Каблуков В. В. Ю. Домбровский о Шекспире

УДК 82

Аннотация ♦ В статье раскрываются взгляды известного современного писателя Ю. Домбровского на личность и творчество Шекспира, представленные в его эссе «Итальянцам о Шекспире — главные проблемы его жизни», в повестях «Смуглая леди», «Вторая по качеству кровать».

Ключевые слова: современная русская литература; Ю. Домбровский, английская литература, Шекспир, русско-английские литературные связи.

В эссе «Итальянцам о Шекспире» русский писатель второй половины двадцатого века Ю. Домбровский в своем стиле, не самонадеянно, но вполне уверенно в себе и достаточно утверди­тельно написал: « … Я прочитал, наверное, почти все главное, что написано о Шекспире на пяти языках…»[1]. В этом же эссе, c подзаголовком «Главные проблемы его жизни» и которое имеет объем всего около восьми страниц, Ю. Домбровский формати­рует модель мира английского драматурга в координатах «Сво­бода — Самоубийство — Одиночество». «И все-таки, — рассуж­дает Домбровский, — мир сумел нащупать и ухватиться за самое главное звено (в творчестве Шекспира — В. К.) — за ту свободу человека, за то понятие о его самостийности, которая из всех елизаветинцев присуща только Шекспиру. Она-то и побеждает все. Человек абсолютно свободен и ничем не обречен. Вот одна из главных мыслей Шекспира»[2]. И далее, после анализа знамени­тых монологов Гамлета и Джульетты, который она произносит в склепе перед тем, как выпить напиток, Домбровский риториче­ски провоцирует: «Как ты, не зная природу смерти, смеешь к ней стремиться? А он ведь стремился. Для меня это стало совер­шенно ясно, когда я прочитал в подлиннике 74 сонет»[3]. Происхо­дит рациональная актуализация отдельных элементов художественного мира У. Шекспира в мировоззренческих струк­турах сознания, организованного в атмосфере тотального давления со­циальной действительности на личность, сознания, облученного экзистенциальным мироощущением.

Конечно же, признак гениальности произведения и творца в том, что каждая эпоха по-своему прочитывает художественный мир, или, в каждой эпохе художественный мир заново рождается как оригинальный текст. При этом процесс отчуждения произве­дения от автора происходит все интенсивнее, комплекс герме­невтических проблем увеличивается. Шекспир в этом отношении — наиболее яркое тому подтверждение. Для современного соз­нания культурный знак «Шекспир» давно уже модифицировался в «Шекспировский вопрос». Рассуждать о космогоническом мифе современной культуры возможно сразу в двух плоскостях: во-первых, в плоскости актуальности Шекспира как комплекса идей, явленных в его (или приписываемых ему — все равно) ху­дожественных произведениях, и, во-вторых, в рамках «квадрата» нового историзма, где представлена «история не событий, но людей и текстов в их отношении друг к другу»[4]. Первый пласт проблем Домбровский пытается решить в рационально-аналити­ческом ключе, второй же, в художественном, главным образом, в повестях «Смуглая леди» и «Вторая по качеству кровать».

Объектом изображения в повести (жанровое определение самого Домбровского) «Смуглая леди» становится процесс рож­дения художественного образа Гамлета. В финальной сцене Шекспир «шел по улицам Лондона, зеленый от лунного света, тяжелый, усталый, весь полный самим собой. Он торопился ско­рее добраться до стола, чернил и бумаги.

И почти шаг в шаг, не отставая, шел с ним родившийся се­годня во время мятежа его новый спутник, принц датский Гам­лет, которому в эту ночь было столько же лет, как и ему, Шек­спиру!»[5].

Гамлет прежде всего состоит из плоти и крови, лишь после он станет созданием «стола, чернил и бумаги».

