Радкевич А. Л. Социальные интернет-практики как объект социологического анализа

УДК 316.6

Radkevich A. L. Internet-based Social Practices as a Subject of Sociological Analysis

Аннотация: В статье рассматриваются новые, базирующиеся на Интернете социальные практики, определяется их сущность и содержание, проводится операционализация понятия «социальные интернет-практики» с опорой на ключевые идеи социологии практик как теоретической рамки исследования.

Ключевые слова: фон, интернет-практики, социальные практики.

Abstract: The article covers new internet-based social practices. The author defines their subject matter and operationalizes the concept of internet practices, assuming the theory of practice as a conceptual framework of the research.

Keywords: habitus, internet practices, social practices.

В информационном обществе ведущие позиции занимает практическая деятельность, связанная с производством и обменом информацией, которая реализуется посредством современных информационно-коммуникационных технологий. Мобильные телефоны, компьютеры, Интернет, спутниковое телевидение, цифровые видеозаписывающие устройства и другие технологические новшества, становясь частью нашей жизни, изменяют повседневные практики, «быстро вытесняя привычные формы работы, коммуникации, образования, развлечений и замещая их новыми, необходимость освоения которых жестко диктуется соображениями поддержания социального статуса и социокультурной идентичности»[1].

Распространение Интернета — «ключевой технологии» (М. Кастельс)[2] информационного общества — сопряжено с появлением практики пользования Интернетом, которая, в свою очередь, ведет к появлению новых повседневных практик, поскольку многие традиционные социальные практики (не только коммуникативные) возможно осуществить посредством Интернета — покупки товаров и услуг, использование электронных денег для оплаты товаров и услуг, просмотр телепередач и фильмов, прослушивание радиостанций и музыки, поиск информации и получение образования, не говоря уже о межличностной и групповой коммуникации. Эти виды социальных практик мы предлагаем называть социальные интернет-практики.

В исследовании этих инновационных практик мы опираемся на теоретический фундамент социологии практик, имеющей глубокие корни и научную традицию. «Практика» — одно из центральных понятий в гуманитарных и социальных науках. В широком философском смысле практика понимается как деятельность людей, направленная на освоение и преобразование действительности. В социологии эта категория конкретизирована в понятии «социальной практики» (или социальных практик), которое определяется как совокупность принятых в культуре способов деятельности и привычных навыков обращения с различными предметами — людьми, вещами, символами, своим телом, языком, временем, пространством. Социальные практики, являясь основой социального действия, которое порождает социальную структуру, лежат в основе общественной жизни. К исследованию практик обращались многие социологи, но особый вклад в развитие теории практик внесли П. Бурдье, Э. Гидденс, Г. Гарфинкель, А. Реквиц, Дж. Остин, Н. Элиас, Дж. Сёрль, И. Гофман, Х. Дрейфус, Л. Витгенштейн, М. де Серто, С. Крипке и др. В российской социологии эта проблематика представлена в работах Т. И. Заславской, Л. Г. Ионина, Н. Н. Козловой, Вал. А. Лукова, Вл. А. Лукова и др. С конца 1990-х гг. это направление исследований целенаправленно развивается в Европейском университете в Санкт-Петербурге под руководством В. В. Волкова и О. В. Хахордина.

Обобщая основные положения этих концепций, выделим основные элементы, характеризующие понятие «практика» и дающие общее представление о сущности, структуре повседневных практик и условиях их реализации.

Во-первых, практика — это конкретная деятельность, выражающаясяв рутинных действиях индивида. Она «разыгрывается» и переживается реальными людьми в реальном времени и в реальном пространстве, а, следовательно, должна быть видима и поддаваться наблюдению. Э. Дюркгейм подчеркивал, что практики, в отличие от «неуловимых» (для наблюдателя) верований, конкретны и доступны для изучения во всех деталях. Л. Витгенштейн также отмечал, что практика — это то, что можно видеть, «то есть вся совокупность производимых действий, только ее не замечают либо по причине непроблематичности, либо считая ее внешним проявлением чего-то скрытого, стоящего за ней — сознания, мышления, когнитивных процессов и т. п.»[3].

