Маламагомедов Д. М. Арабо-дагестанские культурные, литературные контакты и их роль в формировании дореволюционной аварской литературы

УДК 821.0

Аннотация: Арабо-дагестанские культурные связи приводит к распространению в Дагестане арабоязычной литературы. X–XV вв. является временем сравнительно быстрой исламизации районов Дагестана и характеризуется расширением связей с Ближним Востоком. Шел процесс усиления культурных связей с мусульманским Востоком. Ценности созданные на территории Арабского Халифата, проникают и в Дагестан. Такая тенденции продолжалось вплоть до октябрьской революции.

Если первоначально интерес к арабскому языку и литературе был связан с исламом и лишь с одним литературным памятником — Кораном, созданным на арабском языке, то впоследствии эта почва оказывается слишком узкой в связи с проникновением в Дагестан богатой литературы на арабском языке по самым различным отраслям средневековых наук.

Ключевые слова: ислам, исламская культура и литература, Дагестан, арабоязычная литература, литература на аварском языке.

Keywords: Islam, Islamic culture and literature, Dagestan, Arabic language, literature in Avar language.

Арабоязычная литература Дагестана имеет многовековую историю, богатые идеологические и эстетические традиции. И. Ю. Крачковский в статье «Общие соображения о плане истории арабской литературы», говоря о необходимости создания обобщающего труда по истории арабской литературы, отмечал, что «арабская литература, как и арабская культура, вообще, обязана своим развитием не только арабам, но и представителям ряда других народов»[1]. Отмечая, что эта история должна создаваться не по территориальному и этническому, а по языковому принципу, И. Ю. Крачковский считал освещение развития в прошлом арабской литературы у народов СССР и арабоязычной литературы народов Северного Кавказа в частности, одной из насущных задач советского востоковедения.

На безусловную важность изучения арабоязычной литературы и в частности арабоязычной поэзии Дагестана как определенного этапа в истории дагестанской многонациональной литературы неоднократно указывал известный исследователь литературы народов Дагестана академик Г. Г. Гамзатов, считающий, что «в области культуры народов Дагестана трудно найти аспект более запутанный, чем определение места восточных влияний в культурном прошлом и в генезисе дагестанских литератур»[2]. Большим достижением советской культурологи и литературоведении, по мнению исследователя, является то, что в Дагестане теперь общепринято в числе решающих факторов зарождения, формирования и развития национальной литературной системы в одном ряду с национальными и интернациональными источниками и идейно-эстетическими традициями, образующими ее генетическую и созидательную опору, ее духовное лоно, называть и литературное наследие арабского Востока, и передовую культуру России[3].

Сложность, а порой и противоречивость оценок культурного воздействия арабского Востока на судьбы дагестанской многонациональной литературы объясняется его сложной, многослойной структурой. Ведь в создании арабоязычной культуры народов Дагестана участвовали мыслители и литераторы, выражавшие интересы различных слоев дагестанского средневекового общества, с различными идеологическими и политическими взглядами. В данном аспекте неоценимое значение для исследования и адекватного понимания сущности и духа арабоязычного творчества дагестанских поэтов имеет для нас «ленинская теория двух культур».

Дагестанская литература на арабском языке представляет собой значительное явление, требующее научного осмысления в плане изучения богатого арабоязычного литературного наследия народов Дагестана, без которого характеристика истории дагестанской многонациональной литературы не может быть полной и всесторонней.

В истории дагестанской литературы и культуры арабоязычная поэзия, жизнь и творчество, поэтические взгляды арабоязычных литераторов не получили глубокого освещения. Арабоязычная поэзия Дагестана, в отличие от поэтического творчества на арабском языке в Азербайджане[4] и Средней Азии[5] не были объектом отдельного исследования, и не изучалась последовательно и систематически. Вместе с тем, следует отметить, что изучение дореволюционной, и в частности арабоязычной поэзии Дагестана посвящены целый ряд исследований.

Наиболее значительный вклад в разработку проблемы влияния арабского Востока на развитие дагестанской литературы внесен академиком Г. Г. Гамзатовым. Его труды[6], которые впервые применительно к дагестанской литературе дают подробное теоретическое и фактологическое освещение вопроса и роли Востока в судьбах дагестанской культуры, являются наиболее значительными в дагестанской литературе. В них сформулированы методологические аспекты данной сложной научной проблемы.

В области изучения арабского вклада в становление местных литературных традиций определенный вклад внесен М–С. Д. Саидовым[7], М. М. Садыки[8] и Ф. М. Садыки[9].

Философским воззрениям, вкладу в культуру и общественную мысль народов Дагестана авторов, создавших свои произведения на арабском языке посвящены работы М. А. Абдуллаева[10], А. Б. Баймурзаева[11].

Распространение арабского языка в Дагестане и проникновение арабской литературы

Как уже отмечалось, арабоязычная литература народов Дагестана имеет многовековую историю. Во второй четверти VII века началась полоса арабских завоеваний на Северном Кавказе. В период завоевательных походов арабов Дагестан находился в зоне активного арабо-мусульманского влияния. Арабские войска, вторгшиеся на территорию Дагестана под флагом «войны за веру» насильственно насаждала арабский язык и арабскую письменность.

