Луков Вл. А. Гуманитарные константы педагогики Макаренко
УДК 37
Аннотация ♦ В статье рассказывается о гуманитарных составляющих педагогического опыта выдающегося ученого А. С. Макаренко в процессе перевоспитания трудных детей и подростков.
Ключевые слова: воспитание, социализация, дети улиц, А. С. Макаренко.
К 120-летию со дня рождения А. С. Макаренко
I.
Новая беспризорность в России: информация к размышлению
«В отделение по делам несовершеннолетних линейного ОВД на станции Новосибирск нарядом ППС была доставлена безнадзорная несовершеннолетняя девушка. Молодая особа избрала необычный способ для своего незаконного промысла — бродя вдоль железнодорожных составов во время стоянки, девушка предлагала проводникам почтово-багажных вагонов услуги интимного характера.
17-летняя Алена П. прибыла в Новосибирск из Иркутской области. Девушка воспитывалась в Черемховском детском доме, была передана в местное ПУ для обучения на профессию швеи. Но получить трудовую профессию она не захотела. Сбегала с места жительства, находилась в розыске. В 2004 году приехала к родной сестре в Новосибирск, чтобы присматривать за малолетним племянником, пока его родители — водитель и кондуктор коммерческого маршрута — находились на работе. Но вскоре Алену выгнали из дома за избиения ребенка.
Сейчас девушка направлена в один из приютов, откуда ее доставят на место прежнего проживания»[1].
Обычная статья из Интернета. Опубликована 13 декабря 2005 г.
Другая статья за конец того же года, из Санкт-Петербурга: «В Санкт-Петербурге увеличивается количество уличных детей, инфицированных ВИЧ. Так, среди уличных подростков, прошедших в 2004 году добровольное тестирование в рамках проекта “Уличные дети Санкт-Петербурга” благотворительного фонда “Гуманитарное действие”, уровень распространения ВИЧ составил 5,9% по сравнению с 0,8% в 2000 году. Уровень заражения гепатитом составил 30%. Об этом корреспонденту ИА REGNUM сообщили в отделе по связям с общественностью Центра по профилактике и лечению ВИЧ-СПИДа в Санкт-Петербурге.
Представители Центра, а также благотворительного фонда “Гуманитарное действие” и государственного учреждения “Социально-реабилитационный центр несовершеннолетних “Воспитательный дом” считают, что в городе нет достаточно эффективных программ помощи ВИЧ-инфицированным уличным детям, борьбы с детской безнадзорностью и профилактики социального сиротства. Как сообщили в Центре СПИДа, в Санкт-Петербурге “Независимой кино-видео компанией” на основе реальных событий создан документальный фильм “Сережа”, повествующий о судьбе ВИЧ-инфицированного безнадзорного ребенка, которого безуспешно пытается усыновить петербургская семья. Накануне 1 декабря, Всемирного дня борьбы со СПИДом, создатели фильма и представители Центра СПИД и общественных организаций надеются, что будет не только решена судьба конкретного ребенка, но и будет проявлено более пристальное внимание к социальным последствиям распространения ВИЧ и судьбам других ВИЧ-инфицированных безнадзорных.
Напомним, по оценкам Международной организации труда (МОТ), в Санкт-Петербурге насчитывается от 10 до 16 тысяч уличных детей — безнадзорных и беспризорных»[2].
Мнение А. А. Лиханова, писателя, академика Российской академии образования, председателя Российского детского фонда: «Недавно Министерство образования и науки сделало на своем сайте страшноватое, но наконец-то истинное признание: в России насчитывается сейчас около 800 тысяч детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей.
Как нетрудно сообразить, масса эта живая, движущаяся. Рождаются новые дети и, еще ничего не понимая, оказываются родителям ненужными. Те, кто достиг восемнадцатилетия, — из статистического учета выпадают, что, конечно, вовсе не означает достижения искомого благополучия, обретения родни, хорошего образования, крыши над головой, любви... Иные же и вовсе не добираются до 18-летия — в прямом, физическом смысле. Зато каждый год прибавляются новые страдальцы.
Так вот, Детский фонд сообщает: с 1988 года (это первый год нашего существования, а значит, первый год нашей общественной статистики, в основном совпадающей с государственной) по 2004 год было вновь выявлено 1 611 174 детей»[3].
Из статьи Нины Рузановой (Новосибирск) от 5 августа 2005 г.: «Завершился процесс над мальчишками, которые год назад совершили тройное убийство с особой жестокостью. Встретив компанию бомжей — троих мужчин и двух женщин, дети избили их стеклянными бутылками, сбросили в полуразрушенный погреб и заживо забросали землей. Выжили в братской могиле только двое. Общество, не чувствуя за собой особой вины, осудило детей в рамках своего закона: девять лет и три месяца проведет в воспитательной колонии 17-летний Сергей Лисейченко, шесть с половиной лет — 16-летний Виктор Цуканов, на девять лет отправится в колонию Виталий Самохвалов, которому через три дня после убийства исполнилось 18. Еще один участник преступления, 12-летний мальчик, уголовной ответственности избежал, проведя месяц в Центре временной изоляции несовершеннолетних. Мать Сергея Лисейченко, выйдя из здания суда, беззвучно рыдала — у нее еще трое маленьких детей, они живут в лачуге, к которой страшно подойти. И вряд ли общество признает хотя бы их своими судьями — помощи этой женщине ждать неоткуда.
А в то время, когда заканчивался суд над этими детьми, Новосибирск пережил новое потрясение: в конце июня 11-летний и 14-летний мальчики были задержаны по подозрению в серии жестоких и бессмысленных нападений. Жертвы — снова бомжи. По предварительной информации, одного их них дети заживо сожгли в колодце теплотрассы, облив бензином. Другого, спящего в кустах, поджег младший.
14-летний сейчас находится в ИВС и дает показания. Есть данные о том, что он признался еще в одном убийстве.
— Дети играют во взрослую жизнь, — уверен отец Виктор. — Играют и в тот момент, когда совершают убийства. Вообще понятие преступности у государства и Церкви разные. Мы видим причину преступлений в изначальной греховности человеческой души. А то, проявится или нет эта греховность, зависит от почвы, которую создает государство. Цветет то, что цветет: насилие культивируется обществом. Детская преступность — это срез нашей нравственной жизни. До 1998 года в колонии сидели в основном мелкие воришки: голодный ребенок украл у соседа алюминиевую флягу, продал и купил еды себе и сестренке... В последние годы таких осужденных в детской колонии нет — дети отбывают наказания за тяжелые преступления»[4].
Из материала Валентины Сидоренко (Подмосковье, 1 апреля 2005 г.): «Вчера заместитель начальника подразделения по делам несовершеннолетних Московской области Анатолий Яшков заявил журналистам, что увеличилось число преступлений, совершаемых несовершеннолетними, в том числе беспризорными и безнадзорными детьми. В 2004 году было зафиксировано 3852 таких преступления. Это почти на 14 процентов больше, чем в 2003 году! Ситуация стала почти критической.