Напряженное переживание телесности мироздания — ос­нова внутреннего сюжета повести. Внешние события при этом слабо связаны между собой, фабульная организация моделирует сумбур и хаотичность действительности, ее алогичность. Мятеж, во время которого и рождается Гамлет, происходит потому, что королева решила отомстить своему любовнику: «Королеве нужна его голова, — рассуждает Шекспир. — Что там ни говори, а должно быть страшная вещь семидесятилетняя любовница.… Да! Семидесятилетняя любовница! Кто знает, что скрывается за темнотой этих слов?»[6]. Любовный треугольник Шекспир — его друг Пембрук — Смуглая леди сонетов реализуется тоже в рам­ках категории чувственного, телесного. Она рассорила Шекспира с его другом только из опасения, что Шекспир и Пембрук станут любовниками, но при этом думала только о Шекспире. Эпигра­фом к ее образу Домбровский берет строчки из «Антония и Кле­опатры»: «… Я уверен, что на слух // Тебе знакомо слово «воз­держанье», // Но в жизни неизвестна эта вещь»[7].

Авторская интенция дисгармоничности бытия, заданная общим фабульным принципом построения композиции, нюанси­руется мотивами духоты, ночи, сумрака: уборная в театре «тем­ная, скверно, обставленная», коридор «узкий и темноватый», в комнате для свиданий «было темновато, но горели две свечи, и мерзкий желтый свет оседал на всех предметах»[8].

Неопределенность мира на интертекстуальном уровне реа­лизуется в первую очередь в мотиве отсутствия нового текста. Прежние тексты превратились в элементы внешнего хаоса жизни: трагедия «Ричард Второй» и пьеса по ней поставленная — действующий лица политической интрижки, ведущей к мя­тежу, сам Ричард Второй — лишь пароль, для проникновения в комнату любовницы, а альбом сонетов украден Смуглой леди у Пембрука. Для организации мироздания необходим новый текст — интерпретанта, появления которого ждут и о котором говорят с самого начала и до конца повести.

Во всей общей бессвязности и неопределенности вялоте­кущего бытия островком организованности видится лишь физи­ческие действия Шекспира, в тот момент, когда он приходит на свидание к Смуглой леди «Как быстро и решительно вошел он в комнату!… Как полный хозяин, как будто тысячу раз он был тут, подошел к стулу, — раз! Сбросил плащ. Раз! Отцепил шпагу и швырнул ее на постель. Раз! Подошел, внимательно посмотрел на этот ужасный полог и рванул его так, что он затрещал и по­рвался, и пинком отбросил его в угол»[9].

В поэтике Ю. Домбровского четкие, рассчитанные дейст­вия героя — знак утверждения экзистенциального (телесного) существования в абсурдном мире. В романе «Факультете ненуж­ных вещей», рассказе «Ручка, ножка, огуречик», в стихотворении «Меня убить хотели эти суки» — это концептуальный метатроп драки. Для сравнения, в романе: «Зыбин послушно поднялся, по­смотрел на будильника и вдруг молниеносно схватил его за горло… Подержал так секунду, ударил коленом в живот, мотнул, как дохлую соломенную куклу, туда и сюда и, заламывая подбо­родок, швырнул к двери. Все это в пяток секунд — точно и четко, как на учении ближнего боя»[10]. В повести «Смуглая леди»: «И тут он схватил и обнял ее. Грубо и больно, но как раз так, как ей было надо. И руки его были нарочно жестки для нее, нарочно для нее грубы и смелы»[11]. Ритмичность действий переда­ется через особое построение текста, ритм которого при­ближается к структуре матрицы. Текст не рассказывает об от­резке реальности, а изменяет его, телесные движения противятся дисгармоничности бытия.

