет им конкретную информацию: каким образом возможно поддержание коллективной (кооперативной) деятельности.. Коллективное поведение оказывается наиболее выгодным для всей сложно организованной системы. Система может переходить в различные состояния, и ей необходима информация о том, как осуществлять выбор. Выбор поведения системы может быть предопределен генетический информацией, влиянием окружающей среды. Полезность информации или ее бесполезность, проверяется только путем взаимодействия с окружающей средой.

В русле идей синергетики, исследованием информационных процессов занимался один из крупнейших отечественных ученых Д. С. Чернавский. Им создана динамическая теория информации. Центральной проблемой концепции Д. С. Чернавского является вопрос о возникновении динамических систем. Вопрос о генерации информации, ее связи с целеполаганием в живых системах, является центральным для Д. С. Чернавского. Констатируя многообразие подходов к определению информации[18], Д. С. Чернавский обращает внимание на то, что непродуктивно стремиться к выработке единого, охватывающего все ситуации понятия информации. С его точки зрения выбор определения должен зависеть от аппарата и цели исследования. Динамическая теория информации принимает определение, предложенное Генри Кастлером и уточненное Д. С. Чернавским: «Информация есть запомненный выбор одного варианта из нескольких возможных и равноправных»[19]. Преимущества данного определения Д. С. Чернавский видит в следующем:

1) данное определение не противоречит основным базовым определениям, информации, принимаемым в естествознании;

2) подобный подход к информации позволяет исключить неявную связь информации с деятельностью сверхъестественных сил, продуцирующих цели и смысл;

3) данное определение позволяет применить математический аппарат для вычисления количественных параметров информации;

4) вводится динамический подход к пониманию информации, связанный с трактовкой понятия «выбор» как процесса и как результата процесса.

Важнейшей заслугой динамической теории информации является разработка методологии определения ценности информации.

Поскольку ценность информации зависит от цели, разработаны методы количественного определения ценности. При условии, если цель достижима несколькими путями, ценность определяется по уменьшению материальных или временных затрат, благодаря использованию информации. Если достижение цели не обязательно, но вероятно, то для измерения ценности необходим анализ вероятности достижения цели до получения информации и после.

Анализ подхода по определению ценности информации позволяет Д. С. Чернавскому сделать вывод о том, что ценность информации субъективна. Ценность одного и того же количества информации может в одном случае быть достаточно высокой, а в другом равной нулю. Анализ информации с точки зрения определения ее ценности ставит вопрос о механизмах возникновения ценной информации и ее эволюции. По мнению Д. С. Чернавского наиболее актуальными на сегодняшний день являются исследования того как ценность информации эволюционирует: неценная информация становится ценной, бессмысленная осмысленной и наоборот»[20].

Еще одной важной проблемой в исследовании информации является рецепция и генерация информации. Рецепция (от лат. reception — принятие) означает выбор, продиктованный извне, т. е. по чьему-либо указанию. С точки зрения динамической теории информации, рецепция информации означает, что система была переведена в заданное состояние, которое не зависит от того, в каком состоянии система находилась раньше. Что касается генерации информации, то она предполагает выбор, сделанной системой случайно, а не под влиянием чего-либо. Процессы рецепции и генерации информации тесным образом связаны с анализом иерархических информационных уровней. Чем выше ценность информации, чем шире она используется, тем более высокому иерархическому уровню она принадлежит.

Динамическая теория информации, анализируя характер информации с точки зрения семантики, подразделяет ее на условную и безусловную. Способы фиксации информации, не имеющие отношения к семантике, принято называть условными. Примером условной информации является код. Д. С. Чернавский определяет код как « соответствие между условными символами и реальными предметами (и/или действиями). По мнению Д. С. Чернавского, выбор варианта кода производится случайно и запоминается как передающей, так и принимающей стороной. Ценной кодовая информация может быть, только если ею владеют несколько объектов (человек), т. е. эта информация связана с коллективным поведением (общественной деятельностью)»[21]. Безусловная информация может продуцироваться сложноорганизованной системой без участия человека.