Самыми проблемными городами области являются Зарайск, Чехов, Луховицы, Домодедово, Шатура. Криминальная ситуация среди подростков здесь оставляет желать лучшего. В то же время в некоторых других городах кривая преступности поползла вниз. Так, в Сергиевом Посаде, Волоколамске, Серебряных Прудах, Воскресенске правонарушений среди несовершеннолетних стало фиксироваться меньше. Подавляющее большинство противоправных деяний носят имущественный характер, из них чуть меньше половины, примерно 45 процентов — кражи. Значительно увеличилось число особо тяжких преступлений — таких, как убийства, изнасилования, причинение тяжкого вреда здоровью. На сегодняшний день на учете в правоохранительных органах области состоит 12 735 подростков.
— Проблема довольно злободневная и требует незамедлительного решения. Иначе у нашей страны просто не будет будущего. Особенно сильно алкоголизация подростков выражена в сельских районах области. В обязанности сотрудников милиции входит не только выявлять подростков-алкоголиков и наркоманов, но и направлять их на лечение, — добавил Яшков»[5].
Из московских новостей (от 5 декабря 2005 г.): «Точного количества попрошаек на московских улицах не знает никто. Согласно статистике столичного ГУВД, в прошлом году за бродяжничество и попрошайничество было задержано около 2 тысяч граждан с детьми. В этом — 764, причем 364 из них — с малышами до 3 лет. Почти все — граждане бывшего СССР. Много таджиков, украинцев и молдаван. Сотрудники милиции говорят, что привлечь к ответственности за попрошайничество при существующих законах крайне сложно. Если мамаша сможет доказать, что ребенок ее собственный и их семейство находится в бедственном материальном положении, максимум, что ей грозит, — административный штраф в пределах 500 рублей за ненадлежащее исполнение родительских обязанностей. Затем после строгого внушения женщина вновь ходит с протянутой рукой по вагонам метро, таская за собой отпрысков. Дети играют роль "генераторов жалости". Выслать на родину профессионального иностранного нищего с ребенком крайне сложно. Потому как по закону несовершеннолетних с родителями разлучать нельзя. А приютов для совместного содержания нелегальных мигрантов с детьми в Москве до сей поры не было.
— Приют “Канатчиково” рассчитан на 25 мест, — говорит депутат Мосгордумы Евгений Балашов. — Это, конечно, капля в море, но надо с чего-то начинать, для более масштабной программы нужны средства. К сожалению, на такую профилактику в московском бюджете предусмотрено в три раза меньше денег, чем на озеленение улиц.
Правозащитники, занимающиеся проблемой бродяжничества, считают, что приют для нищих — пустая трата денег и сил. <…>
Активисты “Территории детства” пока главным средством борьбы с попрошайками считают информационную пропаганду. На интернетовских форумах и в метро сегодня можно часто встретить их призывы — не подавать милостыню взрослым с детьми»[6].
Приведем запись передачи «Бездомные дети России», прозвучавшей на радио «Свобода» в 2005 г.: «Программу ведет Татьяна Валович. Принимают участие корреспонденты Радио Свобода Татьяна Вольтская и Алексей Дзикавицкий. Гости в студии — председатель правления Петербургской общественной организации “Врачи — детям” Роман Йорик и председатель правления региональной общественной организации “Карельский союз защиты детей” Надежда Павлова.
Татьяна Валович: По разным оценкам, в России насчитывается от 1 до 2,5 миллионов безнадзорных детей, только в одном Петербурге их от 10 до 16 тысяч. “Мы смотрим на них — они смотрят на нас” — так называется выставка фотографий, сделанных бездомными детьми и петербургскими фотографами, открывшаяся в петербургском арт-центре на Пушкинской, 10. Эта выставка — начало акции по привлечению общественного внимания к проблемам детей улицы, проходящей в Петербурге при поддержке организации “Врачи мира — США”. Рассказывает корреспондент Радио Свобода Татьяна Вольтская.
Татьяна Вольтская: “Мы смотрим на них — они смотрят на нас” — название не совсем точное. Они, то есть бездомные дети, смотрят на тех, кто их окружает, а вот те, кто их окружает всюду благополучные взрослые люди, имеющие дом и работу, проходят мимо бездомных детей. Наверное, уже поэтому имеет смысл показать обычную жизнь глазами этих детей.
Вокруг российской организации “Врачи — детям” существует неформальное объединение фотографов. А в Невском районе Петербурга существует Центр социально-медицинской помощи уличным детям. Проект выставки явился плодом совместных усилий этих организаций. В съемках участвовали 4 профессиональных фотографа и 6 детей улицы. Говорит директор по развитию российской организации “Врачи — детям” Екатерина Водопьян.
Екатерина Водопьян: Мы договаривались с ребятами о времени встречи на Ломоносовской. Очень часто это были четверги, когда одна из гуманитарных организаций привозит им бесплатный ужин. После этого мы проводили наши фотосессии. Мы ходили к кораблям, где они просят еду у иностранных туристов, были в подвале, сдружились с ними, можно так сказать.
Татьяна Вольтская: В последнее время беспризорных детей довольно много снимают, фотографируют, о них стали говорить, но они продолжают жить на улицах, дать им дом почему-то никто не в силах.
Екатерина Водопьян: Мало кто обращает на них внимания. Мы увидели это и в кадрах выставки. У нас получилось несколько сотен фотографий. Ни на одной из них не промелькнуло ни одного взрослого лица. Рядом с этими детьми нет никого — ни других детей, ни других взрослых, за исключением периодически встречающихся лиц социальных работников.
Татьяна Вольтская: В течение всего сентября в галерее ГЭЗ-21 на Пушкинской, 10 проходит целая серия мероприятий в рамках выставки — документальные и художественные фильмы о бездомных детях, концерт “Питерские сироты”, “круглый стол” по проблемам детской безнадзорности и беспризорности, открытая интерактивная лекция “О приемных родителях и семейном воспитании”.
Татьяна Валович: Сегодня у нас в студии председатель правления Петербургской общественной организации “Врачи — детям” Роман Йорик. Чуть позже к нам присоединиться и эксперт из Петрозаводска.
Роман, как давно работает ваша организация в Петербурге? Какие конкретные проекты помощи безнадзорным детям уже осуществлены?
Роман Йорик: Организация “Врачи — детям” была основана в Санкт-Петербурге в 2001 году. Мы работаем уже 4 с лишним года. Основана она была сотрудниками и волонтерами американской гуманитарной организации “Врачи мира — США”. Основана она была для передачи проектов, которые организация “Врачи мира — США” вела в Петербурге с 1993 года. Для того чтобы обеспечить их долговременную устойчивость, их функционирование после того, как международная организация уйдет из Российской Федерации был создана организация “Врачи — детям”.