Во-вторых, практика — это «опривыченное», повторяющееся поведение, что предполагает автоматизм выполнения действий в обыденных, непроблематичных ситуациях. Большинство повседневных действий, совершаемых человеком, рутинны. Однажды освоив их, человеку не требуется особого внимания для их повторения. В непроблематичных ситуациях, когда все идет «обычным образом», человек действует автоматически, «по привычке» и не замечает массу повседневных предметов, которыми пользуется, пока они функционируют нормально. Но стоит только какому-то предмету выйти из строя, как он становится объектом рассмотрения нашего сознания.

Хайдеггер упоминает три способа становления заметным, или три модуса запускания чего-то в «явленность»: 1) поломка, в результате которой что-либо становится неприменимо; 2) отсутствие — после пропажи что-то сразу становится заметным, так как так «оно не по рукой, а оно нужно»; 3) что-то становится явленным через избыток (назойливость)[4].

В-третьих,практике как деятельности или совокупности действий всегда сопутствует определенный «фон», или контекст — совокупность различных практик, реализующихся в тот же момент времени, что и анализируемая практика. Термин «фон» заимствован из гештальтпсихологии, где наличие фона рассматривается как условие любой перцепции: фигура никогда не воспринимается сама по себе, передний план всегда предполагает существование заднего плана. В визуальном восприятии мы умеем «переключать гештальт», переводя задний план в фокус зрения, а бывший передний план в этот момент становится незаметным фоном. Дж. Сёрль и Х. Дрейфус используют понятие фона не только для описания визуального восприятия, но и вербального. Так, Сёрль утверждает, что адекватное понимание одним человеком сказанного другим человеком зависит от совпадения фона говорящего и слушающего. Дрейфус описывает фон как некоторый набор практик, в котором социализируются члены данной культуры. Если изрекающий и воспринимающий не вписаны в одни и те же практики обращения с предметами и людьми, их восприятие одних и тех же событий, действий будет кардинально различаться, а адекватная коммуникация будет невозможна.

В-четвертых,в структуру практики индивида входит механизм анализа внешних условий на предмет приемлемости в них той или иной практики. Этот механизм позволяет идентифицировать ситуацию и типизировать ее. Суть данной операции заключается в поиске в предшествующем опыте индивида аналогичных или похожих ситуаций для приведения в соответствие дальнейшего поведения относительно этой ситуации и приемлемости того или иного способа действий. Если ситуация непроблематична, т. е. обыденна, то идентификация и собственно действие происходят автоматически. Но если ситуация проблематична, то человек старается переопределить ее и вписать в имеющиеся у него представления для дальнейшей реализации имеющегося у него шаблона действия. Комплекс знаний и опыта человека, на основе которых происходит идентификация ситуации, у разных ученых называется по-разному: у Реквица — фоновое знание (background knowledge)[5], у Тейлора — фоновое понимание (background understanding)[6], у Сёрля — фон, фоновые навыки[7], у Гофмана — фрейм[8], у Витгенштейна — следование правилу[9], у Бурдье — габитус[10].

В-пятых,важным признаком практик является их коллективныйхарактер. Как уже отмечалось, практика представляет собой совершение конкретных действий конкретным способом. Важным признаком этих действий является то, что выполняемая индивидом практика должна быть понятна представителям культуры, к которой относится человек, иметь опознаваемую каждым участником форму.

Модифицируя тезис Макса Вебера, Питер Уинч определил, что любое осмысленное действие есть следование правилу[11], а правило не может выполняться индивидуально. Следование правилу всегда предполагает сообщество, устанавливающее внешний («публичный») критерий правильности применения того или иного правила. Сол Крипке, как и Уинч, считает, что жестко заданный характер следования правилу возникает за счет коллективных процедур научения и последующего исключения неправильных действий «по факту» их совершения. В процессе обучения человек осваивает навык одновременно с правилом его применения.

В-шестых,помимо «социальных знаний» (габитус и т. д.), т. е. знаний и навыков, полученных в процессе социализации, некоторые авторы выделяют также специализированные навыки и умения, полученные целенаправленно для решения задач повседневной жизни (вождение автомобиля, шитье и т. д.) или профессиональной деятельности. М. Полани и Г. Райл обосновали различие между практическим, неявным знанием — то есть знанием «как» и содержательным, пропозициональным знанием — то есть знанием «что». Знание «что» описывает какое-то действие или применение, его можно выразить словами (кулинарный рецепт, правила дорожного движения и т. д.). Но само по себе это знание не говорит об умении выполнять эти действия. Успешная деятельность или исполнение требуют знания другого рода — непропозиционального, или знания «как». Практическое знание заключено в конкретных навыках (преимущественно телесных) и проявляется не в формулах, написаниях, а в успешном искусном действии, и научение этому знанию — особый процесс. Необходимо присутствие живого примера, образцов решения той или иной задачи, постоянные тренировки, пробы и ошибки — это отличает его от книжного знания[12].

