Доведов С. Н., Луков Вал. А. Типология владельцев мобильных телефонов: тезаурусный анализ

УДК 316.4

Аннотация ♦ Авторы статьи выявили значение мобильного телефона как субъективного фактора социальной стратификации. Примененный ими тезаурусный подход позволил прояснить вопросы социальной дифференциации социума, когда значение объективных характеристик стратификации общества понижается, а на первый план реальной дифференциации выходит социальная идентичность.

Ключевые слова: пользователи мобильных телефонов, социальные трансформации, стратификация общества, социальные группы.

Тезаурусный подход расширяет зону своего применения. По результатам исследования, целью которого стало выявление роли владения мобильным телефоном как субъективного фактора социальной стратификации, можно утверждать, что тезаурусный подход позволяет прояснить сложные вопросы социальной дифференциации в переходном обществе, когда роль объективных характеристик социальной стратификации падает, а социальная идентичность выдвигается на первый план реальной дифференциации общества. Исследование, на которое мы ссылаемся, проведено в 2004–2007 гг. в Московском гуманитарном университете. Его эмпирическую базу составили: вторичный анализ данных массового анкетного опроса пользователей мобильных телефонов в 16 странах мира, в том числе и в России (опрос проведен в январе-марте 2005 г. исследовательским агентством Satama, Финляндия, в России — агентством Taylor Nelson Sofres, объем выборки — 4500 человек; формализованные интервью с продавцами (30 интервью) и покупателями мобильных телефонов (84 интервью) в салонах связи в Москве и Твери (период проведения опроса — август 2005 г., выборка целевая); анализ статистических данных о пользователях мобильных телефонов агентства Gallup TNS. Ориентированные на задачи маркетинга исследования агентства Satama и агентства Gallup TNS, впрочем, и как исследование в Москве и Твери, проведенное С. Н. Доведовым, нуждались в осмыслении на теоретическом уровне в ракурсе обозначенной выше цели. Маркетинговые исследования пользователей мобильных телефонов по определению не дают ответы непосредственно на социологические вопросы, и лишь их вторичный анализ позволяет выявить факторы социальной стратификации, связанные с предметным и символическим миром человека XXI века.

В рамках современного динамично развивающегося российского общества выявление и исследование особенностей стратификации на базе новых ее характеристик, лишь начинающих проявлять свое значение, могло бы стать актуальным в научном и практическом отношениях. Между тем, проблемы социальной стратификации в российской социологии в последнее время оказались отодвинутыми на задний план другими проблемами. Как отмечает А. И. Шендрик, «на классическое понимание социологии как науки, исследующей общество и его структурные элементы (социально-классовые, социально-профессиональные и социально-демографические группы и взаимоотношения между ними)… опираются в своих работах сегодня только отдельные социологи»[1]. Но, на наш взгляд, это не свидетельство продвижения социологии на новые уровни осмысления действительности, а знак растерянности перед стремительными трансформациями социальных структур и отношений.

В этой связи нельзя не отметить, что современное российское общество развивается и видоизменяется особенно быстро ввиду того, что реформы 1990-х годов, наряду с резким обострением социальных проблем, стремительным ростом социального неравенства и болезненными трансформациями социальной структуры, открыли для страны новые экономические, технологические и социальные возможности. К продуктам новых технологий оказались причастны большие группы населения, в ряде случаев, например, в крупных городах — большинство населения. Показательны в этом отношении технологии мобильной связи: за короткий срок они стали доступны практически всем слоям российского общества, как в свое время стационарные телефоны стали общедоступными средствами коммуникации. Мобильный телефон ввиду определенных причин приобретает все большую социальную значимость: он стал одним из наиболее характерных атрибутов современного человека, в особенности жителя мегаполиса, такого как Москва. Мобильный телефон является реальным воплощением широких возможностей мобильных технологий в обеспечении повседневного дистанционного контакта людей, поддержания коммуникаций в социальных общностях. Телефонизация всего общества, новые потенциалы мобильного общения, возможности оставаться на связи и получать информацию — все это оказывает прямое и значительное влияние на общество в целом и поведение индивидов.

С учетом этого возникают и новые обстоятельства социальной жизни, факторы социальной дифференциации и интеграции. В переходный период, который переживает Россия, социальная стратификация испытывает на себе воздействие множества факторов. Наряду с основными факторами структурной трансформации, связанными с изменениями в социально-экономическом строе, возрастающую роль начинают играть факторы, связанные с переменами в социальной идентичности людей, их ценностных ориентациях, потребительском поведении, вещном и символическом мире. Этот субъективный пласт социальной стратификации все более значим как необходимый компонент образа и стилей жизни и нуждается в изучении.