Татьяна Валович: Вы их преемники, можно сказать?
Роман Йорик: Да, мы их преемники.
Татьяна Валович: Что же удалось сделать конкретного?
Роман Йорик: Мы сейчас ведем три проекта помощи детям и семьям группы риска в Санкт-Петербурге. Первый проект — это центр для безнадзорных и беспризорных, упоминавшийся в репортаже. Он работает в Невском районе. Сейчас мы планируем открыть второй центр помощи беспризорным, безнадзорным детям во Фрунзенском районе в партнерстве уже с администрацией этого района.
Второй проект — это проект, называемый “Приемная семья” по размещению детей из государственных учреждений, приютов в российские же приемные семьи. Мы занимаемся поиском и подготовкой потенциальных приемных родителей. Совместно с партнерскими приютами помещаем детей к приемным родителям.
Третий проект — так называемый социально-медицинский, психологический патронаж. Это помощь уже созданным приемным семьям социально-психологическая и медицинская. Этот же патронаж получают дети и семьи группы риска, то есть это биологические родители или опекуны, которые по каким-то причинам не справляются с проблемами своих детей.
Татьяна Валович: Например, вот этот центр, который существует в Невском районе Петербурга. Как туда попадают дети? Безнадзорные, беспризорные дети радио не слушают, газет не читают. Просто прошел, увидел, зашел, или все-таки у вас есть какие-то волонтеры, которые контактируют с детьми, рассказывают им о том, что можно туда прийти? Как происходит все?
Роман Йорик: Центр работает с 2001 года. По началу действительно требовалась целенаправленная работа по привлечению детей в центр, по распространению информации. Тогда в 2001–2002 году у нас работали социальные работники на улице, рассказывая детям об этом центре. С 2002 года дети приходят, узнавая о центре друг от друга по принципу “сарафанного радио”. При открытии нового центра во Фрунзенском районе нам также потребуются усилия по привлечению детей туда. Но я думаю, что в скором времени “сарафанное радио” будет также эффективно работать.
Татьяна Валович: Какую помощь конкретно в этом центре ребенок может получить?
Роман Йорик: Мы предоставляем санитарно-гигиеническую помощь — возможность помыться, избавиться от вшей и чесотки, поменять одежду. Кроме этого здесь еще можно получить консультации социальных работников, психологов, врача, медсестры. Это такая работа на поверхности. А окончательной целью является все-таки вернуть ребенка с улицы в семью.
Татьяна Валович: Такая ресоциализация.
Роман Йорик: Ресоциализация, реабилитация этих детей. Этот центр является точкой контакта, где мы можем познакомиться с ребенком, узнать его жизненную ситуацию, а затем работать оттуда.
Татьяна Валович: Ваша организация называется “Врачи — детям”. У вас основной костяк действительно врачи?
Роман Йорик: Нет. Основное количество сотрудников — это социальные работники и психологи. Врачей у нас меньшинство.
Татьяна Валович: Но ведь очень остро стоит проблема оказания медицинской помощи таким детям. У них, как правило, нет требуемых полисов медицинских, которые необходимы при посещении любого врача. Если к вам обращается ребенок, вы видите, что состояние его здоровья вызывает уже опасения. Как вы можете ему помочь? Отправить его в какую-то поликлинику? Оплатить за него сдачу каких-то анализов или что?
Роман Йорик: Для всего вышеназванного у нас есть сеть лечебных учреждений, с которыми у нас налажены контакты, которые оказывают детям помощь бесплатно. Эта помощь финансируется из городского бюджета. С этим, на самом деле, в последнее время возникают большие проблемы. Например, в 3-й детской больнице в Санкт-Петербурге существовало отделение для беспризорных, безнадзорных детей стационарное, которое сейчас закрывается в связи с тем, что город прекращает финансирование этого отделения. Для того чтобы получить квалифицированную поликлиническую помощь — консультация каких-то узких специалистов, обследование — мы зачастую оплачиваем эти услуги.
Татьяна Валович: Вы несколько раз упомянули, что взаимодействуете с городскими органами власти. Насколько они реально помогают в работе?
Роман Йорик: Все очень зависит от конкретного человека. В качестве примера. Выставка, о которой был репортаж, привлекла внимание очень многих некоммерческих организаций. Но из представителей властей, которых мы приглашали, на этой выставке не было никого, к сожалению. С точки зрения ежедневной работы лучше, когда власти не мешают.
Татьяна Валович: Проблема безнадзорности детей стоит не только перед Россией. Особенно остро с ней столкнулись страны постсоциалистического режима.
Какие проблемы существуют в Польше? Как там решаются вопросы помощи безнадзорным детям? Об этом рассказывает наш корреспондент в Варшаве Алексей Дзикавицкий.
Алексей Дзикавицкий: На улицах польских городов бездомных детей не видно. По словам Марека Малковского из варшавского Общества помощи детям улицы, в Польше государство и органы самоуправления достаточно эффективно справляются с проблемой бездомных детей.
Марек Малковский: Таких детей, которые бы день и ночь жили на улице, в Польше практически нет. У нас ситуация, наверное, лучше чем, как известно из сообщений в прессе, например в Румынии или России. Случается, конечно, что такого ребенка находят — во дворе, на свалке или вокзале, но тогда реакция достаточно быстрая — им сразу же занимаются соответствующие службы. Мы в свою очередь стараемся не допустить, чтобы те, кто большинство своего времени проводят на улице, не превращались в детей бездомных, то есть не решались на побег и бродяжничество. Это проблема, которую нужно решать и с детьми и с родителями, нужна также профилактика. Об этом нужно говорить.
Алексей Дзикавицкий: Заявил Марек Малковский. Общество друзей детей — одна из старейших и наиболее крупных общественных организаций в Польше, занимающихся проблемой бездомных детей. Председатель общества Веслав Колак также говорит, что бездомных детей в прямом смысле этого слова в Польше практически нет, зато все большие масштабы приобретает так называемая “эмоциональная бездомность”.
Веслав Колак: Это дети, которые большую часть своего времени проводят на улице. Дома ими никто не занимается, то ли из-за алкоголизма или наркомании родителей, то ли из-за того, что стремясь заработать, родители не имеют времени для своих детей.
Алексей Дзикавицкий: По словам Веслава Колака, “бездомным эмоционально” является примерно каждый десятый польский ребенок — вместе это около полумиллиона.
Веслав Колак: Мы создали целую систему помощи таким детям, главным звеном которой являются сотни специальных центров, куда они могут прийти после школы. Там детям помогают сделать домашнее задание, есть терапия, обеды, самые разные занятия, так, чтобы ребенок мог провести в центре время до вечера. Основная задача таких центров — препятствовать вливанию подростков в преступную среду, а также помочь в учебе — не допустить, чтобы ребенок остался на второй год. Кроме того, у нас работают семейные педагоги, которые, познакомившись с подростком в центре, пытаются навязать контакт с его семьей и подходить к решению проблемы в комплексе, разговаривая и с ним и с его родителями.