В-седьмых, реализация практики происходит с использованием «инструмента». Инструментом может быть как собственное тело человека, голос, органы чувств, так и неодушевленный предмет, выступающий в данном случае как продолжение человека или его органов чувств. «В процессе деятельности, — отмечают Волков и Хахордин, — человек использует различные инструменты и подручные средства для достижения своих целей. В подручном мире вещи, знаки, фразы повседневного языка выступают как инструменты, а человек — как умелый пользователь, обладающий соответствующим знанием или навыками, без которых ни один вид практической деятельности не был бы возможен» [13].

Таким образом, социальные практики — это совокупность принятых в культуре способов деятельности, навыков обращения с различными предметами; мышление или действие «по привычке»; следование правилу, поведение, имеющее ритуальный характер и базирующееся на коллективных представлениях, ожиданиях и стандартах. Представленный подход является теоретической рамкой для рассмотрения социальных практик, реализуемых посредством Интернета.

Эти практики представляет собой конкретную деятельность, состоящую из привычных, повторяющихся действий, содержание которых составляет обмен информацией, реализуемых посредством инструмента — компьютера, подключенного к глобальной компьютерной сети и открывающего доступ к разнообразным базам данных и массивам информации (интернет-контенту). Как любая практика, пользование Интернетом носит рутинный характер, становится «опривыченным» поведением (для пользователей). Это подтверждается, в частности, тем, что Интернет воспринимается пользователями как естественный и неотъемлемый — «привычный» — атрибут повседневной жизни. Пока есть доступ к Сети, его не замечают — он представляет собой лишь «непроблематичную подручность» (М. Хайдеггер). Но необходимость Интернета как инструмента решения определенных задач сразу «проявляется» и «замечается» пользователем в случает его «отсутствия» или «поломки»: «после пропажи что-то сразу становится заметным, так как оно не по рукой, а оно нужно», — как писал Хайдеггер. Это ощущение дискомфорта в случае лишения или серьезного ограничения доступа к Сети знакомо любому интернет-пользователю. Не случайно среди пользователей Интернета 65 % опрошенных согласились с утверждением, что «люди потеряют нечто жизненно важное, если на какое-то время лишатся возможности пользоваться Интернетом» (среди непользователей так считают только 38 %)[14].

Пользование Интернетом, как любая практика, предполагает наличие некоего базового (фонового) знания (background knowledge) — представлений об информационно-коммуникационных технологиях и их роли в современном обществе, осведомленности о возможностях Интернета и направлениях его использования, а также способах подключения и условиях использования Сети (операторы, тарифы и пр.), которое выступает как обязательный «фон» или «контекст» практики использования Интернета. Однако одного только фонового знания недостаточно. Использование компьютера и Интернета требует специальных (практических) знаний и навыков — знания «как» (М. Полани и Г. Райл). К их числу относятся прежде всего базовые навыки использования компьютера: аппаратные (обращение с клавиатурой, «мышью», операции с файлами и дисками и пр.) и программные (работа со стандартным программным обеспечением, обработка текстов, создание баз данных и т. д.). Помимо «компьютерной грамотности» для использования Интернета необходимы также навыки использования сетевых приложений (электронной почты, веб-браузеров и пр.)

В соответствии с теорией практик, пользование Интернетом предполагает следование установленным стандартам осуществления этой деятельности, правилам, разделяемым всеми представителями сообщества пользователей Интернета. На сегодняшний день это сообщество насчитывает свыше 1,6 млрд. человек — почти четверть жителей планеты. В России в 2008 г. насчитывалось 38 млн. интернет-пользователей (или 30 % взрослого населения)[15]. Это большая социальная группа, в которой сформировалась (и продолжает формироваться) своя культура, включающая особенный язык, правила и нормы поведения в Сети, традиции.