Борьба арабов за усиление своего влияния продолжалась вплоть до начала IX века. В середине X столетия, как отмечал А. Р. Шихсаидов «Дербент — стал мусульманским городом с мусульманской династией правителей. К городу прилегает ряд укреплений населенных пунктов с арабским населением, приглашенным арабскими полководцами еще в VIII веке в целях укрепления позиции ислама и военных границ одного из важных участков северной части халифата[12].

И действительно, внешние завоевательные походы арабов по данным А. Н. Генко, были только связаны с массовой миграцией арабского населения, принявшей в рамках халифата большие размеры. Дагестанская и азербайджанская топонимия отразила наличие населенных пунктов с арабским населением — Араб, Арабляр, Арабари и многие другие. Арабское население Дагестана долгое время сохранило свое лицо, свой язык[13].

В дальнейшем позиции ислама, а вместе с ним арабского языка и арабской письменности укрепляются еще больше. Однако у нас нет свидетельств того, что эта культура имела массовое распространение. По всей видимости, мусульманская культура была в тот период культурой лишь верхушки феодального общества, совершенно чуждой основной массе неграмотного населения, а художественная литература на арабском языке оставалась по существу элитарной сферой культуры. Арабский язык и арабоязычная образованность были доступны, по началу, лишь местным правителям, чиновникам и религиозным деятелям.

И хотя важной причиной распространения арабского языка и литературы на территории Дагестана обычно называют и то обстоятельство, что арабский язык понимался как неотъемлемая часть мусульманского вероучения, имевшего на определенном временном этапе большое значение в жизни феодального общества, однако, на наш взгляд, именно активные культурные и отчасти торгово-экономические контакты со странами Ближнего востока были тем фактором, который способствовал расширению сферы распространения арабской письменности в Дагестане. Процессу распространения арабской грамотности активно способствовала и сложившаяся в Дагестане социально-политическая ситуация, обеспечивавшая ему режим максимального благоприятствования[14].

В истории распространения в Дагестане арабского языка и арабоязычной культуры академик И. Ю. Крачковский различает два периола. «На Кавказе мы можем проследить две волны арабского влияния: первая, шедшая с ранними завоеваниями неглубоко затронула местное население Закавказья, а вторая, медленно нараставшая с XVI в., постепенно создала в Дагестане, Чечено-Ингушетии, отчасти в Кабарде и Черкесии, местную оригинальную литературу на арабском языке[15].

Изыскания ученых (Л. И. Лавров, М.-С. Саидов, А. Р. Шихсаидов), последних лет позволяют в рамках данной периодизации выделить более узкие временные границы.

Первый период можно датировать VII — началом X века. В этот период влияние арабского языка и арабоязычной литературы неглубоко затронуло жителей Дагестана. Это доказывается историческими фактами местной исторической литературой и памятниками культуры[16].

Следующий этап (вторая половина X — XV вв.) является временем сравнительно быстрой исламизации районов Дагестана и характеризуется расширением связей с Ближным Востоком. Процесс усиления культурных связей с мусульманским Востоком приводит к распространению в Дагестане арабоязычной литературы. Культурные ценности, созданные на территории Арабского халифата, проникают в Дагестан. Страны Ближнего Востока, Средней Азии, Северной Африки попалив общее русло развития культуры, и Дагестан не был в этом отношении исключением.

И если первоначально интерес к арабскому языку был связан с исламом и лишь с одним литературным памятником — Кораном, созданным на арабском языке, то впоследствии эта почва оказывается слишком узкой в связи с проникновением в Дагестан богатой литературы на арабском языке по самым различным отраслям средневековой науки[17]. Третий этап распространения арабского языка и литературы начинается в XVI в. И продолжается до начала XX в. Именно этот период характеризуется наиболее активным распространением арабского языка на территории горного Дагестана в связи с расширением культурных контактов со странами арабского Востока и укреплением позиций ислама в Дагестане.

В этот период, по справедливому суждению И. Ю. Крачковского, в Дагестане замечается своеобразный «ренессанс» арабской культуры[18].

Из стран ближнего Востока и Средней Азии поступала обширная литература на арабском языке. В Дагестане были популярны «Лейла и Меджнун», знаменитая антология «ал-Хамаса», «Тысяча и одна ночь», «Калила и Димна» и многие другие произведения арабоязычной литературы[19].

Арабоязычная литература Дагестана усвоила пришедшие с востока новые темы и сюжеты, образы и предания, жанры и выразительные средства. Влияние арабской языковой культуры подготовило основу для последующего освоения на национальной почве, как форм, так и содержательной структуры литературы арабского востока.

В связи с тем, что на арабский язык были переведены лучшие творения прошлого, дагестанцам стали доступны научные трактаты и поэтические произведения Востока и Античного мира. Наряду с художественными произведениями получила распространение литература по многим отраслям средневековых наук: философии, астрономии, медицине, математике, истории, географии, риторике, логике и другим.

