Иванов А. Н. Сельма Лагерлёф и русская культура

УДК 82

Аннотация: В статье раскрыто вхождение творчества шведской писательницы Сельмы Лагерлёф (1858–1940) в русский культурный тезаурус, охарактеризованы переводы ее произведений на русский язык.

Ключевые слова: шведская литература, Лагерлёф, русская культура, тезаурусный подход.

Перу Сельмы Лагерлёф принадлежит целый ряд художественных, исторических и страноведческих книг, в том числе и всемирно известная сказка «Путешествия Нильса с дикими гусями». В 1909 году она стала первой женщиной-писательницей, удостоенной Нобелевской премии по литературе «…в знак признания возвышенного идеализма, яркого воображения и духовного восприятия, характеризующих ее труды…». Ее произведения уходят корнями в легенды и саги Скандинавии. Все свое детство она училась и росла дома, под присмотром бабушки, которая и привила Сельме тягу к народным сказкам и легендам. Отвернувшись от доминирующего реалистического движения, она в романтической манере образно описывала крестьянскую жизнь и природу Швеции. Всемирное признание получили ее первый роман "Сага о Йёсте Берлинге" (1891), знаменитая трилогия о Лёвеншёльдах – романы "Перстень Лёвеншёльдов" (1925), "Шарлотта Лёвеншёльд" (1925) и "Анна Сверд" (1928), дилогия «Иерусалим»(1901-1902), а также «Путешествия Нильса с дикими гусями» (1906-1907), самая популярная из ее книг, частично вдохновленная натуралистическими рассказами Редьярда Киплинга.

Министерство Образования Швеции признало это произведение средством для изучения географии страны. В двух томах писательница повествует историю четырнадцатилетнего мальчика Нильса, который превращается в карлика из-за своей эгоистичности и избалованности. На спине гуся он отправляется в путешествие в сторону Лапландии. Во время поездки с дикими гусями Нильс посещает все уголки Швеции и одновременно учится доброте. История носит открыто моралистический характер и ее призыв к бережному отношению к природе еще более актуален в наши дни. Рассматривая шведскую жизнь с воздуха, автор обильно снабжает читателя информацией о своей родной стране, ее географии, истории и мифологическом прошлом. Книга переведена на многие языки мира. Еще до революции она была издана в России. В 1955 году в СССР по этой книге был снят мультфильм «Заколдованный мальчик».

Когда японский новеллист Ое прибыл в Стокгольм для получения Нобелевской премии по литературе в 1966 году, он признался, что в юности не раз читал и перечитывал эту книгу и чувствовал, что уже был знаком со Швецией. Еще одним поклонником книги был философ Карл Поппер (1902-1994). «В течение многих лет я перечитывал эту книгу как минимум раз в год и впоследствии я вероятно по нескольку раз прочитал все произведения Сельмы Лагерлёф», признался он в книге Unended Quest в1974 году.

Вымысел играет важную роль в историях и новеллах Лагерлёф. Роман «Возница» (Körkarlen, 1912) был основан на легенде, в которой утверждается, что последний умерший в новогодний вечер должен управлять каретой Смерти весь последующий год. В рамках сверхъестественной истории Лагерлёф обращается к вопросам социального характера.

В ее небольших рассказах нередко размываются границы между вымыслом и реальностью. Иногда она заимствовала элементы сказок или Викторианского готического романа. Вышедшая в 1908 году книга «Сказка о сказке и другие сказки» содержит одну из ее наиболее известных религиозных притч под названием «Легенда о Рождественской розе».

Всемирное признание получили ее "Сага о Йёсте Берлинге" (1891), знаменитая трилогия о Лёвеншёльдах – романы "Перстень Лёвеншёльдов" (1925), "Шарлотта Лёвеншёльд" (1925) и "Анна Сверд" (1928), дилогия «Иерусалим»(1901-1902) и «Путешествия Нильса с дикими гусями» (1906-1907).