Еще одна группа людей, так называемые street workers — это как бы связные между группами подростков, что собираются на вокзалах в других местах и нашими центрами. Street workers навязывают контакт с такими детьми, приводят их в центр или подыскивают другие формы помощи в зависимости от ситуации.
Алексей Дзикавицкий: Сказал председатель Общества друзей детей Веслав Колак.
Татьяна Валович: К нам присоединяется председатель правления региональной общественной организации “Карельский союз защиты детей” Надежда Павлова.
Надежда, вот в польском опыте работы и борьбы с безнадзорностью для вас было что-то новое, интересное?
Надежда Павлова: Интересно только то, что много совпадений. Очень много совпадений и в оценке проблемы, что это эмоциональная безнадзорность, что это каждый десятый ребенок. Мы тоже пришли к такому выводу. Хотя у нас в России учеты безнадзорные дети не подлежат. Совпадение и в создании центра дневного пребывания для таких детей. Мы такой центр у себя в Карелии создали еще в 1999 году. Совпадение в работе такого института как семейные педагоги, выход на семью. Вывод семьи из кризиса. Естественно, уличные работы — это тоже нам известно.
Татьяна Валович: Надежда, какова ситуация в Петрозаводске с детской безнадзорностью? Я понимаю, что статистики на официальном уровне не существует. Но вы работаете уже достаточно давно. Как вы оцениваете, когда был всплеск, какова ситуация сейчас?
Надежда Павлова: Всплеск произошел в 90-е годы, когда была применена шоковая терапия. Что касается ситуации сейчас, то она стабильна ужасно. Из года в год положение не улучшается, но в какой-то степени даже ухудшается. Особенно мы ждем ухудшения в ближайшее время в связи с принятием 122-го Федерального Закона, который почему-то называется Законом о монетизации льгот. На самом деле, я бы его назвала Законом об отстранении государства от детей.
Татьяна Валович: Вообще-то, этот Закон уже принят. Он действует. Что получилось в результате?
Надежда Павлова: В принципе, мы должны были в регионах принять свои законы еще в конце прошлого года, чтобы с 1 января уже работать по нашим региональным законам, защищающим детей, защищающим права детей. Но у нас в республике, например, до сих пор ни один такой закон не принят. Даже оспаривается необходимость государственного содержания детей-сирот, предположим, на уровне республики.
Татьяна Валович: Каковы приоритеты работы конкретно вашей организации?
Надежда Павлова: Мы работаем во всех сферах. Мы работает в социальной сфере — создали свой центр дневного пребывания еще в 1999 году. Мы работаем в сфере правовой защиты — защищаем права детей через судебные инстанции. Мы работаем в сфере законодательства. У нас в республике у общественных организаций региональных есть право законодательной инициативы. Мы его широко используем — вносим в наше Законодательное собрание проекты законов в защиту детей.
Я хотела бы сказать, что термин “безнадзорные дети” мне не нравится. В принципе, на самом деле, кто это такие? Это ненужные дети. Причем, они сегодня оказались ненужными не только семье, они оказались ненужными государству, обществу в целом. Поэтому такое ужасное, просто катастрофическое положение.
Татьяна Валович: Роман, почему такое равнодушие у общества к этой проблеме? Сколько бы не говорилось, но ничего не решается на государственном уровне.
Роман Йорик: Равнодушие в обществе и равнодушие в государстве — это все-таки разные вещи. Но равнодушие с обеих сторон, к сожалению, наблюдается. Получается так, что наши сограждане считают так, что забота о детях, оставшихся без попечения родителей, это забота государства. Именно поэтому мы видим проблемы, например, с привлечением потенциальных приемных родителей. Люди не заинтересованы в том, чтобы взять чужого ребенка на воспитание в свою семью, или оказать заботу ребенку, который рядом замерзает на улице.
Государство с проблемами беспризорности неэффективно борется, потому что эти дети очень сложны в адаптации и в реабилитации. То есть они не заинтересованы в проживании в приютах и детских домах, с их непониманием подростковых проблем. Убедить ребенка пойти в государственные учреждения практически невозможно. В принципе государство также не имеет тех street workers, о которых упоминал польский коллега. Все работники, которые работаю в городе с беспризорными, безнадзорными детьми, это сотрудники некоммерческих, негосударственных организаций. У государства нет доступа к этим детям, с одной стороны, и нет реальных альтернатив проживанию на улице. Альтернативой для подростков я бы считал социальные квартиры — это проживание небольшими группами. Это не огромное учреждение на десяти и сотни человек. Это квартиры для подростков, где бы они могли обучаться жизненным навыкам и восстанавливать свое положение в обществе — учиться, получать работу и так далее, но в определенных условиях.
Татьяна Валович: Роман, касаясь темы детских домов, попадают ли в ваше поле зрения дети, которые проживают там? Даже по сведениям Генпрокуратуры, 40 процентов детдомовцев становятся наркоманами и алкоголиками, 40 процентов — преступниками, 10 процентов сводят счеты с жизнью, и только 10 процентов как-то выкарабкиваются.
Роман Йорик: Значительное число детей, которые попадают в наше поле зрения на улицах, это так называемые бегунки — это те, кто убежал из детских домов, интернатов и приютов. Это связано, в частности, с условиями проживания, с отношением воспитателей к этим детям, несоответствию условий жизни в интернате и детском доме подростковой психики. (…)
Татьяна Валович: Надежда, а как у вас в регионе происходит контакт с государственными чиновниками, которые в силу своих должностных обязанностей должны курировать вопросы безнадзорности?
Надежда Павлова: На уровне муниципальной власти гораздо лучше, чем на уровне государственной, республиканской власти. Это естественно, потому что муниципальные власти все-таки ближе к людям, ближе к их проблемам. Но, безусловно, не все так гладко, не все так хорошо.
Интересный вопрос задал слушатель, который говорит, что подходил к детям безнадзорным. Он не смог им ничем помочь, потому что ему показалось, что дети кайфуют, что детям хорошо и прекрасно. К сожалению, многие чиновники тоже думают именно так. Почему так? Потому что, в принципе, с этими детьми должны уже работать специалисты, то о чем говорил Роман. Это должны быть люди специально подготовленные к такой работе. Конечно, человек с улицы, чиновник просто не способен выполнять эту работу. Эта проблема существует и во взаимоотношениях между общественными организациями и властью, к сожалению.
Татьяна Валович: На ваш взгляд, чтобы все-таки ситуация в России как-то изменилась, как-то началась решаться эта проблема, что нужно в первую очередь сделать?