В Дагестане были известны труды ибн Халдуна, Фараби, Авиценны, ал-Захрави, ал-Хорезми, другие средневековые ученые. Дагестанцы , в том числе, были знакомы и с «Космографией» Казвини, являвшейся своеобразной энциклопедией естественных наук.

Таким образом, в Дагестане арабский язык до двадцатых годов нашего столетия были не только языком богослужения, но и языком школы, науки, культуры, делопроизводства и частной переписки, являясь общим для всех дагестанцев литературным языком, на арабском языке создавались произведения литературы, издавалась пресса, были созданы сочинения в самых различных областях науки.

Арабская литература проникла в Дагестан в своих подлинниках, то есть в своем языковом выражении (канал перевода на родные языки был включен лишь на последнем, заключительном этапе распространения арабской письменности). Для дагестанцев характерен тип писателя, обычно хорошо знавшего восточную литературу. Многие дагестанцы нередко знали литературу Востока на нескольких языках.

Одним из сложных моментов в анализе творчества арабоязычных поэтов средневекового Дагестана и в оценке развития дагестанской литературы в средние века является то, что в ту эпоху ислам определял содержание всех видов идеологии. Чрезвычайно ценным в этой связи представляется методологическое положение Ф.Энгельса, отмечавшего, что «мировоззрение средних веков был по преимуществу теологическим»[20].

Как отмечает академик Г. Г. Гамзатов, «отвергатели положительной роли культуры арабского Востока в судьбах литератур народов Северного Кавказа и Дагестана один из самых убедительных своих аргументов видят в третировании крупных возможностей средних вековкак эпохи темноты, невежества и мракобесия»[21]. Но мы вряд ли сможем что-либо понять в средневековой культуре и литературе, если ограничимся соображением, что средние века были эпохой невежества, поскольку все верили в бога. Ведь ошибочное с нашей точки зрения не было ошибочным для людей средневековья, поскольку у них вера в бога была высшей истиной, с которой были соотнесены все их культурные и идеологические ценности[22].

Для адекватного понимания сути и духа религиозной поэзии Дагестана представляется нелишним дать характеристику некоторых черт идеологии того времени.

Особый интерес при изучении ряда поэтических произведений дагестанцев XVIII — XIX вв. представляет связь с суфийской литературой, возникшей под влиянием мистического движения, зародившегося в VII — VIII вв. на территории современного Ирана и Сирии, называемого суфизмом. Происхождение слова суфий большинством исследователей прослеживается от арабского суф, что в буквальном переводе означает «шерсть». Здесь содержится намек на материю, из которой делалась одежда ранних мусульманских мистиков, которые в подражание христианским отшельникам носили грубые шерстяные одежды в знак раскаяния и презрения мирской тщеты[23]. Это аскетическое движение, в котором концепция шариата уживается с концепцией тариката, пути к богу, постепенном приближении к нему через мистическую любовь и познание бога, конечное слияние с ним. Этого, по мнению суфиев, можно достичь через состояние экстаза, венчающего жизнь, которая строится на особом правиле аскетизма и богочестия. Суфизм, возникший как выражение народного недовольства с существующими порядками и противопоставляющий жестокому гнету и эксплуатации, царившим в арабском обществе этого времени, путь мистического общения с богом и идея равенства всех людей перед богом, превратился в оружие борьбы отдельных группировок.

Все суфийские ордена имеют свои определенные правила, свои статусы, хотя в главных чертах они сходны между собой, так как следуют одним и тем же догматам. Одним из этих орденов, а он представляет для нашего исследования особый интерес, поскольку его последователи жили и живут в Дагестане, является Накшбандийя. Основателем ордена является Багауддин Накшбанди ал-Бухари (1314–1389). К числу его последователей относятся не только представители ряда знатных мусульманских династий, но и такие известные ученые и поэты средневековья, как Джами (1414–1492), Алишер Навои (1441–1501) и многие другие.

Одним из проводников идей накшбандийской секты в Дагестане был Джамалудин из Кази-Кумуха (XIX в.), который получил право распространять тарикатское учение от Магомеда-Эфенди Ярагского. В своем труде Адаб ал-Мурдийа фи ал-Тарикати ал-Накшбандийа[24] — ведет свет преемников этого тариката от самого пророка Мухаммада: «Тарикат этот снизошел от самого Аллаха посредством духа ангела Джабраила к пророку его Мухаммаду»[25].

Путь мистического самоусовершенствования суфия делится на три этапа, последний из которых завершается слиянием познающего с Аллахом. Первый этап — этот шариат — состоит в ревностном исполнении мусульманских законов, обязательных для любого суфия. Лишь после того, как человек достиг совершенства в исполнении шариата, он вступает во вторую стадию искуса — тарикат, становясь послушником — мюридом какого либо шейха. Суфии утверждают, что поскольку знание невозможно изучить по книгам, большая его часть должна быть передана в личном контакте, путем взаимодействия между учителем и учеником. Для мюрида необходимо любить шейха, который является посредником между ним и богом. Мюрид старается убить собственную волю и личность, должен постоянно размышлять о божестве, беспрерывно повторяя формулу единобожия (Ла Илаха илла Аллах), томиться страстной и пылкой любовью к божеству. При этом вся окружающая его действительность должна утратить всякую реальность.