Первым произведением Сельмы Лагерлёф в русском переводе стала новелла «Падший король» (”En fallen kung”) из первого издания «Невидимых цепей» (”Osynliga länkar”) в 1895 году[1]. Новелла была опубликована в журнале «Северный вестник» в Петербурге и, судя по всему, не пробудила никакого интереса. Переводом занимался квалифицированный переводчик О. Петерсон. Как ни странно, последующие переводы публиковались на периферии, в газетах на Урале, Ростове-на-Дону и в Риге. Имя переводчика неизвестно, и маловероятно, что книги переводились со шведского. В 1900 году в Петербурге были вновь опубликованы три новеллы: одна в ежедневной газете, вторая в популярном семейном журнале «Нива» и третья в литературном журнале «Вестник иностранной литературы». Первым опубликованным романом стало, как ни странно, не дебютное произведение «Сага о Йесте Берлинге», а «Иерусалим». Возможно это произошло по причине актуальности романа в Швеции, кроме того он стал настоящим прорывом для Сельмы Лагерлеф. Произведение печаталось частями в журнале «Русский вестник» в 1902-1903 годах и вышло в книжной форме в издательстве Комарова в Петербурге (1902 г.). Годом позже роман был выпущен в издательстве Поповой в Петербурге, и это издание получило большую огласку. Попова была известным издателем высококачественной иностранной литературы, в списках изданных произведений присутствовали Виктор Гюго, Эмиль Золя и многие другие.

Избранное из «Невидимых цепей» – «Королевы в Кунгахэлла» и «Легенды» вышли в книжной форме 1905 году под названием «Северные легенды» в издательстве Ефимова в Москве.

Все произведения Сельмы Лагерлеф периода 1900-1910 гг., беспрепятственно миновав заслоны цензуры, были выпущены в русском переводе. Большинство переводов были выполнены анонимно. На определенных изданиях можно обнаружить отметку «перевод с немецкого», а на некоторых даже с норвежского и польского. Важнейшим произведениям Сельмы Лагерлеф, можно сказать, повезло, поскольку к ним приложила руку одна из ведущих переводчиц со скандинавских языков того времени – Мария Благовещенская. Она также переводила Стриндберга, Хейденстама, Викторию Бенедиктссон, Акселя Люндегорда и других скандинавских писателей. Результатом ее трудов стали переводы книг «Чудеса антихриста» ("Antikrists mirakler") в 1903 г., «Сага о Йесте Берлинге» ("Gösta Berlings saga") в 1904 г., новый перевод «Иерусалима» («Jerusalem») в 1905 г., «Деньги господина Арне» («Herr Arnes penningar») и «Легенда одной усадьбы» («En herrgårdssägen») в 1908 г., «Дом Лильекруны» («Liljekronas hem») в 1912 г., «Возница» («Körkarlen») в 1913 г., «Император Португальский» («Kejsarn av Portugallien») в 1915 г. (в двух тиражах, второй выпущен в 1917 г.). Кроме того, ею было переведено большое количество новелл, опубликованных в журналах. Ее перевод «Саги о Йесте Берлинге» был опубликован в первом сборнике сочинений Лагерлеф в 1909-1911 гг. Этот впечатляющий сборник из 12 томов был напечатан на московском издательстве Саблина и содержал практически все произведения Лагерлеф, написанные до времени издания: романы, новеллы и «Чудесное путешествие Нильса Хольгерссона».

Романы и «Путешествия Нильса» печатались отдельными изданиями и большими тиражами. Даже небольшие собрания новелл находили интерес у читателя, например «Рождественские новеллы» («Julnoveller»), 1911 г., были проданы тиражом 5000 экземпляров.

Тот факт, что такое большое количество переводов одних и тех же произведений печаталось одновременно и, кроме того, на разных издательствах, объясняется отсутствием каких-либо соглашений о авторских правах между Россией и другими странами. В связи с этим видимо стоит отметить, что Сельма Лагерлеф ни тогда, ни в последствии не получила доходов от продаж ее русифицированных произведений.