Внимание к такого рода фактором возникло в социологии в ситуации, отдаленную от нас почти столетием, и в то же время в чем-то напоминающей нынешнюю. Свидетель и участник радикальных социальных трансформаций в России периода Октября 1917 года П. А. Сорокин позже в разработке вопросов социальной стратификации и социальной мобильности придает значение не только факторам различий в образе жизни (как у К. Маркса) или соответствующим формуле «богатство-престиж-власть» (как у М. Вебера), но и факторам субъективного свойства. Сорокин утверждал, что любой признак социальной дифференциации при определенных условиях может стать компонентом неравенства. По Сорокину, социальная мобильность охватывает перемещения из одной социальной позиции в другую не только индивидов, но и «социальных объектов» (у Сорокина приводятся примеры перемещений таких социальных объектов, как радио, автомобиль, мода и др.)[2].

Из теоретических идей в области социальной дифференциации, выдвинутых в отечественной социологии, для исследований переходных обществ ценность составляет концепция О. И. Шкаратана, который при оценке социального статуса индивида принял во внимание как основные критерии (престиж профессии, уровень дохода, продолжительность и качество образования, объем властных полномочий, размер собственности), так и другие, менее универсальные, но, в определенных случаях имеющие существенное значение. Так, он установил, что специфическими компонентами стратификационной структуры территориальной общности могут быть потребительские группы. Исследования, проведенные Шкаратаном в России, показали, что эти группы не совпадают с социальными слоями, выделенными по критерию социально-экономической неоднородности труда. Объединяющими факторами, формирующими сходство по потреблению и нормативно-ценностным представлениям, являются микросреда социализации (семья, ассоциация), а также профессионализированные институты духовного производства[3]. Исследователь выделил девять групп по критерию разнообразия деятельности, объединив родственные виды занятий. Это дало интересные (хотя и небесспорные) группировки социально-статусного характера. Например, Шкаратан установил, что «разнообразно развлекающиеся личности уступали в таком измерении тем, кто, скажем, сочетал воспитание детей и с занятием любительским трудом, и со спортом»[4]. Оригинальность подхода состоит здесь в том, что потребительские группы установлены на основе частотных характеристик вовлеченности людей в разнообразные виды внепроизводственной (потребительской) деятельности. Таким образом открылась возможность характеризовать территориальное сообщество, придавая определенное значение субъективным факторам группообразования.

Субъективные факторы социальной стратификации тесно связаны с процессами социальной идентификации. В современном обществе, особенно на переходном этапе, самоидентификация индивида и определение его связи с какой-либо референтной группой имеет существенное значение в стратификационном процессе. Изучение этих явлений и процессов нуждается в методологических средствах, позволяющих рассматривать социальные практики в тесной привязке к социальной субъектности. Одним из таких средств является тезаурусный подход, позволяющий увидеть роль символических средств в дифференциации социальных общностей по основанию «свои-чужие».

С учетом этого уже на уровне формулирования исследовательской гипотезы мы учитывали тематизмы, характерные для тезаурусного подхода к анализу социальной реальности. Гипотезу исследования составляло предположение о том, что в условиях переходного общества субъективная составляющая социальной стратификации проявляется в значительной мере в отношении к вещному и символическому миру и этим создает предпосылки для выбора представителями определенных социальных общностей мобильного телефона определенной марки как средства групповой идентификации. При этом определенные группы пользователей выбирают мобильный телефон согласно своему статусу, положению в обществе, а другие группы выбирают телефон, не соответствующий их группе, для повышения своей стратификационной характеристики.

Приведем аргументы, позволившие нам утверждать, что гипотеза подтвердилась.