Мюриды, сидя вокруг шейха, выкрикивают различные молитвы, раскачиваясь и тряся головой, начинают пляску или кружение на одном месте, иногда нанося себе раны и, наконец, путем экстатического припадка (хал) достигают третьей стадии — хакикат. Достигнув этой стадии, суфий познает истинную природу божества, уничтожает себя в боге, познает, что бог есть все во всем, мир весь в боге и бог разлит во всем мире, мир, материя являются эманацией, истечением бога и возвратятся к нему. Высшее счастье человека — раствориться в боге и соединиться с ним[26]. В религиозных стихах дагестанских поэтов суфийская идеология проявлялась как в мировоззренческих концепциях, доктринальных рассуждениях, так и в форме их построения. Последователи суфизма в Дагестане упорно работали над тем, чтобы приспособить письменное слово для передачи определенных частей своего учения. Это привело к использованию зашифрованного материала, который требовал умелого обращения. Так, например, момент экстаза суфии сравнивается с полным опьянением, и поэтому их мистическая поэзия полна восхвалений вина и возлюбленной. Для суфия религия, как она понимается простым верующим, есть нечто поверхностное, поэтому такие символы как «бровь возлюбленной» (Коран), «локон» (эманация красоты), «лицо» (чистая эманация) также законны, как и символы бога которым обозначают что-то совершенно неизвестное человеку.

Для суфийской поэзии дагестанских арабоязычных авторов характерны чрезвычайные усиления аллегоричности и иносказательности, а языку суфийских поэтических произведений свойственна архаичность в синтаксическом и морфологическом планах. В религиозных стихах дагестанцев символика и идеология имели и свое терминологическое обозначение — захир (внешнее), батин (внутреннее), согласно которым каждое слово, мысль имеет «явный» и «сокровенный» смысл. Цель подобной «зашифровки» состояла, на наш взгляд, не обязательно в том, чтобы утаить подлинный смысл произведения от непосвященных, а в том, чтобы показать в процессе обучения мюриду, что то, что внешне выглядит как законченное произведение, имеет совершенно иное значение, что в конечном итоге должно было стимулировать мышление обучаемого (а то, что суфии использовали в процессе обучения романтическую поэзию, притчи и легенды, общеизвестно).

Следует также отметить важную особенность арабской поэзии, в которой дагестанцы черпали образы и модели своего поэтического творчества: в силу богатой полисемии арабского языка поэтический язык арабов в высокой степени поливалентен. Арабская средневековая поэзия предполагает логическую незавершенность, смысловую недоговоренность, при этом слова в строке заключают по нескольку значений, составляя порой очень сложные звуковые соответствия с предыдущей строкой. Отдельные бейты стихотворений часто вызывают несколько истолкований, вызывая в умах сложный ассоциативный ряд. Так, дагестанцы в сложных аллегориях порой зашифровывают свои раздумья о родине, судьбах народа, осмысливают социальные проблемы современного им общества.

Таким образом, если арабский язык является знаковой системой имеющей план содержания и план выражения, находящихся в определенном отношении друг к другу, то эта система выступает в роли простого элемента вторичной системы — языка арабской лирической поэзии, где знаки первой системы выступают как план выражения, а планом содержания служит семантические концепты, представления, характерные для арабской лирики в целом. В свою очередь, эта вторичная система представляет собой простой элемент для системы языка суфийской поэзии, в которой означающее — это система знаков арабской лирики, выступающих как эмблемы для мистико-религиозных понятий. Систему таких эмблем можно назвать вторичной коннотативной системой, план выражения которой сам является коннотативной системой по отношению к естественному языку[27].

Вместе с тем, хочется подчеркнуть, что мистико-теологическая форма взглядов арабоязычных поэтов Дагестана не мешает сохранить в своем творчестве гуманистические черты, живые человеческие чувства, ведь общеизвестно, что средневековый материализм по существу не что иное, как материалистическая тенденция, замаскированная мистико-теологическими представлениями, характерными для средневековой идеологии[28].

Произведения дагестанцев, содержащие элементы мистической философии, непосредственно связанные с суфийской реалистической традицией, соединяют в единое гармоническое целое, как социальную действительность дагестанского общества того времени, так и религиозный опыт. Эти поэтические произведения отличаются почувствованным лиризмом, блеском поэтических красок, глубиной содержания.