Применительно к интерпретации понятия информационного общества синергетический подход исходит из идеи о том, что если рассматривать развитие человечества в целом с точки зрения самоорганизации, то возникновение информационного общества есть результат качественного скачка в эволюции человечества. Отсюда следует, что информационное общество есть принципиально новый тип организационного устройства человечества по сравнению с постиндустриальным, а не одна из его стадий. Хотя определенные предпосылки для возникновения информационного общества уже есть, но как качественно новое состояние его возникновение это вопрос отдаленного будущего. С точки зрения Н. Моисеева ни широкое использование новых информационных технологий, ни перестройка под их влиянием социальных структур не дает нам оснований говорить о формировании информационного общества[22]. По мнению Н. Моисеева, анализ тенденций социотехнической эволюции дает основание для прогноза возможности создания общества данного типа. Несмотря на то, что его появление будет иметь характер бифуркационного процесса, оно не может утвердиться на планете само по себе без целенаправленного действия людей. Одна из предпосылок возникновения информационного общества — это изменение стереотипов нашего сознания. Ни развитие компьютерной техники и новых информационных технологий, ни создание информационной инфраструктуры не ведут автоматически к его возникновению. Н. Моисеев считает, что эти процессы способствуют только развитию постиндустриального общества, которое качественно отличается от информационного. Вступление в информационное общество, по его мнению, следует связывать с утверждением Коллективного общепланетарного разума, создание которого приведет к качественно новому этапу развития цивилизации. «Проблема становления информационного общества настолько глубока, что необходимость ее решения накладывает на человека бремя новых обязанностей»[23]. Рассматривая тенденции развития постиндустриального общества, Н. Моисеев отмечает проявление тенденции в смене социальных ориентаций. Среди них: социально-ориентированная либерализация экономики, ее инновационный характер, что приводит к повышению степени образованности и благосостояния широких трудящихся масс. Растет ответственность во всех сферах общественной жизни. Воспитание мастера (массового мастерства) в постиндустриальном обществе превращается в важнейшую национальную задачу»[24]. Рост образованности создает предпосылки для формирования Коллективного общепланетарного разума. Опираясь на идеи Тейяр де Шардена и Вернадского, Н. Моисеев считает, что в силу своей образованности человечество в конце концов примет на себя ответственность за дальнейшую эволюцию биосферы и социосферы. Выживание человека на Земле требует достижения общего консенсуса, который невозможен без коллективного интеллекта и коллективной воли. Подобная перестройка предполагает целенаправленное вмешательство общества, создающего условия для эволюции человека и природы. Эволюционирует и биологический тип человека. Если эволюция привела свое время к возникновению разума, то в новых условиях может возникнуть Коллективный Интеллект, а впоследствии и коллективный Разум. Формирование Коллективного Интеллекта Н. Моисеев рассматривает как природное явление, происходящего стихийно, без целенаправленного вмешательства личности и общества. Его формирование создает биологические предпосылки для возникновения Коллективного разума. Но их недостаточно. Важнейшую роль призваны сыграть социальные факторы, А именно: коллективные формы деятельности. «По мере совершенствования высшей нервной деятельности и развития мозга, по мере усложнения деятельности антропоидов, в их жизни всю большую и большую роль начинает играть система обмена информацией между отдельными индивидами. В процессе антропогенеза шло непрерывное накопление знаний, рост мастерства, возникала коллективная память. Постепенно начиналось и коллективное изучение окружающей обстановки, появились коллективные решения, другими словами возникла система, которую естественно называть Коллективным Разумом»[25]. По мнению Н. Моисеева, после появления кроманьонца биологическое совершенствование человека практически прекратилось, при этом интенсивными темпами шло развитие Коллективного Интеллекта. Особую роль в этом процессе играет обмен идеями. С появлением новых информационных технологий возможности такого обмена резко возросли. Главным признаком Коллективного Интеллекта является наличие информационной инфраструктуры, когда любое знание становится доступным и выдвижение любой инновации практически мгновенно становится достоянием человечества. На базе Коллективного Интеллекта вырабатывается способность и потребность в коллективных решениях. Дальнейшее развитие коллективной памяти и коллективных знаний, рост сложности связей и взаимодействий должен привести к бифуркации, следствием которой будет возникновение нового качества — возникнет Коллективный Разум. Как «своеобразная информационная система, способная не только к накоплению и передачи информации, но и к анализу и выводам»[26]. Если в человеческом мозге как системе структурными элементами являются нейроны, то в системе Коллективного разума такими элементами будут локальные интеллекты конкретных людей. Системные качества Коллективного разума будут принципиально отличаться от качеств и возможностей индивидуального сознания. По мнению Н. Моисеева, современное общество стоит на пороге подобного рода скачка. Если он произойдет, то это приведет и социальным переменам: возникновению информационного общества. Н. Моисеев считает, что постиндустриальная цивилизация исчерпала свои возможности. Необходимо утверждение новой системы ценностей, должна смениться и научная парадигма. Новая парадигма будет исходить из приоритета общечеловеческих ценностей. Коллективный интеллект преобразует множество индивидуальных открытий и изобретений в некоторую целостную программу действий, способную предупреждать человечество об опасности кризисов и предлагать альтернативные пути их преодоления. Новое информационное общество будет являться общепланетарной системой, произойдет синтез цивилизаций Запада и Востока, при этом будут сохранены их культурные особенности. Возникнет система цивилизаций, в которой индивидуальные различия породят новые общие системные качества. Н. Моисеев отмечает определенную степень риска, которая с точки зрения синергетического подхода характерна для любой эволюционирующей системы при возникновении флуктуаций, ведущих к точке бифуркации. Всегда остается возможность полного развала системы вместо возникновения нового качества. Автор опирается на своеобразную «компьютерную веру», утверждая, что с помощью информационных технологий, через соединение банков данных и знаний, проведение телеконференций и т. п. удастся выработать стратегию, способную подавать эгоистические интересы и создать предпосылки для перехода человечества в новое качественное состояние.