Надежда Павлова: Нужно возрождать культ ребенка. Нужен национальный план спасения детей. Нужна поддержка, в том числе со стороны президента. К сожалению, наша страна такая, что очень многое зависит от главы государства. Мы привыкли смотреть на главу государства и следовать его указаниям. Я, честно говоря, надеюсь, что Владимир Владимирович Путин повернется лицом к детям. В это спасение России.
Роман Йорик: Я совершенно согласен с Надеждой. Это государственное внимание именно к семье, которая воспитывает детей — это и государственное пособие, и социальные программы, и поддержка семейного жизнеустройства ребенка»[7].
Думается, материалов для размышления достаточно, хотя их можно было бы множить почти бесконечно. Каждый в состоянии сделать из них определенные выводы. Общий вывод ясен: положение ужасное, катастрофическое, а способы разрешения проблемы, при благородстве стремлений множества людей, неэффективны. Налицо возникновение в начале XXI века новой беспризорности в России и ряда сопутствующих ей проблем воспитания молодого поколения.
Тем важнее обратиться к опыту Макаренко, мы бы даже сказали — феномену Макаренко, всемирная слава которого связана как раз с эффективностью его педагогической деятельности, прежде всего — в деле ликвидации детской беспризорности.
II.
Макаренко: воспитание как социализация и как «преображение»
Здесь можно обнаружить серьезное противоречие в наших выводах. В начале работы мы утверждали, что для решения воспитательных задач необходимы особые харизматические личности (другими словами — таланты) и что примером такой личности был Макаренко. Но, оказывается, сам он это отрицает применительно к себе (что могло бы считаться скромностью или кокетством) и в общей форме — применительно к педагогам вообще. Правда, он говорит о настоящих педагогических талантах и подробно описывает один из них (Карабанова, т. е. Семена Афанасьевича Калабалина: «Если про себя я говорил, что я мастер, а не талант, то Карабанов в первую очередь талант»[8]). Но, по логике вещей, талант педагога — роскошь, а не требование, без которого воспитание не может состояться.
Другое противоречие: мы отмечали, что, может быть, самая значительная заслуга Макаренко, делающая его великим педагогом, заключается в необычайно быстром, занимающем считанные месяцы, воспитании (собственно, перевоспитании) трудного контингента подростков. Но сам он утверждает, что воспитание — весьма длительный процесс как в целом, так и в его отдельных частях. Так, говоря о воспитании чувства границы полномочий и ответственности выбранных командиров отрядов, Макаренко отмечал: «Для того чтобы воспитать это чувство границы, до которой доходят полномочия и серьезная ответственность, требуется, конечно, долгое время. Я думаю, что в течение года или двух ни в каком коллективе нельзя этого воспитать.
Потребуется 4–5 лет, чтобы воспитать эту интересную, нормальную магистратуру в детском коллективе»[9].
В другом месте примерно те же сроки Макаренко устанавливает и для воспитания молодого педагога: «Если у нас в коммуне живет энное количество коммунаров и средний срок их пребывания в коммуне 5 лет, то и средний срок пребывания одного воспитателя в коммуне не может быть меньше 5 лет. Это закон, так как если коллектив живет и сбит по-настоящему, то каждый новенький является новеньким — не только воспитанник, но и педагог. И воображать, что сегодня пришедший педагог может воспитывать, это ошибка. Успех воспитателя зависит от того, насколько он старый член коллектива, сколько им заложено в прошлом сил и энергии, чтобы вести коллектив, и если коллектив педагогов будет моложе коллектива воспитанников, естественно, что он будет слаб. Но это не значит, что в коллективе нужно собирать только стариков. Тут наши педагоги должны заняться вопросом об особенностях звучания старого педагога и начинающего педагога. Коллектив педагогов должен быть собран не случайно, а составлен разумно. Должно быть определенное количество стариков, опытных педагогов, и обязательно должна быть одна девочка, только что окончившая педагогический вуз, которая еще и ступить не может. Но она должна быть обязательно, потому что тут совершается мистерия педагогики, так как когда такая девочка приходит и попадает в старый коллектив и педагогов и воспитанников, то начинается неуловимая тонкая мистерия, которая определяет успех педагогический. Такая девочка будет учиться и у старых педагогов, и у старых учеников, и то, что она будет учиться у старых педагогов, сообщает и им ответственность за ее нормальную работу»[10].
На эти противоречия (между высказываниями Макаренко и нашим пониманием его опыта) наслаивается еще одно противоречие, уже целиком принадлежащее Макаренко. С одной стороны, основной объем «Педагогической поэмы» и обширные разделы его статей и выступлений посвящены огромным трудностям воспитательной работы. С другой стороны, он пишет о воспитании: «Уверяю вас, воспитание человека чрезвычайно легкое, очень хорошее, прекрасное дело»[11].
В речи «Коммунистическое воспитание и поведение» в день похорон Н. К. Крупской Макаренко развил эту тему: «Я имею право утверждать, что работа по воспитанию — очень легкая работа. Легкая не в том смысле, что можно поработать, потом пойти погулять, потом почитать, отдохнуть и т. д. Нет, времени она берет много, но она легкая по типу напряжения.
Последние годы у меня было 600 коммунаров… и мне было легко работать, настолько легко, что с 1930 г. я работал без обычной в интернатах должности воспитателя. Были учителя в школе, были инженеры на заводе, но детский коллектив в 600 человек жил, в известном смысле, самостоятельно. И утром, когда я слышал сигнал «вставать» и знал, что в моем коллективе нет ни одного взрослого человека, я не беспокоился. (…) Я сначала поражался, зная, как трудно встать вовремя, натереть полы, когда за тобой никто не следит, а потом перестал удивляться и увидел, что это нормальное коллективное действие, нормальный человеческий поступок, а нормальный человеческий поступок и есть самый простой и самый легкий поступок.
Вот я и приношу к вам вывод, который могу вам предложить, — это моя уверенность в том, что коммунистическое воспитание — это счастливый процесс, который сам в себе несет успех, и поэтому дело воспитания — легкое и счастливое дело…»[12]
Так нужен особый талант или не нужен, воспитательный процесс стремителен или занимает годы, воспитание — необычайно трудное или, напротив, легкое дело? Вопросы эти вовсе не такие абстрактно-теоретические, как это может показаться. Если мы подходим к воспитанию как к социальному проекту, то выбор ответов приведет к построению совершенно разных проектов.
Анализ трудов и практического опыта Макаренко приводит нас к неожиданному выводу: под словом «воспитание» скрываются два различных феномена. Для их разграничения первый мы определим закрепившимся в гуманитарных науках понятием «социализация», второй — термином из «Педагогической поэмы» Макаренко: «преображение» [13].