Атмосфера неорганизованности — дисгармоничности — неудовлетворенности, из которой рождается Гамлет, это ни в коем случае не интенция сексуальной неудовлетворенности Шекспира, фрейдистские трактовки вообще чужды Домбров­скому. После близости Шекспир смотрит на героиню своих соне­тов: «Ну вот, она лежит перед ним, распустившаяся, мягкая и уже полусонная… Что ему еще нужно от нее?… От этой сыро­сти, полумрака, скомканной, грязной постели его внезапно потя­нуло в свою комнату, к бумаге, книгам, перу. Видимо, было что-то, что он вынес из этого жалкого бунта, разговора Пембрука о любовнице, от этой последней встречи на чердаке. Писать! Пи­сать! Опять писать! Не было, кажется, у него сильнее желания в жизни»[12]. Творчество оказывается сродни первобытному синкре­тизму, когда в сознании существует мистическая, а не логиче­ская, не сюжетная связь между предметами и явлениями, когда они «сопричастны» дуг другу.

По утверждению Ю. Домбровского, сделанному в «Италь­янцам о Шекспире», он написал «Смуглую леди» после того, как понял, что стержнем рефлексии Шекспира были мысли о само­убийстве. Нормативная рефлексия эссе входит в противоречие с художественной правдой повести. Мучительные метания между идеей пансемиотической личности и идеалом абсолютной сво­боды, свободы даже от собственного текста, определившие твор­ческое развитие художественного мира самого Домбровского, оказываются очень далеки от Шекспира в «Смуглой леди». То, что Шекспир оставил после себя лишь один автограф, где заве­щал жене вторую по качеству кровать, именно этот сюжет лег в основу еще одной повести Домбровского о Шекспире, — при­знак абсолютной свободы человека другой культуры, другого, если хотите, вероисповедания. Он не утратил ощущения парти­ципации (сопричастности) и сохранил имя собственное, не орга­низованное только в пространстве созданного им текста. Как и его произведения, опять-таки по версии Домбровского, уни­кальны, приобретают собственную судьбу и имя, и вместе с тем сопричастны всем элементам мироздания, среди которых и их создатель.

[1] Домбровский Ю. Итальянцам о Шекспире — главные проблемы его жизни // Домбровский Ю. Роман. Письма. Эссе. Екатеринбург: У-Фактория, 2000. С. 657.

[2] Там же. С. 658.

[3] Там же. С. 660.

[4] Эткинд А. Новый историзм, русская версия // Новое литературное обозрение. №47. С. 7.

[5] Домбровский Ю. Смуглая леди // Домбровский Ю. Рассказы. Стихи. Роман. Екатеринбург: У-Фактория, 2000. С. 52.

[6] Там же. С. 35.

[7] Там же. С. 25.

[8] Там же.

[9] Там же. С. 48–49.

[10] Домбровский Ю. Факультет ненужных вещей // Домбровский Ю. Роман. Письма. Эссе. Екатеринбург: У-Фактлория, 2000. С. 226.

[11] Домбровский Ю. Смуглая леди. С. 49.

[12] Там же. С. 52.

Каблуков Валерий Витальевич — кандидат филологических наук, доцент ка­федры филологических дисциплин Московского гуманитарного университета. Исследование выполнено в рамках проекта «Россия и Европа: диалог культур во взаимоотражении литератур», осуществляемого при поддержки Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ) (грант 06-04-00578а).

Библиограф. описание: Каблуков В. В. Ю. Домбровский о Шекспире [Электронный ресурс] // Электронный журнал «Знание. Понимание. Умение». 2008. № 5 — Филология. URL: http://zpu-journal.ru/e-zpu/2008/5/Kablukov_Dombrovskiy/ (дата обращения: дд.мм.гггг).

См. также:

• Гайдин Б. Н. У. Шекспир в тезаурусе Ю. О. Домбровского [Электронный ресурс] // Горизонты гуманитарного знания. 2018. № 4. С. 27–58. URL: http://jour­nals.mosgu.ru/ggz/artice/view/845 (дата обращения: дд.мм.гггг). DOI: 10.17805/ggz.2018.4.3

• Гайдин Б. Н. «Три новеллы о Шекспире» [Электронный ресурс] // Электронная энциклопедия «Мир Шекспира». 2018–. URL: http://www.world-shake.ru/ru/Encyclo­paedia/6825.html [архивировано в WebCite | WaybackMachine] (дата обращения: дд.мм.гггг).