Луков Вл. А., Трыков В. П. Рецензия на книгу: Михальская Н. П. История английской литературы. М.: Академия, 2006

И вот на смену ему приходит новый, итоговый труд Н. П. Михальской, учитывающий изменившуюся историческую ситуацию, произошедшую в последние годы переоценку ценностей, в том числе и в области литературы, а также развитие филологического знания и педагогики высшей школы.

В идеале учебник должен писаться одним автором, иначе труд­но обеспечить его концептуальное единство. Но для этого нуж­но, чтобы в голове одного специалиста хранилось цельное пред­ставление об истории английской литературы от возникновения до наших дней. Н. П. Михальская — именно такой уникальный человек.

Членение материала в книге осуществлено по эпохам (средние века, эпоха Возрождения), начиная с XVII века — по векам с выделением в особые разделы литературы рубежа XIX–XX веков и рубежа XX–XXI веков (последний — в виде заключения всей книги). Примерно половина учебника отведена истории английской литературы от истоков до второй половины XIX века, вторая половина — литературе Новейшего времени (от конца XIX века да наших дней). Обзоры, в которых раскрывается общий ход развития литературного процесса, чередуются с персоналиями. Таких персоналий в учебнике 62, что, в общем-то, вполне может быть усвоено студентами. Позднее средневековье представлено У. Ленглендом и Д. Чосером, Возрождение — У. Шекспиром, XVII век — Д. Донном и Д. Мильтоном, Раннее Просвещение — Д. Дефо и Д. Свифтом, Зрелое Просвещение — С. Ричардсоном, Г. Филдингом, Т. Д. Смоллетом, Позднее Просвещение — Л. Стерном, Д. Остин, У. Годвином, Р. Бернсом. XIX век включает уже 14 персоналий — от У. Блейка, Д. Г. Байрона, В. Скотта до Ч. Диккенса, У. М. Теккерея. А новейший период — 34 имени, от весьма отдаленного по времени и по манере письма Д. Мередита до современного постмодерниста П. Акройда.

Каждый из очерков приближается по жанру к литературному портрету, черты которого определил еще Ш.-О. Сент-Бёв и который после долгого забвения на глазах возрождается в литературоведении. Особенно значимы литературные портреты У. Шекспира, Ч. Диккенса, Д. Джойса, В. Вулф.

Линия на выделение персоналий присутствует во многих работах Н. П. Михальской начиная с ее докторской диссертации «Пути развития английского романа 1920–1930-х годов»[3] и монографии по материалам диссертации[4]. Примером может служить книга Н. П. Михальской «Десять английских романистов»[5]. Под ее же редакцией вышел обширный биобиблиографический словарь «Зарубежные писатели»[6]. Принцип представления литературы через персоналии присутствовал и в «Истории английской литературы» Г. В. Аникина и Н. П. Михальской, но еще не был основным. Таковым он стал в выпущенном в 2003 г. коллективом авторов под редакцией Н. П. Михальской вузовском учебнике «Зарубежная литература. ХХ век»[7], где, как отмечал в своей докторской диссертации выдающийся современный прозаик С. Н. Есин, чуть ли не впервые на его памяти при изложении литературного процесса новейшего периода материал представлен не по направлениям (экспрессионизм, сюрреализм, постмодернизм и т. д.), а по авторам (Марсель Пруст, Джеймс Джойс, Бертольт Брехт, Габриель Гарсиа Маркес и т. д.). «Кому-то это может показаться старомодным, мне же представляется это самым настоящим новаторством, за которым просматривается какая-то новая концепция, учитывающая принципиальное значение авторской индивидуальности в литературе», — отмечал С. Н. Есин[8].

И представление через персоналии модернизма и реализма в докторской диссертации Н. П. Михальской, и 70 писателей, выделенных в «Истории английской литературы» Г. В. Аникина и Н. П. Михальской, и монументальное собрание литературных портретов и справок «Зарубежные писатели», и учебник «Зарубежная литература. ХХ век», построенный по персональному признаку, и «Десять английских романистов» — все эти работы находят неожиданное и полное обоснование с точки зрения получившего в последнее время широкое признание общегуманитарного тезаурусного подхода, истоки которого, как теперь выясняется, лежат в истории развития научной школы Пуришева — Елизаровой — Михальской и который соединяется с историко-теоретическим подходом по общенаучному принципу дополнительности. Более того, труды Н. П. Михальской становятся прообразом еще не созданной, но наметившейся особой «параллельной» истории литературы — не как истории развития литературного процесса, а как истории персональных моделей литературы. Тезаурусный подход предполагает в качестве первоочередной задачи филологического исследования и вузовской подготовки филолога исследование констант русского культурного тезауруса, а такими константами в литературном процессе оказываются прежде всего писатели и созданные ими произведения и образы. Трудности заключаются в том, что Англия — подлинная литературная держава. Сколько писателей она взрастила — десять тысяч, сто тысяч? Достаточно напомнить, что современниками Шекспира было примерно 300 драматургов. Как же из них отобрать тех писателей, которые достаточно полно представят сам феномен английской литературы? Путь только один — создать не какую-то абстрактную, а именно русскую историю английской литературы, выделяя творчество тех писателей, которые были освоены русской культурой. Русский культурный тезаурус не совпадает с английским культурным тезаурусом, имя, скажем, Д. Хопкинса нам почти ничего не говорит, а имя Д. Голсуорси, напротив, немного говорит англичанам, и до своего 100-летия он почти был ими забыт, зато в нашей стране выстраивались очереди в библиотеках за каждым томом его 16-томного собрания сочинений. Отбор имен — и наука, и искусство, и он блестяще осуществлен Н. П. Михальской. Может быть, по учебнику нельзя со всей полнотой проследить за историей развития жанров и художественных методов (правда, эти категории постоянно пересматриваются наукой, а некоторые из них почти разрушены в результате методологического кризиса литературоведения). Зато достигнуть более значимый результат: на место разрезанных сначала структуралистами, затем постструктуралистами на кусочки текстов в науку и высшее образование возвращаются цельные произведения и цельное представление об авторах, как бы опровергая тезис Р. Барта о «смерти автора»[9], и тяжеловесные теоретические построения сменяются образным представлением об «английскости» английской литературы в сопоставлении с «русскостью» ее восприятия в диалоге культур, присущем современной эпохе глобализации в ее продуктивном аспекте.

При переиздании учебника редакторам надо подумать о снабжении его именным, а еще лучше и предметным указателем, что облегчит студентам и научным работникам ориентацию в огромном массиве материала учебника. А что он будет переиздаваться, в этом нет никакого сомнения. Ведь книга Н. П. Михальской соответствует еще одному латинскому изречению: «littera scripta manet» — «написанная буква остается».