Социализация в современной социологии рассматривается как «двусторонний процесс (1) постоянной передачи обществом и (2) освоения индивидом в течение всей его жизни социальных норм, культурных ценностей и образцов поведения, позволяющий индивиду функционировать в данном обществе»[14]. Социализация— процесс становления и развития личности, состоящий в освоении индивидом в течение всей его жизни социальных норм, культурных ценностей и образцов поведения, позволяющий индивиду функционировать в данном обществе[15]. Этот термин используется с конца XIX века (Ф. Гиддингс, Э. Дюркгейм, Г. Тард[16], в дальнейшем существен вклад Т. Парсонса, Н. Смелзера, Э. Эриксона, Ю. Хабермаса[17] и др.). Теории социализации строились на основе различных подходов к оценке роли объективного и субъективного факторов, но наиболее влиятельной в этом отношении оказалась концепция К. Маркса[18]о сущности человека как совокупности всех общественных отношений, в соответствии с которой формирующая человека социальная среда одновременно выступает и условием, и результатом его деятельности. Формирование человека не есть результат пассивного приспособления к социальной среде, а осуществляется в процессе его собственной практической активности: воздействуя на окружающий мир, люди изменяют социальную среду и вместе с тем, по выражению Маркса, «свою собственную природу», развивают дремлющие в ней силы.
Воспитание может пониматься как социализация, хотя из этого вовсе не следует автоматически, что социализация — это воспитание.
К сожалению, идеи Макаренко специалистам по социализации мало известны, поэтому его вклад в теорию социализации, хотя и упоминается, но обычно не раскрывается. Но ведь за теорией социализации следует вытекающее из нее социальное проектирование, и здесь потери от недоучета наследия Макаренко значительно более заметны.
Но, судя по всему, в самое ближайшее время особенно востребованными окажутся его идеи, наблюдения и практические модели, связанные с воспитанием не как «социализацией», а как «преображением»: ведь ряд вопросов воспитания нужно решать немедленно, иначе ситуация в России, и без того катастрофическая, может стать необратимой.
Ситуация «преображения» человека была не раз описана. Вспомним Новый Завет, где описывается такое преображение Савла, гонителя христиан. В «Деяниях святых апостолов», написанных тем же автором, что и Евангелие от Луки, бывший Савл рассказывает свою историю, защищая себя перед Агриппой, прибывшим с визитом в Кесарию: «Жизнь мою от юности моей, которую сначала проводил я среди народа моего в Иерусалиме, знают все Иудеи;
Они издавна знают обо мне, если захотят свидетельствовать, что я жил фарисеем по строжайшему в нашем вероисповедании учению.
И ныне я стою пред судом за надежду на обетование, данное от Бога нашим отцам,
Которого исполнение надеются увидеть наши двенадцать колен, усердно служа Богу день и ночь: за сию-то надежду, царь Агриппа, обвиняют меня Иудеи.
Что же? Неужели вы невероятным почитаете, что Бог воскрешает мертвых?
Правда, и я думал, что мне должно много действовать против имени Иисуса Назарея;
Это я и делал в Иерусалиме: получив власть от первосвященников, и многих святых заключал в темницы и, когда убивали их, я подавал на то голос;
И по всем синагогам я многократно мучил их и принуждал хулить Иисуса и, в чрезмерной против них ярости, преследовал даже и в чужих городах.
Для сего идя в Дамаск со властью и поручением от первосвященников,
Среди дня на дороге я увидел, государь, с неба свет, превосходящий солнечное сияние, осиявший меня и шедших со мною.
Все мы упали на землю, и я услышал голос, говоривший мне на еврейском языке: Савл, Савл! что ты гонишь Меня? трудно тебе идти против рожна.
Я сказал: кто Ты, Господи? Он сказал: Я Иисус, Которого ты гонишь;
Но встань и стань на ноги твои; ибо Я для того и явился тебе, чтобы поставить тебя служителем и свидетелем того, что ты видел и что Я открою тебе,
Избавляя тебя от народа Иудейского и от язычников, к которым Я теперь посылаю тебя,
Открыть глаза им, чтобы они обратились от тьмы к свету и от власти сатаны к Богу, и верою в Меня получили прощение грехов и жребий с освященными.
Поэтому, царь Агриппа, я не воспротивился небесному видению,
Но сперва жителям Дамаска и Иерусалима, потом всей земле Иудейской и язычникам проповедовал, чтоб они покаялись и обратились к Богу, делая дела, достойные покаянии.
За это схватили меня Иудеи в храме и покушались растерзать.
Но, получив помощь от Бога, я до сего дня стою, свидетельствуя малому и великому, ничего не говоря, кроме того, о чем пророки и Моисей говорили, что это будет.
То есть, что Христос имел пострадать и, восстав первый из мертвых, возвестить сие народу (Иудейскому) и язычникам»[19].
Савл мгновенно прозрел, преобразился и стал Павлом, апостолом Иисуса Христа, руководил христианской церковью и отдал за нее жизнь, став мучеником веры.
Преображение человека с огромной силой изобразил Виктор Гюго в романе «Отверженные» (1862). Существенно, что это преображение происходит на фоне утвердившейся в обществе социальной несправедливости. Писатель показывает беспощадность эксплуатации человека человеком (образ семейства Тенардье, угнетающего маленькую Козетту), несправедливость суда (история Жана Вальжана), он рисует политические катастрофы (поражение Наполеона при Ватерлоо), революции (восстания французского народа в 1830–1840-х годах), жизнь различных слоев общества. Судьбы героев в самом общем смысле типичны, взяты Гюго из жизни. Но вот автор направляет на обычные судьбы обычных людей концентрирующее зеркало своего таланта — и люди превращаются в героев; события приобретают исключительную философскую значительность, наполняются приключениями, в которых неудача может привести к потере свободы и даже жизни. То, что в действительности существует в единстве, у Гюго тяготеет к полюсам добра и зла. В романе действуют «святые» (епископ Мириэль, Жан Вальжан) и «дьяволы» (Тенардье, Жавер), не уступающие друг другу в масштабах творимого добра или зла. Это связано с общим представлением Гюго, согласно которому развитие человеческой истории — «путь от зла к добру, от неправого к справедливому, от лжи к истине, от ночи к дню». Такой переход должен произойти во всех сферах: и в социальном бытии человека, и в его сознании.
Вот почему Гюго стоит на стороне социальной революции. Он с восхищением описывает революционеров, сражавшихся на баррикадах в 1830–1832 гг. Особенно запоминается образ маленького героя Гавроша.
Но Гюго считал, что есть революция более значительная, чемсоциальная. Это — революция духа. Изображая внутренний мир своих героев, Гюго своеобразно использует открытие реалистов — зависимость формирования характера от типических обстоятельств. Для Гюго этот закон действует только тогда, когда обстоятельства толкают человека ко злу. Но достаточно одного «события-откровения», чтобы разрушить власть этого закона. «Событие-откровение» зачастую очень незначительно, никогда не связано с судьбами государства, ничего не решает в истории страны. Но оно подтверждает ту истину, что человек — добр. И, увидев свет этой истины, даже самый большой злодей может переродиться.