Литературные жанры и формы арабоязычной поэзии Дагестана

Арабоязычная поэзия Дагестана усвоила из арабской литературы присущие ей формы и жанры. Дагестанцы, писавшие на арабском языке, в своих поэтических произведениях разрабатывали обширный круг тем. Среди таких тем мы встречаем стихи религиозного характера, отражающие лишь конфессиональные идеи, сатиру, осуждающую человеческие пороки, а также этико-дидактические поучения, философские рассуждения о судьбе человека и человечества, поэзию панегирического содержания, а часто и стихи, содержащие социальный протест против несправедливости и гнета.

Типологически относясь с арабской средневековой литературой, дагестанская поэзия на арабском языке имеет и свои специфические особенности. Черты общности арабской и арабоязычной дагестанской литературы не должны, по нашему мнению, заслонять существенные различия между нами как в процессе художественного осмысления действительности, так и в жанровом многообразии и литературных формах.

Одной из наиболее древних и популярных форм арабской поэзии является касыда. Как отмечал И. Ю. Крачковский, в касыде слились все жанры арабской поэзии[29]. Как правило, арабская касыда это длинное стихотворение (до ста строк и более), написанное в одном размере и имеющее строго определенный план. Первая часть касыды — это обычно описание встречи с покинутым кочевьем возлюбленной, где когда-то поэт провел лучшие дни, воспоминания о встречах с любимой и о дне разлуки. Другая не менее важная часть касыды носит описательный характер: поэт ведет подробный рассказ о своем пути по пустыне, о принадлежащем ему верховом животном (коне или верблюдице), встречаются описания животных — обитателей пустыни. В заключительной части автор воспевает свои личные подвиги или славные деяния своего племени, восхваляет то лицо, к которому он идет. В этой части иногда присутствует описание кровавого сражения, набега, акта мести.

Такова, в общих чертах, канва и неизменный фон арабской касыды, бытующей в арабской поэзии с древнейших времен и до наших дней.

Касыда в том традиционном, каноническом понимании, которое свойственно арабской поэзии в Дагестане не встречается, хотя многие дагестанские авторы называют касыдой свои произведения и по теме и по содержанию отличающиеся от традиционной формы арабской поэзии, как правило, этим термином дагестанцы обозначают панегирик — оду.

В касыдах на арабском языке нашла отражение и историческая тематика (в частности движение Шамиля).

В творческом наследии арабоязычных поэтов Дагестана существенное место занимала сатира (хиджа). Интересна эволюция этого жанра на дагестанской почве. В сатирических произведениях подвергались смелой критике представители правящих кругов того времени, их алчность, карьеризм, кичливость, а в более позднее время (XIXв.) речь идет о критике социальной несправедливости, выражается недовольство существующими порядками. Часто в сатирических произведениях высмеивались представители духовенства.

Другим известным жанром арабоязычной дагестанской поэзии была похоронная элегия — марсийа. В элегиях дагестанские поэты рассказывали о своей скорби по поводу смерти друга или правителя, всячески прославляя достоинства и деяния покойного, не скупясь на высокопарные похвалы и сравнения.

Среди других — известных дагестанцам жанров ихваният — стихотворное произведения о братстве, дружбе, товариществе. Менее значительное место занимает лирическая поэзия, воспевающая красоту девушки, фахр — восхваление. В отличие от арабской поэзии в Дагестане мы не встречаем поэтических строк, посвященных самовосхвалению.

В Дагестане был широко развит жанр учено-публицистической литературы, тесно связанный с арабскими жанрами зухдият — стихами на морально-этические темы. Широко распространенным были и исторические хроники, в которых мы встречаем прозу, которая несет в себе функции изложения повествовательного материала, а стихи преподносят тот же материал в особо обработанном виде (хроники ал-Карахи, Дербент-Намэ) и др. использование этого приема в полной мере отвечало тогдашним читательским вкусам. Стихи помимо эстетической функции сообщали важные сведения, служили для описания действия, часто несли дидактическую нагрузку.

Традиционность и новаторство арабоязычной поэзии Дагестана

При изучении арабоязычной поэзии Дагестана необходимо определить место и значение традиций классической арабской поэзии в становлении и развитии дагестанской литературы.

Арабская средневековая поэзия, как отмечают многие исследователи, отличается ярко выраженным традиционализмом, не представляя собой исключения по сравнению с другими средневековыми литературами Востока и Запада[30].

Канон, игравший на определенном временном этапе большую эстетическую роль в литературах Востока, устанавливал, что и как следует изображать. В рамках традиционной культуры литератор должен был использовать лишь строго определенные формы и средства (жанры, строфику, ритмику, языковые средства и т. д.), что в свою очередь обусловливало специфику всей художественной системы средневековой литературы.

Традиционализм, не исключавший, безусловно, возможности индивидуально-авторской оригинальности, органично вписывался в систему эстетических вкусов средневековья. «Средневековый человек наслаждался не темой, но ее вариацией, всеми нюансами и тонкостями, в которых выражены старые общие места»[31]. По мнению Д. С. Лихачева, «стереотип не был признаком бездарности автора, художественной слабости его произведения. Он входил в саму суть художественной системы средневековой литературы»[32]. Соблюдение автором определенных творческих принципов, по определению Б. Я. Шидфар, «эстетики привычного» дало максимальный идейно-художественный эффект. Соответствие канону, обычность, традиционность наличие определенного профессионального уровня, являлись основным мерилом художественных достоинств арабской средневековой поэзии»[33].