С точки зрения постмодернистской парадигмы, информационное общество представляет собой реализацию основных тенденций развития человечества, обусловленных крушением ценностей модерна. Одной из базовых тенденций является реконструкция структур традиционного общества, которая приводит к децентрализованности социальных структур, разрушению иерархической системы ценностей, ризомному характеру социальных связей. Реконструкция социума, с точки зрения постмодернизма, связана с переходам от индустриального капиталистического общества к постиндустриальному, информационному или метакапитализму. В этом обществе информация, связанная с созданием, воспроизведением и хранением смыслов, приобретает решающую роль. Формой хранения информации является «симулякр» как модель реального объекта или события. Современный человек теряет связь с реальным миром. Он живет среди моделей-симулякров. В результате противоположность настоящего и искусственного исчезает. В политике благодаря репродуцированию идеологий, снимается различие между правым и левым, в науке — между истинным и ложным. Средства массовой информации «охотятся за сенсациями» или искусственно их создают. В предшествующих типах общества имелась вера — сначала религиозная, потом научная, — которая давала представление о конечной цели. В информационную эпоху технологическое развитие привело к тому, что внимание ученых переключилось с целей на средства. Не поиск истины, а решение статусных проблем, борьба за финансирование определяют развитие науки. Меняется и человек. Выбор ценностей зависит от воли случая, что стирает все критерии в различии прекрасного и безобразного, истинного и ложного, доброго и злого. Проводится аналогия с квантовым миром: так же, как, в соответствии с принципом неопределенности В. Гейзенберга, невозможно идентифицировать квантовый объект в качестве либо частицы, либо волны, в современном мире нельзя определить ценность. Оказавшись в ситуации, когда «приемлемо все», человек теряет ориентиры. И на психологическом, и на биологическом уровне он не в состоянии решать, что для него хорошо, а что плохо. Организующим принципом культурной жизни человека информационного общества, с точки зрения постмодернизма, становится принцип трансформации. Игровая деятельность пронизывает все сферы социальной жизни. Она считается тем многограннее и эффективнее, чем более раскрепощена психика. Освобожденная от традиционных запретов психика получает возможность реализовать себя самым невероятным образом. Возникает новый тип сознания, где, подобно вспышкам молнии, интуитивные озарения переплетаются с догадками разума, наука включает в себя элемент религиозного мировоззрения, религия пользуется данными науки, высокая культура мирно сосуществует с массовой. Конструирование действительности становится основополагающим свойством человека. «Новый человек» теряет стержневую основу. Возникает так называемый «феномен Протея», когда жизнь превращается в калейдоскоп образов, в набор ролей, продуцируемых сознанием человека под влиянием массмедиа. Снимаются все табу, в том числе два основных: на инцест и каннибализм. Игра с бесконечным многообразием смыслов и стремление уйти от всего традиционно человеческого являются приоритетными в человеческой деятельности. Человек эпохи постмодерна получает своеобразное удовольствие от анализа самых темных сторон своего «Я». Насилие и агрессия проникают во все сферы общественной жизни.