Так или иначе, русской публике удалось получить весьма основательное представление с творчеством шведской писательницы. Новеллы публиковались зачастую в год их выхода в Швеции или на год позже. Так, например, новелла «Подменыш» («Bortbytingen») была переведена в детской газете «Мирок» за 1909 г. Оригинал был опубликован в Швеции в еженедельнике «Idun» под рождество 1908 г. Новеллу «Святая икона в Лукке» («Den heliga bilden av Lucca»), опубликованную по-шведски в издании «Рождественский вечер» («Julkvällen») в 1913 г., можно было прочесть по-русски в том же году в журнале «Нива», №51. Вышеуказанное свидетельствует о том, что и переводчики, и издатели следили за публикациями Сельмы Лагерлеф в шведских периодических изданиях.

Новеллы печатались в ежедневных и еженедельных газетах как в обеих столицах, так и в многочисленных уездных городах. Иногда провинциальные газеты шли впереди центральных.

Среди крупных петербургских газет, регулярно публиковавших новеллы Сельмы Лагерлеф, можно отметить «Биржевые ведомости». Кроме того, многочисленные журналы и газеты регулярно потчевали своих читателей произведениями шведской писательницы.

Самыми популярными среди новелл были «Легенды о Христе», выпущенные в переводе уже в 1904 г., в том же году, что и в Швеции. Весь сборник вышел как минимум в восьми изданиях с 1907 по 1916 гг., последнее из них предназначалось юному читателю.

Вторым по популярности был сборник новелл «Легенды», много раз переведенный и опубликованный в изданиях 1910, 1915 и 1917 гг. Среди новелл из сборника «Невидимые цепи» наибольшим успехом пользовалась новелла «Надгробная надпись» («Gravskriften»). «Братья» («Bröderna») и ряд других новелл вышли отдельными изданиями в так называемой «копеечной библиотеке» издательства Нонин. В серию входили такие мастера слова как Толстой, Тургенев, Чехов, Мопассан, Виктор Гюго и др., что достаточно убедительно иллюстрирует положение Сельмы Лагерлеф в русской культуре.

1909-1911 гг. были рекордными по изданию творчества Лагерлеф в России. Это неудивительно, учитывая вручение ей Нобелевской премии в 1909 г. Это событие конечно же получило внимание в прессе. Ее нобелевская речь была опубликована в «Вестнике иностранной литературы» и оба издания сборника ее сочинений пользовались большим успехом.

В 1912 году Сельма Лагерлеф совершила поездку в Россию. Поездка не носила официального характера. Писательница была гостем семьи Нобеля в Петербурге. В ее письме к Софии Элкан (Sophie Elkan) из России нет никаких упоминаний о контактах с русскими издательствами, переводчиками или журналистами[2]. Эта поездка никак не повлияла на ее популярность в России. Её книги продолжали выпускаться до Революции. Советская власть разрешила к выпуску некоторые из новелл, но количество изданий значительно сократилось. С 1917 г. до смерти Лагерлеф было сделано всего две публикации. Последним изданием этого периода стало «Отлученный» («Bannlyst»), выпущенное в 1924 г. Оно не получило ни одной рецензии. Требования к литературе к тому времени значительно изменились и интерес к творчеству Сельмы Лагерлеф вновь проснулся только к ее столетнему юбилею.

Все переводы книг Лагерлеф активно рецензировались. Литературное приложение к «Русскому вестнику», в котором в 1902 г. был опубликован «Иерусалим», представило ее как лидера среди писательниц современной ей Швеции, таких как Нюблум (Nyblom), Агрелль (Agrell), Элкан (Elkan) и др. И это несмотря на то, что Софи Элкан в это время пользовалась наверное даже большей популярностью, чем Лагерлеф, причем как в России, так и в Швеции.

