Луков Вал. А. Процветание общества в свете развития гуманитарного знания

УДК 16

Аннотация: В статье рассматриваются три главных обстоятельства, которые, по мнению автора, могут определять возможности общественного процветания в XXI веке: глобализация, изменение повседневной коммуникации, новые возможности изменения природных свойств человека.

Ключевые слова: гуманитарное знание, глобализация, биотехнологии, трансгуманизм.

Увидеть связь гуманитарных наук и процветания общества в наше время, на переломе XX и XXI веков, не менее сложно, чем столетие назад, когда выдающиеся открытия в естественных науках породили мировоззренческий кризис, когда «материя исчезла» и с нею вместе упала уверенность в силе рационального мышления, когда общество интеллектуалов начало переосмысливать философские основания науки и искать новые пути в ней. Эти поиски, как мы помним, дали к 20–30-м годам плодотворные результаты, и в частности в формировании структуры гуманитарных наук и их основного содержания. К этому времени происходит размежевание гуманитарных наук между собой по объекту, предмету и методу, закрепляются их ведущие парадигмы, устанавливаются связи с практической сферой — бизнесом, политикой, образованием и т. д. Именно в те годы, например, были поставлены пограничные столбы между психологией и социологией, от них отделились социальная психология, социальная антропология, демография и другие науки. Более чем на полвека вперед тогда же установились их базовые парадигмы. Теоретические идеи воссоединились с практикой: психоанализ Фрейда, Хотторнские эксперименты с участием Мэйо, НОТ Гастева — лишь отдельные примеры соединения гуманитарных наук со сферой повседневных жизненных задач и забот человека, социальных общностей и организаций.

Сегодня мы вновь на перепутье. Признанные достижения гуманитарных наук подверглись тотальной критике и деконструкции в постмодернизме, ожидания от них в обществе слишком неопределенны — то безмерно завышены, то занижены до признания их лишь способом самопрезентации некоторой части интеллектуалов. Перспективы развития гуманитарного знания туманны. Здесь есть, конечно, внутринаучные причины, проблемы научных сообществ, есть отголоски общесистемного кризиса в российском обществе, но сейчас хотелось бы остановиться на факторах перемен более масштабных, более фундаментальных. Факторы эти — (1) общемировые тенденции развития и (2) грядущие изменения в человеке.

В самом деле, если закрытие в рамках РАН Института человека надо относить к разряду российских несуразностей, то из последних не вытекает общенаучного кризиса, ознаменованного появлением постмодернизма, а затем кризиса и постмодернизма. Очевидно, что кризис в гуманитарном знании отражает в первую очередь изменение мира человека и положение человека в мире.

Три обстоятельства следует признать здесь наиболее существенными. Первое — глобализация. Второе — изменение повседневной коммуникации. Третье — новые возможности изменения природных свойств человека.

Глобализация. Фактор глобализации сегодня обсуждается повсеместно, хотя у нас это обсуждение началось с заметным опозданием. Интеграция в мировой экономике — давний процесс, но свободное перемещение капитала из страны в страну, способное в одночасье создать экономическое чудо или поставить процветающее государство на колени, — к этому новому обстоятельству еще предстоит приспособиться на практике и должным образом осмыслить в теории. В «обществе риска» (Э. Гидденс, У. Бек, Н. Луман) власть транснациональных компаний оттесняет на периферию национальные экономики, а вслед за этим меняются культурные рамки повседневности и социальная структура.

Глобализация воздействует на принятые в обществе стандарты качества жизни, характеристики потребительского поведения людей, она активно воздействует на социальные установки и мир социальных ценностей. Вот почему ее экономическая характеристика хоть и важна, но недостаточна.

Изменение повседневной коммуникации. Повседневность меняется на глазах прежде всего в сфере коммуникации людей. На поверхности заметны технологические новшества, динамично меняющие возможности общения для миллионов и миллиардов людей. Телевидение, мобильный телефон и Интернет — самые яркие примеры и приметы нововведений в этой сфере. Информационного равенства еще нет, но оно нарастает в молодом поколении. Заметим: среди студентов Москвы около 90% имеют мобильники (данные исследования 2004 г.). Если для людей старшего возраста мобильник — это почти исключительно аналог стационарного телефона, то для молодых, особенно для подростков актуальны и другие коммуникационные возможности этого аппарата: SMS-сообщения, игры, закачивание мелодий, цветных картинок и анимаций, общение в режиме многоканальной связи, интернет и т. д. Это иное качество коммуникации, которое можно охарактеризовать через слоган компании JetCity, работающей в этом сегменте бизнеса: «Твоя мобильная среда обитания».