Такова в романе судьба Жана Вальжана. За то, что он украл из булочной хлеб для голодных детей своей сестры, он был осужден на каторгу, с которой вернулся только через 19 лет. Годы, проведенные на каторге, где Жан Вальжан столкнулся со злом и несправедливостью, сделали из него закоренелого преступника. Попав в дом доброго епископа Мириэля, он ворует столовое серебро. Преступника находят. Но епископ уверяет полицейских, что он сам подарил серебро Вальжану, и дарит ему в придачу серебряные подсвечники. Это и есть «событие-откровение». Открытие Вальжаном добра поднимает бурю в его душе. 19 лет каторги сделали из него зверя, один благородный поступок епископа превратил Вальжана в праведника.
Но все-таки это художественная литература. Может ли ситуация Жана Вальжана встретиться в жизни?
Опыт Макаренко утверждает: может! Мы уже приводили отрывки из «Педагогической поэмы», в которых рассказано о «преображении» колонистов Задорова и Карабанова (реальные случаи). Но более захватывающими можно считать примеры из его практики, когда подобное «преображение» носит коллективный характер.
В третьей, завершающей части «Педагогической поэмы» есть глава, которая так и называется — «Преображение». Она начинается фразой: «Преображение началось немедленно после общего собрания и продолжалось часа три — срок для всякого преображения рекордный»[20]. Может возникнуть разочарование: Макаренко говорит о преображении в каком-то другом, нас не интересующем смысле. И действительно, здесь имелось в виду, что детей в Куряже, куда прибыли колонисты колонии им. Горького, просто помыли, постригли и переодели в хорошую одежду. Но дальше по нарастающей идут эпизоды, связанные с потрясениями для куряжан, над которыми «на протяжении нескольких лет подряд издевались»[21]. Вот уже созданы отряды. Вот восьмой отряд Федоренко: «Антон Семенович, можете принять 8-й отряд Федоренко в полном, как полагается, порядке». Вот 18-й: «Я пошел навстречу восемнадцатому отряду Вани Зайченко.
Ваня вел отряд торжественно. Мы восемнадцатый отряд нарочно составили из одних куряжан; это придавало отряду и Ваньке блеск особого значения. Ванька это понял. Федоренко громко расхохотался:
— Ах ты, шкеты такие!..
Восемнадцатый отряд приближался к нам, щеголяя военной выправкой. Двадцать пацанов шли по четыре в ряд, держали ногу и даже руками размахивали по-военному. Когда это Зайченко добился такой милитаризации?»[22].
«Подавленные, вконец деморализованные куряжане, все остриженные, вымытые, все в белых новых рубахах, вставлены в изящные тоненькие рамки из горьковцев и выскочить из рамок уже не могут. Они тихонько сидят у столов, сложив руки на коленях, и с глубоким уважением смотрят на горки хлеба на блюдах и хрустально-прозрачные графины с водой. (…) Таранец показался в дверях:
— Под знамя встать! Смирно!
Горьковцы привычно вытянулись. Ошарашенные командой куряжане еле успевали оглянуться и упереться руками в доски столов, чтобы встать, как были вторично ошарашены громом нашего энергичного оркестра»[23].
Что говорит Макаренко колонистам в своей речи? «Я сказал колонистам короткую речь, в которой не напоминал уже им ни о работе, ни о дисциплине, в которой не призывал их ни к чему и не сомневался ни в чем. Я только поздравил их с новой жизнью и высказал уверенность, что эта жизнь будет прекрасна, как только может быть прекрасна человеческая жизнь»[24]. «Вы увидите, что мы не одиноки, вы увидите, что вас любят, о вас заботятся», — сказал Макаренко и прочел два письма — от Максима Горького руководству Харьковского исполкома и ответное письмо. Горький писал: «Хотя я знаком с колонией только по переписке с ребятами и с заведующим, но мне кажется, что колония заслуживает серьезнейшего внимания и деятельной помощи.
В среде беспризорных детей преступность все возрастает и наряду с превосходнейшими здоровыми всходами растет много уродливого. Будем надеяться, что работа таких колоний, как та, которой Вы помогли, покажет пути к борьбе с уродством, выработает из плохого хорошее, как она уже научилась это делать»[25].
В ответе руководители обещали всячески помогать колонии, носящей имя Горького. «Читая эти письма, я через верхний край бумаги поглядывал на ребят. Они слушали меня, и душа их, вся целиком, столпилась в глазах, удивленных и обрадованных, но в то же время не способных обнять всю таинственность и широту нового мира. Многие привстали за столом и, опершись на локти, приблизили ко мне свои лица. Рабфаковцы, стоя у стены, улыбались мечтательно, девочки начинали уже вытирать глаза, и на них потихоньку оглядывались мужественные пацаны. (…) Я кончил. Пробежали за столами первых движений и слов, но Карабанов поднял руку:
— Знаете что? Что ж тут говорить? Тут… черт его знает… тут спивать надо, а не говорить»[26]. Песни сменились отменной едой («Водки, закуски не привезли, дорогие товарищи, а мороженое есть, честное слово! А сейчас лопайте борщ!»). «По столовой пошли хорошие, дружеские улыбки. Следя за ними, я неожиданно увидел глаза Джуринской. Она стояла в дверях столовой, и из-за ее плеча выглядывала улыбающаяся физиономия Юрьева. Я поспешил к ним.
Джуринская рассеянно подала мне руку, будучи не в силах оторваться от линий остриженных голов, белых плеч и дружеских улыбок.
— Что это такое? Антон Семенович… Постойте!.. Да нет! — У нее задрожали губы. — Это все ваши? А эти… где? Да рассказывайте, что здесь у вас происходит?
— Происходит? Черт его знает, что здесь происходит… Кажется, это называется преображением. А впрочем… это все наши»[27].
Воспитание-преображение и воспитание-социализация, собственно, не противостоят друг другу, а составляют две ступени — начальную (интенсивную) и последующую (экстенсивную) — успешного воспитательного процесса. Обе ступени в наших современных условиях возможны, обе могут дать прекрасные результаты. Макаренко доказал это не в менее, а может быть, куда более сложных условиях.
Макаренко нашел самый мощный рычаг воспитания — он действовал через создание коллектива, перед которым ставились ответственные задачи. Обычный упрек к его системе заключается в недоучете индивидуальности отдельного воспитанника. Макаренко отвечал на этот упрек положением своей теории, которое он определил как «параллельное педагогическое действие»: «Что такое первичный коллектив — отряд? В нашей практике в колонии им. Горького и в коммуне им. Дзержинского мы пришли к такому положению. Я, как центр коммуны, и все коммунарские органы, и комсомольское бюро, и совет командиров, и общее собрание обычно старались дела с отдельными личностями не иметь. Это формально. Мне очень трудно вам эту логику доказывать. Я называю эту логику логикой параллельного педагогического действия. Мне очень трудно объяснить, так как я никогда не писал об этом, поэтому не искал и не находил формулировок.