Основополагающим принципом традиционной культуры является принцип каноничности, то есть правильного устройства любого из ее компонентов. Арабоязычная литература Дагестана была построена по определенным законам: центром, вокруг которого группировались функционирующие в средневековом обществе тексты определенных жанров был религиозный канон (богословская литература: хадисы, тафсиры, фикх). Другие же жанры в зависимости от близости к канону строились по иерархическому признаку. Наиболее прочно с каноном были связаны поэмы, содержащие морально-этические максимы — зухдият, в которых реминисценции и явные заимствования образов арабской средневековой поэзии заметно преобладают над оригинальным элементом. Дагестанцы, писавшие на арабском языке, одной из важных функций поэзии видели в трансляции образов сакрального знания, системы правил религиозного поведения, его морали и культуры[34]. Более отдалены от канона элегии — марсият, поэмы лирического содержания, воспевающие чувства героев, а также произведения, написанные на основе оригинальных сюжетов[35]. При этом важно отметить, что на протяжении всего изучаемого периода жанровая система арабоязычной поэзии Дагестана фактически не изменилась, однако в зависимости от различных исторических и культурных условий количественный состав произведений определенных жанров трансформировался.

Изучение арабоязычных литературных памятников Дагестана, их идейного содержания, эстетики и поэтики, указывает на необходимость разработки такого вопроса как воздействие мусульманской религии на механизм межлитературных связей, на формирование литературных традиций, бытовавших в среде литераторов Дагестана, создававших свои произведения на арабском языке.

Одной из наиболее важных черт сохранения традиционности культуры является система передачи культуры от одного поколения к другому.

Творчество арабоязычных поэтов было тесно связано с традициями мусульманского Востока, с которыми они знакомились еще на школьной скамье. Эти школы имелись почти в каждом селении Дагестана: в 1913 г. в Дагестане было официально зарегистрировано 766 мусульманских школ, в которых обучалось 7727 человек, в том числе 713 женщин[36]. Представление о распространении арабской грамотности может дать произведение Абдуллы Омарова «Воспоминания Муталима». А. Омаров писал, что «у горских племен Дагестана родители считают священным долгом обучать своих детей арабской грамоте. В каждом ауле найдется один-другой наставник, преимущественно из стариков, и редко женщин, они принимают к себе в дом и обучают чужих детей за плату.… Когда я начал говорить, то вместе с родным языком, родители меня учили разным молитвам, так, что, не будучи еще в состоянии перечесть на родном языке названия пальцев, я это знал уже по-арабски»[37].

Система образования, сложившаяся в Дагестане, не ограничивалась примечетскими школами и медресе. Получив образование в примечетских школах, некоторые дагестанцы выезжали в страны Ближнего Востока, где продолжали свое образование у видных ученых Египта, Турции, Йемена, Персии, а также духовных учебных заведениях этих стран. Дагестанцы пополняли свои знания не только по богословию, но и по всем отраслям средневековых наук, совершенствовали свои знания арабского языка. Им были доступны поэтические произведения Абу Нуваса, ал-Мутаннаби, ал-Маари и других средневековых арабских поэтов.

В мусульманской школе вслед за правилами грамматики арабского языка предусматривалось изучение арабских трактатов по стихосложению и поэтике, предполагалось заучивание наизусть множества стихов на арабском языке.

Другой важной чертой сохранения традиций Востока в среде ученых и литераторов Дагестана было то, что обучение было устным, сконцентрированным вокруг священного текста, обучение которому рассматривалось как религиозный обряд.

В создании культурного наследия, включающего такие компоненты как литература и философия, этические и эстетические концепции участвовали мыслители и литераторы, выражавшие интересы различных общественных сил, представленных в средневековом Дагестане. В религиозной оболочке арабоязычные авторы зачастую выдвигали передовые, гуманистические идеи, игравшие позитивную роль в развитии и становлении дагестанской культуры.

По справедливому замечанию Г. Г. Гамзатова, дагестанцы, писавшие на арабском языке, была присуща характерная для средневекового сознания особенность, когда в одном т том же деятеле культуры одновременно обнаруживается и богослов, и ученый, и поэт, а отдельно взятое его произведение предстает как сложный комплекс исторических сведений и философско-теологических воззрений, сочетание трезвой оценки и художественного вымысла, продукт разума и чувства[38].

Тесная связь поэзии на арабском языке в Дагестане с религиозным учением ислама, ее богатство и общность форм существования арабской по происхождению и арабоязычной литератур, дают возможность рассматривать их как один из образцов традиционной культуры.