Данные международного опроса пользователей мобильных телефонов и данные формализованных интервью с продавцами и покупателями мобильных телефонов в салонах связи в Москве и Твери позволили установить существенные совпадения как самих факторов типологизации, так и принципов последующей группировки, примененных в исследовании группы Гэллапа и том, которое провел С. Н. Доведов. Различие определяется назначением исследований: решением маркетинговых задач в первом случае и выявлением социально-стратифицирующей роли мобильного телефона — во втором. Результаты проведенного анализа данных международного опроса показали, что существуют два ключевых фактора, влияющих на формирование групп в обществе по признаку владения мобильным телефоном: (1) степень заинтересованности индивида в сфере современных технологий и мобильных телефонов и (2) зависимость от того, насколько рациональным или эмоциональным является отношение индивида к выбору мобильного телефона. На основании этих двух факторов могут быть выделены 4 полярные группы и — с учетом демографических характеристик — основные 11 подгрупп, по которым распределяются пользователи мобильных телефонов по принципу ценностных ориентаций и особенностей поведенческих стратегий индивидов. Этими группами являются: «Ориентированные на впечатления», «Ориентированные на труд и карьеру», «Увлеченные новейшими технологиями», «Ориентированные на моду и стиль», «Ориентированные на семью», «Ориентированные на имидж», «Статусоориентированные», «Незаинтересованные», «Ориентированные на экономию», «Ориентированные на владение», «Ориентированные на лидерство и власть».

Социально-демографическое описание типовых групп и долю каждой типовой группы в общей совокупности пользователей мобильных телефонов в России представлены в таблице 1.

Данная типологизация пользователей мобильных телефонов предоставляет возможности для проведения сравнений как между владельцами мобильных телефонов в разных странах, так и между отдельными социальными группами. Анализ полученных данных позволил установить, что в настоящее время значительная часть индивидов в современном российском обществе стремятся проявлять свое собственное «я», показывать свой уровень доходов и материальное благосостояние, улучшать свой имидж в глазах окружающих и находить возможность для самоутверждения. Мобильный телефон играет для индивидов в этом процессе значительную роль. При этом стратификационная роль телефона проявляется не во всех группах, а сам мобильный телефон не является универсальным стратификационным инструментом: он становится таковым лишь для определенных социальных общностей. Исследованием установлено, что в разных группах в зависимости от их социального, материального и интеллектуального уровня стратификационный эффект от владения телефоном различен, а для каждой типовой группы факторы социальной маркировки будут разными. Так, например, для людей, не интересующихся мобильной связью, сам факт обладания мобильным телефоном (не важно каким) является стратификационным маркером.

Стратификационная ситуация в группах, состоящих преимущественно из молодежи, складывается по другому сценарию, а факторы социальной маркировки и стратификационной дифференциации — уже другие. В молодежной среде значение приобретает современность телефона, его технологичность, количество функций и стоимость. Сочетание этих факторов дает возможность представителям этой группы делать заключение о статусе и престиже владельца телефона и, следовательно, осуществлять стратификационную дифференциацию. Пристальное внимание к мобильному телефону и его функциям в рамках молодежной общности требует от молодых людей следовать задаваемым образцам и соответствовать требованиям социализационной нормы (термин А. И. Ковалевой[5]). Это приводит к тому, что молодежь стремится покупать современные, «стильные», дорогие телефоны, тем самым пытаясь приобрести телефоны, формально не соответствующие их социальному положению. Представители молодежи стремятся повысить свой статус в глазах окружающих и этим демонстрируют готовность и намерение перейти на более высокий социальный уровень.

Эта ситуация находит отражение в рекламе мобильных телефонов. В различных каналах коммуникации, особенно в электронных СМИ, создаются определенные позитивные образы индивидов и социальных групп, которые являются привлекательными для потенциальных потребителей. Таким путем моделируется субъективно ориентированная стратификационная картина общества с учетом потребительской активности указанных социальных групп.

Как следствие всех этих действий формируются предпосылки для проявления квазистратификационных явлений — временных субъективных изменений в стратификационной картине общества или отдельного социума, вызванных влиянием дифферинцирующе-маркировочных факторов, таких как мобильный телефон, на индивидов или социальные группы.

Типовые группы, состоящие преимущественно из молодежи, такие как «Ориентированные на впечатления» и «Увлеченные новейшими технологиями», а также группы с невысоким доходом, такие как «Ориентированные на имидж» и «Ориентированные на моду и стиль», образуют внушительную по масштабам неконтактную социальную общность (более 40% пользователей телефонов в России), для которых мобильный телефон является инструментом самовыражения и стратификационным маркером.

При этом в некоторых группах (например, в группе «Ориентированные на труд и карьеру») телефон не является инструментом самовыражения и его стратификационная роль не проявляется так ярко, как в «молодежных» группах и группах с невысоким доходом.

Достаточно слабую стратификационную роль мобильный телефон играет и в группах «Ориентированные на семью» и «Ориентированные на экономию».

В ходе анализа данных также была определена зависимость между возрастом пользователей и степенью их заинтересованности мобильными телефонами.