Так, В. Л. Силаева говорит о трех разновидностях языков, которыми пользуется интернет-сообщество — естественный язык, искусственные и вторичные языки. Язык общения в Интернете базируется на естественных языках, которыми интернетчики пользуются в реальной жизни, однако языковая адаптация сопровождается различными новшествами: это примитивизация языка, введение в него антиграматики, фонетического написания слов (употребление «а» вместо безударного «о» и наоборот, «и» вместо «е», «цц» вместо «тс» и пр.), слияние слов воедино без пробела и пр. В случаях, когда фонетическое написание является нормой, нарушение нормы может делаться в сторону, противоположную фонетической (например, «превед» вместо «привет»). Кроме грамматических изменений слов в сетевом общении закономерно происходят изменения в лексике, основанные преимущественно на введении компьютерных терминов и сленга, присущего любой субкультуре. Многие термины «приходят» в сленг Интернета из искусственных компьютерных языков — таких как, например, HTML (Hyper Text Makeup Language) — язык разметки гипертекста, предназначенный для создания гипертекстовых документов в web-среде, которым владеют практически все продвинутые пользователи.

Помимо естественного и искусственных языков в Интернете формируются так называемые «вторичные» языки, к которым можно отнести состоящую из визуального ряда настройку к тесту. Поскольку интернет-коммуникация осуществляется посредством текстов большое значение приобрела их визуализация, выражающаяся в появлении смайлов, гиперссылок, цветовых и шрифтовых выделений и обильного сопровождения их изображениями[16]. Освоение этих языков пользователями помогает им быстрее социализироваться в интернет-сообществе, беспрепятственно осуществлять коммуникацию, позиционировать себя и пр. Знание языков объединяет пользователей, наделяя чувством солидарности, которое является универсальной ценностью в интернет-среде. Еще одним консолидирующим фактором являются нормы поведения, моральная сторона которых соответствует нормам поведения в реальной жизни (хотя, их соблюдение манкируется легкостью «выхода» из сообщества и возможностью повторного «входа» в него под другим именем).

Важной особенностью практики пользования Интернетом является ее инструментальный характер. Интернет имеет значение лишь как инструмент: в повседневной жизни люди используют его для решения конкретных проблем и/или удовлетворения различных потребностей — информационных, рекреационных, потребностей в общении и пр. Уникальные свойства Интернета как информационно-коммуникационной среды позволяют существенно повысить эффективность всех видов деятельности, основанных на коммуникации и работе с информацией. А поскольку коммуникация является «фундаментальным основанием человеческой деятельности» (М. Кастельс), многие виды социальных практик благодаря Интернету получают новое пространство для развития.

Целые сферы человеческой деятельности стремительно переносятся в коммуникативное пространство Интернета. Генерируются новые, базирующиеся на использовании Интернета, практики социального общения, информационного потребления, покупательского поведения, образовательные, развлекательные и пр. Эти интернет-практики разнообразны по содержанию и функциональной направленности, однако любая деятельность, реализуемая посредством Интернета, будь-то личная переписка, поиск работы или покупка товаров — по сути есть информационно-коммуникационая деятельность. Конкретная деятельность по поиску, получению и обмену информацией составляет сущность социальных интернет-практик.

Социальные интернет-практики имеют ряд особенностей, отличающих их от традиционных социальных практик, которые были предметом анализа в теоретических концепциях прошлого.

Принципиально важной особенностью социальных интернет-практик является то, что в отличие от традиционных практик, осуществляемых реальными индивидами в реальном времени и пространстве, интернет-практики осуществляются реальными деятелями, но не в реальном пространстве, а в виртуальном пространстве Сети (он-лайн пространстве). Это пространство, однако, организовано по принципу жизнеподобия. В виртуальном пространстве Интернета мы храним информацию как документы в электронных папках (файлах), делаем покупки в интернет-магазинах, ведем переписку по электронной почте, заводим электронный кошелек, расплачиваемся электронными деньгами, просматриваем фотоальбомы наших друзей и т. п. Все это — виртуальные аналоги привычных атрибутов реального социального мира.