Наиболее ярким примером анализа реалий современного социума с позиций постмодернизма является подход Д. Иванова[27]. По мнению исследователя, несостоятельность широко распространенного постиндустриалистского подхода к специфике информационного общества состоит в том, что его последователи отождествили информацию и знание. «Информации в современном обществе много, она играет колоссальную роль, но отсюда не следует, что в современном обществе знание — сила»[28]. Принципиальное отличие современного общества от всех видов предшествующих состоит в новом характере коммуникационных взаимодействий. Не объем информации, а способы трансляции, являются революционизующим фактором современности. Человек информационного общества может обладать меньшим объемом знаний, но на порядок активнее участвует в коммуникации. Характер активности в информационном обществе определяется не содержанием информации, а ее операциональностью. Более информированный человек не тот, кто больше знает, а кто участвует в большем числе коммуникаций. В современном обществе информация превратилась в своеобразный идол. Поскольку коммуникация является мотивом деятельности, количество трансакций лавинообразно растет. Д. Иванов следующим образом определяет информацию: «Информация — это коммуникация, операция трансляции символов, побуждающая к действию». Базовой технологией в рамках компьютерной революции стал Интернет. По мнению исследователя, в Глобальной сети Интернета не создается никакого знания: трансляция является самоцелью. Это приводит к засилью рекламы, направленной не на представление реальных свойств товара, а активизацию аффективной составляющей психики потребителя. Манипулирование знаками, символами становится видом профессиональной деятельности. Имиджевые образы замещают реальных людей, социальное программирование и манипулирование сознанием становится одним из определяющих видов деятельности. Широкое использование симуляционных технологий приводит к формированию нового вида реальности — виртуальной. Развитие новых информационных технологий идет по тутти не столько увеличения разнообразия функций, столько по пути совершенствования визуальных и звуковых эффектов. С помощью изощренной компьютерной графики симулируются институциональные формы товарного обмена. Обмен превращается из технической операции в разновидность экономического взаимодействия с использованием социальных ролей покупателя и продавца. Это приводит к появлению виртуальных магазинов, создающих видимость институционального обмена. Происходит виртуализация реальных социальных взаимодействий, которая проникает даже в такую традиционную сферу как религиозные отношения. Возникают виртуальные приходы, общение священника и прихожанина осуществляется в виртуальной среде. По мнению Д. Иванова, интенсивное использование технологий виртуальной реальности приводит к замещению социальной реальности ее компьютерными симуляциями.

Базовыми чертами общества как виртуальной реальности являются следующие характеристики: нематериальность воздействия, условность параметров, эфемерность[29]. Виртуализация пронизывает все сферы жизнедеятельности. В экономике спекуляции на фондовой бирже, создающие «виртуальный» капитал, начинают доминировать над материальным производством. В политике борьба за власть перемещается в виртуальное пространство и осуществляется средства СМИ. «Конкуренция образов замещает конкуренцию институционально определенных действий — экономических, политических или иных. Социальное содержание виртуализации — симуляция институционального строя общества первична по отношению к содержанию техническому»[30]. Следствием является своеобразное «социальное протезирование», которое вызывает стремление компенсировать с помощью компьютерных симуляций реальную социальную практику.