Таким образом, арабоязычную поэзию Дагестана, по нашему мнению, следует рассматривать как часть общемусульманской культуры средневековья, она тесно связана с литературными традициями и канонами средневековой арабской поэзии. Вместе с тем, необходимо подчеркнуть, что каждая эпоха характеризуется определенным уровнем общественных отношений, ставит перед поэтом новые задачи, выдвигает новые идеалы, что приводит к критическому переосмыслению поэтических традиций арабского Востока. Поэтому поэтика арабского средневековья не была способна уложить творчество арабоязычных поэтов Дагестана в прокрустово ложе своих регламентаций.

Не вызывает сомнения, что одним из важных направлений в изучении арабоязычной поэзии Дагестана является исследование соотношения традиций и новаторства в этой поэзии, иными словами, адекватный анализ того, как преломляется в арабоязычной литературе комплекс национальных традиций и социально-политических условий Дагестана.

Изобразительные средства поэтической речи, метрика и рифма

Дагестанские средневековые теоретики литературы, анализируя поэзию в своих литературно-критических сочинениях (напр. Мухаммад ал-Кудуки — «ал-Исти’ара»[39]; Мухаммад Тахир ал-Карахи — «Шарх Вафия лика’дати ал-Аруди ва ал-Мувафия»[40]; Трактат по стихосложению[41] и другие. Изучая стиль, художественные особенности, образы и поэтические фигуры арабоязычной поэзии различают следующие разделы поэтического творчества: стилистику, метрику, рифму. Такой метод анализа был обычным и для арабской средневековой литературы.

Подробному анализу должны быть подвергнуты поэтические тропы и фигуры арабоязычной поэзии Дагестана. Причем тропы и фигуры, следует рассматривать не на основе Греко-римской поэтики, принятой в русской поэтике, а по поэтике, принятой на арабском Востоке и по поэтологическим взглядам арабоязычных авторов Дагестана.

Правила аруда — арабского стихосложения также были широко известны грамотной части дагестанцев, являлись одним из предметов обучения в дагестанской школе того времени.

Представляется необходимым отметить некоторые особенности стихосложения на арабском языке, основные принципы которого были выработаны еще в доисламском периоде и приведены в систему басрийским филологом ал-Халилем (ум. в 791 г. ).

Одна из гипотез связывает возникновение 16 размеров (бахр) арабской квантитативно-ударной просодической системы с различными аллюрами верблюда (ритм его движения задавал ритм песне погонщика)[42]. Согласно другой гипотезе, на создание этой системы ал-Халиля натолкнули звуки ударов молотков лудильщиков во время его прогулки по базару[43].

По мнению египетского исследователя Ахмада ал-Хашими, 15 размеров определил ал-Халил, а 16 упрочил ал-Ахфаш — известный филолог басрийской школы (ум. в 830г.), являвшийся крупным авторитетом в области грамматики и поэзии (ученик Сибавейхи), назвав его «мутадарик» что в переводе означает «исправлять, улучшать», имея ввиду то, что упустил ал-Халил.

Дагестанцы в своих поэтических произведениях пользуются практически всеми размерами, упомянутыми в классификации ал-Халиля. Наиболее употребительные среди них: рамаль, тавиль, камиль, хафир.

Изучение жизни и творчества дагестанских поэтов, писавших на арабском языке немыслимо без длительной и трудоемкой работы по созданию источниковедческой, историографической базы будущих исследований.

Маламагомедов Джамалудин Муртазалиевич  — младший научный сотрудник Центра востоковедения Института истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН.

Адрес места работы: 367030, г. Махачкала, ул. М. Ярагского 75. каб. 318.

Тел. раб: 88722620606.

E-mail: mmd77777(at)mail.ru

[1] Крачковский И. Ю. Избранные сочинения. Т. I–П. М., 1955–56.С. 569.

[2] Гамзатов Г. Г. Художественное наследие и современность. Махачкала, 1982. С. 94–95.

[3] Гамзатов Г. Г. Литературный язык, культура. М., 1986. С. 66.

[4] Махмудов М. Р. Арабоязычные поэты и литераторы Азербайджана (VII–XII вв.) // Автореферат диссертации доктора филологических наук. Баку, 1975. С.5–6.

[5] Абдуллаев И. Поэзия на арабском языке в Средней Азии и Хорасане X — начала XI в. Ташкент, 1984. С. 59.

[6] Гамзатов Г. Г. Формирование многонациональной литературной системы в дореволюционном Дагестане. Махачкала, 1978; Литература народов Дагестана дооктябрьского периода. М., 1982; Художественное наследие и современность. Махачкала, 1982 и др.

[7] Саидов М-С. Д. Дагестанская литература XVIII — XIX вв. на арабском языке. Доклад на XXV Международном конгрессе востоковедов. М., 1960. С.3–4.

[8] Садыки М. М. Творчество лезгинских поэтов XIX века на арабском, азербайджанском языках. // Автореферат канд. дисс. фил. наук. Махачкала, 1965. С. 12.

[9] Садыки Ф. М. Традиции арабской классической литературы и творчество Мирзы Али ал-Ахты. // Автореферат дисс. канд. фил. наук. М., 1984. С.11–13.