Новые коммуникационные средства насытили общение новыми знаками и образами, вторглись в сферу языка, а главное — сделали малосущественными для общения пространственно-временные ограничения и ограничения, основанные на культурных различиях народов и стран. В передачу культурных кодов новым поколениям включились неподконтрольные обществу силы, обладающие колоссальным ресурсом принудительной социализации. Раз речь зашла о кодах, уместно в качестве примера будет привести всемирный ажиотаж вокруг детектива Дэна Брауна «Код да Винчи». Повесть была издана в 2003 г., в ней автор проводит мысль, что Мария Магдалина была женой Иисуса Христа и имела от него дочь и что в тайное общество, охранявшее эту тайну, в разное время входили Ботичелли, Ньютон, Виктор Гюго и, разумеется, Леонардо да Винчи. «Комсомольская правда» (22.09.2005) писала: «Произведение Дэна Брауна сейчас не критикует только ленивый — и церковь, и историки. А «Код да Винчи» — книга-то художественная, вроде бы на истину в последней инстанции не претендует». Но феномен «Кода…» как раз в том, для общественного сознания рассказки становятся истиной. Мы не будем обсуждать достоинства и недостатки книги Брауна, а лишь отметим признаки этого социокультурного феномена. Книга всего за два года издана на 44 языках тиражом в 34 млн. экземпляров, а значит, ее прочитали не менее 100 млн. человек во всех концах света. Совсем слабенький детектив вызвал интерес к личности и творчеству Леонардо да Винчи, для множества людей стал интерфейсом в понимании Моны Лизы и «Тайной вечери». В 2005 г. Лувр принял на 600 тыс. посетителей больше, и это прямо связывается с тем, что люди хотят увидеть места, где происходит действие повести. В конечном счете это вариация так называемого эффекта CNN: средства массовой информации устанавливают для обывателя рамки значений, они определяют, что важно и что неважно, устанавливая свой информационный код.

Новые возможности изменения природных свойств человека. В практическую плоскость переводятся технологии «улучшения» человеческой природы — это, пожалуй, самый дерзкий вызов человеку, брошенный им самим. Институт этики и новых технологий (IEET) утверждает: «Следующие 50 лет искусственный интеллект, нанотехнологии, генетическая инженерия и когнитология позволят людям забыть об ограниченности человеческого тела. Средняя продолжительность жизни приблизится к столетию. Возможности наших органов чувств и познавательной деятельности будут увеличены. Мы будем обладать более развитыми способностями контроля над нашими чувствами и памятью. Наши тела и мозг будут окружены и поглощены компьютерной энергией. Мы будем использовать эти технологии для воспроизведения себя и себе подобных, что расширит границы возможностей человека».

Итак, глобализация, изменение повседневной коммуникации и новые возможности изменения природных свойств человека — вот обстоятельства, которые могут определять процветание общества в XXI веке. Или его гибель? В XVIII веке идея общественного прогресса казалась безусловной именно потому, что опиралась на позитивную науку. В XXI-ом наука пугает мир своими открытиями и достижениями, которые чем нужнее человеку, тем скорее могут стать его гильотиной.

Что из всего этого следует для гуманитарных наук, с одной стороны, и для представлений о процветании общества, с другой?

Гуманитарные науки все более интегрируются перед лицом новых вызовов. Период установления и поддержания жестких границ между ними остался в прошлом, если не считать сохраняющиеся требования ВАК к диссертациям и установление в паспортах специальностей тематических перечней, противостоящих ведущей тенденции — междисциплинарности знания о человеке и обществе.

Возможно, важнейшее изменение в гуманитарных науках связано с возвращением к проблеме ценностей как центральной или по крайней мере одной из наиболее существенных в самом строе гуманитарного знания. Эта идея не нова, и восходит к методологическим поискам Баденской школы неокантианства. Генрих Риккерт проводил различение наук о природе и культуре (в противовес обычному для его времени разделению природы и духа) не по предмету, а по методу: в науках о культуре критериальным в определении главного, характерного является не общее для всех изучаемых явлений, как в естественных науках, а значимое для всех изучающих субъектов. Отталкиваясь от этой методологической идеи, Макс Вебер вывел требование свободы исследователя от оценки и отнесения к ценности. Иными словами, он придал значение тому факту, что человек вкладывает в свои действия определенный смысл, и понять этот смысл — задача ученого. Так складывалась парадигма понимающей социологии.

Все же для начала XX века это скорее философская позиция исследователя, некая предпосылка гуманитарного знания. Сегодня многое изменилось. Многие технологически ориентированные дисциплины сегодня немыслимы без опоры на ценностный анализ. Посмотрите на социальное проектирование: еще в середине прошедшего столетия это инженерная по сути деятельность, где эффективность рассчитывалась по соотношению затрат и доходов, но в современных теориях социального проектирования аксиологическая составляющая — исходная, базовая. Внимание к активной роли субъекта в мире, в котором мы живем, предопределила растущий интерес всего корпуса гуманитарных наук к проблемам субъектности, социального конструирования реальности, границам инновационной деятельности человека. В последние десятилетия получили признание концепции, которые дают трактовку повседневности, социализации, предпринимательству. Их истоки обнаруживаются в теориях Дж. Г. Мида, А. Щюца, И. Гофмана, П. Бергера, Т. Лукмана, но на нашей почве они значительно преобразились, усвоив западные уроки, но не остановившись на этом. Таков, в частности, тезаурусный подход, примененный в социологии, филологии, теории социального проектирования.