Молодые пользователи в возрасте 20–25 лет активно интересуются всем новым, что появляется на рынке мобильных телефонов, увлекаются новыми технологиями и стремятся владеть наиболее современными и технологичными телефонами. Для них более характерны эмоциональные факторы выбора мобильного телефона.

С увеличением возраста пользователей приоритеты в группах начинают сдвигаться в сторону меньшей заинтересованности в мобильных технологиях и более рационального, функционально ограниченного подхода к выбору мобильного телефона. В группах пользователей в возрасте 30–45 лет уже нет определенности в отношении эмоциональности либо рациональности при выборе мобильных телефонов. Некоторые группы сохраняют более эмоциональный подход, другие же более рациональный. Результаты проведенных интервью показывают, что эмоциональный подход в средней возрастной категории более свойствен женщинам, в то время как мужчины в этой категории более склонны к рациональному подходу.

Люди пожилого возраста уже не так сильно озабочены выбором определенной марки мобильного телефона и в целом не придают существенного значения факту обладания им. К определенному возрасту, который, согласно полученным данным, составляет 45–50 лет, люди перестают придавать телефону какое-либо социально дифференцирующее значение.

Диссертантом установлено, что своего рода «стратификационный пик» (высшее положение индивида в стратификационной модели общества либо же достижение индивидом максимальной стратификационной ступеньки по его самооценке) достигается именно в середине возрастного перехода от молодежи к старшим возрастным группам. Наиболее материально обеспеченные и социально устроенные группы состоят из пользователей в возрасте 25–35 лет («Ориентированные на лидерство и власть», «Ориентированные на владение» и «Ориентированные на труд и карьеру»). Эти группы не имеют явных предпочтений (перекосов) в принципах выбора мобильного телефона и выбирают телефон, исходя из собственных нужд и потребностей, что говорит об их относительно стабильной социальной позиции. Эти группы отличаются средним и высоким уровнем дохода. Они (по самооценке) уже достигли определенной высокой позиции в обществе, и у них нет необходимости искать пути символической презентации этой позиции. Они находятся в состоянии временного «социального покоя» и не ищут возможности проявить свой более высокий статус, окружающая среда и внутренние мотивы не требуют этого от них. В момент «стратификационного пика», в котором они находятся, они способны и материально, и психологически уравновесить рациональные и эмоциональные факторы и выбрать тот телефон, который они для себя считают подходящим и который будет их устраивать. Это позволяет соотнести индивидов из этих групп с нарождающимся средним классом российского общества, а также говорить о том, что в рамках среднего класса телефон не является стратификационным средством. Это помогает лучшему пониманию поведения индивидов, относящихся к среднему классу, а также подтверждает изначальную гипотезу в той части, что некоторые группы выбирают телефон в соответствии со статусом своей группы, в то время как другие группы стремятся купить телефон, не соответствующий их статусу.

Важным аспектом исследования является анализ значения заинтересованности индивидов в мобильной связи и мобильных телефонах. В ходе анализа удалось установить, что существует взаимосвязь между степенью заинтересованности в мобильных технологиях и мобильных телефонах и социальной активностью представителей определенной группы. При этом связь заинтересованности с доходом или возрастом не была выявлена.

Интерес к мобильным телефонам проявляется в большей мере в тех группах, которые живут активной социальной жизнью, принимают активное участие в жизнедеятельности своего социума и оказывают на него воздействие — такой вывод вытекает из анализа материалов исследования. А значит, проявление интереса к мобильным телефонам может служить свидетельством социально активной позиции индивида или социальной группы.

Насколько российская ситуация уникальна на фоне мировых процессов социальной дифференциации? Может ли владение мобильным телефоном рассматриваться как один из универсальных маркеров социальной дифференциации в современном мире (т. е. мире начала XXI века)?