Происходит не только виртуализация экономики и политики, но также и науки. Наука более не претендует на поиск истины, а превращается в разновидность языковых игр. Доминирует экспериментирование на моделях без выхода в реальность. Динамика научного развития сводится к построению и конкуренции альтернативных научных моделей. Виртуализируется и институциональный строй науки. Базовым критерием перспективности научного исследования становится финансовая эффективность Активное присутствие в виртуальном пространстве направлено в первую очередь на поиск спонсоров в лице государства и различного рода фондов. Академический статус зависит от искусственно создаваемого образа компетентности, заслуживающей финансирования. Интенсивно развиваются технологии создания образа компетенции. Усилия ученых концентрируются не столько на логическом обосновании теории, ее экспериментальной проверке, сколько на эффективной презентации образа и перспектив. Такая презентация часто основана на приемах эмоциально-эффективного воздействия.

Процессы виртуализации оказывают определяющее влияние и на социальную дифференциацию общества. Возникают новые неравенства на базе конкуренции образов-стилизаций. Приоритет получают те, кто овладел технологиями успешного манипулирования образами. На нижних ступенях иерархии оказываются те, кто ориентирован на представление о реальности общества. Таким образом, по мнению Д. Иванова, движущей силой развития современного общества является «воля к виртуальности».

На антипостмодернистских позициях находится В. А. Кутырев. Он дает крайне негативную оценку Интернета, который, по мнению философа, создает предпосылки для поглощения естественного искусственным, усиления отчуждения человека, углубляет процесс дегуманизация общественных отношений, культивирует засилье постмодернистских ценностей.

Лейтмотивом концепции В. А. Кутырева (с ним соглашается и Л. А. Зеленов), обосновываемой в целом ряде работ[31], является утверждение о прямой зависимости между развитием и широким распространением новых информационных технологий и концептуальными выводами постмодернизма. По утверждению автора, именно в модернизме начался процесс отказа от естественного мира и замены его искусственным, который в постмодернизме обрел свое окончательное завершение. Техногенная реальность начала рассматриваться в качестве субстанциональной основы мира, что, в свою очередь, породило целый ряд негативных последствий социокультурного плана: элиминацию субъекта и «смерть автора»; отказ от анализа понятия субстрата и сосредоточение внимание на функциональной активности («чистой деятельности»); онтологизация текста («не бытие как текст, а текст как бытие») и рассмотрение информации в качестве субстанции; разрушение целостности человека и утрату им собственной идентичности; денатурализацию реальности и восприятие искусственного мира как единственно приемлемого в условиях технического прогресса. «Не Бог и не человек»…— это и есть искомый обитатель мира, возникающий после смерти Homo sapiens как исторического природно-социального существа. Вполне законно в таком случае считать его постчеловеком. Постчеловек — это то, что приблизительно именуется роботами с искусственным интеллектом и кибер-органическими системами типа «гомутер» (гомо + компьютер). А постмодернизм есть идеология гибели человеческого мира и замены его постчеловеческим, «техникой с вкраплениями живого» (на первом этапе «живого с вкраплениями техники» в виде чипов и других искусственных органов). Постчеловеческий мир теряет естественное измерение, которое сокращается как ша­греневая кожа. Больше того, сокращается, пусть даже искусственная, но предметная среда. Она вытесняется экранами, бесплотными знаками и информацией — искусственным, виртуальной субстанцией, выступающей по отношению к естественной и предметной как конкретизация Другого (иного). Бытие этого иного начинает определять сознание современных теоретиков, особенно идеологов самоценности прогресса»[32].