В предисловии к изданию «Сказки о сказке» в журнале «Вестник Европы» за июль 1909 г. Сельма Лагерлеф оценивается как уникум новой шведской литературы, сравнимый возможно разве что с Хайденстамом[3]. В то время как все остальные шведские писатели строгие реалисты, пишет переводчица Любовь Хавкина[4], Сельма Лагерлеф возвращается романтизму и возрождает его в новых формах. Она исходит из народных сказаний и легенд и плетет яркие, красивые и необычные узоры с помощью своей богатой фантазии[5]. Данное описание является типичным для оценок книг Лагерлеф того времени. В том же предисловии Любовь Хавкина пишет, что сила и красочность слова Лагерлеф вкупе с ее замечательными описаниями характеров перевешивают некоторые слабые стороны, каковыми она считает некоторую скудность интриги и склонность к морализированию, хотя последнее объясняется богатым педагогическим опытом Лагерлеф[6]. По словам Хавкиной, «Сага о Йесте Берлинге» увлекательна для детей и не заставит скучать взрослых, это «блестящая характеристика шведского народа», а «Чудеса антихриста» отличает более яркое повествование. Уже в дебютном произведении Сельма Лагерлеф проявляет свое дарование в полной мере и оно никоим образом не хуже последующих.

В другом предисловии Любовь Хавкина подчеркивает что произведения не всех писателей настолько интересны читателям в других странах, что они достойны перевода. Но книги Лагерлеф без сомнения таковы. Они «пробуждают в людях прекрасные чувства, учат их жить в добродетели и справедливости». Своими описаниями Лагерлеф призывает читателей любить природу. Она сама любит свою родину, отлично знает ее историю и современность, и через это призывает своих читателей любить и понимать ее[7]. Эти слова во многом отражают отношение критиков того времени к Сельме Лагерлеф. Такие отзывы многочисленны.

В «Вестнике литературы» 1905 г. №13 критик К. Норов в своей критической статье обсуждает причины привлекательности для русского читателя творений Лагерлеф, которая описывает малопонятный мир шведских крестьян с их своеобразными проблемами и духовными потребностями[8]. Критик находит объяснение в том, что писательница обнаружила и описала те детали действительности, которые глубоко интересуют каждого думающего человека, вне зависимости от национальности.

В «Вестнике иностранной литературы» неизвестный критик полемизирует с утверждением Оскара Левертина[9] о проявлениях «аномальности» в произведениях Сельмы Лагерлеф. Он утверждает, что прошедшее, пережитое, забытое вновь появляется в жизни и литературе, возможно потому, что мы слишком торопимся объявлять устаревшим то, в чем еще теплится жизнь. По мнению критика, в творчестве Лагерлеф нет ничего аномального. «Пока общество занимается обсуждением вопроса о том, может ли женщина быть гениальной, появляется именно такая и создает революцию в литературе».[10] Все эссе – одно страстное объяснение в любви писательнице.

Любопытное рассуждение обнаруживается в журнале «Современный мир» за 1909 г. №12. Рецензент Виктор Гофман хочет дать развернутую характеристику творчества Сельмы Лагерлеф. Он критически относится к чрезмерному увлечению русского читателя того времени скандинавской литературой, т. к. эта мода притягивает большое количество посредственных писателей. Но среди таковых, по его мнению, есть дарования, которыми Скандинавия может гордиться, и в первую очередь выделяет Лагерлеф. Он считает, что после Гамсуна она должна занять первое место в современной скандинавской литературе, среди всех пишущих женщин того времени нет никого, кто писал настолько «свежо и своеобразно[11]». Сравнение с Гамсуном имеет большое значение, поскольку Гамсун был очень известен в России в период рубежа веков. Соседство их имен пробуждало огромный интерес публики к творчеству Лагерлеф. Гофман находит много общего между писателями, в первую очередь «лирический тон, этот страстный и захватывающий тон ее произведений[12]».

К середине 10-х годов критики успели получить более широкое понятие о всем спектре произведений Лагерлеф и их оценки стали глубже и полноценнее. Акцент сместился с содержания к поэтике, художественным образам и психологической глубине.

Юрий Айхенвальд[13] в статье о Сельме Лагерлеф из сборника эссе «Слова о словах» (1916) ставит сказания писательницы в противопоставление циничной и безверной литературе современности, утверждая, что ее более всего интересуют не последние достижения техники, а изначальное Слово.