[10] Абдуллаев М. А. Из истории философской и общественно-политической мысли народов Дагестана в XIX в. М., 1968. С. 67; Абдуллаев М. А., Меджидов Ю. Али Каяев. Жизненный путь, естественнонаучные и общественно-политические воззрения. Махачкала, 1968. С. 32.

[11] Баймурзаев А. Б. Из истории общественной мысли Дагестана II половины XIX века. Махачкала, 1965. С. 3.

[12] Шихсаидов А. Р. Ислам в средневековом Дагестане (VII — XV вв.). Махачкала, 1969. С. 149.

[13] Генко А. Н. Арабский язык и кавказоведение. Труды II сессии Ассоциации арабистов. М. ; Л., 1941. С. 85—86.

[14] Об аналогичных явления в других регионах см.: Халидов А. Б. Арабские рукописи и арабская рукописная традиция. М., 1985. С. 33; Г. Э. фон Грюнебаум. Литература в контексте исламской цивилизации. В кн.: Арабская средневековая культура и литература. C. 35.

[15] Крачковский И. Ю. Избранные сочинения. Т. 6. М. ; Л., 1960. С. 611.

[16] Там же. С. 612.

[17] Шихсаидов А. Р. Ислам в средневековом Дагестане (VII — XV вв.). Махачкала. 1969. С. 220.

[18] Крачковский И. Ю. Избр.соч. Т. 6. М., 1956. С. 612.

[19] См.: Крачковский И. Ю. Избр. соч. Т. 2. М., 1956. С. 615. Гудава М. Т. О традициях изучения арабского языка в Дагестане. Акад. наук Грузинской ССР, Тблиси, 1979. С. 145.

[20] Энгельс Ф. Юридический социализм. В кн.: Карл Маркс, Фридрих Энгельс. Сочинения. Т. 21. М., 1955. С. 495.

[21] Гамзатов Г. Г. Формирование многонациональной литературной системы в дореволюционном Дагестане. Махачкала, 1978. С. 98.

[22] Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М., 1972.С. 56.

[23] Об этом: Wicholson R.A. The mistics of islam. L., 1914. P. 3—4.

[24] Адаб ал-Мурдийа фи ал-Тарикати ал-Накшбандийа. Типо-литография Михайлова. Порт-Петровск, 1905. С. 8.

[25] Там же. С. 76–77.

[26] Крымский А. Е. История Персии, ее литературы и дервишеской теософии. В кн.: История мусульманских народов. Ч. 2. М., 1903. С. 105.

[27] См.: Фролова О. Б. Поэтическая лексика арабской лирики. Л., 1984. С. 97–98.

[28] Серебряков С. Б. Трактат ибн Сины (Авиценны) о Любви. Тбилиси, 1976. С. 13.

[29] Подробно об этой форме арабской поэзии см.: Крачковский И. Ю. Избр. соч. Т. 2. М. ; Л., 1956. С. 251. Долинина А. А. Аравийская старина. М., 1983. С. 10. Шидфар Б. Я. Образная система арабской классической литературы. М., 1974. С. 11.

[30] О традиционности средневековых культур подробнее см.: Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. Изд. 3-е. М., 1979. С. 96. Куделин А. Б. Средневековая арабская поэзия. М., 1983. С. 69.

Шидфар Б. Я. Образная система арабской классической литературы (VI–XII вв.). М., 1974. С. 11.

[31] Г. Э.фон Грюнебаум. Литература в контексте исламской цивилизации. В кн.: Арабская средневековая культура и литература, М., 1978. С. 39.

[32] Лихачев Д. С. Указ. соч. С. 71.

[33] Шидфар Б. Я. Указ.соч. С. 187.

[34] Пелла Ш. Вариации на тему адаба. В кн.: Арабская средневековая культура и литература. М., 1978. С. 61.

[35] Брагинский В. И., Семенцов В. С. Проблемы традиций, неотрадиционности в литературах Востока. В кн.: Хужожественные традиции литератур и современность. М., 1985. С. 9.

[36] Исаев А. А. К вопросу о письменности народов Дагестана // Сб. статей по вопросам дагестанского и вейнахского языкознания. Махачкала, 1972. С. 84.

[37] Омаров А. Воспоминания Муталима // Сборник сведений о кавказских горцах. Т. 1, Тифлис, 1868. С. 14–15.

[38] Гамзатов Г. Г. Литература народов Дагестана дооктябрьского периода. М., 1982. С. 70.

[39] Рукописный фонд ИИАЭ. Инв. № 1635.

[40] Там же. Инв. № 1480.

[41] Там же. Инв. № 364.

[42] См.: Долинина А. А. Аравийская старина. М., 1983. С. 16; Фильштинский И. М. История арабской литературы. М., 1985. С. 52; Hartmann M. Metrum und Rhythmus. Die Entsteh dear abashen Vermasse qiessen, 1896. S. 28.

[43] Ахмад ал-Хашими. Мизан аз-Захби фи Сана’ати ша’ар ал-Араби. (На арабском языке.). Каир, 1941. С. 4.