С позиций ценностного содержания заслуживают внимания и явления другого рода, сформировавшиеся на стыке гуманитарных и естественных наук. Невиданные ранее темпы преобразования действительности на базе научных достижений порождают попытки переосмыслить гуманизм, и это вопрос не только об интеллектуальной игре.

О чем идет речь? Трансгуманизм, по определению его сторонников, представляет собой радикально новый подход к размышлениям о будущем, основанный на предположении, что человеческий вид не является концом нашей эволюции, но скорее, ее началом. «Мы строго определим это понятие как: (1) Изучение результатов, перспектив и потенциальных опасностей использования науки, технологий, творчества и других способов преодоления фундаментальных пределов человеческих возможностей. (2) Рациональное и культурное движение, утверждающее возможность и желательность фундаментальных изменений в положении человека с помощью достижений разума, особенно с использованием технологий, чтобы ликвидировать старение и значительно усилить умственные, физические и психологические возможности человека. Трансгуманизм можно описать как продолжение гуманизма, от которого он частично и происходит. Гуманисты верят, суть людей в том, что лишь отдельные личности имеют значение. Мы можем не быть идеальными, но мы можем улучшить положение вещей и содействовать рациональному мышлению, свободе, терпимости и демократии. Трансгуманисты согласны с этим, но они также придают особую важность тому, кем мы потенциально можем стать. Мы не только можем использовать разумные способы улучшения положения человека и окружающего мира; мы также можем использовать их, чтобы улучшить себя, человеческий организм. И доступные нам методы не ограничены теми, которые обычно предлагает гуманизм, такими как образование. Мы можем использовать технологические способы, которые в итоге позволят нам выйти за пределы того, что большинство считает человеческим».

На этой основе строится новая концепция эволюции человека. Переходным типом объявляется трансчеловек, впервые детально описанный футуристом FM-2030. FM называет такие признаки трансчеловечности, как улучшение тела имплантантами, бесполость, искусственное размножение и распределенная индивидуальность. По определению из «Словаря трансгуманистической терминологии», трансчеловек — это некто, активно готовящийся стать постчеловеком. Постчеловек (posthuman) — это потомок человека, модифицированный до такой степени, что уже не является человеком. Идеал постчеловека выглядит, в описании трансгуманистов так: «В качестве постчеловека вы будете обладать умственными и физическими возможностями, далеко превосходящими возможности любого немодифицированного человека. Вы будете умнее, чем любой человек-гений, и будете обладать намного более совершенной памятью. Ваше тело не будет подвержено заболеваниям и оно не будет разрушаться с возрастом, что обеспечит вам неограниченную молодость и энергию. Вы сможете получить гораздо большие способности испытывать эмоции, удовольствие и любовь или восхищаться красотой. Вам не придется испытывать усталость или скуку и раздражаться по мелочам». В итоге «постлюди могут оказаться полностью искусственными созданиями (основанными на искусственном интеллекте) или результатом большого числа изменений и улучшений биологии человека или трансчеловека. Некоторые постлюди могут даже найти для себя полезным отказаться от собственного тела и жить в качестве информационных структур в гигантских сверхбыстрых компьютерных сетях. Иногда говорят, что мы, люди, не способны представить себе, что значит быть постчеловеком. Их дела и стремления могут оказаться так же недоступны нашему пониманию, как обезьяне не понять сложности человеческой жизни».

Подобные теоретико-методологические установки, сформулированные на языке ценностных конструктов, — продукт изменяющихся условий человеческого существования и многозначности научных открытий наших дней. Они помогают понять значение гуманитарной составляющей не только в науках о культуре, но и во всем корпусе научного знания. Если сегодня мы говорим о важности гуманитарной экспертизы социальных инноваций, действий государства и бизнеса, то уместно то же требование адресовать и науке, научиться прогнозировать ближайшие и отдаленные последствия реализации тех или иных научных проектов.

Ныне есть немалый ресурс развития и теории гуманитарных наук, и их прикладных аспектов в условиях неопределенности в обществе и падения регулирующей роли традиций, когда процветание общества слишком часто оказывается политическим заявлением, но может стать реальностью при союзе просвещения и власти, бизнеса и науки.

Луков Валерий Андреевич — доктор философских наук, профессор, заместитель ректора Московского гуманитарного университета по научно-исследовательской работе — директор Института гуманитарных исследований МосГУ, заслуженный деятель науки РФ, академик-секретарь РС Международной академии наук (IAS, Инсбрук), академик Международной академии наук педагогического образования, почетный профессор МосГУ.