В заключении хотелось бы отметить, что анализ подходов к определению информационного общества в рамках выделенных парадигм позволяет констатировать как прогностическую ценность, так и ограниченность выделенных интерпретаций. Ограниченность постиндустриалистской трактовки информационного общества состоит в том, что в рамках данного подхода не удается выделить качественную специфику информационного общества. Анализ в основном сводится к выделению отдельных инновационных фрагментов и их анализу, в то же время принципиально новые системные качества практически не улавливаются. Достоинством данного подхода является его солидная теоретическая и практическая база, основанная на исследовании реалий современной действительности. Синергетический подход, наоборот, стремится к выделению принципиально новых, системных качеств информационного общества в предельно глобальном плане — в рамках всего человечества, но он носит футуристически-декларативный характер, апеллируя к потенциальному единству человечества как в социально-политическом, так и в духовно-нравственном плане. Постмодернистская парадигма ограничивает потенциальные возможности человека и общества, утверждая о доминировании коммуникационно-игровых видов деятельности, тем самым сужая сущностные характеристики современного человека и общества. Решение вопроса о статусе и особенностях информационного общества, видимо, должно лежать на стыке выделенных подходов при удержании их значимых наработок и устранении присущих им ограничений.

Скородумова Ольга Борисовна — доктор философских наук, доцент кафедры философии, культурологии и политологии Московского гуманитарного университета.

Skorodumova Olga Borisovna — a Doctor of Science (philosophy), associate professor of the Philosophy, Culturology and Politology Department of Moscow University for the Humanities.

[1] Ракитов А. И. Наш путь к информационному обществу // Теория и практика общественно-научной информации. М. : ИНИОН, 1989.

[2] Курносов И. Н. Информационное общество в России: особый путь // Информревю. 1997. № 4.

[3] Смирнов А. И. Информационная глобализация и Россия: вызовы и возможности. М. : Издательский дом «Парад», 2005.

[4] Дракер П. Посткапиталистическое общество. СПб, 1999; Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. М.,2000.

[5] Мелюхин И. С. Информационное общество: истоки, проблемы, тенденции развития. М. : Издательство Московского государственного университета, 1999. С. 21.

[6] Там же. С. 21.

[7] Там же. С. 23.

[8].Черешкин Д. С., Смолян Г. Л. Сетевая информационная революция // Информационные ресурсы России. 1997. № 4.

[9] Абдулов А. Н, Кулькин А. М. Контуры информационного общества. М. : ИНИОН, 2005.

[10] Там же. С. 27.

[11] Там же. С. 8.

[12] Смирнов А. И. Информационная глобализация и Россия: вызовы и возможности. М. : Издательский дом «Парад», 2005.

[13] Там же. С. 41.

[14] Там же. С. 44.

[15] Хакен Г. Информация и самоорганизация. Макроскопический подход к сложным системам. М. : КомКнига, 2005.

[16] Там же. С. 35.

[17] Там же. С. 37.

[18] Чернавский Д. С. Синергетика и информация. Динамическая теория информации. М. : Едиториал УРСС, 2004. С. 11–13.

[19] Там же. С. 13.

[20] Там же. С. 19.

[21] Там же. С. 22.

[22] Моисеев Н. Информационное общество: возможность и реальность// Информационное общество. М. :АСТ, 2004.

[23] Там же. С. 430.

[24] Там же. С. 435.

[25] Там же. С. 438.

[26] Там же. С. 442.

[27] Иванов Д. Общество как виртуальная реальность // Информационное общество. М. : АСТ, 2004.

[28] Там же. С. 359.

[29] Там же. С. 373.

[30] Там же.

[31] Кутырев В. А. Естественное и искусственное: борьба миров. Н. Новгород, 1994; Кутырев В. А. Культура и технология: борьба миров. М., 2001; Кутырев В. А. Оправдание бытия (явление нигитологии и его критика) // Вопросы философии. 2000. № 5; Кутырев В. А. Апология человеческого (предпосылки и контуры консервативного философствования) // Вопросы философии. 2003. № 1. и др.

[32] Кутырев В. А. Апология человеческого (предпосылки и контуры консервативного философствования) // Вопросы философии. 2003. №1. С. 66.