Все эссе Айхенвальда представляет собой беспрерывную хвалу литературному таланту писательницы. Анализы текстов свидетельствуют о серьезной начитанности автора произведениями Лагерлеф. Критик почти никогда не использует названий книг, в которых публиковались рассматриваемые произведения. Из этого следует, что читатель достаточно хорошо знал, какому произведению принадлежат Хальвор[14], старая Агнета[15] или Гуннар Хеде[16].

Эссе проявляет важнейшие мотивы различных произведений Лагерлеф и следует связям между персонажами и событиями. Одним из таких является зыбкая граница между реальностью и вымыслом. Айхенвальд называет ее «неисчерпаемой кладезью фантазии[17]», одновременно подчеркивая, что все сверхъестественные персонажи четко очерчены и поэтому трудноотличимы от реальных.

Айхенвальд также рассматривает мотив жизни и смерти. По его мнению, Сельма Лагерлеф смотрит на жизнь как нечто опасное, скучное и серое. Она всегда нахдит нежные слова для смерти, как «Смерть освободительница» в «Саге о Йесте Берлинге». Любовь у Лагерлеф соседствует со смертью и всегда связана с музыкой, в первую очередь в «Предании одной усадьбы». Мотив сумасшествия проявляется в двух полярных вариантах: как крайняя форма эгоизма и глубочайшая мудрость.

Сельма Лагерлеф предстает через свои книги в мире нечетких границ между фантазией и реальностью, жизнью и смертью, мудростью и сумашествием, а также между безжизненным и живущим – одухотворенным. Одним из важнейших литературных приемов Лагерлеф, по мнению критика, является персонификация природы. Для Айхенвальда талант Сельмы Лагерлеф как сказительницы достоин исключительно поклонения. Все ее творчество он торжественно называет «Евангелием от Сельмы[18]».

Самая наверное амбициозная работа своего времени, посвященная творчеству Лагерлеф, написана выдающимся литературоведом Юрием Алексеевичем Веселовским под названием «Сельма Лагерлеф: вклад в характеристику романтических мотивов ее творчества[19]».

Веселовский, подобно Айхенвальду, восхваляет фантазию писательницы и указывает на незаметность границ между правдой и придуманным, реальным и сказочным в ее творениях. Анализируя «Сагу о Йесте Берлинге» Веселовский отмечает влияние Вальтера Скотта, Шекспира, Гёте, а также Альмквиста[20], Бельмана[21] и Рюнеберга[22]. В игре между реалистичным и романтичным Веселовский видит одну из важнейших черт творчества Лагерлеф. Для него все ее творчество – противодействие натурализму 19 века.

Веселовский подробнее рассматривает отношение Лагерлеф к природным явлениям. Пальма в «Бегстве в Египет», власть природы над людьми в «Иерусалиме», страх перед силами природы в «Императоре Португалии» ярко иллюстрируют господство природы, основанной на народных преданиях и одушевленной Лагерлеф, над человеком. Способность одушевлять природу и убедительно отображать ее можно назвать основным причиной привлекательности среди взрослых книг, которые на первый взгляд предназначены для детей.

Видения в вещие сны Веселовский называет основным романтическим мотивом в произведениях Лагерлеф, как например в «Иерусалиме» и «Императоре Португалии». Но сны никогда не теряют тесного контакта с реальной жизнью, что придает индивидуальный характер всем ее произведениям. Тонкий баланс между каждодневностью в «Крещении» (”Dopet”), «Вакцинации» (”Vaccinationen”), «Дне рождения» (”Födelsedagen”) и буйном разгуле фантазиями в «Императоре Португалии» расцениваются критиком как основное авторское достижение Сельмы Лагерлеф.

Многие из новелл Лагерлеф печатались в изданиях для детей. Многочисленные детские и юношеские издания, как например «Юный читатель», «Семья и школа», «Юная Россия», «Детский мир» и проч., печатали на своих страницах произведения писательницы, причем не только «Путешествие Нильса», но и большое количество ее «серьезных» легенд и новелл. Этот факт свидетельствует о том, что творения Лагерлеф воспринимались многими как книги для детей, несмотря на то, что юные читатели очевидно не способны увидеть и оценить истинного смысла и идей, скрытых за оболочкой повествования. Иногда ее книги рекомендовались как пример для отечественных писателей детской литературы.