Взаимодействия в Сети также организуются как виртуальные аналоги привычных институциональных форм реальных социальных взаимодействий. Как отмечает Д. В. Иванов, «важно … не только то, что теперь можно совершать покупки с помощью компьютера, подключенного к узлу сети Internet, но и то, что процесс покупки все чаще организуется как посещение виртуального магазина»[17]. С помощью изощренной компьютерной графики симулируется процесс покупки в реальном магазине: товары, разложенные «по полкам» (здесь — холодильники, здесь — стиральные машины и т. д.) можно осмотреть (увеличив фотографию, например, а также ознакомившись с описанием); можно отложить выбранный товар в «корзину» и продолжить осмотр; совершить акт покупки, сделав заказ и получив сообщение от «продавца» с подтверждением и номером заказа и т. п. Покупка товара в Интернете из технической операции как бы «переводится» в род экономического взаимодействия — в исполнение ролей покупателя и продавца. «Это следует трактовать, — отмечает Д. Иванов, — не просто как перенос операции купли-продажи из реального пространства в виртуальное, а как симуляцию институциональной формы товарного обмена». Практика покупки товара в Сети осуществляется как «симуляция — виртуальный аналог реальной социальной практики»[18].

Эта симуляция социальности является характерной особенностью и иных видов социальных интернет-практик — виртуального общения, виртуальных развлечений, виртуальной работы и пр. При этом происходит замещение реального исполнения социальных ролей симуляцией, создается образ реальных атрибутов институциональности. Так, в интернет-сообществах пользователи обладают определенными статусами, которые определяются их востребованностью или/и властью в этом сообществе. Показателем востребованности является количество посещений (кликов) страницы пользователя (блога, форума, конференции и пр.), которое фиксируется специальными счетчиками. Например, блоггеры, имеющие более 1000 читателей (френдов), называются тысячниками и обладают высоким статусом. На интернет-форумах самым высоким статусом обладает модератор, имеющий полномочия разрешать или удалять записи и комментарии пользователей, допускать или исключать пользователей из сообщества, ранжировать их по уровням доступа и т. п. Знание искусственных (технических) языков Интернета (таких, как HTML, Java, PHP и др.) и компьютерного программирования вообще также наделяет пользователем высоким статусом, поскольку с помощью такого знания можно осуществлять контроль над другими пользователями (отслеживать их появление в Интернете, засылать им вирусы, управлять их компьютером и пр.).

Как и в реальной жизни, в Интернете статусы могут быть предписанными и достигаемыми. Предписанным статусом обладают пользователи, «живущие» в Сети как реальные личности — то есть те, кто выходит в сеть под своим реальным именем и чья сетевая активность коррелирует с реальной жизнью. Статус таких пользователей будет определенным образом коррелировать с их реальным социальным статусом. Если статус в реальной жизни высок, он будет высоким и в интернете: как правило, личные странички известных людей — популярных писателей, политиков, «звезд» шоу-бизнеса являются высоко посещаемыми. Однако бывают и обратные ситуации, когда пользователь с невысоким статусом в реальной жизни завоевывает авторитет в Интернете и тем самым повышает своей реальный статус. Например, никому неизвестному юноше Николаю Воронову, сочинившему незамысловатую песенку «Белая стрекоза любви» и разместившему этот ролик в Интернете удалось не только существенно повысить свой статус в интернет-среде, но и приобрести неожиданную популярность в реальной жизни, став востребованным персонажем шоу-бизнеса и светских развлечений.

Иными словами, можно сказать, что интернет-практики существенно расширяют границы социального мира, перенося многие виды деятельности в виртуальное пространство Интернета, в котором они организуются и осуществляются в привычных, принятых в культуре институциональных формах. В этом контексте Интернет становится уже не столько инструментом, сколько пространством осуществления социальных практик (а инструментом является скорее компьютер, подключенный к Сети). Несмотря на кажущееся противопоставление эти позиции скорее дополняют друг друга, формируя «систему координат» для рассмотрения интернет-практик. С одной стороны, использование Интернета носит инструментальный характер — его используют как средство осуществления социальных практик, с другой — в ходе этих социальных практик Интернет конструируется пользователями как социальная среда, в которой взаимодействия и иные социальные практики осуществляются в привычных (хотя и несколько модифицированных) институциональных формах.

Итак, социальные практики, являясь основой социального действия, лежат в основе общественной жизни. В информационном обществе, где ведущие позиции занимает практическая деятельность, связанная с производством и обменом информацией, Интернет становится «ключевой технологией», а его использование — необходимым условием успешной адаптации к условиям информационного общества и широко распространенной повседневной практикой.