Картина распределения индивидов по типовым группам пользователей мобильных телефонов в ряде развивающихся стран, таких как Бразилия, Китай, Индия, Южная Африка и Таиланд, во многом сходна с той, что отмечена в России. Несмотря на то, что во многих странах, в том числе и в России, достаточно большое количество людей незаинтересованы в мобильных телефонах и технологиях (в России более 20% населения), причины этого в разных странах неоднотипны и, по всей видимости, зависят от уровня и характера экономического и социокультурного развития и типа общественной организации. Страны, демонстрирующие высокий показатель «незаинтересованности» в мобильных технологиях, разделяются на две группы: страны «первого звена» (Франция, Германия, Италия, Великобритания) и страны «второго звена» (Мексика, Таиланд, Бразилия, Чили, Россия). В странах «первого звена» наличие большого количества «незаинтересованных» сочетается с большим количеством пожилых людей, т. е. тех, кто в основном ориентирован на простоту и удобство использования мобильного телефона. Мобильный телефон для таких людей важен как надежное средство связи и не является предметом социальной идентификации, влияющим на мнение окружающих и их собственное мнение об их статусе, богатстве, социальной роли в обществе и т. д. Это, с одной стороны, говорит о высоком уровне развития общества в отношении уровня жизни населения, но, с другой, в данных странах достаточно слабо проявляют себя такие молодые и активные группы, как «Ориентированные на владение» и «Ориентированные на труд и карьеру», что может свидетельствовать о некоторой социальной инертности общества и о недостатке факторов, продуцирующих его динамичное развитие.

В странах второго звена группа «Незаинтересованные» занимает приоритетные позиции наравне с группой «Ориентированные на труд и карьеру». Это может свидетельствовать о значительном расслоении населения по уровню жизни, когда те или иные социальные группы пребывают в состоянии безразличия в отношении идентификации своей общественной позиции с помощью мобильного телефона, поскольку людей заботят более насущные проблемы. С другой стороны, наличие группы «Ориентированные на труд и карьеру» говорит о существовании вектора развития общества. Работая и стремясь к собственному благополучию, эта группа является важной движущей силой общественного механизма каждой из стран. Как видно из распределения типовых групп, модель российского общества (с определенными ограничениями) близка к данному типу.

Небезынтересно сопоставление ситуаций в России и Бразилии. В обеих странах значительно представлена группа «Ориентированные на труд и карьеру» (21,5% и 13,1% соответственно), что говорит о том, что бразильское общество, как и российское, в данный момент в большей степени ориентировано на труд, карьеру и достижения. Для сравнения: в США эта же группа пользователей составляет 6,3%, а наиболее многочисленной является группа «Ориентированные на владение» (34,3%), что говорит о том, что американское общество больше ориентированно на потребление и использование имеющихся богатств.

Для России важно учитывать также фактор территориальной дифференциации. Приведем данные о пользовании мобильной связью (с учетом возрастной дифференциацией пользователей) по 7 географическим регионам России: Северо-западному, Центральному, Южному, Уральскому, Дальневосточному, Приволжскому и Сибирскому (таблица 2).

Характерно, что в Центральном регионе сосредоточено около 35% всех пользователей мобильных телефонов в России (таблица 3).

Согласно данным исследования, распределение групп в Центральном регионе достаточно равномерно. Ни одна из типовых групп не проявляет себя в большей степени, чем другие. Это, возможно, происходит из-за наложения социальных картин крупных городов региона, таких как Москва, и их областей на социальные картины регионов. Похожая ситуация складывается также в Северо-западном и Приволжском регионах, где также нет однородной картины распределения. В подобной ситуации установление четких тенденций того, как владение мобильным телефоном отражается на стратификационной картине региона, осложнено и требует проведения дополнительного исследования.

Наиболее явно стратификационная роль владения мобильным телефоном проявляется в Южном и Уральском регионах. В Дальневосточном и Сибирском регионах такая роль выражена в целом менее заметно. При этом картина в Дальневосточном регионе существенно отличается от общероссийской картины. На Дальнем Востоке наибольшими в процентном отношении группами пользователей являются «Ориентированные на владение» и «Ориентированные на семью» (по 18%). Также значительную долю составляют группы «Ориентированные на впечатления» и «Ориентированные на экономию», а группа «Незаинтересованные» является очень незначительной (6%). Это позволяет говорить о том, что в Дальневосточном регионе телефон в большинстве групп не стал инструментом проявления собственного социального положения и пользователи не рассматривают телефон как социально маркировочный предмет.

К этому следует добавить, что в масштабах российского общества за прошедшее десятилетие роль мобильного телефона уже трансформировалась — от простого разделения по признаку наличия/отсутствия телефона к разделению по признаку обладания телефоном определенного класса, марки. При этом идентификационно-маркировочные критерии изменились и усложнились всего за несколько лет, и в данный момент стратификационная роль уже принадлежит конкретным функциям самого телефона, таким как стоимость, дизайн, набор функций. По мере удовлетворения социальной потребности в данном виде коммуникативных средств стратифицирующая роль мобильного телефона будет изменяться по своему содержанию, пока не утеряет ее окончательно.