Что такое параллельное педагогическое действие?
Мы имеем дело только с отрядом. Мы с личностью не имеем дела. Такова официальная формулировка. В сущности, это есть форма воздействия именно на личность, но формулировка идет параллельно сущности. На самом деле мы имеем дело с личностью, но утверждаем, что до личности нам нет никакого дела.
Каким образом это получается? Мы не хотели, чтобы каждая отдельная личность чувствовала себя объектом воспитания. Я исходил из тех соображений, что человек 12–15 лет живет, он живет, наслаждается жизнью, получает какую-то радость жизни, у него есть какие-то жизненные впечатления.
Для нас он объект воспитания, а для себя он живой человек, и убеждать его в том, что ты не человек, а только будущий человек, что ты явление педагогическое, а не жизненное, было бы мне невыгодно. Я старался убедить, что я не столько педагог, сколько я тебя учу, чтобы ты был грамотным, чтобы ты работал на производстве, что ты участник производственного процесса, ты гражданин, а я старший, который руководит жизнью при твоей же помощи, при твоем же участии. Меньше всего я старался убедить его, что он только воспитанник, т. е. явление только педагогическое, а не общественное и не личное. На самом деле для меня он явление педагогическое»[28].
В педагогике существуют и другие системы воспитания, доказавшие свою состоятельность. Выбор не так уж мал. Могут быть предложены и новые подходы. Если в них будут учтены гуманитарные константы педагогики Макаренко, они будут действенными. Задачу ликвидации новой беспризорности, воспитания молодого поколения России необходимо решить.
[12] Макаренко А. С. Коммунистическое воспитание и поведение. С. 324.
[13] Макаренко А. С. Педагогическая поэма. С. 388.
[14] Ковалева А. И. Социализация // Знание. Понимание. Умение. 2004. № 1. С. 139. См. также: Ковалева А. И. Социализация личности: норма и отклонение. М.: Ин-т молодежи, 1996; Ковалева А. И., Луков Вал. А.Социология молодежи: Теоретические вопросы. — М.: Социум, 1999; Ковалева А. И. Социализация // Социологическая энциклопедия: В 2 т. М.: Мысль, 2004. Т. 2. С. 445–448. Определение А. И. Ковалевой расширяет понимание социализации по сравнению с известным определением Ж. Т. Тощенко; «Социализация представляет собой процесс становления личности, постепенное усвоение ею требований общества, приобретение социально значимых характеристик сознания и поведения, которые регулируют ее взаимоотношения с обществом». См.: Тощенко Ж. Т. Социология. М.: Прометей, 2004. С. 228.
[15] См.: Ковалева А. И.Социализация личности: норма и отклонение. М., 1996; Ковалева А. И., Луков Вал. А.Социология молодежи: Теоретические вопросы. М., 1999; Ковалева А. И., Реут М. Н.Социализация неслышащей молодежи. М, 2001; и др.
[16] См.: Giddings F. P. The theory of socialization. N. Y., 1897; Дюркгейм Э. Социология образования. М., 1996; Тард Г. Законы подражания. СПб., 1899; и др.
[17] См.: Parsons Т. The Social System. Glencoe, 1951; Смелзер Н. Социология. М., 1994; Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М., 1996; Habermas J.Stichworte zur Theorie der Sozialisation // Ders. Kultur und Kritik. Fr. / M., 1973: и др.
[18] См.: Маркс К.Процесс труда и процесс увеличения стоимости // Маркс К., Энгельс Ф.Соч., 2-е изд. Т. 23; и др.
[28] Макаренко А. С. Педагогика индивидуального действия // Макаренко А. С. Избранные произведения : в 3 т. Киев : Радянська школа, 1985. Т. 3: Общие проблемы педагогики. С. 51–52.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Бездомные дети в России // Радио Свобода. 2005. 14 сентября. URL: [архивировано в ] (дата обращения: 14.10.2008).
В Санкт-Петербурге растет количество уличных детей с ВИЧ-инфекцией [Электронный ресурс] // ФармАналитик. 2005. 29 ноября. URL: [архивировано в ] (дата обращения: 14.10.2008).
Дюркгейм Э. Социология образования. М., 1996.
Ковалева А. И. Социализация // Знание. Понимание. Умение. 2004. № 1. С. 139–143.
Ковалева А. И. Социализация // Социологическая энциклопедия : в 2 т. М. : Мысль, 2004. Т. 2. С. 445–448.
Ковалева А. И. Социализация личности: норма и отклонение. М.: Ин-т молодежи, 1996.
Ковалева А. И., Луков Вал. А. Социология молодежи: Теоретические вопросы. М.: Социум, 1999.
Ковалева А. И., Реут М. Н. Социализация неслышащей молодежи. М., 2001.
Лиханов А. Экстремальное детство [Электронный ресурс] // Независимая газета. 2005. 11 октября.URL: [архивировано в ] (дата обращения: 14.10.2008).
Макаренко А. С. Педагогическая поэма. / сост., вступ. ст., примеч., пояснения С. Невская. М. : ИТРК, 2003.
Макаренко А. С. Педагогика индивидуального действия // Макаренко А. С. Избранные произведения : в 3 т. Киев : Радянська школа, 1985. Т. 3: Общие проблемы педагогики. С. 47–66.
«Малыша накачивали снотворным, чтоб не орал» // Известия. 2005. 5 декабря. URL: [архивировано в ] (дата обращения: 14.10.2008).
Маркс К. Процесс труда и процесс увеличения стоимости // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. Т. 23.
Рузанова Н. Дети ваши будут вашими судьями // Российская газета — Неделя. 2005. 5 августа. № 3839. URL: [архивировано в ] (дата обращения: 14.10.2008).
Смелзер Н. Социология. М., 1994.
Тард Г. Законы подражания. СПб., 1899.
Тощенко Ж. Т. Социология. М.: Прометей, 2004.
[Электронный ресурс] 1nsk.ru — Любимый город. URL: (дата обращения: 14.10.2008).
Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М., 1996.
Giddings F. P. The Theory of Socialization. N. Y., 1897.
Habermas J. Stichworte zur Theorie der Sozialisation // Ders. Kultur und Kritik. Fr.a/M., 1973.
Parsons Т. The Social System. Glencoe, 1951.
Луков Владимир Андреевич — доктор филологических наук, профессор, руководитель Центра теории и истории культуры Института гуманитарных исследований Московского гуманитарного университета, заслуженный деятель науки РФ, академик Международной академии наук (IAS, Инсбрук), академик-секретарь Международной академии наук педагогического образования.