Пользование Интернетом как новый вид социальной практики представляет собой конкретную деятельность, состоящую из рутинных, повторяющихся действий и привычных способов работы с информацией и коммуникативного поведения, реализуемых посредством компьютера, подключенного к глобальной компьютерной Сети. Эта практика требует определенных знаний и навыков и следования правилам и стандартам этой деятельности, приятых в сообществе интернет-пользователей.

Практика пользования Интернетом носит инструментальный характер: люди используют его для решения конкретных проблем и\или удовлетворения различных потребностей — информационных, рекреационных, потребностей в общении и пр. Интернет имеет множество сфер практического использования, что делает его важным агентом изменений социальных практик. Он трансформирует привычные практики коммуникации, образования, работы, развлечения, гражданской активности и пр. Формируются новые, базирующиеся на интернете, социальные практики — «социальные интернет-практики». Они представляют собой совокупность рутинных, повторяющихся действий и привычных способов поведения, связанных с использованием Сети для решения проблем в различных сферах жизнедеятельности.

Интернет-практики разнообразны по характеру деятельности (информационно-поисковая, коммуникативная, информационно-коммуникативная) и содержательной направленности (образовательные, досуговые, экономические, коммуникативные и пр.). Функционально Интернет может использоваться как рабочий инструмент и для рекреативных целей.

Особенность социальных интернет-практик состоит в том, что они реализуются в виртуальном пространстве Интернета, которое представляет собой компьютерную симуляцию реального социального пространства, а социальные практики в Сети организуются как виртуальные аналоги привычных институциональных форм реальных социальных взаимодействий. Таким образом, социальные интернет-практики могут рассматриваться как виртуальные аналоги традиционных социальных практик, для которых они выступают как альтернативные и чаще всего не замещают их, а дополняют.

Радкевич Артем Леонидович — аспирант кафедры социологии Московского гуманитарного университета, эксперт отдела исследований Интернета Аналитического центро «Видео Интернешнл».

Radkevich Artem Leonidovich — a post-graduate student of the Sociology Department of Moscow University for the Humanities, expert of the Internet Research Department of the Analytical Center “Video International”.

Tel. +7-(926)-245-32-75

E-mail: telegraph (at) yandex.ru

[1] Иванов Д. В. Виртуализация общества. Version 2.0. СПб, 2002. С. 175.

[2] Кастельс М. Галактика Интернет: Размышления об Интернете, бизнесе и обществе. Екатеринбург, 2004.

[3] Витгенштейн Л. Философские исследования» // Философские работы. М., 1994. С. 122. (Цит. по: Волков В. В., Хахордин О. В. Теория практик. СПб., 2008. С. 63.)

[4] См.: Волков В. В., Хахордин О. В.Указ. соч. С. 53.

[5] Reckwitz А. Toward a Theory of Social Practices // European Journal of Social Theory. 2002. Vol. 5:2.

[6] Taylor Ch. Philosophical Arguments. Cambridge, 1996.

[7] Searle J. The Background of Meaning // Searle J. et al. Speech Act Theory and Pragmatics. Dordrecht, 1980.

[8] Гофман И. Анализ фреймов: эссе об организации повседневного опыта. М., 2004.

[9] Витгенштейн Л. Философские исследования // Философские работы. Ч. I. М., 1994.

[10] См.: Бурдье П. Практический смысл. СПб., 2001; Его же. Начала. М.: Socio-Logos, 1994 и др.

[11] Уинч П. Идея социальной науки и ее отношение к философии. М., 1996. С. 38.

[12] См.: Волков В. В., Хахордин О. В. Теория практик. СПб., 2008. С. 79.

[13] Там же. С. 72.

[14] По данным социологического исследования «Телевидение глазами телезрителей», 2008 г. // Аналитический центр «Видео Интернешнл», репрезентативный опрос городского населения России в возрасте старше 15 лет.

[15] По данным мониторингового исследования «Интернет в России» // Фонд «Общественное мнение», 1998–2008 г. (опрос населения России в возрасте от 18 лет и старше).

[16] См.: Силаева В. Л. Интернет как социальный феномен // СОЦИС. 2008. № 11. С. 105–106.

[17] Иванов Д. В. Указ. соч. С. 20.

[18] Там же. С. 21.