Интересно, однако, упоминание о большом интересе к творчеству писательницы со стороны Марины Цветаевой. Известно, что Сельма Лагерлеф и Сигрид Унсет были одними из ее любимых писателей. В переписке с Анной Тесковой Лагерлеф упоминается как большой авторитет, мастер слова и выдающаяся личность[23].

После революции 1917 г. взгляды на искусство и литературу изменились в соответствии с требованиями нового социального строя, где главный акцент падал на описания жизни «простого народа». Кроме того, литературе полагалось преследовать практические цели и воспитывать «нового, социалистического человека». Произведения Лагерлеф очевидно не умещались в таких узких рамках.

В 1937 году Лагерлеф была кратко представлена в списке «Антифашистские писатели мира» в декабрьском номере литературного журнала «Интернациональная литература». В статье отмечалось, что писательница в течение своей жизни отказывалась активно участвовать в каких-либо политических течениях, что в то время воспринималось исключительно в негативных тонах. Теперь же она, несмотря на склонность к смирению и филантропии, приняла решение встать в ряды борцов с фашизмом (с. 125). Автор статьи также указывает, что в своих лучших произведениях писательница проявляет не только сострадание к крестьянину, но и глубокое уважение к народной культуре. В последствии это окажется качество творений Лагерлеф сыграет решающую роль для восприятия ее советскими рецензентами.

В мартовском выпуске того же журнала за 1940 г. имеется заметка о смерти Сельмы Лагерлеф.

Cтолетию со дня рождения писательницы в 1958 году было уделено немало внимания. 20 ноября в Доме работников культуры в ее честь проводилось собрание в присутствии посла Швеции Рагнара Сольманса (Ragnar Sohlmans). Поэтесса Вера Инбер читала доклад, который на следующий день был напечатан во всенародной газете «Правда». Большая часть доклада была посвящена «Саге о Йесте Берлинге», кроме того упоминалось «Чудесное путешествие Нильса Хольгерссона». Лагерлеф получила несколько легких упреков за представления о мирном сосуществовании богатых и бедных, что, впрочем, ей было прощено за творческий вклад в мировую культуру. В докладе также отмечалось, что писательница не изолировала себя в мире искусства, а принимала активное участие в борьбе за равноправие женщин, после чего была зачитана её речь с женского конгресса 1911 года.

Празднование 100-летнего юбилея и доклад Веры Инбер несомненно сыграли важную роль в последующей судьбе творчества Лагерлеф в СССР. Спустя почти полвека безмолвия на читателя обрушилась лавина информации о полузабытой мастерице слова, а журнал «Иностранная литература» за август 1958 г. даже объявил о создании общества под её именем.

Издание «Саги о Йесте Берлинге» 1959 г., как и издания Ремарка, Сартра, Фолкнера, Хемингуэя, Кафки и других, сопровождалось хорошо продуманными предисловиями и послесловиями, в которых внимание читателя и цензуры акцентировалось на позитивных, в пределах «социалистического реализма», деталях произведения, как например «достоверное отображение действительности» или выражение симпатий к «простому народу». Литературовед Александр Дойч в послесловии к данному изданию характеризует роман как «одно из самых оригинальных литературных событий второй половины 19 столетия» (с. 410), а элементы фантастики, характерные творчеству Лагерлеф, способствуют, по словам Дойча, раскрытию их поэтического и философского смысла. В завершение Дойч приводит цитату о Лагерлеф из письма Максима Горького:

«Позвольте мне обратить ваше внимание на двух писательниц, которым я не знаю равных как в прошлом, так и в наши дни: Сельма Лагерлеф и Грация Деледда…»[24].

Данное письмо было опубликовано в сборнике сочинений Горького в 1955 году и сделало возможным публикацию творчества Лагерлеф в СССР.