Итак, подведем итоги.

Собранный материал позволил сделать вывод о том, что для более чем 40% россиян — пользователей мобильных телефонов это средство коммуникации является стратификационно-маркировочным инструментом, определяющим их статус и показывающим их положение в обществе, влияющим на восприятие их статуса окружающими. Стратификационно-маркировочная роль мобильного телефона проявляется прежде всего в молодежных группах и группах с невысоким доходом, стремящихся в ходе своей жизни занять более высокое социальное положение. Более того, в молодежной среде мобильный телефон играет важную идентификационно-маркировочную роль, т. е. становится предметом, который четко идентифицирует индивида с конкретной молодежной группой. В молодежных группах и группах с невысоким доходом проявляется феномен «престижного потребления» мобильных телефонов, когда покупка дорогого мобильного телефона осуществляется с целью повысить свой статус в глазах окружающих.

В результате изучения стратификационной роли мобильного телефона и сравнения данных по разным регионам России установлено, что сам по себе мобильный телефон как новое средство связи уже утрачивает стратификационную роли в масштабах российского общества. Этот период был быстро пройден — всего за несколько лет. В настоящее время, проникнув в широкие слои общества, мобильный телефон стал общераспространенным атрибутом. Тем не менее, его роль в стратификационном процессе еще проявляется в некоторых группах, в которых индивиды считают его индикатором их собственного стратификационного положения.

Из этого следуют и более широкие обобщения относительно социально-структурных характеристик. Мы можем видеть в данной ситуации отражение того, что в переходном обществе стратификационные сходства и различия социальных общностей закрепляются в повседневности выбором определенных предметов и символов как субъективных средств групповой идентификации, а также признаков готовности к социальной мобильности. Одним из таких стратифицирующих средств в условиях существенной трансформации средств и способов межличностной коммуникации, имеющей место в конце ХХ — начале XXI века, является пользование мобильным телефоном определенной марки, но это явление преходящее. Между тем смена подобных социальных маркеров обладает характером закономерности. Обладание новейшими достижениями науки и техники, приспособленными к использованию в быту, уже достаточно давно соответствует стратификационному контексту общества, по крайней мере — общества европейско-американского типа, где потребление товаров, в своей основе имеющих достижения научно-технического прогресса, свидетельствует в общественном мнении о более высоком качестве жизни. Дефицит таких товаров, неизбежный в начальный период их производства, становится источником «престижного потребления», начинает выполнять роль стратификационного маркера. В 1920-е годы такими маркерами были автомобиль, телефон, в 1950-е — телевизор, в 1980-е — компьютер и т. д. Достаточно быстро эти предметы становились относительно доступными для широкого круга потребителей и их маркирующая роль в процессе стратификации общества терялась.

Применительно к социальной стратификации дело не столько в предметах, выступающих маркерами социальных групп, сколько в инструментах идентификации и в достигаемых консенсусах идентичности, поддерживающих стабильность и социальный порядок в обществе. Такие консенсусы идентичности по сути связаны с тезаурусными конструкциями, выступающими как строительный материал идентификационных моделей. В этом плане тезаурусный подход позволяет прояснить противоречия в социальной структуре и, напротив, некоторую ее устойчивость в быстро меняющейся социальной реальности.

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Шендрик А. И. Социология культуры. М.: Юнити, 2005. С. 209.

[2] См.: Сорокин П. А. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992. С. 373.

[3] См.: Радаев В. В., Шкаратан О. И. Социальная стратификация. М.: Аспект Пресс, 1996. С. 38.

[4] Там же. С. 39.

[5] См.: Ковалева А. И. Социализационная норма в совре­менном российском обществе : автореф. дис. ... докт. социол. наук. М., 1997.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Ковалева А. И. Социализационная норма в современном российском обществе : автореф. дис. ... докт. социол. наук. М., 1997.

Радаев В. В., Шкаратан О. И. Социальная стратификация. М. Аспект Пресс, 1996.

Сорокин П. А. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992.

Шендрик А. И. Социология культуры. М. : Юнити, 2005.

Доведов Сергей Николаевич — кандидат социологических наук.

Луков Валерий Андреевич — доктор философских наук, профессор, заместитель ректора Московского гуманитарного университета по научно-исследовательской работе — директор Института гуманитарных исследований МосГУ, заслуженный деятель науки РФ, академик-секретарь РС Международной академии наук (IAS, Инсбрук), академик Международной академии наук педагогического образования, почетный профессор МосГУ.