В следующий раз издательские дома уделили внимание писательнице лишь в 1972 году, когда в Ленинграде был издан сборник, вмещавший в себя всю «Трилогию о Лёвеншельдах». Таким образом, помимо новелл «Дядя Рубен» («Morbror Ruben») и «Принцесса Вавилонская» («Princessan av Babylonien»), изданных в 1964 г., и «Нильса Хольгерссона», «Сага о Йесте Берлинге» была в течение долгого времени единственной книгой Лагерлеф, доступной русскому читателю. Предисловие к трилогии, написанное скандинавистом и переводчиком Людмилой Брауде, носит скорее описательный, чем защитный характер. Историческое повествование Лагерлеф видимо не считалось вредоносным.

Издание получило положительные рецензии в газетах «Звезда», №10 и «Зарубежная литература», №12. Оба рецензента назвали трилогию апогеем творческого таланта Сельмы Лагерлеф, сумевшей объединить историю Швеции с глубочайшими психологическими описаниями. Они также сошлись во мнении о том, что Лагерлёф, вопреки распространенному мнению, не неоромантик, а несомненный реалист, следующий школе Стриндберга, Тургенева, Толстого и Горького и симпатизирующий «простому народу». Очевидные связи трилогии с «Деньгами господина Арне» («Herr Arnes penningar») и «Домом Лильекруны» («Liljekronas hem») остались незамеченными по причине их отсутствия в переводе. Особенности языка и стиля также остались за пределами поля зрения рецензентов.

Единственным, что появилось в печати в течение 80-х годов, стал рассказ «Подменыш» («Bortbytingen»), опубликованный в 1982 году сначала в реакционной газете «Литературная Россия» №35, а потом, в другом переводе, в газете «Детская литература» №3. Известный подростковый писатель Анатолий Алексин представляет Сельму Лагерлеф как единственную писательницу, получившую Нобелевскую премию за книги для детей. Та же ошибка к сожалению обнаруживается и в послесловии Людмилы Брауде.

Начало 90-х годов можно назвать временем возобновления интереса издателей к творчеству писательницы. В период с 1991 по 1993 годы в печать вышло собрание сочинений Сельмы Лагерлеф в четырех томах под руководством Брауде. В издание вошли «Сага о Йесте Берлинге», «Деньги господина Арне», «Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона», «Перстень Лёвеншёльдов», «Шарлотта Лёвеншёльд», «Анна Сверд», «Император Португальский», а также повести и рассказы.

За этими крупными изданиями последовало большое количество переизданий «Путешествий Нильса», как в оригинальной версии, так и в многочисленных пересказах для детей разных возрастов. В период с начала 1990-х по 2007 год произведения Сельмы Лагерлёф вышли в составе более 100 изданий[25], как отдельно, так и в литературных сборниках. Помимо чрезвычайно популярного «Нильса», в 2000 г. в свет вышел рассказ «Свеча от Гроба Господня» из сборника «Легенды о Христе», а в 2001 году весь сборник был напечатан целиком.

Из самых последних изданий необходимо отметить роман «Перстень Левеншельдов», выпущенный в 2007 году издательством «Эксмо» в переводах со швед. Л. Брауде, Н. Беляковой и Ф. Золоторевской. Тогда же издательство «Лепта Книга», специализирующееся на выпуске православной литературы различных направлений, выпустило сборник «Свеча от гроба Господня».

Несмотря на общее улучшение печатного климата в последние два десятилетия, многие «серьезные» творения Лагерлеф до сих пор не вышли из постреволюционного забвения. Трилогия о Левеншельдах, так же как и «Путешествия Нильса», достаточно хорошо известны в России. Возможно, издателям следовало бы обратить внимание на те книги, со времен перевода и издания которых прошел уже почти целый век, в частности романы «Иерусалим» и «Дом Лильекруны[26]», а также поздние автобиографические произведения. Появление этих и других неизданных произведений писательницы на полках книжных магазинов несомненно расширило бы знание творчества Сельмы Лагерлеф в России.